Своими
большими бледными глазами он взглянул на Снука, и тому показалось на
мгновение, что он видит перед собой образ вздымающейся и опадающей в
брызгах полупрозрачной зеленой волны. Молча он попытался сфокусировать
образ, представляя океан символом покоя и бесконечного могущества.
- Я верю, что ты научишься слышать и говорить, - произнес Феллет
натужным шепотом.
- Спасибо. - Снук почувствовал какое-то удовлетворение, потом понял,
что раз уж у него появилась способность отвечать этому странному
ящероподобному существу в классическом средиземноморском одеянии
положительными эмоциями, значит, он начинает принимать свое положение.
- Мы приготовили для тебя туалет и ванную комнату. - Феллет указал
перепончатой рукой на вторую дверь. - Они не сообщаются с внешней
средой... и, следовательно, не самого высокого качества... Но это
временно.
В первый момент Снук не понял, о чем идет речь, потом все же
сообразил:
- Ясно. Я на карантине.
- Это ненадолго.
Только сейчас Снук осознал, что, торопясь выбраться из Баранди живым,
он, не задумываясь, многое об Авернусе принял на веру. Атмосфера,
например, могла оказаться совершенно непригодной для человека, а местные
микроорганизмы, возможно, уже создали в его легких смертоносные поселения.
Не исключено также, что и он представляет для авернианцев опасность с
точки зрения медицины. Надо полагать, поэтому у всех помещений такой
выскобленный вид.
- Я не перевел бы тебя к нам... если бы не был уверен, что ты сможешь
здесь жить, - ответил Феллет на его мысли. - В любом случае я мог бы
подготовить газы, пригодные для дыхания, и маску.
- Ты обо всем думаешь заранее. - Снук вспомнил, что Феллет считается
на Авернусе своего рода эквивалентом ведущего философа/ученого.
- Не обо всем. Есть важные дела, которые мы обсудим... пока ты будешь
есть.
Воспользовавшись предоставленными ему удобствами в комнате из
полированного металла, Снук присоединился к Феллету в другом помещении,
где были установлены стол и стул, похоже, совсем недавно изготовленные из
незнакомой плотной древесины. На столе стояли керамические тарелки с
овощами, какой-то кашей и фруктами, а также бутыль с водой. Осознав, что
ел он в последний раз уже давно, Снук тут же сел к столу. Вкус у пищи
оказался странный, но, впрочем, вполне приятный, и ему не понравилось
лишь, что все, даже фрукты и овощи, имело слабый привкус соли и йода.
- Должен сказать, Равный Гил, - начал Феллет, - что, доставив тебя
сюда, я неправильно оценил одни факторы... и совсем не учел другие.
- Это на тебя не похоже, Феллет. - Снук попробовал мысленно отвечать
на реплики авернианцы, но решил, что говорить вслух гораздо проще, ибо
речь требует меньше умственных усилий.
- В настоящее время моя репутация не очень высока... Ни у коллег
Ответчиков, ни у остальных Людей... Потому что я дал рекомендации,
касающиеся очень важного вопроса... не изучив до конца доступные мне
данные.
- Я тебя не понимаю.
- Например, я, не оспаривая, принял все... что узнал об астрономии...
из твоих мыслей.
Снук поднял глаза на все еще загадочного для него собеседника.
- На мой взгляд, это едва ли можно считать твоей ошибкой. В конце
концов, вы только что узнали о существовании этой науки, а на Земле
астрономией занимаются тысячи лет...
- В том-то и дело, что на Земле... ваши астрономы изучают другую
вселенную...
- Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду. - Снук отставил
тарелку в сторону, чувствуя, что речь сейчас пойдет о чем-то важном.
- Картина нашей вселенной, представленная ими... содержала только
известные им элементы... Солнце, этот мир и бродячую планету, названную
вами Планетой Торнтона.
- И что же?
- Выполненные ими вычисления орбиты для Планеты Торнтона...
базировались лишь на этой упрощенной модели вселенной.
- Извини, Феллет, я не астроном...
Феллет приблизился к столу.
- Ты не астроном, но ты знаешь, что любое тело планетарной системы...
подвержено влиянию всех остальных тел.
- Это понятно, - сказал Снук. - Но если других тел нет, то... - Он
умолк, внезапно осознав смысл слов Феллета. - Вы начали изучать небо?
- Мы спроектировали радиотелескоп и построим их по крайней мере штук
двадцать.
- Но это же отлично! - Снук вскочил и повернулся к Феллету. - Это
значит, есть надежда. Я имею в виду, если вы обнаружите где-то там хотя бы
еще одну планету, она уведет Планету Торнтона от столкновения с вашей...
