Или не в замок, а?
– В замок, ваше сиятельство.
– Зачем?
– Хотел предупредить ваше сиятельство об опасности. На Коттон напал разбойник де Гиссар, который называет себя графом. Треть города им уже сожжена – это Кузнечная Слобода, где была моя мастерская.
– Так ты полагаешь, Фундинул, что де Гиссар может угрожать мне, герцогскому бюварду? – В голосе фон Марингера слышалась усмешка. Стоявшие рядом рыцари заулыбались, им казалось забавным, что кто-то думает, будто разбойники могут попытаться атаковать замок Марингер.
– Когда я прятался от разбойников в сундуке, ваше сиятельство, я слышал, как он говорили, будто де Гиссар решился пойти в глубь земель герцога. В таком случае вашего замка ему не обойти.
– Не обойти, – согласился граф. – Но хватит ли сил у этого де Гиссара? Сколько у него солдат?
– Много, ваше сиятельство. Так много, что они не поместились во внутреннем городе вместе с лошадьми, оставили их снаружи – на холмах.
– Как же случилось, что де Гиссар застал город врасплох? Помнится, раньше Коттон успешно отбивался.
– Наверное, разбойники приплыли морем, ваше сиятельство, иначе бы мы задолго узнали об опасности.
– У Коттона хорошие стены, почему он так быстро сдался?
– О-о… – Гном покачал головой. – У де Гиссара появились летающие уйгуны и гельфиги.
– Летающие? Уж не возит ли этот разбойник с собой магов?
– Не знаю, ваше сиятельство, только бежавшие от стен ополченцы говорили, будто гельфиги парили над стенами и расстреливали всех своими страшными стрелами. А уйгуны, словно каменные ядра, обрушивались на головы ополченцев.
– Интересно. Очень интересно, – произнес граф среди воцарившейся в зале тишины. Улыбка сошла с его лица.
– Что же ты собираешься делать? – спросил он, глядя на располосованный кожаный фартук гнома. – Останешься в замке или уйдешь?
– Остаться не могу, ваше сиятельство, отправлюсь дальше, в город Ливен.
– На дорогах сейчас опасно, здесь на севере их в любой момент могут перекрыть войска короля. Ты слышал об этом?
– Нет, ваше сиятельство, – ответил Фундинул, и только теперь до него дошло, какого врага ждали в замке. – Но, думаю, как-нибудь пробьюсь. Со мной мой скакун и острый топор.
– Ты возишь с собой топор? – удивился граф. Впрочем, квадратная фигура грома говорила о его недюжинной силе.
– Так точно, ваше сиятельство! – доложил вахмистр. – Топор остался внизу, у коновязи.
– А лошадь… Разве гномы ездят в седле? Я слышал, вы боитесь лошадей, – заметил граф.
– Я езжу на муле, ваше сиятельство, – пояснил Фундинул. – По кличке Шустрик.
– Кто научил тебя ездить на муле? Уж, наверное, не твои братья гномы?
– Меня научил его милость Каспар Фрай, тот, что состоит на службе у герцога. К нему я и поеду – прямо в Ливен.
– В Ливен – это правильно. Все же ближе к ставке нашего герцога…
Граф замолчал, пытаясь понять, кто таков этот гном, – уж очень странным казалось то, что он ездит верхом, пусть даже на муле, таскает с собой боевой топор и не боится отправиться один по неспокойной дороге. Такой молодец вполне мог оказаться королевским шпионом.
Другие рыцари тоже с подозрением смотрели на гнома. Они понимали, что, удостоив этого оборванца чести беседовать со своей особой, фон Марингер вел какую-то игру.
– А скажи мне, герой, вот что. От Коттона до моих земель тебе попались по крайней мере три реки. Как озерные люди пропустили тебя? Может, ты знаешь какое-то заклинание?
– Заклинания я не знаю, ваше сиятельство. Через одну реку меня перевез паромщик, взяв в уплату серебряный рилли, он старый колдун и умеет договариваться с этими чудищами.
– Ну а еще две?
– Каспар Фрай, ваше сиятельство, его имя наводит на них страх.
– Вот так новость! – усмехнулся фон Марингер. – Я слышал об этом Фрае, но чтобы его имени боялись озерные люди… И что же, каждый может пользоваться его именем?
– Нет, ваше сиятельство, только его друзья, и в том числе один молодой дворянин, который утверждает, что носит ваше имя – фон Марингер.
– Да неужели?! – воскликнул, не удержавшись, старший сын графа Симеон. – Кто же этот самозванец?
– Его зовут Бертран, ваше сиятельство, – ответил Фундинул. Он и сам не понимал, зачем назвал Бертрана.
Прозвучавшее в зале имя смутило старого графа. Он помолчал, а затем произнес сухим безжизненным голосом:
– У меня нет других сыновей, кроме тех, которые сейчас находятся рядом со мной. Других фон Марингеров нет и быть не может, а если какой-то самозванец выдает себя за моего сына, я схвачу его и властью, данной мне герцогом, предам лютой смерти…
Поняв, что сказал лишнее, фон Марингер поспешил сменить тему.
