Что-то, случившееся в недавнем прошлом, смутно тяготило его — нечто такое, что он инстинктивно старался не вспоминать. Однако непрошеные воспоминания все-таки прокрались в сознание, и он съежился от стыда. Да, можно себе представить, каким ничтожеством он выглядел. Чоузену отчетливо представилось недоверчивое выражение на лице отца в момент, когда тому начнут живописать подвиги сына. Вот она, самая яркая иллюстрация материнских высказываний о «зрелости»!
Как он ненавидел это слово! Как он ненавидел, когда его судили с позиций этой самой пресловутой «зрелости»! Интересно, что сказал бы Рва… Наверное, прорычал бы что-нибудь вроде: «Ну дает человеческий несмышленыш!», сопроводив свои слова раскатами смеха. От этой мысли Чоузен похолодел. Да, кажется, еще было что-то с Чи Линь Вей… И тут же ее образ всплыл у Чоузена в памяти, прекрасный, как сон.
Что она теперь о нем подумает?
Он прислонил голову к холодной стене крохотной душевой кабинки. Потом нажал кнопку водяного душа. От холодной воды его вначале бросило в дрожь, но он заставил себя перетерпеть. Когда через пять минут зазвенел таймер, в голове немного прояснилось, а кожа снова обрела обычный блеск. Тут он посмотрел вниз и заметил небольшой голубой конверт, подброшенный под дверь.
Это была настоящая бумага, украшенная стилизованным портретом Чи Линь Вей из золотых листиков. Осторожно, с замирающим сердцем он вскрыл конверт. Письмо было написано мелким аккуратным почерком, настоящими чернилами. Невольно восхищаясь столь изящным способом связи, принятым в средневековье, Чоузен прочитал:
Боюсь, что сегодня гостям предстоит поездка по кораблю. Значит, придется пробыть здесь до тех пор, пока флотские не продемонстрируют нам всю свою сногсшибательную технику. Корабль огромный, и поездка наверняка займет несколько часов. Впрочем, я уверена, вы уже и сами все это знаете, бедняжка. Надеюсь увидеть вас живым и здоровым в 01:00 часов в кают-компании, где к нам присоединится коммодор Тиакс. Очевидно, он собирается лично возглавить эту поездку. Должна предупредить вас, что Тиакс — страстный любитель военной истории, очень интересуется военными кампаниями вашего отца и к тому же невероятно словоохотлив. Так что мужайтесь. Да, кстати, возвращаясь к событиям вчерашнего вечера: вам, наверное, приятно будет узнать, что вы прощены. Конечно, это были мои любимые туфли, но вспомнив, что туфли эти гораздо старше вас, я приняла случившееся с вами за некое предначертание и выбросила их. Скорее всего их уже переработали в рыбий корм. Так что вы — всего-навсего посланник всесильного рока. А посему я благодарю вас и с удовольствием проведу сегодняшний день в вашем обществе.
Послание это увенчивалось замысловатым вензелем и источало тонкий аромат духов.
Чоузен сделал глубокий вдох и, прислонившись к стене, открыл тайник с фарамолом, сделанный в каблуке ботинка, извлек зернышко и положил на язык. «Бедняжка»!
Во время бритья он уже чувствовал себя значительно лучше. Ему не терпелось снова увидеть Ч и Линь Вей.
Побрившись, он отправился завтракать и там обнаружил вдруг, что мир перевернулся вверх дном. Последние новости буквально ошеломили его. Оказывается, пока он спал без задних ног, на побережье разразился мятеж и сотни горцев попали в заложники.
Каждый из тройных мониторов кают-компании без устали транслировал телеобращение новых командос.
Чоузен попытался дозвониться по настенному телефону в отель, где остановилась его мать, но компьютер «Ганди» объявил, что командос запретили все телефонные переговоры.
Неужели его мама тоже в руках мятежников? На одном из экранов ведущий зачитывал списки предполагаемых заложников. Пробившись к монитору, Чоузен через компьютер связался с поисковым отделом, пытаясь навести справки о матери. Через несколько секунд на экране появилось ее имя, но без всякой информации. Помрачнев еще больше, он встал в очередь, получил порционный завтрак и принялся поглощать постылую синтетику, запивая ее жиденьким кофе. Компьютер продолжал поиск, но никаких сведений о фейнах так и не добился. Хорошая это новость или нет? Интересно, спасся ли Рва? А Играк? Зачитываемый длинный список пестрел именами мультимиллионеров, столпов горского общества. Дали Сприк, Милиция Чанг, Юзеф Хоучет… Вот только Эрвил Сприк туда не попал. Выходит, этого великана так и не поймали? Но тогда и Играк скорее всего остался на свободе…
Снова и снова набирал он телефон Треснувшей Скалы, но с отцом его так и не соединили. Лавин в это время находился в Совете Командования. Таким образом, Чоузен достоверно знал лишь две вещи: имя Флер стоит в списке заложников командос, а Фенрилльские силы самообороны до сих пор не провели ни одной военной операции.
