— Давай найдем что-нибудь поесть, — сказал Каскер.— Неужели ты не понимаешь, как это важно? — удивился Хеллмэн. — Можно разом получить ответ на все вопросы. Если мы постигнем логику иных существ — логику, которой они руководствовались при конструировании экипажа, — то вникнем в строй мысли хелгов. Это в свою очередь даст нам понятие о их нервной системе, а следовательно, и о биохимической сущности.Каскер не шевельнулся: он прикидывал, хватит ли ему оставшихся сил, чтобы задушить Хеллмэна.— Например, — продолжал Хеллмэн, — какого рода. экипаж нужен на такой планете, как эта? Не колесный, поскольку передвигаться здесь можно только вверх и вниз. Антигравитационный? Вполне возможно, но как он устроен? И почему здешние обитатели придали ему форму ящика, а не...Каскер пришел к печальному выводу, что у него не хватит сил задушить Хеллмэна, как бы это ни было приятно. С преувеличенным спокойствием он сказал:— Прекрати корчить из себя ученого. Давай посмотрим, нет ли тут хоть чего-нибудь поесть.— Ладно, — угрюмо согласился Хеллмэн.Каскер наблюдал, как его спутник блуждает среди бидонов, бутылок и ящиков. В глубине души он удивлялся, откуда у Хеллмэна столько энергии, но решил, что благодаря чрезмерно развитому интеллекту тот не подозревает о голодной смерти, которая совсем рядом.— Вот тут что-то есть! — крикнул Хеллмэн, остановившись возле большого желтого бака.— Что там написано? — спросил Каскер.— Дословно перевести очень трудно. В вольном изложении звучит так: «Моришилле-Клейпучка. Для более тонкого вкуса добавлены лакты-экты. Клейпучку пьют все! Рекомендуется до и после еды, неприятные побочные явления отсутствуют. Полезно детям! Напиток Вселенной!»— Неплохо звучит, — признался Каскер, решив про себя, что в конечном счете Хеллмэн, видимо, вовсе не так глуп.— Теперь мы сразу узнаем, съедобно ли для нас их мясо, — сказал Хеллмэн. — Эта самая Клейпучка похожа на вселенский напиток больше всего, что я здесь видел.— А вдруг это чистая вода! — с надеждой спросил Каскер.— Посмотрим. — Дулом лучемета Хеллмэн приподнял крышку.В банке была прозрачная как кристалл влага.— Не пахнет, — констатировал Каскер, склонившись над баком.Прозрачная влага поднялась ему навстречу.Каскер отступил с такой поспешностью, что споткнулся о коробку и упал. Хеллмэн помог ему встать, в вдвоем они снова приблизились к баку. Когда они подошли почти вплотную, жидкость взметнулась в воздух на добрый метр и двинулась по направлению к ним.— Ну что ты наделал! — вскричал Каскер, осторожно пятясь.Жидкость медленно заструилась по наружной стенке бака. Затем потекла им под ноги.— Хеллмэн! — завопил Каскер.Хеллмэн стоял поодаль, по лицу его градом струился пот; нахмурясь, он листал словарь.— По-моему, я что-то напорол при переводе, — сказал он.— Да сделай же что-нибудь! — вскричал Каскер. Жидкость норовила загнать его в угол.— Что же я могу сделать? — проговорил Хеллмэн, не отрываясь от книги. — Ага, вот где ошибка. Тут написано не «Клейпучку пьют все», а «Клейпучка пьет всех». Спутал подлежащее. Это уже другое дело. Должно быть, хелги всасывали жидкость через поры своего тела. Естественно, они предпочитали не пить, а быть выпитыми.Каскер попытался увильнуть от жидкости, но она с веселым бульканьем отрезала ему пути к отступлению. В отчаянии он схватил небольшой тюк и швырнул его в Клейпучку. Клейпучка поймала этот тюк н выпила его. Покончив с этим делом, она снова занялась Каскером.Хеллмэн запустил в Клейпучку какой-то коробкой.