«Вроде нашего спецназа», – понял Шестоперов и задал следующий вопрос:
– А ваш брат?
– Мафтинд уже командор. До последнего времени командовал бригадой фрегатов, а теперь получил тяжелый крейсер, который вот-вот вступит в строй. Наверное, брат скоро адмиральские погоны получит.
Еще Зензилап поведал, что регулярные вооруженные силы Ратула составляют около ста тысяч стволов, но в случае надобности армия быстро вырастет до миллиона бойцов. В мирное время планета-крепость содержала десять дивизий, укомплектованных долоками, гуманоидами и фитаклидами. Солдаты других рас плохо подходили для ратного дела, а потому служили во вспомогательных частях.
– Войны часто случаются? – спросил Шестоперов.
– Бывают конфликты. – Долок пренебрежительно фыркнул. – В прошлом году опять вспыхнуло восстание на Захру. Там много сторонников Тинборда, так они подняли люмпенов против режима, который старается не портить отношения с Ратулом. Мятежники пытались разгромить наше представительство, убили нескольких долоков и ремедов. Туда кинули мой батальон и два пехотных полка, но тут уже захрумская армия вздумала сопротивляться.
– Знакомое дело, – заметил землянин. – Этнический конфликт.
– Неправильно, – свирепо возразил Зензилап. – Погромщиками управляла тинборская резидентура.
– Тоже знакомо. – Шестоперов вздохнул. – Небось, требовали свободы, независимости и суверенитета.
Они вдоволь позлословили насчет сепаратистов, которые врут, будто добиваются независимости для своих народов. А на самом деле хотят всего лишь избавиться от мощной центральной власти, потому как без Центра сподручнее грабить соплеменников. Вот и начинаются дикие вопли: дескать, долой империю, даешь суверенитет… Словно от суверенитета сыт будешь или гражданских прав прибавится.
Дома, на Земле, Шестоперов много раз видел и слышал – и по телевизору, и собственными глазами – как в разных городах и республиках собираются шумные толпы, требующие пресловутого суверенитета. Говорливые ораторы складно рассказывали, какая сладкая демократическая житуха начнется, коли избавиться от засилья чужаков и жить собственным умишком… Нередко Центр давал слабину, и сепаратистам удавалось оторвать свой курятник от державного хозяйства, но обманутые народы не получали ни свободы, ни демократии, ни сытой жизни. Как правило, сепаратисты устанавливали жестокий полицейский режим, без конца развлекали публику, устраивая суды над политическими противниками, а потом убегали за бугор, прихватив чемоданы с валютой.
– Именно так и бывает, – согласился Зензилап. – Только выродки с Захру далеко не ушли. Их прямо там и повесили, перед президентским дворцом.
– Поделом, – удовлетворенно заметил Кузьма Петрович. – Я, сынок, вот чего думаю. Они кричат, будто суверенитет и демократия – самое важное на свете. А на самом-то деле самое важное – чтобы народу хорошо жилось.
– Мой отец го же самое говорит. Поэтому он и его команда, когда создавали на Ратуле новое государство, выбрали особый строй. Военная демократия – слышали о таком?
– Хороший строй… – Шестоперов ухмыльнулся.
Ему все сильнее нравился Ратул. Чувствовалось, что здесь правят толковые политики, отмерившие согражданам точную порцию прав и обязанностей. Не анархия, не диктатура, но самое то, что нужно. Множество народов, населявших крепостную планету, жили, не забывая главных понятий – Патриотизм и Дружба.
– Вам бы еще прежнюю сверхдержаву восстановить, – вырвалось у землянина.
Зензилап сделался грустным и посоветовал не сыпать соль на незаживающую рану.

