Затрещал фитиль, на недоеденного каплуна закапал
воск. Подождав, пока конец свечи хорошенько размякнет,
Конан погасил пламя и сунул свечу в рот Мугандира,
безжалостно затолкал в горло.
- Кхрхр... кхга... - снова захрипел и закашлял
иранистанец.
- Что ты делаешь? - ошеломленно спросила Саба. - Ему
ведь и так не сладко!
Конан не ответил. Обезумев от боли и страха, Мугандир
вдруг изо всех сил вонзил зубы в его пальцы. Конан
выругался, дал ему крепкого тумака и заставил снова широко
открыть рот.
- Терпи, болван, для тебя же стараюсь! - рявкнул он.
Наконец, решив, что воск, наверное, уже застыл, он
выдернул свечку и удовлетворенно кивнул. Претенденты,
столпившиеся вокруг, увидели торчащий из свечи острый конец
рыбьей кости.
- Ловко! - восхитился Пролаза. - А я и не знал такого
способа.
- Я только что придумал, - ухмыльнулся Конан.
- Ну да, заливай! - не поверила Саба.
- Ох-хх... - произнес Мугандир, мешком валясь со стола.
Саба опустилась рядом с ним на корточки.
Фефим рассмеялся.
- Струхнул, бедняга! Ничего, очухается.
- Конечно, очухается, - сказала Саба, ощупывая
иранистанца, - только не здесь, а на Серых равнинах.
Конан ушам своим не поверил.
- Точно, готов, - подтвердил Пролаза, наклонясь над
Мугандиром. - Надо же было от такой ерунды окочуриться! Вот
тебе и тертый калач.
- Он до смерти боялся отравы, - рассудил Фефим, - а тут
еще эта кость. Вот сердечная жила и не выдержала, лопнула.
Выходит, предчувствие не обмануло.
- А вы все с дурацкими советами, - проворчала, глядя на
Пролазу и Фефима, Саба. - Законы гостеприимства какие-то
придумали... "Давись, но ешь!" - передразнила она. - Вот он
и подавился.
- Да мы же пошутили, - стушевался Пролаза. - Нет,
правда, нельзя же в его годы быть святой простотой. В
Шадизаре такие не выживают...
- Глядите! - перебил Конан.
В противоположной стене отворилась дверь, появился
бритоголовый слуга. Бесшумно обогнул стол, приблизился к
мертвецу и обступившим его претендентам. Наклонился.
Посмотрел. Выпрямился.
- Отважные воители, - произнес он равнодушно, - когда
закончите ужин, прошу перейти в соседний зал. Там вас ждет
отменно вино. Об усопшем мы позаботимся.
Не реагируя на ропот, он повернулся и исчез за дверью,
оставив ее отворенной.

