Таджик увидел кого-то, кого он знал и махнул ему рукой. Здоровенный наемник тут-же подошел к бару и дружески дал ему по спине с такой силой, что у капитана парома клацнули зубы.
— Таджик, старый негодяй! Пчему ты не дома и не считаешь свои денежки?
— Потому что я здесь, чтобы купить тебе выпивку, — ответил Таджик.
Наемник обнял его за плечи. — Вот такие разговоры я люблю слышать! Бармен! Эль!
Бармен поставил кружку с элем на стойку бара перед наемником, и Таджик заплатил.
— Я слышал, что у тебя были какие-то проблемы сегодня вечером, — выпив сказал наемник.
— Да, я повстречался с гигантами, — сказал Таджик. — Это было очень близко. Они почти утопили меня, в какой-то момент я решил, что нам каюк.
— Так мне и сказали, — заметил наемник. — Все только и говорят об этом, преувеличивая, как обычно. Я даже слышал какую-то смешную чушь о том, что один из твоих пассажиров прыгнул за борт и убил гиганта своим мечом.
— Это не смешно и это не чушь, — ответил Таджик. Он указала на Сорака. — Вот этот самый пассажир. Он спас жизнь нам всем.
Наемник повернулся и уставился на Сорака. — Неужели? Ты убил гиганта, один на один?
— Мне повезло, — сказал Сорак.
— Ну, тогда разреши пожать тебе руку, незнакомец, — сказал наемник.
— Сорак, это Дром, — сказал Таджик, представляя их друг другу, — а это леди Риана.
Когда слегка опьяневший наемник перевел взгляд на Риану, его глаза расширились. — Кровь Гита! — сказал он. — Хотел бы я увидеть, как ты танцуешь на сцене!
— Веди себя прилично, ты, здоровенный болван! — резко сказал Таджик. — Ты что, совсем окосел от пьянства и не видишь, что это монахиня из сестринства виличчи?
У наемника отвисла нижняя челюсть, он покраснел, смешался, наклонил голову и забормотал, извиняясь. — П-простите меня, миледи. Я-я был дурак. На самом деле я ослеп не от пьянства, а от вашей красоты.
— Хорошо сказано, — сказал Сорак, поднимая бокал с водой ко рту.
— Таджик прав, я действительно болван, — сказал наемник. — Я оскорбил вас обоих. Как я могу заслужить прощение?
— Ну, возможно ты можешь нам кое-что рассказать, — сказал Таджик.
— Да, — добавил Сорак, — может быть ты слышал о наемнике по имени Киеран?
— Киеран из Драя?
— Я не знаю, откуда он родом, — сказал Сорак, — но это беловолосый, приятно выглядящий человек, голубоглазый, чисто выбритый, примерно моего роста, очень мускулистый и одетый в дорогие, очень редкие шкуры.
— Да, именно так он и выглядит, — сказал Дром, кивая. — А еще он носит железное оружие, меч и два длинных стилета, рукоятки которых обвиты серебряной проволокой?
— Это он, — сказал Сорак. — Что ты знаешь о нем?
— Хороший клинок, — многозначительно сказал Дром. — Один из лучших. Закаленный воин. Служил в армии Драя — примкнул к ним еще пацаном, так они говорят — и дослужился до командира полка. Мог бы стать и генералом.
Сорак нахмурился. — И что случилось?
— Что-то у меня здесь все пересохло, — сказал наемник, потирая горло. Сорак уловил намек и купил ему еще эля. Когда появился эль, Дром опять отвлекся на мгновение, когда танцовщица остановилась перед ним и вытянула ногу так, что ее пальцы коснулись его груди. Дром поцеловал ее ногу и вынул монету, которую она ловко схватила пальцами. Потом она наклонилась, ласково потрепала его по щеке и ушла. — Где я был?
— Почему Киерану не удалось стать генералом? — подсказал Сорак.
— Ах, да. Он убил Драйского аристократа.
— Вы имете в виду, что он подло убил его из-за угла? — спросила Риана.
— Нет, это была дуэль, — сказал Дром.
— Дай мне угадать, — сказал Таджик. — Они поссорились из-за женщины.
— Можно сказать и так, — ответил Дром. — Но это не то, что вы думаете. Девушка была дочерью аристократа.
— А, — сказал Таджик. — То есть внимание Киерана была нежелательным?
— Более, чем нежелательным, — ответил Дром. — Они любили друг друга и собирались пожениться. Но отец девушки не одобрил их брак. Он отказался отдать дочку за солдата, и к тому же простолюдина. Как говорят, они поспорили и он ее ударил. Когда об этом узнал Киеран, он публично назвал аристократа трусом — и еще много кем — и ударил его. Ну, одно это могло бы положить конец его карьере, но аристократ не выдержал и вызвал его на поединок, на месте. Киеран убил его, был арестован и осужден на смерть. Когда об этом узнала девушка, она проглотила яд и умерла.
— Как ужасно! — сказала Риана.
— И каким образом Киеран остался в живых?