- Это-то я и должен был предвидеть... С самого начала...
- Каким образом?
- Люди требуют от Ответчика высочайших стандартов. Это их право.
- Но...
- Равный Гил, твоя память несовершенна по нашим стандартам... но она
может содержать информацию, которая позволит мне... вернуть доверие
людей... Исправить ошибку... Пожалуйста, разреши мне еще раз коснуться
тебя...
Почти не раздумывая, Снук шагнул к Феллету и, наклонив голову,
взглянул на него. Тот подошел ближе и прикоснулся головой ко лбу Снука.
Контакт длился всего лишь секунду, потом Феллет сделал шаг назад.
- Благодарю тебя, - сказал он. - Я получил ценную информацию.
- Я ничего не почувствовал. Какую информацию?
- Когда ты впервые услышал о Планете Торнтона... предполагалось, что
она пройдет точно через ваш мир... Но она прошла на расстоянии нескольких
планетарных диаметров... Это отклонение от предсказанного курса... было
отнесено за счет ошибки наблюдения.
- Кажется, я что-то припоминаю... - проговорил Снук. - Это что-нибудь
доказывает? Значит, в вашей системе есть другие планеты.
- Это не очень убедительное доказательство.
- Для меня оно вполне убедительно.
- Единственное, что можно сказать определенно, - заключил Феллет, -
это то, что я не достоин доверия Людей.
- Да что с тобой? - Снук почти кричал. - Они обязаны тебе всем.
Широкая прорезь рта Феллета изогнулась в эмоциональном сигнале,
который Снук был не в состоянии понять.
- Люди обладают умственными способностями, отличными от способностей
вашей расы... Но они не выше, как ты полагаешь... Мы успешно избавились от
сильных разрушительных страстей... Но искоренить мелкие и незначительные
пороки гораздо труднее... Тот факт, что я пользуюсь этими словами,
говорит, что я тоже... - Феллет оборвал болезненный для него процесс
звукового общения, и в его бледных глазах, глядящих в глаза Снука, застыло
удивительно похожее на человеческое выражение беспомощности.
Снук молча смотрел на него, и где-то в его подсознании начали
складываться и таять новые догадки.
- Феллет, - спросил он, - ты хочешь сказать мне что-то еще?

Каждый день тянулся, как месяц, каждый месяц - как год.
На выделенном Снуку маленьком острове вполне можно было жить, если
старательно обрабатывать землю присланными инструментами и регулярно
прочесывать мелководье в поисках съедобных морских растений. Ни табака, ни
алкоголя не было - на Авернусе процесс брожения просто не использовался
нигде, кроме лабораторий, - но Снук привык обходиться без них. Сами
авернианцы, как он узнал, иногда вдыхали пары, испускаемые семенами
определенного вида морских растений, и уверяли, что они обладают
способностью поднимать дух и обогащать восприятие. Снук пробовал
экспериментировать с этими семенами, но всегда с отрицательными
результатами, что, видимо, объяснялось различиями в метаболизме. "Должно
быть, одним из основных законов мироздания, - записал он на клочке бумаги,
- является то, что по-настоящему хорошо может быть только дома".
Когда у него оставалось время от работы в огороде, Снук всегда
находил для себя другие занятия. Единственный дом на острове постоянно
нуждался в ремонте, особенно крыша. Приходилось также чинить одежду и
обувь. С обогревом проблем не было: каменные плиты пола по ночам
нагревались сами по себе, но Снук иногда жалел, что в доме нет чего-нибудь
более примитивного. С камином, например, было бы гораздо веселее. Особенно
он пригодился бы в те темные вечера, когда Снук, случалось, неосторожно
начинал думать о Пруденс и огни других островов напоминали ему, что жизнь
планеты движется без его участия.
"Ни одна квартира не бывает более одинокой, - вспомнил он собственный
афоризм, - чем та, в которой слышны звуки веселья за стеной".
Жизнь в заключении на маленьком необитаемом островке, со временем
осознал Снук, не так уж много добавляла к выпавшему на его долю испытанию
- жизни в заточении в чужой вселенной, хотя Люди оказались гораздо
гуманнее, чем можно было ожидать. Узнав одного только Феллета, он создал
для себя некий идеализированный образ авернианцев - сверхразумных существ,
восстанавливающих свою цивилизацию после одной всепланетной катастрофы и
стоически готовящих себя к последнему испытанию.
