– Все назад! – крикнул полицейский.
Теперь Лэнгдон отчетливо видел кровь, запекшуюся на дереве.
«Раны, нанесенные после смерти, не кровоточат… Питер жив».
Профессор не знал, плакать ему или радоваться. Выходит, резали по живому? К горлу Лэнгдона подкатила желчь. Он вспомнил, сколько раз пожимал эту самую руку и радовался теплым объятиям наставника.
На несколько секунд его разум опустел – точно по экрану телевизора пошли помехи. Первый образ, пришедший в голову, оказался в высшей степени неожиданным.
«Венец… и звезда».
Лэнгдон сел на корточки, разглядывая указательный и большой пальцы Питера.
«Татуировки?!»
Невероятно, этот изверг не только отрезал руку, но и наколол на подушечках пальцев какие-то символы!
На большом пальце – венец. На указательном – звезду.
«Не может быть!»
Два символа мгновенно всплыли в памяти Лэнгдона, превратив и без того страшную сцену в нечто почти сверхъестественное. В истории человечества эти знаки не раз появлялись вместе, и всегда на кончиках пальцев.
Рука мистерий, один из древнейших магических символов…
Теперь она мало где встречалась, но в давние времена означала мощный призыв к действию. Лэнгдон силился понять смысл этого предмета. «Кто-то сделал из руки Питера Руку мистерий?!» Немыслимо. Обычно ее рисовали, вырезали из камня или дерева. Лэнгдон никогда не слышал, чтобы Руку мистерий делали из настоящей человеческой плоти. Сама мысль об этом вызывала тошноту.
– Сэр, – обратился к нему полицейский, – отойдите, пожалуйста.
Лэнгдон почти его не услышал.
«Есть и другие татуировки».
Профессор знал, что на каждом из трех пальцев, прижатых к ладони, выколот символ. Всего – пять. За тысячи лет символы на Руке мистерий ни разу не менялись… не менялся и ее первоначальный смысл.
«Рука означает… приглашение».
Лэнгдон похолодел, вспомнив слова человека, который заманил его сюда. «Профессор, вы получите уникальное приглашение». В древности Рука мистерий была самым почетным и желанным приглашением на земле. Человек, которому ее преподносили, мог стать членом тайного общества, якобы оберегавшего мудрость веков. Такое приглашение не только было большой честью, но и означало, что тебя сочли достойным тайной мудрости. «Рука учителя, протянутая ученику».
– Сэр, – сказал полицейский, хватая Лэнгдона за плечо, – немедленно отойдите!
– Я знаю, что это, – выдавил Роберт. – Я могу помочь.
– Уйдите!
– Мой друг попал в беду. Необходимо…
Сильные руки подняли Лэнгдона и увели прочь. Он не сопротивлялся… слишком был потрясен.
Ему только что вручили торжественное приглашение. Кто-то просил Роберта Лэнгдона открыть некий портал, ведущий в мир древних тайн и скрытых знаний.
Безумие.
Бред сумасшедшего.


Глава 14

Лимузин Малаха катил прочь от Капитолия – на восток по Индепенденс-авеню. Юная парочка на тротуаре с любопытством покосилась на тонированные стекла автомобиля, пытаясь разглядеть за ними какую-нибудь важную персону.
«Не туда смотрите, я за рулем», – с улыбкой подумал Малах.
Поездки в этой солидной машине дарили ему чувство собственного превосходства и могущества. К тому же ни один из его пяти автомобилей не мог предоставить то, что сегодня вечером было необходимо: гарантию уединения. Полного уединения. В Вашингтоне лимузины обладали негласными привилегиями – эдакие посольства на колесах. Чтобы ненароком не навлечь на себя гнев какого-нибудь влиятельного политика, полицейские, работавшие вокруг Капитолийского холма, лимузины не останавливали.
Проезжая по мосту над Анакостией в сторону Мэриленда, Малах кожей чувствовал, как приближается к Кэтрин, – сама судьба влекла их друг к другу.
«Сегодня я должен выполнить еще одно задание… Более чем неожиданное».
Минувшей ночью, когда Питер выдал свою последнюю тайну, Малах узнал о существовании секретной лаборатории, где Кэтрин Соломон творила чудеса: если ее сенсационные открытия увидят свет, мир необратимо изменится.
«Ее работа явит миру истинную природу вещей».
Много веков подряд блестящие умы человечества пренебрегали древними знаниями, считая их предрассудками, уделом непросвещенных. Вместо них люди взяли на вооружение снисходительный скептицизм и умопомрачительные новые технологии, однако это увело их еще дальше от истины.
«Каждое новое поколение опровергало открытия предыдущего».
