- Я хотел уйти.
- Ты огорчил госпожу, - сказал Эддан. - Ты больше не должен ходить в
город. Она запретила тебе это.
Он поднял глаза. Гнев закипал в нем.
- Ты привел в замешательство весь Дом. Подумай об этом.
- Подумайте _о_б_о _м_н_е_, - крикнул взбешенный Ньюн. Он видел, как
от его выкрика Эддан словно окаменел, и с мрачным удовлетворением
выкрикивал слова. - Это же дико - держать меня здесь. Я должен что-то
совершить в жизни. Что-то свое.
- Да? - В мягком голосе Эддана послышался гнев. - Кто тебе сказал
это? Какой-нибудь регул в городе?
Эддан стоял спокойно, засунув руки за пояс, старый мастер ин'ейн; эта
поза заставляла содрогнуться любого, кто знал ее смысл: "это вызов, если
ты захочешь принять его". Ньюн любил Эддана. Но сейчас его вид пугал
юношу, он заставлял вспомнить, что Эддан до сих пор превосходит его в
искусстве владения оружием и способен заставить его подчиниться. В этом
была разница между ним и старым мастером - тому, кто вызовет гнев Эддана,
придется заплатить кровью.
И Эддан чувствовал эту разницу. Кровь прилила к его лицу.
- Я никогда не просил, чтобы со мной обращались иначе, чем с другими,
- заявил Ньюн, отворачиваясь и не принимая вызова Эддана.
- Каково же твое предназначение?
Ньюн не смог ответить.
- В твоих доводах есть слабое место, - сказал Эддан. - Зияющая дыра.
Пойди и подумай, Ньюн с'Интель, и когда ты осознаешь, какова твоя миссия,
зачем ты нужен Народу, приди и скажи мне. Мы пойдем к Матери и поговорим о
тебе.
Эддан насмехался над ним. И самое горькое заключалось в том, что Ньюн
этого заслуживал. Он видел, что его излишняя настойчивость выставила его
на посмешище перед регулами. Он опустил вуаль, поднялся на ноги, чтобы
идти прочь.
- Возвращайся к своим обязанностям, - резко сказал Эддан. - Обед
прошел без тебя. Пойди и помоги Лирену убрать со стола. Постарайся помнить
о твоих обязательствах перед Народом и подумай о том, что надлежит сделать
тебе.
- Но... - начал было Ньюн, но потом отвернулся и пошел вниз по
лестнице.

3
Корабль, долгое путешествие с Элага-Хэйвена - все наводило дикую
скуку. Стэн Дункан еще раз взглянул на экран дисплея в кают-компании и был
разочарован тем, что на нем ничего не изменилось. Это было самое долгое
путешествие в обыкновенном пространстве, какое только он предпринимал в
своей жизни, и летели они из Хэйвена, где обстановка требовала
чрезвычайной бдительности. Перед Стэном открылся коридор. Он пожал плечами
и шагнул вперед. Здесь повсюду пахло регулами. Проходя мимо открытой двери
автоматического камбуза, Дункан задержал дыхание. Он старался идти по
центру коридора, чтобы не мешать движущимся по рельсам тележкам. Коридоры
были широкими, высокими в центре и низкими у стен. По полу змеились
сверкающие рельсы - по ним регулы на тележках перемещались по длинным
коридорам корабля.
Даже на миг невозможно было забыть, что корабль принадлежал регулам.
Коридоры поворачивали не под углом и не по дугам, как на кораблях землян:
они извивались невообразимыми спиралями, чтобы по ним могли ездить
тележки. Лишь по некоторым коридорам можно было нормально ходить. И именно
в помещениях, приспособленных для ходьбы, размещались комнаты для землян -
или для мри, которые всегда были на кораблях регулов, - но и в них
блестели рельсы для тележек регулов.
И по всему кораблю плыли странные запахи, ароматы непривычной пищи,
неизвестных специй, слышались загадочные звуки речи регулов, которые не
смогли бы воспроизвести не только земляне, но и постоянно общавшиеся с
регулами мри.
Стэну не нравилось все это. Он чувствовал острое отвращение к
регулам, но, понимая, что такая реакция неразумна в его положении,
всячески старался подавить свои чувства. Было очевидно, что подобные
чувства испытывают и регулы. Они ограничивали своих гостей шестью часами,
в течение которых земляне могли заниматься в отведенных для них местах
своими личными делами. А затем следовал двадцатидвухчасовой период строгой
изоляции.