Торопливо доев завтрак, Чоузен поспешил в свою каюту, чтобы настроить монитор на передачи командос.
В конечном счете прав оказался его отец! Пятьдесят лет он занимался стратегическим планированием, доказывая маловерам — в том числе собственному сыну, — что им грозит опасность. И как выяснилось, не зря. Наверняка мятеж готовили долго и тщательно. Погруженный в невеселые раздумья, Чоузен распахнул дверь своей каюты.
Там его поджидали двое мужчин странного вида. Они тут же втащили юношу внутрь, захлопнули дверь и приставили к голове электрошоковую дубинку. Разъяренный Чоузен вырвался и даже успел нанести удар, но в следующую секунду в легких его словно что-то взорвалось — один из парней ткнул его коленом в живот, отбросив к стене, а второй скрутил руки и направил в лицо струю нервно-паралитического газа. Чоузен рухнул как подкошенный.
— Ах ты змееныш, — прохрипел один из нападавших, вытирая струйку крови с подбородка, и злобно пнул лежащего Чоузена.
— Хватит. Потащили его к хозяину.
На Чоузена накинули мешок, потом подняли и быстро вынесли наружу. Через полминуты, уже в другой каюте, ему крепко стянули запястья и голени и привели в чувство симулянтом.
Чоузен открыл глаза. Огромный толстяк в красном халате сидел перед ним. Он вспомнил, что видел этого человека накануне, за обедом.
— Какого черта? — с усилием произнес Чоузен. От парализующего газа губы стали словно резиновые.
Толстяк ехидно улыбнулся:
— Смотри, как расхрабрился. Непокорный дух горца в тебе играет? Или фарамол ударил в голову? Я его чую за версту. А вчера несравненная Чи Линь Вен вела тебя в свои апартаменты, как теленка на живодерню.
Тут Чоузен обнаружил, что он связан, а возле двери прохаживаются два суровых охранника.
Куермвер сложил лодочкой пухлые ладони.
— Ну и что ты думаешь об этой заварухе на побережье?
— Вы, наверное, тоже мятежник, — простонал Чоузен.
Куермвер хмыкнул:
— Ни в коем разе, мессир, ни в коем разе. Просто в это непредсказуемое время я решил взять парочку собственных заложников. На всякий случай, чтобы подстраховаться.
— Мой отец…
— Да брось ты. У твоего отца и без того достаточно хлопот. — Куермвер показал на маленькое коммуникационное устройство, стоящее на столе. — Я ведь перехватывал все разговоры между кораблем и Фенрилльскими силами самообороны. Так вот: у них сейчас полностью связаны руки. Отца распекают в Совете Командования за то, что допустил весь этот бардак. К тому же теперь, когда жена его в руках мятежников, он может напороть горячку, и кое-кто уже советует ему уйти в отставку.
— Совет пальцем не пошевелил, чтобы предупредить мятеж. Ни один его член не проголосовал за дополнительное финансирование сил самообороны. Кто теперь осмелится взвалить вину на моего отца?
Куермвер улыбнулся почти сочувственно:
— Конечно, он ни в чем не виноват, но если толпе позарез нужен козел отпущения, она его отыщет, будь спокоен. — Он похлопал Чоузена по плечу своей пухлой ладошкой. — Кстати, я перехватил закодированное военное донесение и расшифровал его. Твой отец высказал очень интересные соображения о том, как события будут развиваться дальше.
Куермвер щелкнул тумблером, и на экране тройного монитора появился Лавин Фандан, сидящий в коммуникационном центре форта Треснувшей Скалы. Следом зажегся еще один экран.
— Ты уж не обессудь — картинка немного подкачала. Вообще-то декодер у меня что надо, но чтобы подобрать ключ к коду военного командования, требуется время, — сказал толстяк, не скрывая злорадства.
— Как вам это удалось? — спросил изумленный Чоузен.
Куермвер захихикал:
— При таком уровне развития электроники всегда можно что-нибудь придумать, мой мальчик. Боюсь, коды Фанданов несколько устарели. — Он показал на экран. — Смотри: вот здесь у нас мостик.
На экране возник мостик корабля — изображение было зернистое, с красными сполохами.
— Отец твой полагает, что на втором этапе мятежа на каком-то из основных кораблей начнется бунт. Я не смог расшифровать депешу до конца и не знаю, откуда ждать беды, но это может случиться и на «Ганди», и на «Гагарине».
— Но экипаж «Ганди» наверняка не причастен к мятежу, они ведь только что прибыли в эту систему и не могли согласовать с кем-то такой серьезный шаг.
— С другой стороны, «Гагарин» находится здесь уже пятьдесят лет. Вполне достаточно, чтобы экипажу осточертело такое однообразие. А что им Могут предложить в будущем? После полувека службы безвылазно торчать на станции? При этом они видят — многие в этой системе купаются в роскоши.
— Если даже и так, то куда они потом денутся? При этих словах Куермвер снова захихикал.