Люди тысячелетиями бродили в темноте… но теперь, как гласили пророчества, грядут перемены. Скитаясь вслепую во мраке, человечество наконец вышло на перепутье. Этот миг предсказывали древние писания, календари и сами звезды. Он неумолимо приближался. Сначала будет ослепительная вспышка прозрения… яркий свет знаний озарит тьму и укажет людям путь от края бездны.
«Я пришел затмить этот свет, – подумал Малах. – Таково мое предназначение».
Судьба свела его с Питером и Кэтрин Соломон. Открытия Кэтрин дадут толчок новой форме мышления, новому духовному возрождению и послужат катализатором поисков людьми утраченной мудрости, которая наделит их небывалой силой.
«Предназначение Кэтрин – зажечь факел.
Мое – потушить его».


Глава 15

В полной темноте Кэтрин Соломон нащупала тяжелую освинцованную дверь лаборатории и торопливо вошла в маленький тамбур. Дорога заняла у нее всего полторы минуты, но сердце колотилось, как сумасшедшее.
«За три года могла бы и привыкнуть».
Кэтрин с неизменным облегчением ступала из кромешной мглы Пятого отсека в чистое, ярко освещенное пространство.
Куб напоминал огромную коробку без окон. Стены и потолок были обиты жесткой сеткой из покрытого титаном свинцового волокна, отчего складывалось впечатление, что в бетонные стены вмонтировали гигантскую клетку. Плексигласовые перегородки делили пространство на несколько комнат: лабораторию, аппаратную, технический отсек, уборную и небольшую научную библиотеку.
Кэтрин быстро вошла в главную лабораторию. В стерильном помещении сверкало сверхсовременное оборудование: спаренные электроэнцефалографы, фемтосекундный синтезатор оптических частот, магнитооптическая ловушка и квантовый генератор случайных чисел.
Хотя в ноэтике использовались передовые технологии, сами по себе открытия завораживали больше, чем вид сложнейших машин, с помощью которых их совершали. Смесь магии и мифов быстро становилась реальностью; новые сенсационные данные подтверждали главную идею ноэтики – истинный потенциал человеческого разума еще не раскрыт.
Основной тезис звучал просто: нам видна лишь верхушка айсберга интеллектуальных и духовных возможностей человека.
Эксперименты, проводимые в Институте ноэтических наук (IONS) и Принстонской лаборатории аномальных исследований (PEAR), однозначно доказали: человеческая мысль, если направить ее должным образом, способна влиять на физическую массу. Ученые занимались не дешевыми фокусами вроде сгибания ложек, а серьезными научными исследованиями, и все они приводили к одному поразительному результату: наши мысли влияют на окружающий мир на глубинном, субатомном, уровне.
«Победа разума над материей».
После трагедии 11 сентября 2001 года ноэтика сделала качественный рывок вперед. Четверо ученых обнаружили, что, когда общее горе сплотило миллионы напуганных людей по всему миру, данные тридцати семи генераторов случайных чисел в разных городах стали куда менее случайными. Совместное переживание множества людей каким-то образом повлияло на генерацию чисел и создало порядок из хаоса.
Сенсационное открытие перекликалось с древней верой в «космическое сознание» – сплав человеческих мыслей, способный взаимодействовать с материальным миром. Недавние исследования массовых медитаций и молитв так же подтверждали, что человеческое сознание, как описывает его Линн Мактаггарт, автор трудов по ноэтике, есть субстанция, выходящая за пределы тела… высокоорганизованная энергия, которая может влиять на окружающий мир. Кэтрин пришла в восторг от книги Мактаггарт «Эксперимент с намерением» и наблюдений, изложенных на сайте где объясняется, как наши намерения могут менять мир. Интерес Кэтрин вызвал и ряд других работ.
Взяв их за основу, Кэтрин Соломон пошла дальше и доказала, что «направленная мысль» может воздействовать на что угодно – на рост растений, движение рыбок в аквариуме, деление клеток в чашке Петри, синхронизацию обособленных автоматизированных систем и химические реакции в организме. Разум влияет даже на образование кристаллических структур: когда Кэтрин думала о замораживаемой воде с любовью, у нее получались идеально симметричные кристаллы дивной красоты. И наоборот – дурные мысли создавали искривленные, хаотичные формы.
«Человеческая мысль воздействует на материальный мир».
Кэтрин проводила все более смелые эксперименты, и результаты не переставали поражать. Лабораторные опыты показали, что «победа разума над материей» не просто очередная оккультная мантра XXI века. Разум способен менять состояние вещества, и, что еще важнее, имеет направляющую силу.
«Человек – хозяин вселенной».