– Есть ли у тебя нужда в еде, питье или деньгах, Фундинул? – спросил он.
– В деньгах не нуждаюсь, ваше сиятельство, кое-какое серебро я успел положить в кошелек, а вот от куска хлеба и от воды не откажусь.
– Хорошо, проводите его на кухню, вахмистр, пусть Фундинула хорошо накормят, предоставят место для ночлега, а утром он волен ехать куда угодно, не чините ему препятствий, – приказал фон Марингер.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ответил вахмистр. Его солдаты, как по команде, резко повернулись и, звеня шпорами, вывели гнома из зала. Когда их шаги стихли, фон Марингер сказал, обращаясь к младшему сыну:
– Вилгар, спустись за ними и скажи вахмистру, чтобы проследил за гномом, может статься, что это лазутчик, который едет на встречу с королевским резидентором. Тогда нужно будет схватить их обоих.
– А если он ни с кем не встретится?
– Тогда… пусть убьют его, на всякий случай, чтобы не разносил этих россказней о существовании некоего «Бертрана фон Марингера».
– Слушаюсь, отец.
13
Утром, как только рассвело, войско снялось с места и двинулось дальше на восток, держа путь к замку Марингер – до него было три дня пути. Де Гиссар надеялся сократить это время, оставив большую часть обоза в замке Оллим, вместо награбленного золота он взял продукты и фураж.
Первый день пути прошел легко, несмотря на то что местами войско двигалось по дорогам, сплошь усыпанным битым камнем, не захромала ни одна лошадь. После обеда пыль прибило легким дождичком, и вдоль дороги стали попадаться эльвазии – цветы-скороспелки. Они бывали ярко-красные, желтые, малиновые и источали сладковатый пьянящий аромат, однако срывать их никто не решался – эльвазии приносили неудачу.
На ночлег граф приказал стать на небольшом плоскогорье – дальше начиналось ущелье, и оставаться в нем на ночь было рискованно. Фон Марингер происходил из старинного воинского рода и знал множество способов, как нанести противнику урон. Едва ли он теперь мог атаковать де Гиссара, однако завалить камнями две-три сотни солдат было ему по силам.
Помимо этой опасности, следовало помнить о горных духах, которые высасывали силы из спящих на камнях людей. И если человек обычно отделывался временной слабостью или скверным настроением, то прислонившаяся к пещерной стене лошадь могла пасть. Такие примеры тоже имели место.
Поскольку было еще светло, де Гиссар решил устроить охоту. Вместе с уйгунами он проехался вдоль дороги, и те выгнали графу под выстрел зайца. Де Гиссар не сплоховал и подстрелил косого. Это подняло настроение не только ему, но и его солдатам, все посчитали удачную охоту добрым знаком, сулившим удачу в штурме Марингера, без сомнения самого укрепленного замка во всей долине.
Ночью больших костров не зажигали – солдаты вели себя осторожно. У границ лагеря происходило какое-то движение – постовые слышали тяжелые шаги и явственно ощущали резкий запах падали, то появлявшийся, то исчезавший без следа.
Кому-то мерещился демон о двух ногах, и пару раз по нему выпускали стрелу, в другой раз у костра замечали безмолвный силуэт в черном, надвинутом на лицо капюшоне.
Плохо спали даже уйгуны и гельфиги, их беспокоил тихий перестук камней в глубинах гор, однако наемники и дезертиры этого стука не слышали.
Как бы там ни было, ночь прошла, а утро выдалось туманным. Солдаты поднимались злые и, чтобы прийти в себя, пили остывший отвар из степных трав. Пока войска выстраивались в колонну, налетевший ветер разогнал туман и тучи, выглянуло солнце.
Де Гиссар махнул рукой, и колонна двинулась по дороге, растягиваясь на полторы мили. Последним в клубах пыли двигался обоз, догнавший войско накануне вечером.
Водоемов больше не встречалось – местность стала посуше. Колодцы, что попадались на дороге, моментально вычерпывались, поэтому была установлена строгая очередность, по которой полки поили лошадей.
Все деревни в округе выглядели столь же пусто и неприветливо, как и те, что проезжали ранее. Ушедшие крестьяне не тронули своей грубой утвари, зато амбары были вычищены дочиста. Однако де Гиссар не расстраивался, в прежние времена ему столь же редко удавалось застать врасплох жителей придорожных селений.
Ближе к полудню армия подошла к небольшому озеру, однако напоить в нем животных не получилось – вода имела желтоватый цвет, а на поверхности плавали мертвая рыба и лягушки. Все указывало на то, что водоем был отравлен орандином, минеральным ядом, содержащимся в горной глине. Попив такой воды, человек рисковал заполучить расстройство желудка, а лошади сильно ослабевали.
Фон Марингеры начали действовать, и это заставляло де Гиссара готовиться к нешуточному сопротивлению.