— Тебе в отличие от твоей так называемой бабушки явно не хватает воображения. Да, я ее знавал. — Куермвер хмыкнул. — Мы со старухой терпеть не могли друг друга. Но следует признать, Справедливая Фандан сразу бы их надоумила, что делать дальше. Да и отец твой догадался, что они направятся в глубины космоса, сделают гигантский прыжок — ну, скажем, в сторону Плеяд — и высадятся в одном из миров, где будут жить долго и счастливо. А перед этим, само собой, нападут на одну из горских семей и захватят большую партию эликсира долголетия и заложников, за которых потребуют выкуп. Ты видел список? Они уже держат у себя Милицию Чанг и самого Голдена Танга — самого крупного хитинового дельца.
— Ну да, конечно, — горестно вздохнул Чоузен. — Корабль обеспечит им господство в воздухе и позволит совершить рейд.
— И насколько я себе представляю, это будет величайший рейд всех времен, — сказал Куермвер, причмокнув мясистыми губами. Он походил сейчас на какую-то огромную рыбу, единолично правящую в своем маленьком водоеме.
— Но как один корабль справится с целым флотом?
— Вначале меня это тоже удивило, но посмотри сюда. — Он вывел на экран карту звездной системы Бени.
Вокруг второй планеты, Фенрилля, помимо пары лун — далекой Бледной Луны и недавно освоенного астероида Красная Луна — двигались по орбите три зеленые точки.
— Вот «Ганди». — Он показал на зеленую точку, летающую по низкой орбите. — Вот «Гагарин» и «Аустерлиц». — Две точки двигались по орбитам, расположенным близко к Бледной Луне. — А вот другие крейсеры, патрулирующие удаленную от нас часть Бени. — Еще две зеленые точки вспыхнули на дальней орбите Чроки, седьмой планеты, расположенной от них за пять миллиардов километров.
— Получается, если на «Гагарине» поднимут бунт, им будут противостоять только два корабля? Но все равно шансы у мятежников невелики.
— Вовсе нет. «Аустерлиц» — просто старая лохань, которая не продержится и двух минут против лазерных установок «Гагарина». А вдобавок, поскольку «Ганди» движется по такой низкой орбите, «Гагарин» получит выигрыш в скорости и большую свободу маневра, — пояснил Куермвер, не сводя с него черных глаз-бусинок. — Вот почему, мальчик, ты у меня в плену. Вот почему мы скоро пересядем на шаттл, который я зафрахтовал за кругленькую сумму, и направимся к Красной Луне — там я построил потайное убежище на случай разных неожиданностей.
Один из хмурых охранников подошел ближе.
— Мы еще не пошарили у него под кожей, хозяин.
— Что? Идиоты! Немедленно его проверьте! — Куермвер нетерпеливо помахал рукой.
Один охранник достал из кармана маленькое сканирующее устройство овальной формы, другой грубо сорвал с Чоузена рубашку.
Сканер запищал возле его лопаток.
В глазах его мучителей проскользнула тревога.
— Радиомаяк.
— Если не убийца.
Куермвер поспешно отошел в сторону.
— Вытащите эту штуку и обезвредьте ее! И побыстрей — пора нам отсюда смываться.
Охранник быстро вытащил скальпель и сделал Чоузену надрез на коже.
— Глубоко сидит… — сказал он с раздражением и резко рванул на себя. Чоузен охнул от боли и почувствовал, как липкая струйка побежала у него по спине.
— Эта сучка заполучила молокососа всего на несколько часов, но уже успела пометить.
— Это просто радиомаяк.
Охранник держал на ладони светло-зеленую бусинку с тонкими проволочными усиками.
Чоузен почувствовал, что задыхается от ярости и обиды. Неужели ему вживили эту штуку, пока он валялся без чувств в апартаментах Чи Линь Вей? Неужели это сделали по ее приказу?
— «Просто радиомаяк»! Давайте пошевеливайтесь. Мои друзья на Красной Луне уже ждут. Мальчишку получше заверните.
Чоузену засунули кляп в рот, потом бесцеремонно запихнули в мешок и вынесли из комнаты. Кровь, сочащаяся из раны, попадала на волосы, струилась по горлу, затекала в рот. Ввалившись в лифт, они положили пленника на бок и проехали около ста этажей по направлению к центральному доку. У Чоузена в глазах стояли слезы. Он пытался успокоиться и обдумать свое положение, но одна мысль не давала ему покоя. Сердце его учащенно билось — он сам не знал, от любви или от ненависти. Одно ясно: зеленая пластиковая бусинка — дело рук Чи Линь Вей. А ведь ему показалось, что между ними зреет чувство! Неужели он ошибся? Но сердце подсказывало, что никакой ошибки нет, что женщина эта Действительно к нему неравнодушна, хотя это не помешало ей шпионить за ним…
Постепенно он уловил свистящий звук — его издавал лифт, поднимаясь в зону пониженной гравитации, к центральному доку. А слезы все текли — слезы стыда и горечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50