корабль вверх днищем и россыпь оранжевых спасательных жилетов на воде. На втором мониторе что-то совсем уже грустное. Еще хуже, чем тонущий лайнер.
Пожилой дядька из Блока А, аккуратно причесанный старичок, который остановился в «Мотеле 6» и встал в пять утра, чтобы приехать на студию и расхвалить свое изобретение: специальную щетку для удаления пятен. Бедный старый пердун. Ему повесят петличку и пустят в эфир из студийной «гостиной», где целые джунгли искусственных растений. Сейчас он сидит-потеет под жаркими прожекторами, пока ведущая приветствует телезрителей.
Декорации гостиной отличаются от «кухни» и «главной студии» тем, что там больше искусственной зелени и разбросанных подушек.
Этот пожилой дядька уверен, что у него есть целых десять минут, потому что первый рекламный блок пойдет не раньше, чем через десять минут после начала. На большинстве каналов на рекламу уходят через восемь или девять минут. Таким образом, мы не даем зрителям заскучать, чтобы они не скакали с канала на канал, и обеспечиваем программе высокий рейтинг на целых пятнадцать минут.
– Не то чтобы очень, – говорит нашей блондинке зализанный молодой человек и быстро крестится, как хороший католик, – но лучше пусть он, чем кто-то из нас.
Буквально через долю секунды после начала демонстрации его чудо-щетки Блок А прерывается прямым включением на обреченный океанский лайнер.
Сидя в этой гримерке, на затертом кожаном диване, в какой-то двузначной ЗПВ, зализанный молодой человек говорит, что у него будет, наверное, семь минут, чтобы привнести в мир учение мисс Бойд.
ЗПВ означает: зона прямого влияния. Бостон, к примеру, это третья ЗПВ в стране, потому что у них третий по величине потребительский рынок СМИ. Нью-Йорк – первая ЗПВ. Лос-Анджелес – вторая. Даллас – седьмая.
Этот город, где они сейчас, он стоит где-то ближе к концу первой сотни в списке ЗПВ. «Рассвет в Линкольне» или «С добрым утром, Талса». Потребительский рынок СМИ, состоящий из «никого» с демографической точки зрения.
Еще один добрый совет: не надевай ничего белого. Или черного с белым, потому что такой узор «рябит», или «стробит» в кадре. И тебе непременно надо похудеть.
– Только чтобы поддерживать этот вес, – говорит наша блондинка зализанному молодому человеку, – надо столько работать.
Ведущая в эфире, диктор местного телевидения, говорит зализанный молодой человек, она как сквозная труба. Что скажут ей в «ухо», то она и произносит в эфире своими красными накрашенными губами. Например, сюжет слишком затягивается, и надо его сократить, и режиссер говорит ведущей: «Мы в перебое. Давай, короти. Переключаемся на собачий приют, а потом сразу идем на рекламу…», и она говорит, как ей сказали.
В общем, сквозная сливная труба.
Наша блондинка внимательно слушает. Она не смеется. Даже не улыбается.
Зализанный молодой человек говорит ей, что однажды он видел, как одна спецкорша, передававшая репортаж с места событий, стоя на фоне горящего склада, зарылась рукой себе в волосы и, глядя прямо в основную камеру, в прямом эфире, сказала: «Повторите вопрос. У меня отошла затычка…»
Спецкорша имела в виду, что у нее выпало «ухо», наушник обратной связи, поясняет зализанный молодой человек. Он указывает на ведущую, которую только что завели на монитор, и говорит, что у ведущих и корреспондентов всегда такие прически, чтобы волосы закрывали хотя бы одно ухо. Потому что в ухе у них – крошечный наушник, чтобы слушать подсказки и распоряжения режиссера. Если сюжет получается слишком затянутым, или нужно немедленно переключиться на аварию ядерного реактора.
Эта блондинка, она продает что-то вроде колеса-тренажера, которое надо катать, чтобы сбросить вес. На ней розовый спортивный купальник и малиновые колготки.
Да, она стройная и блондинистая, но чем больше выступов и углублений у тебя на лице, поучает ее зализанный молодой человек, тем лучше ты смотришься в кадре.
– Вот поэтому я и храню свою фотографию до , – говорит она. Потом подается вперед, наклоняется низко-низко, так что грудь прижимается к коленями, и роется в спортивной сумке, стоящей на полу. Она говорит: – Это единственное доказательство, что я не просто очередная блондинка с изящными формами. – Она вынимает из сумки какую-то бумажку, держа ее за уголок двумя пальцами. Это фотография, и блондинка говорит зализанному молодому человеку: – Пока люди ее не видят, они думают, что я такая и родилась. Они даже и не догадываются, что я сама себя сделала.
Чуть-чуть жирка на лице, говорит ей зализанный молодой человек, и ты совершенно не смотришься в кадре. Ты – никто. Маска. Луна в полнолуние. Большой ноль, совершенно не запоминающийся зрителям.
