.. Кстати, проверьте бирки на изнанке круток. Не оторвали сдуру? На входе контроллер снимет информацию.
Мы только после слов сержанта обратили внимание на небольшой прямоугольник мягкого пластика, пришитого с обратной стороны левого нагрудного кармана. На нем были написаны имя и фамилия владельца и цифровой код. Роб Шевалган. Вот и познакомились с предшественником...
– А у меня куртки нет, — сказал Антон, показывая на балахон.
Терри бросил на Антона презрительный взгляд, хмыкнул и указал пальцем на брюки.
– На поясе слева. Уже забыли?
Антон оттянул пояс и увидел с обратной стороны белый прямоугольник.
В вестибюле здания нас встретил дежурный, сидящий за перегородкой. Он ответил на приветствие сержанта и подозвал нас.
– По одному мимо меня. И медленно.
В стенку перегородки наверняка был встроен сканер, снимающий информацию с наших бирок. Мы по одному миновали отсек и встали с другой стороны.
– Кандидат Шевалган. Кандидат Торпер. Кандидат Канн. Ваши пропуска на второй этаж в кабинет лейтенанта Гравило. У кабинета остановиться, пропуска опустить в приемник и ждать указаний. Стулья не занимать. Ясно?
– Да, — кивнул Марк, разглядывая небольшой пластиковый прямоугольник синего цвета с двумя полосами.
– Что-о? — возмутился дежурный.
– Опять забыли? — вмешался сержант и с нажимом сказал: — Да, господин капрал!
Выражение лица у Марка было таким, что я всерьез испугался, что он сейчас врежет по перегородке и снесет ее вместе с капралом. Видимо, менторский тон сержанта задел в моем друге уже подзабытое чувство превосходства офицера над младшими по званию. Какой-то там сержант поучает лейтенанта?!
Но Марк справился с собой. Подняв тяжелый взгляд на капрала, выдавил:
– Да, господин капрал.
Тот изменился в лице, непроизвольно дернул щекой и... кивнул.
– Идите. Лифт слева.
– Я подожду вас здесь, — крикнул уже нам в спину Терри.
И мы пошли наверх, сопровождаемые подозрительными и настороженными взглядами равитанских солдат.
Идею побега из здания пришлось оставить. Коридор, по которому мы шли, лифт, ниши, лестницы — все было напичкано камерами слежения, — каждый шаг посетителя под пристальным наблюдением аппаратуры. Больше чем уверен, что и кабинет пресловутого лейтенанта Гравило тоже полон техники. Так что будем пока продолжать косить под кандидатов-наемников и ждать подходящего случая. Либо того момента, когда нам скажут: парни, а вы не те, за кого себя выдаете! Где наши беглецы?
Вообще во всем происходящем было что-то странное, нелогичное. Нас не разоблачили там, на поляне, не опознали на посадочной площадке, да и при входе в здание педант-капрал не поднял тревогу, хотя он-то уж точно имеет полные данные по каждому человеку в лагере. Что это значит? Или местная безопасность начала свою игру, или... простая безалаберность?..
В такой непонятной ситуации мы даже не знали, когда кричать «шухер!» и начинать прорыв. Словом, нервы были на взводе и звенели при каждом шаге.


* * *

Кабинет лейтенанта был в конце коридора. Стандартная дверь, выкрашенная в серый цвет, табличка «кабинет 28» без указания фамилии и должности хозяина. Слева на стене небольшой прямоугольник черного цвета с широкой щелью внизу, двумя крохотными окошками индикаторов и одной кнопкой. Тот самый приемник.
Уже перед дверью Марк, покосившись на висяшую почти над головой камеру, шепнул:
– Играем.
Мы никак не отреагировали, опасаясь даже кивать. Да и чего кивать-то? И так ясно — продолжаем косить под местных до упора. До того момента, когда слова уже станут бесполезны.
Приемник проглотил пропуска, помигал индикаторами — красный-зеленый — и замолчал. Мы, как и было указано, ждали. За те десять секунд, пока стояли у двери, мимо дважды прошли военные. Судя по погонам, невысокие чины — капрал и сержант. Вообще из полутора десятков военных в лагере мы не видели ни одного офицера. Царство младших командиров.
Легкий щелчок отвлек нас от невеселых дум.
– Кандидаты Шевалган, Торпер, Канн. Можете пройти.
«Странно, — мелькнула мысль перед тем, как я толкнул дверь. — А почему нас допустили в таком виде к офицеру? Даже не переодели? Неужели местный обычай?..»
Не став ломать голову, я распахнул дверь и вошел внутрь, готовый к тому, что придется начинать бой прямо с порога. Кто знает, что нам приготовили? Ждать добра от врага нечего...
Лейтенант Гравило оказался высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати. Крупные черты лица, большие глаза водянисто-серого цвета, коротко остриженные каштановые волосы. Взгляд на удивление спокойный и даже вроде как доброжелательный. По крайней мере не враждебный.