— За него вступились друзья, — ответил Дром. — А его полк взбунтовался. Смертный приговор был заменен пожизненной высылкой из Драя, а все его имущество было конфисковано. Когда Киеран уходил из Драя, без монеты в кармане, почти треть его полка ушла вместе с ним. У остальных были семьи и еще какие-то заморочки, иначе и они бы ушли.
— Они организовали свою собственную роту наемников, и нанимались в любое королевство, которому были нужны люди для войны. Постепенно от них не осталось почти никого, кто-то был убит, а кто-то ушел сам. Наконец все, кто остались, разошлись и пошли своими путями.
— Похоже ты знаешь очень много о нем, — сказал Сорак.
— Конечно, — ответил Дром. — Я служил вместе с ним в армии Раама во время войны с Уриком. К тому времени осталось только полдюжины солдат из его первоначальной роты. Это были великолепные бойцы, преданные ему до последней капли крови. Где ты повстречал его?
— Он повстречал его на моем корабле, — сказал Таджик. — Киеран был там, когда Сорак убил гиганта. Он предложил Сораку работу.
Дром удивленно посмотрел на Таджика. — Киеран здесь? В Южном Ледополусе?
— Он сказал, что он здесь проездом в Алтарук, чтобы принять пост капитана стражников торгового дома Джамри, — сказал Сорак.
— А, — сказал Дром. — Они наняли его, без сомнений. Жаль, такой великолепный клинок, как Киеран, и вдруг на службе у какого-то торгового дома. Он унижает себя. Нет, на самом деле, он просто разбазаривает свой талант, и… ох, кажется моя кружка опять пуста.
— Еще одну для моего друга, — сказал Сорак.
— Ну, если сам Киеран предложил тебе работу, ты произвел на него очень сильное впечатление, — сказал Дром, когда перед ним появилась очередная порция выпивки. — Ты не найдешь ничего лучше, только хуже. Я бы с удовольствием пошел работать к нему, если бы я был на твоем месте. Ты бы получил хорошие деньги и мог бы многому научиться от него.
— Спасибо, — сказал Сорак. — Я ценю твой совет.
— Когда увидишь его, скажи, что Дром из Урика передает ему привет. Но скорее всего он не помнит меня. Я не слишком заметный человек.
— Будь уверен, я передам ему, — сказал Сорак.
Дром кивнул, а потом внезапно помрачнел, его веселость куда-то испарилась. — Спасибо за выпивку, приятель, — сказал он. — И за разговор. Иногда так хорошо вспомнить добрые старые дни. — Он рыгнул. — А иногда не так хорошо. — Он повернулся к Риане и слегка поклонился, покачнувшись. — Миледи…
Пока он нетвердой походкой шел к сцене, Сорак глядел ему вслед.
— Когда то он был хорошим человеком, — сказал Таджик, глядя как Дром затерялся в толпе. — Но пьянство забрало себе самое лучшее, что в нем было. Он сражался в дюжине войн, а теперь стражник на стройке моста в маленьком городке, затерянном в центре пустыни, в центре ничего. Подумай об этом, мой друг. Ремесло наемника может хорошо вознаградить молодого талантливого человека, но не оставайся наемником слишком долго, иначе…
Внезапно музыка перестала играть, дварф снова вскарабкался на сцену и поднял руки, призывая к молчанию. — Я знаю, чего вы все ждете! — закричал он. — Время пришло! Девчонки Пустыни с гордостью представляют… всеми любимую, несравненную… Крикет!
Толпа заорала, барабанщики заиграли быстрый туш, потом остановились и начали новую мелодию, медленную и плавную, мягко ударяя палочками, ее сопровождали колокольчики и цимбалы. Толпа неожиданно замолчала, занавес из бус на дальней стороне сцены ушел в сторону, открыв силуэт высокой и стройной, великолепно сложенной женщины в легком, просвечивающем платье.
В полумраке, освешенная только неярким светом фонарей, она скользнула вперед, раскачиваясь под ритм барабанов, дразня публику силуэтом своего тела, смутно видного через платье, потом остановилась, прямо под более ярким фонарем, и у Сорака перехватило дух. Она была потрясающе прекрасна, юная девушка-полуэльф, с длинными, черными, доходившими до пояса волосами, в которые были вплетены серебряные ленты; ее лицо по форме напоминало сердце, в темных глазах полыхало пламя; грациозно очерченные дуги бровей великолепно сочетались с высокими скулами, полными губами и слегка удлиненным подбородком. Ее стройное тело, волнующие большие формы, поразительно тонкая талия и длинные ноги действовали на неподготовленного зрителя как удар молотком. Если других танцовщиц приветствовали дикими одобрительными криками, то при выходе Крикет все замолчали, потрясенные до глубины души.
— Вот это и есть главная звезда, — тихо сказал Таджик.