Кэтрин установила, что частицы на субатомном уровне появляются и исчезают по одному ее желанию их наблюдать. То есть, само намерение увидеть частицу создает частицу. Несколько десятилетий назад на это намекал Гейзенберг, а теперь этот принцип лег в основу ноэтики. Как писала Линн Мактаггарт, «живое сознание есть фактор, превращающий вероятность чего-либо в нечто реально существующее. Самый важный ингредиент для создания вселенной – это сознание того, кто ее наблюдает».
Однако больше всего поражал другой вывод: оказалось, что способность разума влиять на окружающий мир можно развить. Это приобретаемый навык. Подобно медитации, овладение истинной «силой мысли» требовало тренировки. Мало того, у некоторых эта способность при рождении была развита лучше, чем у других, однако истинными мастерами становились единицы. «Вот она – недостающая связь между современной наукой и древним мистицизмом». Кэтрин узнала это от своего брата… Тревога за Питера не отступала. Кэтрин подошла к двери в библиотеку и заглянула внутрь. Никого.
Библиотека представляла собой небольшую комнатку: два кресла, деревянный стол, два напольных торшера и во всю стену – стеллаж красного дерева, вмещавший полтысячи томов. Кэтрин и Питер собрали здесь любимые труды, сочинения обо всем на свете – от физики элементарных частиц до древнего мистицизма. Их коллекция представляла собой эклектичную смесь нового и старого, передового и исторического. Книги Кэтрин носили названия вроде «Квантовое сознание», «Новая физика» и «Принципы нейробиологии». Питер же приносил книги с эзотерическими заголовками вроде: «Кибалион», «Зогар», «Танцующие мастера У-ли» и переводы шумерских глиняных табличек из Британского музея.
– Ключ к будущему нашей науки, – говаривал брат, – лежит в прошлом.
Всю жизнь изучая историю, науку и мистицизм, Питер всячески поддерживал желание сестры дополнить университетское образование основами герметической философии. К девятнадцати годам Кэтрин заинтересовала связь между современной наукой и древними сакральными знаниями.
– Скажи мне, Кэт, – однажды спросил ее Питер, когда она приехала домой на каникулы, – какую литературу по теоретической физике йельские второкурсники должны прочесть за лето?
Кэтрин огласила длинный список.
– Впечатляет. Эйнштейн, Бор и Хокинг – гении современной физики. Но разве вас не просили ознакомиться с учениями… более ранними?
Кэтрин задумалась.
– Ньютона, что ли?
Питер улыбнулся:
– Еще более ранними.
В двадцать семь лет ее брат уже сделал себе имя в научных кругах, и они с Кэтрин частенько развлекались подобными интеллектуальными дуэлями.
«Что-то до Ньютона?» Кэтрин вспомнились мудрецы древности вроде Птолемея, Пифагора и Гермеса Трисмегиста. «Да ведь сейчас их никто не читает!»
Брат провел пальцем по длинному ряду пыльных томов в потрескавшихся кожаных переплетах.
– Наши предки обладали поразительными научными знаниями… современная физика только начинает их постигать.
– Питер, – сказала Кэтрин, – ты уже говорил, что египтяне задолго до Ньютона знали все о блоках и рычагах, а первые алхимики работали согласно принципам современной химии, но что с того? Сегодня мы имеем дело с такими понятиями, какие и не снились мудрецам древности!
– Например?
– Ну… взять хоть квантовую сцепленность! – Субатомные исследования показали, что вся материя взаимосвязана… сцеплена в единую сеть… нечто вроде вселенской первоосновы. Хочешь сказать, древние сидели и обсуждали теорию сцепленности?
– Именно! – воскликнул Питер, откинув со лба длинную темную прядь. – Сцепленность лежала в основе первобытных верований. Эти слова стары, как мир: дхармакая, дао, брахман… Первой духовной миссией человека было постичь свою сцепленность, почувствовать взаимосвязь со всем сущим. Он всегда хотел стать единым со вселенной… добиться единения, или at-one-ment.[1 - Atonement – расплата, искупление. One – один, единый (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.] – Питер приподнял брови. – Иудеи и христиане по сей день стремятся к atonement, искуплению грехов… но большинство из нас забыли, что на самом деле мы ищем at-one-ment.
Кэтрин вздохнула. Трудно спорить с человеком, хорошо подкованным в истории.
– Ладно, но это все общие места. Я же говорю о конкретных физических понятиях.
– Продолжай… – Взглядом Питер бросал ей вызов.
– К примеру, возьмем самое простое – полярность, баланс положительного и отрицательного на субатомном уровне. Очевидно, что древние не могли…
– Стоп! – Брат снял с полки увесистый пыльный том и бухнул его на стол. – Современная полярность – не что иное, как «двойственность» мира, более двух тысяч лет назад описанная Кришной в «Бхагавадгите». Десятки других книг, включая «Кибалион», говорят о двойных системах и противоборствующих силах природы.
Кэтрин недоверчиво посмотрела на брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10