Одет он был в форменные брюки, а вместо куртки — легкая рубашка синего цвета с двумя кнопками у горла.
Встав у дверей, мы почти хором поприветствовали хозяина кабинета. Тот выдержал короткую паузу, рассматривая нас, потом кивнул, не предлагая сесть, задал вопрос:
– Вас предупреждали более опытные солдаты, что побег — практичски безнадежное дело?
Мы молчали. Любой ответ может привести к провалу. Вдруг Гравило уже знает, как все обстояло?..
– Понятно, — по-своему истолковал молчание тот. — Вас не могли не предупредить. В каждой партии наемников всегда находятся несколько удальцов, желающих проверить нас на слабину. Правда, большей частью эта игра — бравада. Реклама себя. Как вы бежали?
Последний вопрос был задан жестким, не допускающим обмана тоном. И опять любой ответ подводил нас к краю. Молчать? Молчим...
Три фигуры застыли у двери по стойке «смирно», меряя лейтенанта взглядами, далекими от почтительные и виноватых. Антон и Мapк инстинктивно выпрямили спины и расправили плечи, показывая выправку, не утерянную за прошедшие годы. Да и я не выпячивал живот и не ковырял в зубах.
Три человека смотрели на четвертого спокойно и уверенно. Отчего на лице того, четвертого, начинало проступать удивление. В этот момент я наконец допер и поспешно отвел взгляд, про себя костеря парней за недогадливость.
Вряд ли местные волонтеры, даже если они служили в армии, имеют выправку офицера конца двадцатого века, когда строевой уделяли даже слишком много времени. И потом, каким бы крутым ни был волонтер, он все же в подчиненном и зависимом положении. Так что играть в гляделки с руководством не станет. Никогда. В отличие от нас.
Я демонстративно дернул головой, едва слышно вздохнул и провел глазами вдоль стены, отмечая небольшой диван, высокий сейф, столик и какую-то картину над столом лейтенанта.
Парни краем глаз мое движение уловили и, видимо, сообразили, что слишком пристально и высокомерно рассматривают Гравило. Так нельзя. И вот Антон опустил голову, а Марк переступил с ноги на ногу. Поведение виноватого человека — лишние движения, суета, вздохи. Вот мы и подыграли. Но, видимо, слегка запоздали с демонстрацией «виноватости».
Гравило вышел из-за стола.
– Вы спрятались в нише под фургоном, привозящим в лагерь продукты. Благо туда могут влезть как раз шесть человек. Так и выехали наружу. А ваши товарищи отвлекли внимание оператора на воротах, и он не отметил показания сканера, хотя датчик выдал наличие источников теплового излучения в машине. Только зачем они устроили драку и разбили стекла? Ваши предшественники обычно вырубали электричество, устраивая замыкание на подстанции.
По губам лейтенанта скользнула улыбка.
– Хотя... я понимаю. Вы пробыли здесь всего три недели и не успели получить необходимую информацию. И об электричестве пока имеете поверхностное представление. Верно?
Я кивнул первым, мол, да, мы такие лопухи, сила есть — ума не надо. Вот и рванули напрямик, когда можно было тихо и аккуратно. Что поделать, дикари средневековые!..
Марк вроде тоже кивнул. Он упорно не смотрел на лейтенанта. Боялся выдать себя.
– Тем не менее ваша попытка засчитана. Отличились, герои. Жаль, в этот раз без всякого результата. В свете последних новостей вряд ли мы из вашего набора кого-то определим в разведку.
Лейтенант вдруг стер улыбку с губ и чуть прищурил глаза.
– Но сейчас не об этом. Зачем ваши подельники захватили оружие? Зачем они начали стрелять в солдат?
Мы удивленно переглянулись. Какие подельники? Какая стрельба? Что он плетет?..
– Не знали? — наседал лейтенант. — Не знали, что другая троица прихватила оружие? Вы же вместе бежали? Врете!
– Н-нет, господин лейтенант, — быстро ответил я, пока парни не раскрыли рот. — Мы не знали. Мы же из другого взвода...
Я вдруг вспомнил слова сержанта там, в цуфагере. И о побеге, и о поиске. Вроде что-то такое он говорил — из разных взводов, разными путями... Кажется, так.
– Мы и не хотели бежать по-настоящему...
– Значит, бежали понарошку? — хмыкнул лейтенант. Его глаза продолжали сверлить нас недоверчивым взглядом. — Чтобы потом вернуться?..
– Да, — подхватил Антон.
Гравило сжал губы и чуть покачал головой.
– Что вы с разных взводов, я знаю. Что те из другого набора — тоже. И что они — уже наемники, а вы пока кандидаты...
Лейтенант сделал к нам пару шагов. Встал, заведя руки за спину, выдвинул вперед нижнюю челюсть.
– Допустим. Но у вас был общий план побега. Вы должны знать, что хотели другие.
