У народов Узора не было таких мощных достижений в медико-биологических науках, как у Амплитура, представители которого обладали способностью влиять на сознание других разумных. Однако ученым Узора удалось создать препарат, – своего рода безвредный наркотик, – вызывавший у разумных частичную, или вернее, выборочную потерю памяти. Рекруты, которые в самый последний момент решали отказаться от войны и от золота, возвращались к себе домой или в отель целыми и невредимыми, однако с признаками явной амнезии. Они напрочь забывали и про пришельцев, и про вербовку. Они чувствовали, что где-то какое-то время отсутствовали, а вот где?.. Память сразу становилась ленивой, заторможенной, подернутой плотной дымкой… Вспоминались какие-то яркие цвета, причудливые силуэты, ослепительный песок, вода, отражавшая в себе буйную тропическую растительность. Им припоминалось, что они провели время в каком-то очень привлекательном месте… Не могли только вспомнить, где находится это место. От мучительного напряжения памяти и тяжелых раздумий таких людей спасала сама жизнь, которая врывалась в их души с наступлением будничных дней, когда нужно было идти на работу или заниматься по хозяйству. Туристы, как люди более беззаботные, плевали на все еще с вечера и утром, приняв на всякий случай антипохмельный холодный душ, отправлялись на пляжи и в бары.
По мере того как исследования продолжались и вербовка добровольцев-землян набирала обороты, второго помощника руководителя по науке начинали одолевать все новые и новые сомнения. По большей части он держал их при себе и спокойно занимался своей работой. Он знал про себя одну неприятную деталь: он был слишком осторожным, слишком большим перестраховщиком. Коллеги давно заметили это и редко упускали случай кольнуть его этим в очередной раз. Несомненно, из-за этих своих качеств он так медленно продвигался вверх по служебной лестнице. Гивистамы не любили расспрашивать и вообще вести допросы. Споры и жаркие словесные схватки были уделом неумолимых с’ванов или темпераментных массудов. Даже миниатюрные о’о’йаны чаще гивистамов участвовали в дебатах и дискуссиях. Большие рептилии мало говорили, да много делали. Тридцать пять колонизированных миров – это цифра!
Для того, чтобы избежать насмешек в свой адрес, второй помощник руководителя по науке решался высказывать свои сомнения и суждения только во время медитаций, на которые собирались все гивистамы, работавшие на базе. Все садились в священный круг, спинами друг к другу и на довольно продолжительное время замирали, погруженные глубоко в себя. Глаза у всех были закрыты. Медитация, однако, не мешала никому вести между собой разговоры.
– Вы зря тревожитесь, – сказал один коллега второму помощнику. – Разве тренировки второй группы землян не подтверждают результаты, полученные от первых десяти?
Второй помощник на это ничего не возразил. К нему поступали те же рапорты и донесения, что и к коллегам.
Другой специалист продолжил:
– Благодаря участию в боевых действиях этих существ Узору удалось уже добиться целого ряда значительных побед. Не только в секторах Васариха, но и на Ш’харуне. Они с легкостью и азартом выполняют поставленные перед ними задачи и даже больше этого! Единственная проблема, которая до сих пор вставала перед их массудскими командирами, заключалась в том, как выводить разгоряченных землян из боя.
– Просто поразительно! – признал еще один. – Чем больше они несут потерь, тем сильнее их желание воевать. Это противоречит логике.
– Зачем вы пытаетесь подчеркнуть проблемы, которые массудское командование уже давно назвало второстепенными и побочными? – спросила главный исследователь. Она сидела на противоположной от второго помощника стороне священного круга и временами поднимала взгляд на стену, которая высилась перед ней. На стене каждую секунду менялись причудливые световые рисунки. Потом главный исследователь закрывала глаза и сравнивала увиденное с тем, что показывало ей собственное сознание. – Сколько же вам можно говорить о том, что идея нанесения поражения Амплитуру перевешивает все прочие, мелкие проблемы?
Второй помощник упрямо качнул головой.
– Я тревожусь за то, что мы положились на расу, которую толком не знаем и не понимаем.
– Нам важнее сейчас как можно эффективнее использовать ее, а понять и познать успеем потом.
– В самом дела, – прошептал специалист, сидевший недалеко от второго помощника. – Понимание постепенно придет само, если мы не станем сворачивать ради вербовки обычных исследований и контактов.