Плац поместился в квадратном дворике казармы. Вдоль стен расположились построенные в две шеренги сотня долоков и вдвое больше гуманоидов. Все они были одеты в серо-зеленую повседневную форму и такого же цвета легкие кепочки. Из-под незастегнутых на груди комбинезонов выглядывали клетчатые красно-белые майки.
Вся орава с огромным интересом наблюдала за схваткой двух долоков. Удары головами, ногами, руками, хвостами и животами сыпались в невероятном темпе. Долок с более темной чешуей подсек противника хвостом и одновременно заехал коленкой в челюсть. Второй ящер тяжело шлепнулся на бок, однако проворно откатился, увернувшись от добивающего удара когтистой лапы. Мгновение – и он снова принял боевую стойку, нацелив на темно-чешуйчатого налитые кровью глаза.
Внезапно на каждого из них бросились по два долока, вооруженных длинными тесаками. Поединщики непринужденно разоружили и расшвыряли новых бузотеров. Зрители восторженно завопили и захлопали в ладоши. Побитые долоки, прихрамывая, покинули центр площадки, а светлый и темный начали плавное движение но кругу, поигрывая трофейными ножичками и явно готовясь возобновить схватку.
– Отбой! – скомандовал Зензилап Гаффай. – Станьте в строй.
Бойцы мигом выпрямились, воткнули клинки в грунт, хлопнули друг дружку ладонью об ладонь и пошли в обнимку к шеренге себе подобных. Кузьма Петрович запоздало сообразил: это была не драка буйных рептилий, а тренировка в рукопашном искусстве.
– Смирно! – рявкнул фрегат-капитан. – Солдаты, сейчас мы отправимся на стрельбище, где испытаем новое оружие абордажного боя. С нами… – он кивнул на землянина, – …изобретатель этой машинки, отставной инженер-командор, а ныне – канонир с рейдера «Лабиринт».
Последовала команда построиться в колонну по три, и батальон повзводно направился к воротам. Бойцы звездного спецназа шли четким гусиным шагом, и вид марширующих ящеров производил потрясающее впечатление – куда там Спилбергу с его юрскими зоопарками.
Вдобавок грянула песня, так что, если закрыть глаза, создавалась полная иллюзия повседневной жизни в обычном земном гарнизоне. Долоки и таренийцы дружно горланили про непобедимых солдат Ратула, наводящих ужас на любого врага и вселяющих страстный трепет в сердца противоположного пола.
Зензилап и Шестоперов летели на машине комбата, и землянин поинтересовался, почему в батальоне нет воинов других рас.
– Для наших задач нужны сильные свирепые солдаты, – объяснил Зензилап. – Фитаклидами комплектуются абордажные команды – птичкам легче протискиваться по узким переходам тинборских кораблей. А ремеды – не слишком воинственная раса, поэтому служат преимущественно в технических войсках.
– Понятно, – сказал Кузьма Петрович. – Зензилап, может, вы сумеете рассеять мое недоумение…

Изучая космографию, он обратил внимание, что в сравнительно небольшой Нейтральной Зоне, то есть в бывшем Шестом Царстве, обитало с десяток различных рас: птицы, живые кристаллы, гуманоиды, земноводные и прочие. А вот в остальных пяти царствах Маванорской Империи почему-то жили только долоки.
Получалось нелогично – на жалком миллионе звезд Шестого Царства родилось много видов разумных существ, тогда как на остальных девяти миллионах звезд – лишь один-единственный. То ли физические условия Нейтральной Зоны благоприятствовали развитию разума, то ли тут была какая-то тайна.
– Погоди, дед, – опешил долок-комбат. – Ну и вопросики ты выдумываешь… Нет никакой тайны. Как я припоминаю, в Конфедерации, то бишь в бывших пяти Царствах, есть несколько миров, населенных полудикими племенами. За ними вроде бы археологи наблюдают или еще какие зоологи. Кроме того, там раньше и ремеды жили, но их переселили в Шестое Царство. А еще в тех краях было сильное государство Зуакнасс, которое развязало войну против Маванора… Ты извини, я такую давнюю историю плохо знаю – это ведь начиналось при Войшаре Первом или Зензилапе Втором, а уж кончал ту войну, кажется, Висад Третий, а то и сам Драйда Грозный. Поговори-ка с отцом или моим старшим брательником – они назубок все даты и сражения помнят.
– Я лучше в Сети посмотрю.
– Верно! Война, кажется, называлась Второй Галактической. Нашим предкам тогда тяжко пришлось, но от Зуакнасса вообще ничего не осталось.
– Всех перебили? – ужаснулся Шестоперов.
Зензилап, ухмыльнувшись, назидательно произнес:
– Войны в космосе редко по-другому кончаются. Пара залпов из пушек большого калибра – и нет планеты.