– Вот каким я была пузырем, но мне удалось сбросить вес, и это единственное, что я сделала героического в жизни, – говорит она. – Если я наберу его снова, то получится, что я вроде, как и не жила.
Понимаешь, говорит ей зализанный молодой человек, телекамера берет трехмерный объект – тебя, – и превращает его в двухмерное изображение. Вот почему в кадре ты смотришься толстым. Толстым и плоским.
Держа фотографию двумя ногтями, глядя на себя прежнюю, наша блондинка говорит:
– Не хочу быть просто очередной худышкой. Насчет ее «воспламеняющихся» волос зализанный молодой человек говорит:
– Поэтому в порнографии и не снимают рыжих. При студийном освещении рыжие волосы смотрятся неестественно.
Вот кем ему хочется быть, этому парню с зализанными волосами: камерой за камерой, что за камерой, выдающей истину в последней инстанции.
Каждому хочется, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Каждому хочется поучать других, что хорошо, а что плохо. Как правильно и как неправильно.
Зализанный молодой человек объясняет нашей слишком блондинке, которая будет «бликовать» в кадре, что эти программы на местных студиях делятся на шесть блоков с рекламой в промежутках. Блок А, Блок В, Блок С и т.д. Эти программы, типа «Проснись и пой, Фарго» или «Новый день в Седоне», они уже вымирают. Для того чтобы заполнить эфирную сетку, дешевле купить права на показ готового ток-шоу с центральных каналов, чем снимать передачи самим.
Вот такие промоушн-туры – это как будто гастроли эстрадных артистов. Переезжаешь из города в город, из отеля в отель, даешь единственное представление по местному телевидению или по радио. Продаешь свои щипцы для волос принципиально новой конструкции, или пятновыводитель, или тренажер-колесо для спортивных занятий.
У тебя есть семь минут, чтобы разрекламировать свой продукт. Это если тебя не впихнули в блок F – последнюю часть программы, когда половина ЗПВ уже переключилась на другие каналы, потому что предыдущие сюжеты были слишком затянутыми и нудными. А бывает и так, что тебя «срезают» вообще, потому что другие герои программы выступают настолько смешно и забавно, что их «держат» и после рекламы, с заходом на следующий блок. Или происходит прямое включение на тонущий лайнер.
Вот почему первый блок – самый лучший. Начинается передача, ведущая начитывает приветствие, и ты в эфире.
Все эти знания и хитрости мастерства, добытые тяжким трудом, очень скоро они будут вообще никому не нужны.
Быть может, поэтому зализанный молодой человек поучает нашу блондинку бесплатно. На самом деле, говорит он, ему надо было бы написать книгу. Воплощение Американской мечты: превратить свою жизнь в товар, который можно продать.
По-прежнему глядя на свою фотографию, где она еще толстая, блондинка говорит:
– Глупо, конечно, но эта фотка, где я корова коровой, – для меня это самое дорогое. – Она говорит: – Раньше я очень расстраивалась, когда на нее смотрела, но теперь это – единственное, что меня радует.
Она протягивает руку вперед и говорит:
– Я пью столько рыбьего жира, что от меня пахнет рыбой. – Она машет фоткой перед носом зализанного молодого человека. – Вот, понюхайте мою руку. – Рука пахнет рукой, кожей, мылом и бесцветным лаком для ногтей.
Он нюхает ее руку и берет фотографию. Там, на бумаге – плоское двухмерное изображение толстой коровы в джинсах с заниженной талией и коротеньком маленьком топике. Ее прежние волосы – совершенно обычные, среднестатистические каштановые.
Зализанный молодой человек одет безупречно: бледно-розовая рубашка, васильковый галстук, синий спортивный пиджак. Розовый оживляет цвет лица. Синий очень подходит к глазам. Еще до того, как ты начнешь говорить, объясняет он, ты должен быть презентабельным. Презентабельным, аккуратным и ухоженным гостем, которого не стыдно пустить в эфир. Придешь в мятой рубашке, в заляпанном галстуке – и тебя точно «зарежут», если понадобится сократить сюжет, потому что они не укладываются в формат.
Гость программы должен быть обаятельным, привлекательным и ухоженным. Радостным и энергичным. Телегеничным. Таким, про кого говорят: «Камера его любит». Приятная внешность – залог успеха, потому что пятновыводитель или колесо-тренажер не умеют говорить.
Пожилой дядечка на мониторе – кожа, свисающая с подбородка, закрывает край накрахмаленного воротничка. А когда он глотает, она еще больше вываливается наружу, сморщенными складками – как жирный живот нашей блондинки на фотографии до вываливается из джинсов.
На той фотографии она вообще на себя не похожа. Как будто это другой человек. Скорее всего, потому, что на фотографии она улыбается.
