Я приехал сюда,
чтобы защитить мои земли и моих людей, которые еще не получили ничего ни
от короля, который мог бы их защитить, ни от меня самого.
Гарет отсутствующе смотрел вниз, в сад, на маленькую компанию
придворных рядом с испятнанной желтыми листьями мраморной статуей бога
Кантирита, потом быстро повернул голову.
- Ты не можешь уйти! - В голосе его прозвучали страх и беспокойство.
- А почему нет?
Юноша закусил губу и не ответил, но взгляд его нервно метнулся вниз,
в сад. Почувствовав, что на нее смотрят, Зиерн обернулась и послала Гарету
воздушный поцелуй. Гарет тут же отвернулся. Вид у него был утомленный,
измученный, и Дженни захотелось спросить, является ли ему еще во снах
Зиерн.
Неловкое молчание было неожиданно прервано высоким голосом Дромара.
- Милорд Аверсин... - Гном ступил на террасу и заморгал болезненно,
оказавшись в приглушенном тучами убывающем свете дня. Слова он выговаривал
с запинкой, словно с трудом припоминая их значение. - Пожалуйста... не
уходи.
Джон пронизывающе взглянул на него сверху вниз.
- Не слишком-то распростираешь ты свое радушие. Как, впрочем, и
помощь, разве не так?
Старый посланник с вызовом встретил его взгляд.
- Я начертал тебе карту Бездны. Чего же ты еще хочешь?
- Карты, которая не лжет, - холодно сказал Джон. - Ты оставил пустыми
половину участков. А когда я сложил вместе чертежи разных уровней и
вертикальный план, будь я проклят, если они хоть где-нибудь совпали! Меня
не интересуют секреты вашей чертовой Бездны. Прикажешь играть с драконом в
кошки-мышки в полной темноте, да еще и не имея точного плана?
Услышав в его ровном голосе гнев и страх, Дромар опустил глаза и
уставился на свои нервно сплетенные пальцы.
- То, что в пробелах, не касается ни тебя, ни дракона, - сказал он
тихо. - План точен, клянусь Камнем, что лежит в Сердце Бездны. Некто из
детей человеческих проник однажды к ее Сердцу, и с той поры мы горько
сожалеем об этом.
Он поднял голову, бледные глаза блеснули из-под снежных нависающих
бровей.
- Я прошу тебя довериться мне, Драконья Погибель. Это против наших
обычаев - просить помощи у людей. Но я прошу тебя помочь нам. Мы рудокопы
и торговцы, мы никогда не были воинами. День за днем нас выживают из
города. Если падет Цитадель, многие из народа Бездны будут вырезаны вместе
с мятежниками, давшими им не только приют, но и пропитание. Королевские
войска не дадут гномам покинуть Цитадель, если гномы попытаются выбраться,
а попытаются многие, поверь мне. Здесь, в Беле, хлеб стоит все дороже, и
мы либо умрем с голоду, либо нас растопчут толпы из таверн. Очень скоро
нас станет так мало, что мы не сможем восстановить Бездну, даже если нам
суждено снова пройти через ее Врата.
Он простер маленькие, как у ребенка, но старчески узловатые руки,
странно бледные на фоне черных разводов его причудливо скроенных рукавов.
- Если ты не поможешь нам, кто еще из рода людского сделает это?
- Да когда же ты удалишься отсюда, Дромар? - Чистый и мягкий, как
серебряное лезвие, голос Зиерн обрезал последние слова старого гнома. Она
взбежала по лестнице из сада - легкая, как миндальный цвет, летящий по
ветру. Ее окаймленная розовым вуаль отлетала назад над растрепавшимися
каштановыми волосами. - Тебе недостаточно того, что ты ежедневно докучаешь
своим присутствием королю, тебе еще надо втянуть в свои интриги этих
бедных людей? Нет, только гномы могут быть настолько вульгарны, чтобы
говорить о делах ближе к вечеру, как будто для этого днем мало времени! -
Надув губки, колдунья выпроваживающе махнула холеной рукой. - А теперь
удались, - добавила она с вызовом. - Иначе я позову стражу.
Старый гном какое-то время смотрел ей в глаза; ветер с моря омывал
его морщинистое лицо облаком паутинчато-бледных волос. Зиерн вела себя,
как избалованный раскапризничавшийся ребенок. Но Дженни, стоявшая позади
нее, хорошо видела восторг и высокомерие триумфа, обозначившиеся в каждом
мускуле этой восхитительно стройной спины. Дженни не сомневалась, что
Зиерн позовет стражу.
Дромар тоже в этом не сомневался. Посланник при дворе короля в
течение тридцати лет, он повернулся и побрел прочь, подчиняясь приказу
фаворитки. Дженни смотрела, как он ковыляет там, внизу, по серой и
лавандовой мозаике садовой дорожки, провожаемый по пятам бледным хрупким
Бондом Клерлоком, копирующим его походку.
Как всегда не замечая Дженни, Зиерн взяла за руку Гарета и улыбнулась
ему.
