– На прошлой неделе мне позвонили, – начала Патриция. – Я не могу сказать тебе всего, но мне придется уехать на два-три месяца, может быть, даже больше. Пол знает об этом, но я не могу сказать ему больше, чем только что сказала вам.
В кухню вошел Пол, толкнув качающуюся дверь.
– Кто тебе звонил? – поинтересовался отец.
– Джудит Хоффман.
– Кто это? – спросила Рита.
– Женщина, которую показывали по телевизору? – задал новый вопрос Рамон.
Патриция кивнула.
– Она – советник президента. Мне предложили поработать с ними, и это все, что я могу вам сказать.
– Почему они предложили это именно тебе? – спросила мать.
– Я думаю, они хотят, чтобы она построила машину времени, – улыбнулся Пол.
Каждый раз, когда он говорил это, Патриция приходила в ярость, но сейчас лишь пожала плечами. Она не могла ожидать, что Пол разберется в сути ее работы. Это было понятно очень немногим, и, уж конечно, не ее родителям и друзьям.
– У Пола есть и другие сумасшедшие теории, – бросила Патриция. – Но мои уста на замке.
– Она такая скрытная, – заметил Лопес. – С ней было трудно последние несколько дней.
– Если бы ты не пытался заставить меня говорить!.. – Она притворно вздохнула – в последнее время ей приходилось делать это достаточно часто – и посмотрела на молочно-белый потолок, потом повернулась к отцу. – Это должно быть очень интересно. Непосредственно связаться со мной будет невозможно. Можно писать по этому адресу. – Она пододвинула к себе телефонную книгу и написала данные абонементного ящика.
– Это важно для тебя? – спросила мать.
– Конечно, – ответил за нее Рамон.
Но Патриция этого не знала. Даже сейчас это казалось ей безумием.
Когда гости разошлись, она вытащила Пола на ночную прогулку по окрестностям. В течение получаса они молча шагали мимо уличных фонарей.
– Я вернусь, ты же знаешь, – сказала наконец Патриция.
– Знаю.
– Я должна была показать тебе мой дом, поскольку для меня это очень важно. Рита, Рамон, дом…
– Да.
– Я думаю, что не смогу без них. Я столько времени провела в мире собственных мыслей и то, чем я там занимаюсь, столь непонятно и странно для большинства людей, что если бы у меня не было какого-то центра притяжения, какого-то места, куда можно вернуться, я не смогла бы жить.
– Я понимаю, – сказал Пол. – Очень приятный дом. Мне понравились твои старики.
Патриция остановилась, и они повернулись друг к другу, держась за руки.
– Я рада.
– Я тоже хочу, чтобы у нас с тобой был свой дом, – проговорил он. – Еще одно место, куда мы оба могли бы вернуться.
На лице девушки отразилось столь пылкое чувство, что, казалось, она готова прыгнуть на него.
– У тебя кошачьи глаза, – улыбнулся Пол.
Они повернули обратно и поцеловались на крыльце, прежде чем отправиться пить кофе и какао с корицей в компании ее родителей.
– Подожди, я сейчас, – бросила Патриция, когда они уже собрались ехать обратно в Калтех.
Она прошла через холл к ванной, мимо выпускных фотографий и окантованной страницы с оглавлением из журнала «Физикал ревю», где была опубликована ее первая статья. Она остановилась перед журнальной обложкой и пристально посмотрела на нее. Внезапно Патриции показалось, что сердце ее пропустило один удар, оставив своеобразную пустоту в груди – короткое, почти приятное ощущение падения, полета в никуда, – а потом все пришло в норму.
Она уже ощущала это раньше. Ничего серьезного – просто дуновение холодного ветра в груди, каждый раз, когда Патриция Васкес полностью отдавала себе отчет в том, куда она направляется.