* * *

- А вот это уже по мне! - дородный офирец вытер рот
рукавом и снова прильнул к кувшину с хмельным.
- Да, винцо отменное. - Фефим тоже воздавал должное
дорогим напиткам, но не с такими страстью и самозабвением,
как Гизайль. - Странный он тип, этот Паквид Губар. Поназвал
в дом бродяг, а кого и силком затащил, и теперь потчует,
как царских слуг.
- Пыль в глаза пускает, - уверенно промолвила Саба. -
Смотрите, мол, какой я щедрый, служите верой и правдой -
будете как сыр в масле кататься.
Конану подумалось, что разбойница говорит дело. Схожие
мысли и ему приходили в голову.
- Ладно, поглядим, надолго ли хватит его радушия, -
сказал он. - Хотелось бы знать, когда начнется испытание.
- Утром, наверное, - предположил Фефим. - Сейчас
покутим, потом выспимся, а поутру займемся делом.
В комнате появился бритоголовый слуга. Разговор
оборвался.
- Почтеннейшие, - бесстрастно вымолвил здоровяк, - в
соседнем покое приготовлены ложа. Когда вам наскучат
возлияния, прошу перейти в опочивальню и не покидать ее до
утра. Настоятельно советую в коридоре ступать только между
линиями, специально для вас очерченными мелом.
Неосторожность чревата гибелью. - В угрюмой тишине он
покинул комнату.
- Это еще что за новости? - сказал наконец Пролаза.
- Да просто он о ловушке для воров предупреждал. - Саба
сидела, закинув изящные ноги на стол и смакуя вино;
пристальны взоры разгоряченных вином мужчин нисколько ее не
смущали. - Кто сойдет с помеченной тропки, тому конец.
Видала я такие штучки!
- А ведь неспроста Паквид воров боится, - произнес
Фефим, и Конан заметил, как блеснули глаза у Пролазы. И
еще он увидел, что рубашку молодого домушника оттягивает
спереди что-то тонкое и длинное.
- Может, золото тут держит? - предположил немедиец.
- Ну, все. - Конан поднялся. - Погуляли, пора и на
боковую. Айда, братва.
- Ты чего это тут... ик... раскомандовался? -
возмутился Гизайль и крепко прижал к животу кувшин с вином.
- Хочешь дрыхнуть - катись, а мне... ик... может, тут
нравится. Я, может, тут заночую.
- Завтра, похоже, денек не из легких будет, - спокойно
сказал ему Конан. - Один Кром ведает, что этот лис горбатый
для нас приготовил. Надо выспаться хорошенько. И вообще,
подозрительно тут, лучше вместе держаться.
- Ты, Гизайль, если хочешь вконец напиться, бери кувшин
с собой, - предложил немедиец. - А вообще-то вот тебе
добрый совет" хватит зенки заливать. Представь, с какой
башкой ты завтра оклемаешься. Провалишься на испытании - не
видеть тебе больше этого великолепия, как своих ушей.
Сквозь пьяную оторопь на лице Гизайля проступила
тревога.
- Не провалюсь! - Он вновь бабахнул кулаком по столу. -
Мне тут... ик... по нраву! В лепешку расшибусь, а
стражником стану. О таком хозяине, как Пакв... ик... как
Паквид, я всю жизнь мечтал. Кто о нем худое слово скажет,
тому ноги местами поменяю.
- Ну, так пошил. - Конан взял со стола канделябр и
двинулся к двери.
В темном коридоре он сразу увидел две ломанные меловых
линии. Присев на одной ноге, осторожно отвел вторую и
слегка надавил на половицу в стороне от безопасной стежки.
Трапециевидная плита с шорохом въехала в стену и вскоре
вернулась обратно, позволил киммерийцу заглянуть в
непроницаемый мрак.
- Поосторожнее тут, - предупредил он остальных,
столпившихся у двери. - Давайте за мною по одному. Кто в
сторону шагнет, костей не сосчитает.
Он пошел дальше и вдруг, спохватясь, обернулся.
- Кто-нибудь, за Гизайлем присмотрите, а то еще занесет
на повороте.
- За собой присматривай, варвар, - донесся ворчливый
отклик офирца. - Отвали, Пролаза, мне... ик... няньки не...
А, тысяча демонов!
- Держись, Гизайль! - раздался в полумраке возглас
Пролазы. - Второй рукой хватайся! Да брось бы этот кувшин
дурацкий!
- А ну, замрите, - проревел во всю силу легких Конан, и
суматоха на узком опасном пути мгновенно улеглась. - Всем
лечь!
Претенденты подчинились беспрекословно, и он,
перепрыгивая через лежащих, бросился обратно. Пролаза
стоял на коленях, выпучив от натуги глаза, и обеими руками
держал сорвавшегося Гизайля за кисть и запястье. Тот
протрезвел от испуга, но не настолько, чтобы расстаться с
драгоценным кувшином и помочь себе второй рукой.
- Держи его, Пролаза! - крикнул Конан. - Я сейчас
помогу... Нет! Отпускай! Отпускай!
Пролаза уже и сам заметил, что острый край
трапециевидной плиты неотвратимо приближался к нему. Если
бы он не выпустил руку Гизайля, плита отрубила бы ему обе
кисти.
- Кром, - буркнул Конан, когда в черной бездне под
полом затих протяжный крик.
Рядом Пролаза поднялся с колен и растеряно сказал:
- И чего это он, а? Вроде спокойно стоял, и вдруг как
шатнется...
- Он же обещал в лепешку расшибиться. - Саба хихикнула
лежа на полу. - Не давши слово - держись, а давши -
крепись. Дурной у тебя глаз Пролаза.
- С чего ты взяла? - сердито спросил Пролаза.
- А кто Мугандиру подавиться советовал? И кто Гизайлю
обещал, что он провалится? Все по-твоему выходит.
- Тьфу ты! Великий Бел! Да я же не это имел в виду.
- Ладно, пошли спать, - Конан опустил канделябр. - Эй,
там, впереди! Под ноги смотреть не забывайте.