- Старый заговорщик! - обронила она. - Так и норовит ударить в
спину... Вечером я должна ужинать с твоим отцом, но у нас еще есть время
для прогулки по берегу. Дождя ведь не будет, наверное.
"Она бы могла сказать - наверняка, - подумала Дженни. - Одно ее
заклинание - и тучи забегают, как комнатные собачки перед кормежкой".
Изящно изогнувшись, Зиерн потянула Гарета к лестнице, ведущей в сад.
Придворных внизу видно не было, всех разогнал порыв ветра, залепивший
аллеи мокрой сорванной с веток листвой. Гарет бросил отчаянный взгляд на
Джона и Дженни, стоявших рядом на террасе: она - в пледах и северной
куртке из овечьей кожи, он - в изукрашенном кремовом и голубом атласе,
школярские очки - на кончике носа.
Дженни тихо подтолкнула Джона.
- Пойди с ними.
Он поглядел на нее сверху вниз, чуть осклабившись.
- Ага... Меня производят из пляшущего медведя в дядьки?
- Нет, - сказала Дженни, и голос ее был тих. - Скорее в
телохранители. Я не знаю, что там затеяла Зиерн, но сам он что-то
предчувствует. Пойди с ними.
Джон вздохнул и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
- Король мне заплатит за это отдельно.
Его объятие напоминало хватку облаченного в атлас медведя. Затем он
сбежал по лестнице и с чудовищным северным прононсом окликнул Гарета и
Зиерн; ветер вздул его мантию и сделал Джона похожим на огромную орхидею
посреди облетевшего сада...
Прошло еще около недели, прежде чем король пожелал встретиться со
своим сыном.

- Он спросил меня, где я пропадал, - тихо проговорил Гарет. - Он
спросил меня, почему я не встретился с ним раньше. - Повернувшись,
наследник королевства ударил кулаком по стойке балдахина и скрипнул
зубами, пытаясь сдержать слезы стыда и гнева. - Дженни, да ведь он же все
эти дни попросту не видел меня!
Он обернулся. Слабый вечерний свет, падающий из граненых звеньев
окна, где сидела Дженни, огладил лимонно-белый атлас его придворного
одеяния и мрачно засиял в гладких старинных самоцветах на запястьях.
Волосы Гарета с окрашенными в зеленый цвет кончиками, тщательно завитые
перед аудиенцией, теперь снова развились и свесились вдоль щек - за
исключением какой-нибудь пары локонов. Он нацепил очки, погнутые,
расколотые и совершенно неуместные при столь роскошном одеянии; в линзах
мерцал хлещущий за окном дождь.
- Я не знаю, что делать, - сдавленно сказал Гарет. - Он сказал... Он
сказал, что о драконе мы поговорим в следующий раз. Я не понимаю, что
происходит...
- А Зиерн при этом была? - спросил Джон. Он сидел возле конторки с
веретенообразными ножками, заваленной книгами, как и вся прочая мебель в
их апартаментах. После восьми дней ожидания комната имела вид
разграбленной библиотеки: тома лежали один на другом, страницы были
заложены листочками с выписками рукой Джона, какими-то тряпицами, другими
книгами, а один фолиант - так даже кинжалом.
Гарет кивнул горестно.
- На половину моих вопросов за него отвечала она. Дженни, а не могла
она опутать его каким-нибудь заклятием?
Дженни начала осторожно:
- Вероятно...
- Да конечно же! - сказал Джон, откинувшись на высоком стуле и
опершись спиной на конторку. - И если бы ты не пыталась все время воздать
этой дуре должное, Джен, ты бы и сама это поняла... Войдите! - добавил он,
услышав мягкий стук в дверь.
Дверь открылась ровно настолько, чтобы Трэй Клерлок смогла просунуть
в щель голову. Девушка поколебалась секунду, затем вошла, подчиняясь
приглашающему жесту Джона. В руках у нее была ореховая шарманка, шейка
ящика и игральная рукоятка которой были усеяны в беспорядке звездами из
слоновой кости. При виде инструмента Джон расплылся в улыбке, а Дженни
застонала.
- Уж не собираешься ли ты играть на этой штуке? Ты же распугаешь весь
скот в округе, неужели не ясно?
- Не распугаю, - возразил Джон. - Кроме того, в ней есть такой фокус,
чтобы играть потише...
- И ты его знаешь?
- Узнаю. Спасибо, Трэй, милая. Видишь ли, некоторые люди просто не
способны оценить звуки настоящей музыки.
- Некоторые люди не способны оценить вопли кота, раскатываемого
скалкой, - ответила Дженни. Затем снова повернулась к Гарету. - Да. Зиерн
могла наложить на него заклятие. Но после твоих рассказов об отце, о его
силе и упрямстве - странно, что она могла так овладеть им.
Гарет мотнул головой.
- И еще одно, - сказал он. - Я не знаю, как это понимать... И я не
уверен в этом, потому что разговаривал с ним без очков... Но мне
показалось, что он как-то высох со времени моего отъезда. Я понимаю, это
звучит глупо, - торопливо добавил он, видя, что Дженни озадаченно
нахмурилась.