Клейпучка выпила ее, а потом вторую, третью и четвертую, которые бросил Каскер. Затем, очевидно, выбившись из сил, влилась обратно в бак.Каскер захлопнул крышку и уселся на ней. Его била крупная дрожь.— Плохо дело, — сказал Хеллмэн. — Мы считали аксиомой, что процесс питания сходен с нашим. Но, разумеется, не обязательно так...— Да, не обязательно. Да-с, явно не обязательно. Это уж точно, теперь мы видим, что не обязательно. Всякий видит, что не обязательно...— Брось, — строго одернул его Хеллмэн. — На истерику у нас нет времени.— Извини. — Каскер медленно отодвинулся от бака с Клейпучкой.— Придется, наверное, исходить из того, что их мясо для нас яд, — задумчиво сказал Хеллмэн. — Теперь посмотрим, каковы на вкус их яды.Каскер ничего не ответил. Он пытался представить себе, что было бы, если бы его выпила Клейпучка.В углу все еще хихикал тягучий брусок.— Вот это, по всей вероятности, яд, — объявил Хеллмэн полчаса спустя.Каскер снова пришел в себя, только губы его нет-нет да подрагивали.— Что там написано? — спросил он.Хеллмэн повертел в руках крохотный тюбик.— Называется «Шпаклевка Пвацкина». На ярлыке надпись:«Осторожно! Весьма опасно! Шпаклевка Пвацкина заполняет дыры и щели объемом не свыше двух кубических вимов. Помните: ни в коем случае нельзя употреблять Шпаклевку в пищу. Входящее в нее активное вещество — рамотол, благодаря которому Шпаклевка Пвацкина считается совершенством, — делает ее чрезвычайно опасной при приеме внутрь».— Звучит заманчиво, — отозвался Каскер. — Чего доброго, взрывом нас разнесет вдребезги.— У тебя есть другие предложения?На миг Каскер задумался. Пища хелгов для людей явно неприемлема. Значит, не исключено, что их яды... но не лучше ли голодная смерть?После недолгого совещания со своим желудком Каскер решил, что голодная смерть не лучше.— Валяй, — сказал он.Хеллмэн сунул лучемет под мышку, отвинтил крышку тюбика, встряхнул его.Ничего не произошло.— Запечатано, — подсказал Каскер.Хеллмэн проковырял ногтем дырку в защитном покрытии и положил тюбик на пол. Оттуда, пузырясь, поползла зловонная зеленоватая пена. Она свертывалась в шар и каталась по всему полу.Хеллмэн с сомнением посмотрел на пену.— Дрожжи, не иначе, — сказал он и крепко сжал в руках лучемет.— Давай, давай. Смелость города берет.— Я тебя не удерживаю, — парировал Хеллмэн.Шар разбух и стал величиной с голову взрослого человека.— И долго это будет расти? — спросил Каскер.— Видишь ли, — ответил Хеллмэн, — в рекламе указано, что это Шпаклевка. Наверное, так оно и есть — это вещество, расширяясь заполняет дыры.— Точно. Но какой величины?— К сожалению, я не знаю, сколько составляют два кубических вима. Но не может же это длиться вечно...Слишком поздно они заметили, что Шпаклевка заполнила почти четверть комнаты и не собиралась останавливаться.— Надо было верить рекламе! — взвыл Каскер. — Эта штука в самом деле опасна!Чем быстрее рос шар, тем больше увеличивалась его липкая поверхность. Наконец она коснулась Хеллмэна, и тот отскочил.— Берегись!Хеллмэн не мог подойти к Каскеру, который находился по другую сторону гигантской сферы. Он попытался обогнуть шар, но Шпаклевка так разрослась, что разделила комнату пополам. Теперь она лезла на стены.— Спасайся кто может! — заорал Хеллмэн и ринулся к двери, что была позади него.Он рванул дверь, когда разбухший шар уже настигал его. Тут он услышал, как на другой половине комнаты хлопнула, закрываясь вторая дверь. Больше он не стал мешкать: проскользнул в дверь и захлопнул ее за собой.