Стэн Дункан, помощник Георга Ставроса, будущего губернатора новых
территорий, а в настоящее время ведущего переговоры между землянами и
регулами, регулярно пользовался периодом шестичасовой свободы. А мистер
Ставрос - нет... нет, он не выходил из своих покоев. Дункан бродил по
коридорам, собирал информацию и готовил ее для своего шефа, чтобы тот мог
ознакомиться и быть в курсе происходящего. Кроме того, Дункан передавал
сообщения, полученные по пневматической почте для Ставроса и его партнера
по переговорам регула бая Хулага Алань-ни.
Протоколы регулов. Их церемонии. Ни один старший регул не уронит
своего достоинства и не напишет документ сам. Только мелкие чиновники,
которыми, в основном, были молодые регулы. Следовательно, и человек такого
высокого ранга, как Ставрос, должен поступать так же. И Ставрос выбрал
себе для этого молодого, но уже имеющего заслуги помощника - именно по
такому критерий взрослый регул должен был выбирать себе помощника.
Дункан, конечно же, был всего лишь слугой. Но он добавлял Ставросу
престижа. Он писал послания регулам. Но при захвате Хэйвена он получил
чин, и регулы знали это. И это еще больше увеличивало престиж Ставроса.
Дункан собрал дневную почту, положил письмо от Ставроса на
соответствующий стол, загрузил в щель автомата заказ на еду. Эта карта по
извилистым переходам попадет в соответствующее помещение, и вскоре автомат
поставит у двери заказанную пищу, приготовленную регулами из имеющихся у
них съестных припасов землян.
Дункан с беспокойством ощущал, что регулы стараются, насколько
возможно, поддерживать привычную для землян окружающую обстановку. Однако
во всем чувствовалась искусственность, нарочитость.
Он пошел назад через холл, большой зал и библиотеку. В тех местах,
где Стэн бродил во время шестичасового отдыха, ему почти не встречались
регулы - ну разве что совсем юные. Интересно, что и Ставрос не встречался
с Хулагом. Опять церемониальности. Похоже на то, что за все время
пребывания у регулов они так и не встретятся с баем Хулагом Алань-ни и
будут общаться только с юношами - его слугами, носильщиками, помощниками.
Старые регулы малоподвижны, а Хулаг, как им было известно, достиг
весьма почтенного возраста. Сам Дункан считал, что старые регулы
стесняются своей беспомощности и поэтому стараются держаться подальше от
чужих взглядов.
Или же земляне вызывали у них невыносимое отвращение. Что ж, весьма
возможно: регулы тоже, по человеческим меркам, красотой не блистали.
Дункан открыл незапертую дверь и вошел в двойную каюту, которую они
занимали вместе со Ставросом. Первая комната, прихожая, принадлежала ему.
Здесь была установлена походная кровать и предусмотрено все, что могло
понадобиться человеку в длительном путешествии: месть регулов за то, что
земляне потребовали долгого медленного путешествия, - раздраженно подумал
Дункан. Приемная и настоящая спальня принадлежали Ставросу. Там же был и
туалет, который примыкал к спальне и вовсе не был приспособлен для
удобства пользования землянами. Дункан подумал о том, как же Ставрос,
пожилой человек, умудряется справляться с этим. Но было неразумно
требовать от регулов каких-либо переделок - не следовало подчеркивать
разницу между ними даже в таких деталях. Считалось, что обращаясь с
землянами так, словно те ничем от них не отличаются, регулы оказывают им
уважение. Отсюда и общение с землянами только через молодых посредников и
то, что молодой помощник Дункан разместился в маленькой неудобной
прихожей, которая, ко всему прочему, была еще и проходным двором.
Все в полном соответствии с этикетом регулов: он, молодой помощник и
слуга, должен охранять старого почтенного джентльмена от нежелательного
вторжения, от разных неприятностей. В подобном гостеприимстве регулов для
землян не следовало искать оскорблений.
И Ставросу приходилось быть пленником своего высокого положения,
запертым в комнате без каких-либо, кроме как через Дункана, контактов с
внешним миром.
Дункан закрыл за собой дверь и постучался к Ставросу. Это была
необходимая формальность: во-первых, из-за того, что подслушивающий регул
(а в том, что регулы подслушивали, они были уверены) не поймет
фамильярности между старшим и младшим, а во-вторых, потому, что за время
длительного путешествия они слишком долго пробыли в этих тесных
апартаментах и не желали стеснять друг друга внезапными вторжениями без
предупреждения. Дверь открылась сама - Ставрос управлял ею с помощью
дистанционного устройства, - и Дункан увидел маленького хрупкого старичка,
сидящего в массивном кресле-тележке, которым пользовались пожилые регулы.
Стол, пульт управления. Ставрос мог перемещаться по комнате в кресле.
Дункан подошел к нему, вручил ленты, бумаги. Ставрос сразу же принялся за
них, не сказав ни слова благодарности и даже не улыбнувшись. Ставрос
улыбался всего несколько раз в самом начале их совместной работы. Теперь
он совсем не улыбался. Они жили под непрерывным наблюдением регулов.
