), по справедливости много страниц. Он
описывает его титанические усилия поставить церковную власть над
светской, так чтобы даже королевскую или императорскую корону любой
в христианском мире претендент на престол получал не по праву
династического наследования, а только по согласию и непосредственно из
рук наместника Петра - римского папы. Короли должны были "дарить"
свои владения блаженному Петру (т.е. католической церкви), с тем,
чтобы потом, целуя у папы ногу в знак повиновения (тоже - обычай,
соблюдения которого неукоснительно требовал Гильдебранд) и принося
ему ленную присягу вассальной верности, получать это королевство
обратно - но всего лишь как ленное феодальное владение. И во многом
это Григорию VII удалось. Коса нашла на камень лишь в борьбе с
германским императором Генрихом IV, который после первоначального
унижения перед не в меру властолюбивым наместником Петра (и от церкви
отлучившим, и объявившим низложенным с трона) умудрился в конце
концов объявить свергнутым самого Григория VII и возвести на его место
Климента III ("антипапу"), который (совершенно в духе установлений
Гильдебранда) вновь короновал Генриха IV императорской короной. По
зову Григория VII в Рим явились (в 1084 г.) его друзья норманны;
они прогнали Климента III и императорский гарнизон, однако предали
Рим разгрому. Римское население восстало, Григорий бежал - и в
1085 г. умер в Салерно, брошенный всеми.
Остальное в книге С.Г.Лозинского - детали, преимущественно о
той же "светской" (политической и экономической) стороне реформистской
деятельности Гильдебранда, вроде укрепления финансовой базы
церкви, и практически ничего - о внутри-церковном реформаторстве.
Сказано только, что "он требовал строгого соблюдения целибата -
запрещения духовенству вступать в брак, что, как он заявлял, ведет
к созданию "духовных династий" и к расхищению церковного имущества".
Таким образом, даже из этого труда (практически - единственного
на эту тему, из числа доступных широкому читателю) мы не увидим, что
на деле Григорий VII произвел важнейшую трансформацию христианской
церкви, вытащив ее из язычества.
Каков был характер христианского культа до него? Изучение
материалов показывает, что этот культ совпадал с "античным",
вакхическим культом, описанным в классических источниках. Н.А.Морозов в
работе "Христос" приводит много данных, показывающих, в частности, что
официальная проституция была неотъемлемой частью средневекового
христианского культа.
В истории западной церкви сохранилось немало следов этого
христианско-вакхического богослужения. Например, у средневековых
христиан, по сообщениям специалистов по истории религии, ритуал
включал в себя ночные собрания "агапы" ("вечери любви") -
средневековые вакханалии дионисийского культа, которые считаются
сейчас достоянием только античности. Пресловутая "развратность
римских пап" объясняется тем, что попросту таков был ритуал.
Точно такие языческие вакханалии описаны у Тита Ливия.
Гильдебранд в XI в. посвятил много сил уничтожению вакхического
культа в западной церкви, что было, конечно, далеко не просто
(ввиду его очевидной привлекательности).
В дальнейшем к решению этой задачи (т.е. к трансформации
языческого христианского культа в более "сдержанную" форму христианства)
была призвана на Западе и инквизиция, смотревшая на прежние
священнодействия - "агапы" - теперь уже как на "дьявольские шабаши".
Однако вакхический христианский культ еще долго держался в
Западной Европе. Многочисленные следы его видны и в иллюстрациях к
средневековым Библиям, и в "развратных" скульптурных украшениях
многих христианских храмов, вызывающих у современных исследователей
полнейшую растерянность, и во многих грозных распоряжениях королей и
церковных властей, почти безуспешно выпалывавших традиции прежней
церкви, ставшие для новой церкви абсолютно неприемлемыми.