Глядя на монитор в гримерке, зализанный молодой человек объясняет, что если камера «держит» только ведущую и гостя и никогда не показывает общий план, то есть зрителей в студии, это значит, что там сидят только старухи с плохими зубами. Гостевой администратор – человек, отвечающий за набор зрителей для съемок в студии, – наверное, заключил сделку. Он набрал старых кошелок, чтобы заполнить студию в семь утра, а телеканал, в свою очередь, обещал дать рекламу Ярмарки ремесел «наших пенсионеров». Собственно, так они и набирают массовку для съемок. На Хеллоуин в студии сидят молодые люди, а канал рекламирует их акцию по сбору денег на охрану домов с привидениями. На Рождество в студию набиваются старики и старухи, которым нужно привлечь внимание к своим благотворительным базарам. Фальшивые аплодисменты в обмен на дармовую рекламу.
На мониторе в гримерке экстренный выпуск новостей центрального телевидения снова сменяется местным вещанием. Ведущая предлагает посмотреть анонс завтрашней передачи «Прическа и макияж: полное преображение», потом идет отбивка: очень красивая картинка с дождем, металлический звон – и пошла реклама.
Судно затонуло. Несколько сотен погибших. Художественный фильм – в одиннадцать
Зализанный молодой человек мысленно переписывает свою речь о пользе видеокурсов по инвестициям, чтобы включить туда форс-мажорные обстоятельства. Непредвиденные катастрофы. И как это важно для тех людей, которые зависят от вас, чтобы у вас был хороший, солидный инвестиционный план. Он сам – свой продукт. Он не пользуется никакими записями.
Он: камера за камерой.
Лайнер тонул на экране достаточно долго, так что наша блондинка, похоже, уже не вписывается в формат.
Еще до конца рекламы, до того, как пойдет репортаж о ситуации на дорогах, с крупными планами сверху и закадровым голосом диктора, шеф-редактор проводит щетку для удаления пятен обратно в гримерку. Повесит петличку видеокурсам по инвестициям. А колесу-тренажеру скажет: «Спасибо, что вы пришли, но мы тут задержались с прямым включением и уже не вписываемся в формат… нам действительно очень жаль».
И охранник проводит блондинку до выхода.
И все для того, чтобы ровно в десять переключиться на эфирную сетку центральных каналов: мыльные оперы и ток-шоу со знаменитостями.
Старый прыщ на мониторе: у него точно такие же рубашка и галстук, как у зализанного молодого человека. Точно такие же голубые глаза. Он все делает правильно. Просто сегодня явно не его день.
– Сделаю вам одолжение, – говорит нашей блондинке зализанный молодой человек. Он по-прежнему держит в руке ее «толстую» фотографию до. – Вы примете добрый совет?
Она говорит: да, конечно, – и берет бумажную чашку с остывшим кофе и со следами помады на краешке, точно такого же розового оттенка, как у нее на губах.
Эта блондинка с ее бликующими волосами, сейчас она личная ЗПВ зализанного молодого человека.
Главное, говорит он, не давай всем этим Ромео с утренних ток-шоу затащить тебя в постель. Он не имеет в виду эфирных ведущих. Он имеет в виду гостей, приглашенных на передачи: разъездных продавцов с их чудо-швабрами и брошюрками «Как стать богатым». С которыми ты сталкиваешься в гримерках в ЗПВ по всей стране. Вы мотаетесь из города в город, вам так одиноко. Целый день на ногах, а по вечерам – одинокий гостиничный номер.
Судя по личному опыту: эти романы в гримерках – они ни к чему не приводят.
– Помнишь ту девушку, что продавала колготки «Надень и худей»? – спрашивает он. И блондинка кивает: да.
– Это моя мама, – говорит зализанный молодой человек. Они познакомились с его отцом на таких вот «торговых турах». Они постоянно встречались в гримерках. Но он на ней не женился. Бросил ее, как только узнал, что она забеременела. А она потеряла работу, потому что компании не нужна беременная продавщица колготок для похудения. В детстве зализанный молодой человек только и делал, что смотрел передачи типа «С добрым утром, Болдер» и «Пора вставать, Тампа», пытаясь понять, который из этих улыбчивых, говорливых дяденек – его папа.
– Я поэтому и пошел в телекоммивояжеры, – говорит он нашей блондинке.
Потому что дело есть дело, вот его главный принцип. Блондинка говорит:
– Ваша мама, она очень красивая… Его мама… Он говорит: эти колготки, «Надень и худей», в них, наверное, содержался асбест. У нее потом был рак кожи.
– Она была такой страшной, когда умерла, – говорит он. В любую секунду может открыться дверь, и в гримерку войдет редактор по гостям и скажет, что ей очень жаль, но программа уже не укладывается во время и кого-то из приглашенных придется «выкинуть».
1 2 3 4 5 6 7 8 9