– Меня больше занимает другое, – вновь подала свой невесомый старческий голос главный исследователь. – А именно то, что каждодневное увеличение завербованных землян означает, что теперь меньше гивистамов потребуется для боевых операций. Скоро перестанут привлекать к этому лепаров, о’о’йанов и юланцев. Возможно, придет день, когда существенно облегчится тяжкое бремя, до сих пор носимое нашими любимыми друзьями массудами. И все благодаря открытию этого странного мира! Я не спорю с теми, кто заявляет, что земляне олицетворяют собой парадокс. Я просто говорю, что этот парадокс чрезвычайно полезен Узору. В комнате наступила продолжительная тишина. Гивистамы обратились к своим мыслям, погрузились в глубины своего сознания, на время забыв о землянах и обо всем, что с ними связано.
– Раса, которая использует цивилизацию лишь как зонтик для плохой погоды, постепенно может превратиться для Узора в большую угрозу, – наконец вновь подал голос второй помощник, а про себя подумал: «Это я уже установил со всей достоверностью!»
Специалист, сидевший рядом, устало парировал:
– И снова напоминаю вам: на конфликт с Амплитуром затрачены сотни и сотни лет, гигантские усилия, жизни многих наших возлюбленных соплеменников. Как только нам удастся устранить эту угрозу, у нас появится много свободною времени для того, чтобы разобраться с меньшими проблемами и неприятностями. Если, конечно, вы не хотите сказать, что эта нецивилизованная раса представляет собой для Узора большую угрозу, чем Амплитур?..
Вновь наступила тишина, полная сарказма, который свободно витал в воздухе и невидимыми облачками устремлялся в сторону второго помощника.
– Мы едва знаем этих существ! – возразил второй помощник. Он был разгневан, но внешне не показывал этого. – Они подозрительно легко интегрируются в вооруженные силы Узора. Некоторые массуды-командиры уже позволяют землянам в ряда случаев принимать самостоятельные решения. Они сошлись даже с чиринальдо!
– Могу этому только порадоваться, – отозвался специалист, сидевший рядом. – Если они наладят взаимодействие с чиринальдо, то этим не придется заниматься нам с вами.
Второй помощник продолжил:
– Некоторые земляне соглашаются воевать только в обмен на желтый металл. Это признак нецивилизованности.
– Нам-то какое дело? – спросила в ответ главный исследователь, поменяв позу. – Мне неинтересно знать, почему земляне воюют. Лишь бы воевали.
– Они не готовы к вступлению в Узор.
– С этим вашим утверждением никто спорить не станет, – сказала она и на пару секунд отвлеклась от разговора, пропуская к себе в сознание сияющий на стене причудливый рисунок. Он согрел ее, позволил дополнительно расслабиться. – Пусть они воюют на оспариваемых мирах. У себя на планете я не хотела бы видеть земную делегацию, честное слово. Ту форму контакта, которую нам пришлось избрать с ними, вы не найдете в учебных пособиях. Она используется впервые. И используется только потому, что это позволяет нам извлекать из них больше пользы, при этом избегая постановки вопроса о принятии их в члены союза Узора.
Второй помощник был настолько разгорячен, что едва не допустил непростительной ошибки – глянуть на оратора. Впрочем, в последний момент он удержался от этого и процедил сквозь зубы:
– Значит, вы все-таки согласны с моим тезисом. Хотя бы частично.
– Вовсе нет. Наше поведение здесь диктуется исключительно аномальными местными условиями. В своих действиях нам приходится руководствоваться не свободным выбором, а необходимостью.
– Но насколько я понял, вам это даже нравится.
На этот раз ответа не последовало, и второй помощник продолжил:
– Предположим, мы продолжим использовать землян в своих военных целях. Что случится, когда земляне обнаружат, что их не приняли в Узор – мера, которая автоматически распространяется на всех наших союзников?
– Вы так говорите, как будто совершенно уверены в том, что они хотят вступить в наш союз. Подумайте о том, сколько противоречий заключено в их психологии. У них иной тип мышления, чем у наших союзников, которые воспринимают с радостью принятие в члены Узора. Как благодарность за союзничество. Возможно, земляне вовсе не стремятся к этому. Возможно, они согласятся участвовать в конфликте только на том условии, чтобы оставаться вне рамок Узора, откуда вы знаете? В этом случае, я полагаю, Совет будет уговаривать их изменить это условие. Будет уговаривать, но… не так чтобы уж очень настойчиво.
– Это будет означать обман! – сурово заявил второй помощник. – Вы предлагаете воспользоваться неразвитостью этих существ и обмануть их!