В отличии от других девушек, которые просто извивались под музыку, принимая соблазнительные позы, Крикет танцевала. Она великолепно управляла своими мускулами, мелодия как бы проходила через ее тело, заставляя волноваться и переливаться верхнюю часть тела, по животу проходила рябь, как по поверхности медленно текущей реки, руки, поднятые над головой, двигались неторопливо и плавно, похожие на крылья грациозной птицы. Музыканты постепенно увеличивали темп, и она начала крутиться, ударяя и изгибая бедра, вставая на кончики пальцев, пока она крутилась и прыгала. Потом, внезапно, она села в шпагат, его гибкое тело изогнулось, она коснулась головой одной ноги, потом второй. Затем она выгнулась на полу и прыгнула, перелетела на колени и стала нагибаться назад, пока не коснулась головой пола за своей спиной, руки поднялись перед грудью и переплелись, как две совокупляющиеся змеи, ее бедра поднимались и падали в так музыке. Это было великолепно, чувственно и невероятно эротично.
— Ну как, стоило подождать? — с улыбкой спросил Таджик. Сорак взглянул через его голову на Риану и увидел, что та с любопытством смотрит на него.
— Я… э… никогда не видел такого танца, — сказал Сорак.
— И я тоже, — бесстрастным тоном сказала Риана. — Она прекрасна, не правда ли?
— Да, — сказал Сорак, поворачиваясь спиной к сцене, — прекрасна.
Крикет медленно выпрямилась и встала на ноги, платье упало с нее, как будто сдернутое невидимыми руками. Каким-то образом она сумела освободиться от него, не касаясь его руками, и оно медленно спадало с ее тела, пока не стало скомканной тряпкой у ее ног. Грациозно ступив, она освободилась от него, оставашись только в тоненьком пояске и грудной повязке, состоявшей из двух крохотных кусков кожи ящерицы, скрепленных почти незаметным шнурком. Серебряная цепь обвивала ее гибкую талию, на левой ноге вокруг лодыжке обвивался серебрянный браслет с крошечным серебряным колокольчиком. На ее бедре был подвязка из шкуры ящерицы, к которой был пришит крошечный кошелек, в него могло поместиться не больше одной монеты за раз.
Мужчины, толпившиеся на сцене, вытащили свои монеты, и она делала сальто к каждому из них, останавливалась, изгибала мышцы живота и вытягивала ногу вперед ногу, слегка согнутую в колене, при этом ее вторая голая нога изгибалась так, что она только кончиками пальцев косалась пола, и мужчина клал монету в ее кошелек на подвязке. Кое-кто из них пытался пробежать пальцами по ее ноге, или поцеловать ее, но она ловко изгибалась, вынимала монету одной рукой и ускользала, ласково улыбаясь каждому и легко покачивая головой.
Сорак посмотрел на других танцовщиц. Некоторые из них глядели на нее с очевидной завистью или возмущением, зато другие глядели с не менее очивидным восторгом и настоящей страстью. И это женщины. Что же говорить о мужчинах, они стали просто сумашедшими. Полдюжины сбросили с лесницы, когда они пытались забраться на сцену, а остальные толкались и отпихивали локтями, стараясь быть ближе к ней.
— Сегодня ночью она перешла все запреты, превзошла саму себя, — сказал Таджик. — Если она не поостережется, начнется бунт.
Музыка достигла крещендо, хотя она была еле слышна за ревом толпы, и с последним всплеском мелодии Крикет закончила, отвесив грациозный поклон толпе. Монеты посыпались на сцену. Озабоченные охранники бросились наводить порядок, стараясь оттеснить толпу назад.
Крикет начала собирать монеты. Когда она оказалась на краю сцены, огромная рука высунулась и схватила ее за запястье.
— Как насчет личного танца, моя радость? — сказал могуче сложенный наемник.
— Я не танцую для одного, — ответила Крикет. — Пожалуйста, дай мне уйти.
— Нет, пошли, я уже заплатил за комнату.
— Попроси других девушек, — сказала Крикет. — Пожалуйста, дай мне уйти.
— Я хочу тебя и только тебя, — стоял на своем наемник. — Или мы расположимся здесь. — И он так рванул ее за правую руку, что она со сцены полетела на пол.
Мгновенно появились двое охранников, но, не отпуская запястья Крикет, наемник ударил ногой, сломав одному из них колено, и, продолжая движение, ударил второго ногой по челюсти. Оба мужчины упали на пол, первый крича от боли, второй без сознания.
Сорак начал было вставать со стула, но Таджик положил ему руку на плечо. — Погоди, — сказал капитан парома. — Турин хорошо платит своим людям, и за боль тоже, они знают свое дело.
И действительно, пока Таджик говорил, трое новых охранников бросились в бой, в руках у них были трехфутовые палки из дерева агафари.
Однако могучий наемник тоже хорошо знал свое дело. Он освободил Крикет, прислонил ее к сцене за своей спиной, и повернулся встретить вышибал. Когда подоспел первый из них и ударил его сверху в голову, наемник закрылся скрещенными предплечьями, приняв удар на мышцы, а не на кости, а потом вырвал палку из рук охранника, одновременно ударив его ногой в пах. Не задерживаясь ни на мгновение он нагнулся, уходя от удара второго вышибалы и с силой ударил его палкой по голове.
Пока второй охранник валился на землю, наемник быстро нырнул на пол, перекатился и ударился в ноги третьего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31