4. 1174 год Путешествия, Аксис Надер

Премьер-министр Аксиса Ильин Таур Ингл стоял в просторном наблюдательном куполе, глядя на Путь, сквозь голубое сияние города, на дороги, ярко освещенные непрерывным движением между воротами. Позади него застыли два официальных фантома и делегат Нексуса Гексамона.
– Вы хорошо знаете Ольми, сер Франко? – изобразил премьер-министр на графоречи.
– Нет, сер Ингл, – ответил делегат, – хотя в Нексусе он известен.
– Три воплощения. На одно больше, чем допускает закон – за выдающиеся заслуги. Ольми – один из наших старейших граждан, все еще сохраняющий материальность, – заметил Ингл. – Загадочная личность. Он давно лишился бы привилегий и отправился на пенсию в Память Города, если бы не был столь полезен Нексусу.
Премьер-министр дал команду распылителю выдать его любимую разновидность тальзита. Туман заполнил куб, окруженный слегка светящимся пурпурным полем. Ингл зашел внутрь и глубоко вдохнул.
Фантомы не шевелились; их изображения не двигались без вызова и существовали лишь для того, чтобы подтвердить, что личности, находящиеся в Памяти Города, сейчас видят и слышат все происходящее.
– Он, кажется, из надеритов? – сказал материализованный помощник.
– Да. – Премьер кивнул. – Но он служит Гексамону независимо от того, кто находится у власти, и у меня нет оснований сомневаться в его лояльности. Крайне необычный человек. Он пережил великие перемены, великие страдания. Я помню его по событиям на отметке один и три экс девять. Ольми руководил там нашим наступлением на джартов. Но здесь он будет гораздо полезенее. Он – один из тех, на кого мы должны возложить эту миссию. Аксис Надер не может не согласиться с этим или обвинить нас в партизанских действиях; доклады, которые поступали от него, всегда отличались подробностью и точностью. Сообщите президенту, что мы понимаем задачу и потому посылаем Ольми.
– Да, сер Ингл.
– Я полагаю, фантомы получили ответы на свои вопросы?
– Мы слушаем, – сказал один из фантомов. Другой не пошевелился.
– Прекрасно. Теперь я намерен встретиться с сером Ольми.
Фантомы исчезли. Делегат Франко вышел, дотронувшись пальцем до ожерелья и создав над левым плечом флаг официальной службы.
Премьер-министр выключил поле, и помещение заполнилось тальзитом. Запах был своеобразным – резким, как старое вино. Вошел Ольми.
Он тихо приблизился, не желая прерывать состояние задумчивости, в котором находился Ингл.
– Входите, сер Ольми, – сказал Премьер-министр, поворачиваясь к Ольми, поднимавшемуся по ступеням платформы. – Сегодня вы хорошо выглядите.
– Вы тоже, сер.
– Да. Жена в последний раз устроила мне прекрасную чистку памяти, стерев кучу неприятностей из двадцатого года моей жизни. Это был не слишком удачный год, и, забыв его, я испытал облегчение.
– Прекрасно, сер.
– Когда вы женитесь, Ольми?
– Когда найду женщину, которая сможет стереть двадцать первый год моего первого воплощения.
Ингл добродушно рассмеялся.
– Я слышал, вы поддерживаете теплые отношения в Аксис Надере с… Как ее зовут?
– Сули Рам Кикура.
– Да, конечно… Она в свое время активно сглаживала конфликт между горячими головами Нексуса и фракцией Корженовского, верно?
– Мы редко говорили на эту тему.
Премьер глубоко вздохнул и сосредоточенно уставился на платформу.
– Значит, так. Вам предстоит трудная миссия.
– Рад служить Гексамону.
– На сей раз вряд ли. Это не обычное расследование по поводу контробандной торговли через ворота. Каждые несколько десятилетий мы посылаем кого-нибудь на Пушинку, чтобы проверить, как там обстоят дела. На сей раз это вдвойне необходимо. На Пушинке появились обитатели.
– Кто-то пересек Запретную Зону?
– Нет. Еще загадочнее. Никто не проходил через наши посты у первого барьера. Видимо, они каким-то образом проникли туда извне; что еще более удивительно – это люди. Их немного, но они организованы. Бесполезно рассуждать о том, откуда они взялись – информация слишком противоречива. У вас, конечно, будут все необходимые полномочия и средства передвижения. Об остальном вам сообщит сер Алголи. Ясно?
Ольми кивнул.
– Хорошо. – Ингл перегнулся через ограждение и взглянул на простиравшуюся в двадцати километрах под ним поверхность, где бурлил водоворот света. – Похоже, у этих ворот затор. Время такое – сплошные беспокойства. Месяц Добрых Людей. – Он повернулся к Ольми. – Желаю успеха. Или, как говорили древние, да будут благосклонны к тебе Звезда, Судьба и Сила Духа.
– Спасибо, сер.
Ольми сошел с платформы и покинул купол. Поднявшись на лифте вдоль длинного узкого пилона в Центральный Город, он начал приводить дела в порядок перед длительной отлучкой.
Новое назначение было привилегией. Возвращаться на Пушинку запрещалось, если только этого не требовал Нексус. Ольми не был там больше четырехсот лет.
С другой стороны, конечно, это могло стать очень опасной миссией – особенно учитывая столь противоречивую информацию. Он мог бы увеличить вероятность успеха, взяв с собой франта.
Если на Пушинке были люди, и не ренегаты из Города – а это наиболее правдоподобное объяснение, – то откуда же они появились?
Это не давало ему покоя.