– Чего вы хотите? Чтобы они стали вашими близкими друзьями и компаньонами? А, может, вы просто их боитесь? Я к вам обращаюсь, второй помощник руководителя по науке. Впрочем, можете не отвечать. – Главный исследователь резко поднялась и выпрямилась. – Врачи рекомендовали мне меньше работать и больше медитировать, но вы умудрились даже медитацию превратить в научную дискуссию.
Время медитации подошло к концу.


* * *

Из всех землян, которые находились на базе пришельцев, только один разделял точку зрения второго помощника руководителя по науке. Правда, исходя из совершенно иных мотивов.
На следующий день они вновь встретились и решили поговорить. Они шли по коридорам базы, время от времени проверяя работу своих трансляторов.
– Они решили, – сказал второй помощник, – не предлагать вам членство в союзе Узора.
– Поправьте меня, если я не правильно понял, – ответил Уилл Дьюлак, – но, по-моему, это означает, что вы не планируете переходить на более высокий, так сказать официальный, уровень контакта.
– Пока так.
– Значит, если мы не войдем в ваш союз, Амплитур никогда не доберется до нас!
Второй помощник почесал роговой выступ над глазами.
– Разумеется, мы приложим все усилия к тому, чтобы местоположение вашего мира осталось для врага неизвестным. Это принцип, которым мы руководствуемся в отношениях со всеми открытыми нами мирами. Впрочем, от Амплитура трудно что-либо скрыть. Наши солдаты ничего не знают о землянах и, попав в плен к амплитурам, просто не смогут вас выдать, даже если бы захотели это сделать. Однако наступит день, – это совершенно неизбежно, – когда в плен будет захвачен кто-либо из ваших соплеменников. Как представителя новой, неизвестной расы его будут допрашивать непосредственно амплитуры. Вот тогда-то для вас и начнется настоящая трагедия.
– Но ведь вы говорили, что они не способны читать чужие мысли?
– Не способны. Зато они способны на другое. К примеру, пошлют в ваше сознание определенный сигнал, и вам вдруг покажется совершенно обязательным и необходимым погрузить ваши нижние конечности в едкий раствор. Ваше тело будет против вашего сознания. Это ужасное ощущение. Попробуйте представить, если сможете. К подобным мерам они прибегают неохотно, с искренним сожалением и внутренней болью. Но тем не менее прибегают обязательно, если нужной информации не удается добиться обычными средствами. Фокус с едким раствором редко кто выдерживает больше некоторых минут. После этого пленник рассказывает все.
Они повернули за угол коридора. Мимо них юркнула пара о’о’йанов, которые коротко оглянулись на возвышавшегося землянина.
– Впрочем, на вашей стороне ваше же невежество, – продолжал второй помощник. – Ни один человек из завербованных нами до сих пор не смог продемонстрировать хотя бы самых примитивных знаний по астрономии, уж не говоря о межзвездной навигации. Они не имеют ни малейшего понятия о расположении Земли по отношению к Узору. Даже если бы кто-нибудь из них и захотел, он просто не сумел бы навести на вас Амплитур.
– Как продвигается ваша работа?
– Исследования проходят строго по графику.
– Нет, я не это имел в виду. Ваша личная работа. Личные наблюдения.
Насколько мне известно, вы рассказываете своим коллегам на каждом углу о том, что наша раса слишком нестабильна, чтобы ей можно было довериться. Зубы гивистама дробно застучали. Это был верный признак его волнения.
– Вам не следует знать о подобных вещах.
Уилл улыбнулся.
– Я испытываю здесь большую свободу передвижения, чем большинство из ваших коллег. К тому же всякий рад разговору со мной. Это помогает их исследованиям. Наконец, у меня есть это. – Он показал на коробочку транслятора и потом на наушники. – Я просто хожу по коридорам и много чего слышу.
Второй помощник изогнул свою змеиную шею, чтобы пристально взглянуть на землянина.
– Вы не обижаетесь, выслушивая мою точку зрения?
– Какое там! Мы с вами стоим за одно, вот в чем вся штука. Вы полагаете, что мы опасны. Я же считаю, что еще немного и мы станем окончательно безобидными. Вы хотите оставить нас в покое, и я хочу того же. Возможно, нам следует помогать друг другу в наших усилиях.
– Понимаю, – сказал, расслабившись, второй помощник. – Как вы думаете, что будет дальше?
– Все пойдет так, как я и твержу вашим коллегам уже не первый день.
Вы не знакомы с нашей историей, с нашей психологией. Почитайте на досуге –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64