Впрочем, как добыть чистую воду, он знал. Де Гиссар приказал выкопать цепочку колодцев на расстоянии пятидесяти ярдов от озера. Его расчет оказался верен – на глубине шести футов появилась вода. Колодцы соединили в единый канал, который быстро наполнялся довольно чистой водой из родников.
Напоив лошадей, армия де Гиссара оставила отравленное озеро и продолжила путь к замку.
Дорога петляла между холмами, поросшими клочками чахлой зелени, на каждой возвышенности стояли уйгуны. Они были глазами и ушами де Гиссара, совершая короткие разведывательные рейды.
Пройдя плоскогорье, колонна спустилась в зеленую, заставленную каменными столбами долину.
Столбы выглядели опасно и в то же время величественно, казалось, они словно часовые охраняют извивающуюся между ними дорогу. Подъехав к подножию первого из них, де Гиссар поразился тому, насколько велики оказались эти сооружения – в пять-шесть обхватов в основании и в сорок-пятьдесят футов высотой. С середины и до самого верха столбы были испещрены древними письменами – арамейскими или еще более старыми.
Де Гиссар отчетливо представил себе, как стоящий в полный рост огр-мастеровой выбивает эти знаки.
Солдаты проезжали мимо столбов молча, подавленные величием этих сооружений, а лошади испуганно прядали ушами и шарахались от невидимых при дневном свете призрачных созданий.
14
Лишь под вечер войско миновало долину столбов и, перевалив еще одно плоскогорье, остановилось возле небольшого лесочка, невесть как зацепившегося на каменистом склоне холма.
Граф отдал распоряжение становиться на ночлег, а для себя приказал разбить в лесу шатер: иногда ему надоедало находиться среди солдат и хотелось побыть одному.
Шатер поставили среди деревьев, там же в лесу нашли место для ночевки два полка, остальные разместились чуть выше на склоне, чтобы прикрывать лагерь хозяина и присматривать за лошадьми.
Поужинав вяленым мясом и вином, де Гиссар сразу уснул, однако среди ночи был разбужен старшим тысячником Мюратом.
– Хозяин! – позвал тысячник, расталкивая графа.
– Что такое? – спросил тот, сразу хватаясь за меч.
– Хозяин! Неладное творится…
– Идем, – коротко сказал граф, поднимаясь. Он быстро натянул сапоги и вышел с Мюратом из шатра.
Оказавшись на воздухе, де Гиссар заметил между деревьев неясные сполохи и услышал шум, как от далекого водопада. Шум этот то усиливался, то сходил на нет.
В лесу никто не спал, да и те, кто ночевал на склоне, наверное, тоже.
Расталкивая уйгунов, Мюрат провел де Гиссара к краю лесочка, и там они остановились. Отсюда хорошо было видно, что творится в ночном небе. Огненные зигзагообразные росчерки сплетались в клубки и молниями расходились в стороны, они-то и издавали этот гул бушующей воды. Когда хвосты пламени проносились над землей, по их следу вспыхивала сухая трава, которая гасла, едва огненные вихри уносились в небо, ревя водопадом.
Де Гиссару показалось, что он чувствует запах дыма, а еще он понял, что эти существа, кто бы они ни были, попросту играют в небе, как какие-нибудь щенки, гоняясь друг за другом.
– Похоже на духов огня, – сказал он.
– Только не это, хозяин, только не это, – хрипло произнес бесстрашный Мюрат.
Встретить духов огня на открытом месте означало погибнуть всем, сколько бы ни было солдат или лошадей. Огненные сущности, особенно молодые, как эти, были весьма прожорливы и не оставляли после себя ничего, кроме обугленных костей.
– Мне кажется, я знаю, откуда они взялись, – сказал граф.
– Откуда?
– В пятидесяти милях к северу есть пустыня Сабинленд, огромное безжизненное пятно, где они и живут. Там они опасны, а здесь, я думаю, нет.
Де Гиссар старался говорить уверенно, однако, глядя на игравших в ночном небе молодых огненных драконов, почувствовал, как в душу закрадывается страх.
Неожиданно огненные духи прекратили игры и понеслись прочь, на север и вскоре исчезли за горизонтом. Вокруг снова стало темно и тихо. Мюрат облегченно вздохнул.
– Как же это понимать, хозяин? – спросил стоявший чуть позади Бланас, новый тысячник, назначенный на место погибшего Анувея.
– Огонь в небе – к удаче, – уверенно заявил де Гиссар. – Это означает, что нас ждет победа, другого и быть не может.
Под впечатлением увиденного граф никак не мог уснуть. Что, если бы духи огня заметили солдат на склоне и в лесу? Выжгли бы они тогда все вокруг, не оставив и травинки? А может, они все видели, но не посчитали нужным нападать?
Де Гиссар не раз слышал о том, что огрские маги и мудрецы успешно приручали огненных драконов. Граф плохо себе это представлял – как можно приручить свободное пламя, ведь даже маги из могущественных орденов предпочитали не связываться с огненными стихиями.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7