Глава 1

Апрель 2005 года

На первом этапе путешествия – в пассажирском салоне шаттла – Патриция Васкес видела окутанный туманом диск Земли на экране монитора. А чуть раньше установленные снаружи камеры показали ей механических чудовищ, передававших огромный груз в поджидающие руки ОТМ – орбитального транспортного модуля. Это напоминало двух пауков с упакованной в кокон мухой. Операция заняла около часа, и захватывающее зрелище отвлекло ее от мыслей о том, где и зачем она оказалась.
Когда подошла ее очередь и она облачилась в «пузырь», чтобы преодолеть десять метров до шлюза ОТМ, ей с трудом удавалось сохранять спокойствие. Пузырь был сделан из прозрачного пластика, так что Патриция не страдала от клаустрофобии. Скорее, даже наоборот. Она ощущала бесконечную черноту за пределами корабля, хотя и не могла разглядеть звезды – их затмевало сияние Земли и ярко освещенная поверхность ОТМ, цепочки цилиндров, шаров и призм, соединенных алюминиевыми балками.
Экипаж модуля, состоявший из трех мужчин и двух женщин, тепло приветствовал девушку в узком туннеле, когда она «вылупилась» из оболочки. Затем ее проводили к креслу, расположенному прямо за местами команды. Эта позиция давала хороший и ясный обзор, и она могла видеть отчетливые точки звезд.
Теперь, когда космос был прямо перед Патрицией и их не разделял экран монитора, казалось, что она находится в бесконечном усыпанном звездами зале. Она чувствовала себя так, словно могла войти туда и заблудиться среди созвездий.
На Патриции все еще был черный комбинезон, который ей выдали во Флориде всего шесть часов назад. Она чувствовала себя грязной; волосы, даже туго стянутые, торчали раздражающими клоками. Ей казалось, будто она ощущает запах собственного беспокойства.
Экипаж плавал вокруг, заканчивая последние проверки и вводя необходимые данные в компьютер. Патриция разглядывала разноцветные комбинезоны – красный и голубой у женщин, зеленый, черный и серый у мужчин – и лениво размышляла, кто из них кому подчиняется и кто кем командует. Субординация никак не проявлялась ни в голосе, ни в манере поведения, словно экипаж состоял из гражданских лиц. Но это было не так.
ОТМ был военным транспортном, соответствовующим ограничениям, введенным после Малой Гибели. Один из десятков новых кораблей, построенных на земной орбите после появления Камня, он существенно отличался от транспортов, обслуживавших орбитальные защитные платформы Объединенных космических сил. Он был крупнее и мог летать на значительно большие расстояния; в соответствии с договором, ОТМ не мог доставлять грузы на орбитальные защитные платформы.
– Стартуем через три минуты, – объявила один из пилотов, блондинка, имя которой Патриция уже забыла. Она коснулась плеча девушки и улыбнулась. – Примерно полчаса здесь будет твориться нечто неописуемое. Если вам нужно выпить воды или воспользоваться туалетом, самое время сделать это сейчас.
Патриция покачала головой и улыбнулась в ответ.
– Я прекрасно себя чувствую.
– Хорошо. Девственница?
Патриция изумленно уставилась на нее.
– Она имеет в виду первый полет, – пояснила вторая женщина.
Патриция вспомнила ее имя – Рита, как и у ее матери.
– Конечно, – подтвердила Патриция. – Иначе я не сидела бы здесь, словно корова на бойне?
Блондинка рассмеялась. Пилот – Джеймс или Джек, – с прекрасными зелеными глазами, оглянулся и посмотрел.
– Не волнуйтесь, Патриция, – успокаивающе сказал он.
Их профессиональная уверенность слегка пугала. Это были опытные космонавты, работавшие ранее на околоземных орбитальных платформах, а теперь обслуживающие рейсы между Землей, Луной и Камнем. Она же была всего лишь молодой женщиной, только-только закончившей аспирантуру, и никогда прежде не покидала даже штат Калифорния – до того, как отправилась во Флориду, на космодром Кеннеди.
Интересно, думала она, что сейчас делают отец и мать у себя дома в Санта-Барбаре? Где, они предполагают, может быть их дочь? Патриция попрощалась с родителями всего неделю назад, и у нее до сих пор сжималось сердце при воспоминании о последних минутах, проведенных с Полом. Его письма дойдут до нее – это было гарантировано, – но что она сможет ответить? Скорее всего, ничего. А ей предстояло провести в космосе, как минимум, два месяца.
Она прислушалась к гудению механизмов ОТМ. Работали топливные насосы, послышались таинственные звуки, похожие на бульканье, словно большие водяные пузыри всплывали позади пассажирского салона. Затем – резкое завывание двигателей, уносящих транспортный модуль прочь от шаттла.
Они начали вращаться вокруг оси, совпадающей с центром грузового кокона, закрепленного на запасном шестиугольном резервуаре с горючим. ОТМ рванулся вперед с ускорением, которое придал ему первый импульс двигателя. Блондинка, не успевшая сесть в кресло, приземлилась на ноги у задней переборки, спружинила коленями и закончила вводить команды в процессор.
Затем все пристегнули ремни.
Второй импульс последовал через пятнадцать минут. Патриция закрыла глаза, поудобнее устроилась в кресле и решила поработать над проблемой, отложенной более двух недель назад. На начальном этапе работы она вполне могла обходиться без бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67