С минуту Хеллмэн стоял, тяжело дыша, не выпуская лучемета из рук. Он сам не подозревал, до чего ослаб. Бегство от Шпаклевки подорвало его силы так основательно, что теперь он был на грани обморока. Хорошо хоть Каскер тоже спасся.Но беда еще не миновала.Шпаклевка весело вливалась в комнату через выжженый замок. Хеллмэн дал по ней пробную очередь, но Шпаклевка была, по всей видимости, неуязвима... как и подобает хорошей шпаклевке.И признаков усталости она не выказывала.Хеллмэн поспешно отошел к дальней стене. Дверь была заперта, как и все прочие двери; он выжег замок и прошел в соседнюю комнату.Долго ли может шар разбухать? Сколько это — два кубических вима? Хорошо, если только две кубических мили. Судя по всему. Шпаклевкой заделывают трещины в коре планет.В следующей комнате Хеллмэн остановился перевести дух.Он вспомнил, что здание круглое. Можно прожечь себе путь через остальные двери и воссоединиться с Каскером. Вдвоем они прожгут себе путь на поверхность планеты и...У Каскера нет лучемета!От этой мысли Хеллмэн побледнел. Каскер проник в комнату направо, потому что замок в ее двери был уже выжжен. Шпаклевка, несомненно, просачивалась в эту комнату сквозь замок... и Каскеру не уйти! Слева у него — Шпаклевка, справа — запертая дверь!Собрав остаток сил, Хеллмэн пустился бегом. Коробки, казалось, нарочно подвертывались ему под ноги, норовили опрокинуть его, остановить. Он прожег очередную дверь и поспешил к следующей. Прожег еще одну. И еще. И еще.Не может же Шпаклевка целиком перелиться в ту комнату, где Каскер!Или может?Клиновидным комнатам — секторам круга, — казалось, не будет конца, так же как путанице запертых дверей, непонятных товаров, снова дверей, снова товаров. Хеллмэн споткнулся о плетеную корзину, упал, поднялся на ноги, опять упал. Он напряг силы до предела и исчерпал этот предел. Но ведь Каскер — его друг.К тому же без пилота Хеллмэн навеки застрянет на этой планете. Хеллмэн пересек еще две комнаты — ноги у него подгибались — и рухнул у порога третьей.— Это ты, Хеллмэн? — услышал он голос Каскера из-за двери.— Ты цел? — прохрипел Хеллмэн.— Мне тут не очень-то просторно, — ответил Каскер, — но Шпаклевка перестала расти. Хеллмэн, выведи меня отсюда!Хеллмэн лежал на полу, часто и тяжело дыша. — Минуточку, — сказал он.— Еще чего, минуточку! — прокричал Каскер. — Выведи меня. Я нашел воду!— Что? Как?— Выведи меня отсюда!Хеллмэн попытался встать, но его ноги окончательно вышли из повиновения.— Что случилось? — спросил он.— Когда шар стал заполнять комнату, я решил завести Супертранспорт, изготовленный по особому заказу. Думал, вдруг он пробьет дверь и вытащит меня отсюда. Вот я и залил его высокоусиляющим горючим «Интегор».— И что же? — поторопил Хеллмэн, упорно пытаясь встать на ноги.— Супертранспорт — это животное, Хеллмэн! А горючее «Интергор» — вода! Теперь вытаскивай меня отсюда!Хеллмэн со вздохом удовлетворения улегся на полу поудобнее. Будь у него побольше времени, он бы и сам, чисто логическим путем, обо всем догадался. Теперь-то все кристально ясно. Машина, наиболее пригодная для лазанья по отвесным, острым как бритва горам, — это животное, вероятно, наделенное втяжными присосками. В промежутках между рейсами она впадет в спячку; а если уж оно пьет воду, то и пища его пригодна для человека. Конечно, о былых обитателях планеты по-прежнему ничего не известно, но, без сомнения...— Прожги дверь! — крикнул Каскер, и голос его сорвался.