- Нет, - неожиданно сказала Трэй и, когда все трое посмотрели на нее,
зарделась, как куколка. - Я думаю, это звучит вовсе не глупо. Я думаю, что
это правда и что "высох" - самое точное слово. Потому что... Мне кажется,
то же самое происходит сейчас с Бондом.
- С Бондом? - переспросила Дженни, и в памяти тут же возникло
изможденное костистое лицо короля, а затем восковая бледность Бонда,
оттененная узором старинной раскраски.
Трэй, казалось, была всецело озабочена приведением в порядок кружев
на левом рукаве. Затем она подняла голову, и драгоценные змейки в ее
волосах блеснули опалово.
- Я думала, мне кажется, - сказала она тихонько. - Он стал какой-то
неловкий и шутит как-то уже не смешно, как будто озабочен чем-то важным.
Но у него сейчас нет дел - ни важных, никаких. И он стал таким же
рассеянным, как твой отец. - Она умоляюще взглянула на Дженни. - Но зачем
ей было налагать заклятие на моего брата? Он же и так всегда был ей
предан! Они подружились, как только Зиерн появилась при дворе. Он любил
ее. Она все время снилась ему...
- Снилась - как? - резко спросил Гарет.
Трэй покачала головой.
- Он не рассказывал мне.
- Во сне он ходил?
Изумленные глаза девушки ответили раньше, чем она заговорила.
- Откуда ты знаешь?
Прерывистый дождь стих. Все долго молчали, под окном в тишине ясно
слышны были голоса дворцовых стражников, рассказывающих анекдот о гноме и
проститутке. Смутный дневной свет убывал, комната стояла холодная и
грифельно-серая. Дженни спросила:
- А тебе она еще снится, Гарет?
Юноша покраснел, как ошпаренный. Наконец помотал головой и сказал,
запинаясь:
- Я... я не люблю ее. В самом деле не люблю. Я пытаюсь... Я боюсь
оставаться с ней один. Но... - Он сделал беспомощный жест, не в силах
бороться с предательскими воспоминаниями.
Дженни сказала мягко:
- Но она зовет тебя. Она позвала тебя в ту ночь, когда мы были в
охотничьем домике. Раньше так случалось?
- Я не знаю... - Гарет выглядел больным и испуганным, как в лесах
Вира, когда Дженни, проникая в его разум, предъявляла ему самого себя.
Трэй, зажигавшая две маленькие лампы из слоновой кости на конторке Джона,
торопливо погасила лучинку и, тихо подойдя к Гарету, усадила его рядом с
собой на край кровати под балдахином.
В конце концов Гарет сказал:
- Чуть не случилось... Несколько месяцев назад она попросила меня
отобедать с отцом и с нею в ее крыле дворца. Я не пошел. Я боялся, что
отец рассердится за неуважение к ней, но позже он произнес однажды такую
фразу, как будто вообще ничего не знал о приглашении. Я удивился, я
подумал... - Он покраснел еще гуще. - В общем, я решил, что она полюбила
меня.
- Полюбил волк овцу, - заметил Аверсин, почесывая нос. - Только вот
страсть была несколько односторонней. И что же тебя остановило?
- Поликарп. - Гарет хмуро поигрывал полой мантии, мягко тронутой
светом лампы, падающим в разрез балдахина. - Он всегда говорил, чтобы я ее
опасался. Он узнал о приглашении и отсоветовал мне идти.
- Ну, я, конечно, ничего не смыслю в магии, но, знаешь, парень,
похоже, что он спас тебе жизнь. - Джон оперся спиной на конторку и
беззвучно прошелся пальцами по клавишам шарманки.
Гарет потряс головой, сбитый с толку.
- Но зачем? Он же неделю спустя пытался меня убить - отца и меня!
- Если это был он.
Юноша уставился на Джона. Медленно нарастающий ужас и понимание
отразились на его лице.
- Но я видел его, - прошептал он.
- Если она может принять образ кошки или птицы, что ей стоит
прикинуться господином Халната, а, Джен? - Аверсин взглянул в дальний
конец комнаты, где молча сидела Дженни, поставив локоть на колено, а
подбородок - на согнутую кисть.
- Вряд ли это было подлинное воплощение, - сказала она негромко. -
Скорее всего иллюзия. Изменение образа требует огромной власти, хотя
власть у нее действительно огромная. Но как бы она это ни сделала, сам
поступок вполне логичен. Если Поликарп начал подозревать о ее намерениях
относительно Гарета, Зиерн его мгновенно этим обезоружила. Сделав тебя
свидетелем, Гарет, она лишила его возможности помочь тебе. Она знала,
насколько страшным покажется тебе такое предательство.
- Нет... - в ужасе выдохнул Гарет.
Голосок Трэй жалобно прозвучал в тишине:
- Но что ей нужно от Гарета? Я могу понять, почему она держится за
короля, - без его поддержки она лишилась бы пусть не всего, но многого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41