Дункан понимал, что его считают тем же, чем молодого регула - к нему не
может быть никакого уважения, он не является личностью. Стэну оставалось
только верить, что подобное отношение к нему со стороны Ставроса - всего
лишь маскировка.
Он считал, что Ставрос выше его понимания. Дункан видел в нем
качества, которые уважал - мужество, например. Стэн подумал, что именно
мужеству Ставрос в большей степени обязан тем, что ему поручили такую
сложную и небезопасную миссию, да еще в таком возрасте. Здесь требовался
именно такой человек, как он: старый дипломат, который помимо выполнения
своих обязанностей губернатора новых территорий будет внушать уважение
соседям-регулам своим возрастом. Ставрос вернулся из отставки, чтобы
принять это назначение. Однако физической силой он не отличался. Ставрос,
как Дункан узнал из единственного доверительного разговора со стариком еще
до посадки на корабль, родился на Килуве, где в прошлом разыгралось одно
из сражений войны. Это кое-что объясняло. Килува была отдаленной колонией,
долгое время предоставленной самой себе. Там развилось любопытное
философское учение, благодаря которому килуванцы отличались
эксцентричностью поведения и манер. В течение многих лет после падения
Килувы Ставрос служил в Ксенологическом Бюро и затем ушел преподавать в
университет. У него были дети, а в войне за Элаг-Хэйвен он потерял внука.
И если Ставрос ненавидел регулов за Килуву или за смерть внука, он никогда
не показывал этого. Он вообще был довольно бесстрастным человеком;
казалось, его интересуют только регулы.
Ставрос был само спокойствие и непроницаемость, но за этим покоем
таилась бездна.
Светлые глаза старика сверкнули:
- Доброе утро, Дункан, - сказал он и снова вернулся к своим занятиям.
- Садись, - добавил он, - и подожди.
Разочарованный Дункан сел и стал ждать. Ему ничего другого не
оставалось. Скоро он сойдет с ума от этой гнетущей тишины и
бездеятельности. Он смотрел на Ставроса, уже в сотый раз удивляясь, зачем
старику понадобилось изучать язык регулов, на который он тратил столько
времени. Ведь регулы довольно хорошо изъяснялись на универсальном базовом.
Но Ставрос далеко продвинулся за время путешествия и теперь мог сам
слушать ленты с записями речей регулов, только изредка бросая взгляд на
письменный перевод - это все была пропаганда регулов, восхваления
древнейшей планеты-прародительницы, Нурага, и исключительных достоинств
командира корабля. Дункану все это - за исключением некоторых деталей
конструкции корабля - казалось весьма скучным.
Но Ставрос на этом учился и стал достаточно сведущ в обычаях регулов.
Быстрота, с которой он постигал неизвестный язык и вникал в душу
незнакомой цивилизации, изумляла Дункана. Ставрос уже мог понимать эту
жуткую сумятицу звуков, которая для Дункана продолжала оставаться всего
лишь невообразимой бессмысленной какофонией.
Этот человек - ученый, интеллигент, у которого были дети, внуки,
правнуки - оставил все знакомое, человеческое, все, чем занимался за свою
долгую жизнь, и вместе с врагами пустился в длительное путешествие в
неизвестность. Хотя пост губернатора довольно высок, трудности и
неудобства, которые ждали впереди Ставроса, были огромны. Дункан не знал,
сколько старику лет, а слухи, которые ходили о Ставросе на Хэйвене, были
мало похожи на правду. Но Дункану было известно, что один из правнуков
Ставроса вступил в армию.
Достигни Дункан некоторой доверительности отношений со Ставросом, он
спросил бы старика, почему тот принял это назначение. Но сейчас он не
осмеливался задать этот вопрос. Правда, Дункана все время подмывало
поговорить со стариком о трудностях долгого путешествия, о странных вещах,
окружающих их, о том, что их ждет впереди. Но старик терпеливо занимался
своими делами и казался выше всего окружающего.
Дункан знал: и как компаньон, и как помощник для Ставроса он -
приобретение небольшое; он был всего лишь необходимой уступкой этикету
регулов. Ставрос спокойно мог бы обойтись без него, во всяком случае, судя
по тем заданиям, которые Дункан выполнял сейчас. Дункана выбрали для этой
поездки после беседы с шестью офицерами планетарной разведки Хэйвена, и он
сам не знал, почему выбор пал на него. Было признано, что у него нет
необходимой квалификации для такой работы, на что Ставрос тут же ответил,
что ему всего лишь придется выполнять распоряжения.
1 2 3 4 5 6