– Нет. Они сказали: за ворота выходим вместе, а дальше — каждый сам по себе. И сказали: не идите за нами — прибьем.
«Молоток, Антон, — мелькнула у меня мысль. — На ходу подхватил. И вроде как в тему...»
– Может быть... — размышлял вслух лейтенант. — Может быть. К сожалению, подтвердить или опровергнуть ваши слова трудно. Да и не важно теперь.
Он вернулся за стол, сел, пододвинул к себе клавиатуру компьютера, быстро застучал по клавишам. Потом поднял голову.
– Знаете, почему не важно?
– Никак нет, господин лейтенант, — наконец подал голос Марк.
– Ваша рота в полном составе отправлена на Миренаду. И вы тоже туда полетите завтра. Со второй партией. Так что своим побегом вы на сутки с небольшим отсрочили перелет. И... поступление на службу в корпус наемников Равитана. Что глаза вылупили? Не ожидали? Могу вас обрадовать, кандидаты. Вы приняты в наемники без вступительного экзамена и полного курса обучения. Равитан доверяет вам и считает хорошими солдатами. Тем более вы успешно сдали первый тест — ушли в побег. Думаю, на поле боя смекалка вам не откажет...
В голосе лейтенанта сквозил сарказм, но мы на это не обратили внимание, заинтригованные информацией о какой-то Миренаде, на которую нам вроде как лететь. Что за ерунда?
– Можете быть свободными, — сухо добавил лейтенант. — Идите к сержанту Терри. Он и проведет процедуру принятия в наемники. Амуниция, денежное довольствие и прочие вопросы решите с ним.
Гравило замолчал, давая понять, что аудиенция окончена. Мы дружно выпятили грудь, щелкнули каблуками (точнее, изобразили это) и вышли в коридор. А потом пошли вниз, стараясь ни словом, ни жестом не выдать обуревавшее нас смятение. Нужно было срочно уединиться, чтобы прояснить обстановку и выработать план действий. Но пока мы под надзором десятка камер, сделать это невозможно. Да еще процедура принятия в наемники!..
Растерянные, удивленные, злые, раздосадованные, не знающие, как быть и что предпринять, мы топали по коридору, едва сдерживая эмоции. Влипли, епона мать!..
Как только за волонтерами закрылась дверь, Гравило вызвал начальника лагеря капитана Ядлинга. Тот ответил сразу.
– Я поговорил с ними, капитан.
– И что?
– Ничего. О второй группе мало что знают. Оружие не видели, в планы не посвящены...
– Вы верите им?
На экране монитора лицо Ядлинга выглядело озабоченным. Впрочем, лейтенант не относил это к происшествию с побегом. Видимо, капитана больше волновал приказ руководства и переброска на Миренаду отряда наемников.
– Не доверять нет оснований. Вполне правдивая история. Местные парни не из болтливых, тем более такие проходимцы... Устраивать допрос с применением техники и химии я посчитал лишним. На это нет времени и... необходимости. Скоро они окажутся на фронте, им нужно сберечь силы и нервы.
– Возможно, вы правы, лейтенант, — задумчиво потер щеку Ядлинг. — Верно, у нас нет времени. Я получил приказ провести еще один набор волонтеров. И готовить их по сильно сокращенной программе.
– Вариант «мини»?
– Именно. Месяц на подготовку и в бой. И теперь никаких побегов. У нас нет времени на игру в догонялки.
– Включаем полный режим контроля? — осведомился Гравило.
– Да. Я отдал распоряжение.
Капитан чуть помедлил, глядя на лейтенанта, потом спросил:
– Вы чем-то недовольны, Гравило? Я вижу смятение... или это ошибка?
– Да нет, господин капитан, — осторожно, взвешивая слова, ответил тот. — У меня какое-то неприятное чувство после разговора с наемниками. Словно...
Он усмехнулся, скрывая смущение, поправил воротник рубашки.
– Слишком странно они себя вели.
– В чем это выражалось?
– Я бы сказал, в их привычках. Словно передо мной стояли не солдаты и конкистадоры, а отпрыски дворянских родов. Выправка, взгляд, речь... Они не очень хорошо скрывали это...
– Иногда в наемники идут отпрыски владетельных дворян. Вторые сыновья, бастарды, изгои из родов... Это нормальная практика. Так что, возможно, эти трое — действительно дворяне.
– Да... может быть... Есть странности в их поведении. Но вы правы, это не суть важно. Дворянский сынок будет сражаться за Равитан с тем же упорством, что и рожденный в выгребной канаве ублюдок.
– И за те же деньги, — кивнул капитан. — Я понял вас, Гравило. Благодарю за информацию. Оставим этот инцидент в прошлом. У нас теперь другие заботы.
– Так точно, господин капитан.


4

Процедура принятия в наемники напоминала осмотр в медицинском центре. Нас поочередно сфотографировали, взяли отпечатки пальцев, сняли отпечаток сетчатки глаза и напоследок сделали рентгеновский снимок черепа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10