Конструируя автомат, Кузьма Петрович взял за основу испытанную модель Калашникова, добавив некоторые узлы, о которых узнал во время службы в системе Госприемки. Полуразумные компьютеры Инженерного Центра сами выполнили все необходимые расчеты, идеально подогнав затвор, газовую трубку и остальные части. Должно было получиться неплохо.
На стеллаже лежали автоматы двух типов – большие, для долоков, и размером поменьше, предназначенные для таренийцев и фитаклидов. Взяв в каждую руку по машинке, фрегат-капитан Гаффай весело проговорил:
– А сейчас изобретатель нового абордажного комплекса первым испытает свое детище. – Он повернул голову к Шестоперову. – Господин инженер-командор в отставке, какую модель выберете?
Спецназовцы заулыбались. Долокская версия автомата была около трех метров в длину, а калибр имела больше тридцати миллиметров. Хохотнув, старик взял малый автомат и вышел на огневую позицию.
Оружие действительно получилось на славу. Ствол при стрельбе практически не шевелился, словно никакой отдачи не существовало в природе. Пули ложились одна в одну, кромсая толстый пластик мишеней. Бывалые солдаты 1-го отдельного батальона сопровождали каждую очередь восхищенными воплями.
Расстреляв три рожка, Шестоперов прочитал короткое наставление, объяснив, как надо совмещать мушку с прорезью прицела и местом, куда хочешь попасть. После этого новый комплекс опробовали динозавры и гуманоиды, и для первого раза их результаты оказались более чем пристойными.
Общее мнение сложилось благоприятное, лишь один ротный командир выразил сомнение:
– Это оружие идеально сбалансировано для стрельбы в условиях нормальной гравитации. Но ведь система предназначена для боя на борту корабля, а там и невесомость случается, и вообще если гравитаторы разболтаются, то сила тяжести может быть направлена произвольно.
– Безусловно, основная часть испытаний будет проходить на натуре. – Зензилап кивнул. – Пока же мы убедились, что механизм работает надежно. А вообще, если между нами, абордажный бой ведется на коротких дистанциях, так что небольшое рассеивание пуль особой роли сыграть не должно.
Завязался спор, к которому подключились остальные офицеры и даже часть унтеров. Каждый приводил массу примеров, из чего Шестоперов заключил: все бойцы подразделения Кардив неоднократно принимали участие в серьезных событиях, а добрая половина комсостава прошла боевое крещение аж десятки лет назад – в рядах императорской армии Маванора.
В гарнизон они вернулись как раз к обеду. Кузьму Петровича настойчиво звали остаться, но позвонил Миран и потребовал, чтобы пациент немедленно летел на процедуры.

– Молодеешь, – сказал Ушафиан, подмигивая. – Поздравляю… Небось, эротические сны начались?
– Вроде пока нет…
– Начнутся!
Действительно, признаки возвращения молодости были видны даже без приборов. Седина отступала, лысина затягивалась темно-русыми побегами будущей шевелюры, сердце стучало ровно.
– Завтра имплантируем тебе новые зубы, почистим глазные хрусталики, и на этом лечение, считай, завершится, – продолжал доктор. – Дальнейшие процессы не требуют терапевтического вмешательства.
Он добавил, что организм землянина, несмотря на мелкие отличия от таренийского стандарта, прекрасно принял все медикаменты и лучевое воздействие. По словам Мирана, через месяц Шестоперов станет молодым и совершенно здоровым мужичком, забудет про диету, начнет волочиться за женщинами и вообще сможет прожигать жизнь всеми доступными способами.
Ободренный такой перспективой Кузьма Петрович пешочком прогулялся до общежития Ассоциации, где его поселили. Двухкилометровый путь старик преодолел без одышки, и это тоже был признак возвращения молодости.

Из окна открывался вид на вечерний пригород. За озером полыхали огни столицы. Вокруг небоскребов, уткнувшихся в облака подобно растопыренным пальцам, мерцали голограммы рекламных клипов.
Знакомствами он пока не обзавелся, снова ехать в гости к Гаффаю или Визброю посчитал неудобным, а соседи не годились в друзья по причине возраста. Не настолько еще омолодился Кузьма Петрович, чтобы танцевать ночь напролет в обществе юнцов. Да и не хотелось никуда идти, устал все-таки.
Оставалось заняться делом, к которому Шестоперов пристрастился за четыре проведенных на Ратуле дня. Покряхтев, он нашел пульт дистанционного управления, удобно устроился на кушетке и включил видеосистему.
Это устройство сочетало в себе функции земных телевидения и Интернета. Хочешь – смотри текущие передачи, хочешь – выбирай любые материалы из сетевого архива. В бездонных закромах компьютерной паутины хранились десятки тысяч художественных и документальных фильмов, миллионы книг и статей, накопленные за полтысячелетия сводки новостей, записи музыкальных и театральных представлений, а также всевозможные тексты, не говоря уж о бесчисленных виртуальных конференциях, дискуссионных клубах и еще много-много всякого.
Решение было принято давно, и Шестоперов нашел в меню раздел «История», после чего задал поиск по ключевым словам «Зуакнасс» и «галактическая война». Голограмма немедленно заполнилась названиями файлов, в которых упоминалась эта цивилизация. Поразмыслив, землянин запустил реферат диссертации о Второй Галактической войне, написанный двести с лишним ратульских лет назад историком-долоком с планеты Аллиф-Изза.

Зуакнассы были расой млекопитающих и внешне напоминали вставших на задние лапы земных куниц или соболей. Их родная планета Зуак находилась на расстоянии 230 световых лет от Мавана и Начедрема.
«Куницы» приступили к освоению Галактики немного раньше, чем долоки, причем действовали весьма жестко. Пригодные для колонизации миры подвергались стерилизации, чтобы исключить конкуренцию со стороны местных видов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43