* * *

Конан проснулся от еле слышного щелчка и рывком сел на
ложе.
В канделябрах оплыли свечи, за витражами высоких окон
царила мгла. Вокруг храпели, посапывали, посвистывали во
сне дюжие претенденты на должности стражей загородного
имения богатого шадизарского ростовщика Паквида Губара. На
корточках у двери сидел человек и сосредоточенно возился с
замком.
- Опять ты за свое, Пролаза? - Рука киммерийца легла на
плечо домушника, тот от неожиданности дернулся всем телом. -
И что бы тебе до утра не подождать, а?
Его голос разбудил остальных, они садились, протирали
глаза. Прислушивались.
- Завтра пройдешь испытание, - говорил Конан, - и
будешь охранять все сокровища Губара. Или уже невтерпеж?
Ну-ка, дай сюда. - Он вырвал из руки Пролазы
импровизированную отмычку. - Ишь ты, умник! Шпильку
приспособил!
- Да я только пройтись хотел по дому, глянуть, что тут к
чему, - неубедительно оправдывался Пролаза. - А то заперли
в четырех стенах, будто мы жулики какие...
- А что, - вступилась за Пролазу Саба, - я бы тоже
прогулялась. И деру бы дала отсюда, подвернись такая
возможность. Это ты, Конан, добровольно явился, а нас, если
помнишь, тайком привезли, связанных...
- Замочек-то я уже раскусил, - сказал вор. -
Простенький замочек. Еще бы повозиться чуток...
В полумраке блеснули зубы Конана.
- Чуток, говоришь? ладно, будь по-твоему. Может, и
впрямь пора нам пятки салом смазывать. Не нравится мне
тут.
- Ага, и тебя проняло! - обрадовался Пролаза. - Ну-ка,
отломи кончик. - Он показал на длинную шпильку.
В могучих руках киммерийца бронза сопротивлялась
недолго.
- Теперь загни, чтоб не шире ногтя.
Конан отдал Пролазе готовую отмычку.
Через несколько мгновений дверь отворилась.
- Драпать подано! - гордо сказал Пролаза. - Ну что,
пошли?
- Погоди. - Конан повернулся к Сабе. - Буди всех.
- Это еще зачем? - насторожилась она.
- А затем, что очень уж тут непонятно. Надо убираться.
Или хотя бы выяснить, можно ли вообще отсюда уйти.
- А если они не захотят? - спросила Саба.
- Я захочу, - подал голос Фефим. - Баррак, а ты.
В ответ раздалось утвердительное ворчание пикта.
- Дорида?
- Я остаюсь, - глухо вымолвила шемитка.
- А что так? - насмешливо осведомилась Саба. -
Понравилось, что ли, в гостях?
- Я пришла на службу наниматься, - мрачным тоном
объяснила Дорида, - а не шастать по дому, как воровка.
Завтра узнаю, что за служба, а потом буду думать, годится
мне или не годится. Да и вы ложились бы лучше спать.
- Ну уж нет, - ухмыльнулся Конан. - Сначала осмотримся.
- Он шагнул в коридор.
- Что за блажь, клянусь Мардуком, - провожало киммерийца
и его спутников ворчание Дориды. - Еще стащат
чего-нибудь, а мне - отвечай!

* * *

Сон не шел. В доме вымерли все звуки, но взамен
народились воображаемые - крадущиеся шаги, шорох стали,
извлекаемой из ножен, сдерживаемое сопение... Дорида лежала
с закрытыми глазами и кляла себя: стыдно, боишься темноты,
как сопливая девчонка. А ну, спать!
Какое там - спать! Одиночество давило, как будто
гранитное надгробье опрокинулось шемитке на грудь. С
тяжелым вздохом она села на ложе. И вскрикнула...
Бритоголовый слуга опоздал на один удар сердца. Он
бесшумно подобрался по архитраву, достал кинжал, опустился
на корточки, но, как только его ступни оторвались от
широкой мраморной балки, Дориду точно ветром сдуло с
постели. Однако внезапный испуг не помешал ей подхватить с
пола короткий увесистый меч.
Слуга выпрямился во весь рост, на его лице досада
смешалась со страхом. Кинжал - плохая защита от меча. Но
отступать было некуда - Дорида встала между двумя дверьми,
один прыжок, и она загородит любую. Может, вскарабкаться
обратно на архитрав и выскочить в неприметное оконце? Он
сразу отмел эту мысль - слишком высоко, и слишком гладки
пилоны.
- Ты что ж это, подлец, - с удивлением, но без особой
злости произнесла Дорида, - прирезать меня вздумал?
Бритоголовый промолчал. Он спрыгнул на пол по другую
сторону ложа, сдернул с постели тонкое одеяло и быстро
намотал на левую руку. Не сводя с него взгляда, Дорида
медленно покачала головой.
- Не поможет, приятель! Лучше скажи, почему решил меня
убить, тогда я, пожалуй, живым отпущу. Даже хозяину не
скажу.
При упоминании о хозяине бритоголовый криво улыбнулся.
- Так это он тебя послал? - сообразила шемитка, и слуга
поморщился, пеняя себя за неосторожность. - Но почему? Чтобы
ограбить? Так ведь у меня ни гроша за душой.
Слуга пронзительно закричал, взлетев на ложе, в три
прыжка подскочил к Дориде, замахнулся кинжалом... Крик
оборвался, кинжал звякнул о порфировые плитки пола, на него
упал ночной душегуб с пронзенным сердцем. Дорида вытерла
меч об одеяло, которое так и не пригодилось бритоголовому,
и снова покачала головой - на сей раз недоуменно.
Ее взгляд поднялся на архитрав, метнулся влево - вот он,
лаз, полукруглое оконце в глубокой нише под самым потолком.
Убийца предусмотрительно закрыл его, когда забрался в
опочивальню - чтобы сквозняк не насторожил жертву.
Дорида подошла к деревянной кровати, взялась снизу за
спинку, напрягла мощные мускулы. Кровать встала на попа;
легки толчком руки шемитка опрокинула ее на пилон.
1 2 3 4 5