Хеллмэн размышлял об иронии вещей. Если то, что другому мясо (и то, что другому яд), для тебя яд, попробуй съесть что-нибудь еще. До смешного просто.Но одна мелочь по-прежнему не давала ему покоя.— Как ты узнал, что это животное земного типа? — спросил он.— По дыханию, дурень! Оно вдыхает и выдыхает воздух, и при этом запах такой, словно оно наелось луку!За дверью послышался грохот падающих жестянок и бьющихся бутылок.— Да поторопись же!— А что там такое? — спросил Хеллмэн, поднимаясь на ноги и прилаживая лучемет.— Да Супертранспорт! Он прижал меня к стенке за грудой ящиков. Хеллмэн, по-моему, ему кажется, что я съедобен! ТЕЛО Открыв глаза, профессор Мейер увидел беспокойно склонившихся над ним трех молодых хирургов. Внезапно ему пришло в голову, что они действительно должны быть очень молоды, чтобы решиться, на что решились; молоды и Дерзки, не обременены закостенелыми штампами и мыслями; с железной выдержкой, железным самообладанием.Его так поразило это откровение, что лишь через несколько секунд он понял, что операция прошла успешно.— Как вы себя чувствуете, сэр?— Все хорошо?— Вы в состоянии говорить, сэр? Если нет, качните головой. Или мигните.Они жадно смотрели.Профессор Мейер сглотнул, привыкая к новому небу, языку и горлу. Наконец он произнес очень сипло:— Мне кажется... Мне кажется...— Ура! — закричал Кассиди. — Фельдман, вставай!Фельдман соскочил с кушетки и бросился за очками.— Он уже пришел в себя? Разговаривает?— Да, он разговаривает! Фредди, мы победили!Фельдман нашел свои очки и кинулся к операционному столу.— Можете сказать еще что-нибудь, сэр? Все, что угодно.— Я...Я...— О боже, — выдохнул Фельдман. — Кажется, я сойду с ума.Трое разразились нервным смехом. Они окружили Фельдмана и стали хлопать его по спине. Фельдман тоже засмеялся, но затем зашелся кашлем.— Где Кент? — крикнул Кассиди. — Он удерживал осциллограф на одной линии в течении десяти часов.— Отличная работа, черт побери! Где же он?— Ушел за сэндвичами, — ответил Люпович. — Да вот он.— Кент, все в порядке!На пороге появился Кент с двумя бумажными пакетами и половиной бутерброда во рту. Он судорожно сглотнул.— Заговорил?! Что он сказал?Раздался шум, и в дверь ввалилась толпа людей.— Уберите их! — закричал Фельдман. — Где этот полицейский? Сейчас никаких интервью!Полицейский выбрался из толпы и загородил вход.— Вы слышали, что говорят врачи, ребята?— Нечестно, это же сенсация!— Его первые слова?— Что он сказал?— Он действительно превратился в собаку?— Какой породы?— Он может вилять хвостом?— Он сказал, что чувствует себя отлично, — объявил полицейский, загораживая дверь.— Идем, идем, ребята.Под его растопыренными руками прошмыгнул фотограф. Он взглянул на операционный стол и пробормотал:— Боже мой!Кент закрыл рукой объектив, и в этот миг сработала вспышка.— Какого черта?! — взревел репортер.— Вы счастливейший обладатель снимка моей ладони, — саркастически произнес Кент. — Увеличьте его и повесьте в музее современных искусств. А теперь убирайтесь, пока я не сломал вам шею.— Идем, ребята, — строго повторил полицейский, выталкивая газетчиков. На пороге он обернулся и посмотрел на профессора Мейера.— Просто не могу поверить! — прошептал он и закрыл за собой дверь.— Мы кое-что заслужили! — воскликнул Кассиди.— Да, это надо отметить!Профессор Мейер улыбнулся — внутренне, конечно, так как лицевая экспрессия была ограничена. Подошел Фельдман.— Как вы себя чувствуете, сэр?— Превосходно, — осторожно произнес Мейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15