Таким образом, реформа Гильдебранда обернулась не только
организационной реконструкцией западной церкви и новым характером
взаимоотношений
римского папы и его легатов с европейскими монархами, но и грандиозной
по своим масштабам морально-этической революцией (на завершение
которой понадобилось несколько веков непрерывных усилий), которая
настолько изменила и веру, и нравственность, и сам христианский
культ, что мы теперь с полным недоумением смотрим на реликтовые
свидетельства дореформенной системы взглядов и не видим в них ничего,
кроме карикатур.
Совершенно непонятны (с позиций современного христианства и
современной морали) те раннехристианские изображения, где участвуют
ведьмы, черти и тому подобная "нечисть". В позднейших-то изображениях
(где черти тащат грешников в ад) все ясно: они должны устрашать.
Но ранние?.. Что же значат, например, такие, где черт играет
на чем-то вроде гитары, где изображены обнаженные женщины верхом на
козлах и ослах в припадке сладострастия? Что символизируют каменные
обезьяны, исполняющие разнузданные эротические пляски?
Практически неотличимы от этих христианских скульптур и рисунков
знаменитые порнографические (эротические) античные изображения,
например, в Помпеях. И опять-таки из-за "стыдливости" эти интересные
материалы практически скрыты от широкой научной общественности.
"Те из картин, которые представляют какие-нибудь резко-эротические и
неблагопристойные сцены, столь любимые древними, сохраняются под
замком... В доме развратных женщин... кто-то тайком ночью соскоблил
ножом неблагопристойные фрески... В последнее время все помпейские
картины и изваяния, не совместные с современными понятиями о приличии,
хранятся в секретном отделении бурбонского музея, куда пускают
лишь предъявивших у входа особое позволение от высшего начальства..."
- сообщает В.Классовский в книге "Систематическое описание
Помпеи". Обнаружены в Помпее дома (один из них считают сейчас
гостиницей), над входами в которые прикреплены каменные фаллусы.
Н.А.Морозов в работе "Христос" приводит аргументы в пользу
того, что первичные христианские храмы совмещали в себе как функции
богослужения, знакомого нам по позднейшей христианской литературе,
так и функции публичного дома, тесно спаянного с церковью на первых
стадиях ее развития ввиду вакхичности первоначальных форм
христианского культа (сходно с некоторыми эротическими формами
индусского культа). Все такие изображения на стенах и над входами в
храмы могли возникнуть и существовать осмысленно, пока эти храмы
служили не местами благочестивых размышлений (в современном смысле и
представлении), а увеселительными домами в честь веселых античных
богов.
В археологии средневекового Рима считается, что практически все
римские христианские церкви построены на развалинах языческих
храмов: например, церковь святого Дионисия построена якобы на месте
языческого храма Диониса, и т.п. Однако и частое сходство названий,
и (главное) вакхический характер вышеописанных украшений заставляют
думать, что чаще вместо нового строительства "на развалинах" шло
простое переименование. Объявив свое недавнее вакхическое прошлое
"ошибочным", христианская церковь, перейдя в X-XI вв. в новую
евангелическую фазу, переименовывала свои прежние языческо-вакхические
храмы.
Итак, мы видим, что не только традиционная историческая
хронология содержит удивительные загадки. Ранние страницы христианской
церкви также содержат в себе немало странного, немало такого, от
чего более позднее христианство (после папы Григория VII) радо было
бы полностью отмежеваться. Если же вспомнить, что основателями
современной исторической хронологии были именно христианские церковные
деятели, и хронология формировалась прежде всего как история
христианской церкви, нельзя не задуматься: нет ли здесь прямой
взаимосвязи?
Впрочем, делать уверенные выводы пока еще преждевременно.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Старинная летопись глазами математика

Мы уже говорили, что историческая хронология, - чуть ли не
единственная из наук, которая до сих пор предпочитает обходиться
практически без помощи математики (имеется в виду уровень чуть
более высокий, чем таблица умножения). Ну, что ж. Если гора не
идет к Магомету... Впрочем, здесь еще вопрос, что - Магомет, и что
- гора. Во всяком случае, все приложения математики к исследованию
истории, описанные в этой книге, были и являются инициативой
математиков, а не историков.