Он был просто ошеломлен, узнав, что раса, как ему казалось, движимых
лишь разумными соображениями существ, не желает присутствия в их мире
представителя планеты, отказавшей им в помощи. А известие о том, что
Феллет отстранен от своих обязанностей Ответчика, поскольку в глазах
авернианцев он с ними не справился, одновременно опечалило и рассердило
Снука. Кроме всего прочего Феллета критиковали и за то, что он единолично
принял решение о переправке Снука в этот мир.
"Искоренить мелкие и незначительные пороки, - сказал Феллет в тот
день, когда Снук оказался на Авернусе, - гораздо труднее".
Обо всем этом Снук старался не думать, неся свой груз забот,
состоявший в том, чтобы выдержать от одного дня до другого, потом снова
повторить этот процесс, потом снова и снова... Жить в мире, где никто не
хочет тебя убить, - одна сторона медали, но у нее была и оборотная: Снук
существовал во вселенной, где никто не дарил ему жизнь и где он не мог
передать жизнь другим. Мысли эти были особенно болезненными для человека с
его жизненной историей, для человека-нейтрино, но свою ошибку он осознал
еще в тот день, когда вошел в отель в Кисуму и увидел...
Добираясь в своих размышлениях до этого места, Снук обычно приступал
к уже привычному вечернему ритуалу, который заключался в том, что он
снимал часы и клал их на оранжевый ящик у кровати. Если он хорошо
потрудился днем, спасительное забвение приходило к нему быстро. И иногда
ему что-нибудь снилось.
Каждый день тянулся, как месяц, каждый месяц - как год.

15
По расчетам Снука, минуло уже двенадцать месяцев с тех пор, как он
очутился на Авернусе, когда однажды утром он получил мысленное послание:
авернианцы подтвердили существование других планет в их солнечной системе.
С самого начала своего пребывания в этом мире он понял, что его
способности к телепатической связи здесь, на Авернусе, немногим отличаются
от способностей, которыми он обладал, когда жил на Земле и периодически
улавливал обрывки мыслей других людей. Как ни парадоксально, полной
"самоконгруэнтности" с Феллетом он мог достичь, только когда они
находились в разных вселенных и Снук имел возможность совмещать свой мозг
в одном объеме с мозгом Феллета. Во время регулярных визитов своего друга
на остров Снук пробовал развить способность к телепатическому обмену
мыслями, но прогресс тут был едва заметен, если он вообще был.
Однако в этот особенный день он безошибочно уловил настроение Людей.
Радость и триумф, усиленные в миллионы раз, разлились на островами, словно
золото заката, которого авернианцам никогда не доводилось видеть.
- Неплохо, - вслух произнес Снук, оторвавшись от грядки. - От полного
незнания о том, что творится за облаками, до развитой радиоастрономии
всего за один год. Неплохо.
Вернувшись к работе, он то и дело окидывал взглядом морской простор в
надежде, что Феллет нанесет ему неожиданный визит и расскажет о
подробностях открытия. Ведь массы и параметры орбит новых небесных тел
должны определить расстояние, которое будет разделять Авернус и Планету
Торнтона при ее следующем прохождении, и Снук испытывал к этой проблеме
живейший интерес. Понять соответствующие уравнения он не мог, но они
повлияли на всю его жизнь, и он хотел знать, что ожидает Авернус: новая
катастрофа, большая или меньшая по масштабам, или же планета будет наконец
в безопасности. Кроме того, ему казалось, что, обретя уверенность в
будущем, Люди будут более терпимы к его пребыванию среди них.
Если так, то он будет просить разрешения перемещаться по планете так
же свободно, как он когда-то путешествовал по Земле. Феллет говорил ему,
что на востоке и на западе есть большие материки, и их исследование, а
возможно, и кругосветное путешествие по планете могли бы придать его жизни
какое-то подобие смысла.
В тот день мимо его острова не проходили суда, но, когда опустилась
темнота, Снук увидел на других островах множество цветных огней, зажженных
в честь торжества. Перед отходом ко сну он несколько часов кряду наблюдал
за движущимися яркими точками. Возможно, думал он, еще одним всеобщим
законом мироздания является то, что счастье и радость побед все разумные
существа празднуют фейерверками, символизирующими рождение космических
миров.
На следующее утро мимо его острова на большой скорости прошла на
северо-восток флотилия из четырех катеров. Не припоминая, чтобы в этом
направлении когда-либо двигались суда, Снук несколько озадаченно посмотрел
им вслед. Катера работали от батарей, в которых электролитом служила
морская вода; такие суда имели практически неограниченный радиус действия,
но там, куда они направлялись, насколько Снук знал, не было суши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28