Здесь действительно есть что считать. Мы видели это на примерах
затмений и гороскопов, таблиц пасхалии и календарной ситуации на
день распятия Христа. Можно было бы еще и еще приводить подобные же
примеры; но, как бы ни было их много, все они, к сожалению, не
систематичны; все эти решения, конфликтующие с общепризнанной
датировкой тех же событий, - не более чем булавочные уколы (весьма,
впрочем, болезненные для традиционной хронологии); они исследуют удачно
подвернувшиеся эпизоды, но не проблему в целом. Они приводят только
к одному выводу, хотя и весьма важному: проблема действительно
существует, и масштабы ее огромны. Судя по ним, дезориентация во
времени, словно гангрена, захватила всю "нижнюю половину"
хронологизированной истории: в предыдущих главах мы рассмотрели несколько
событий (в традиционной датировке: от V века до нашей эры по V век
нашей эры), даты которых поддаются астрономической проверке, и ни
одно из них этой проверки не выдержало. Наш "медицинский диагноз",
к сожалению, можно сформулировать и в более суровой форме, а именно:
из всех событий, традиционно относимых к этому периоду, нет ни одного,
датировка которого не опровергалась бы, а, напротив, однозначно
подтверждалась бы астрономическими данными (при условии, конечно,
расчета строго беспристрастного, без вольных или невольных
подтасовок в угоду традиционной хронологии, - а это, к сожалению,
наблюдается часто).
Короче говоря: результаты астрономических датировок подтверждают
существование проблемы и очерчивают (для начала - минимально)
ее масштабы; но они выводят нас не к финишу, а только не старт
серьезной математической работы над нею.
Вопрос надо ставить так: возможно ли методами математического
исследования охватить весь исторический материал (или хотя бы
большую часть его), а не только какие-то случайные эпизоды?
Для этого рассмотрим: с чем мы, собственно, имеем дело? Устраним
пока из рассмотрения такой расплывчато датируемый материал, как
ржавые обломки мечей, ювелирные украшения, характер захоронений,
архитектуру построек и все подобное, и ограничимся письменными
текстами: именно они содержат основную информацию о жизни человечества
за последние два-три тысячелетия (как раз тот отрезок времени,
который здесь нас главным образом интересует). Их можно разделить
на две категории: тексты одномоментного содержания (здесь и
королевские указы, и любовные записки на бересте, и художественные
произведения вроде "Метаморфоз" Апулея) - их тоже пока отложим в
сторону, - и тексты-хроники (во всех видах: от гомеровской "Одиссеи"
до французских эпических народных поэм, от Библии и творений
древнегреческих историков до многотомных "Историй" прошлого века и
современных относительно кратких учебников по истории). Именно
тестами-хрониками и займемся.
В статьях и книгах более строгого научного характера (в том
числе во второй части этой книги) исторические
тексты-хроники иногда назваются "нарративными текстами" (от латинского
слова narratio - рассказ, повествование).
Каково их содержание? Основное: имена, события и даты, -
довольно легко поддается точному математическому описанию и анализу.
Сопутствующее: детали быта и особенности событий, характеристики
действующих лиц и т.п., - уже значительно труднее, по крайней мере -
приблизительнее.
Закодировав и введя в память ЭВМ все это: имена, события,
даты, а по мере возможности и какие-то достаточно информативные
сопутствующие детали, и получив, таким образом, машинные "конспекты"
хроник, мы получаем возможность перебирать, сортировать и сравнивать
весь этот гигантский материал. Этим мы уподобляется любому автору
любой "Истории": если он работал только с одним первоисточником, то
его труд не более чем плагиат, и какое-то новое качество его "История"
обретала лишь в том случае, если он сопоставлял и объединял не
один, а несколько источников. Однако широта охвата материала (когда
охвачены сопоставлением многие десятки - практически все доступные
нам источники) и темпы работы у ЭВМ в сотни раз выше, чем у самого
трудолюбивого историка. Поэтому машинная обработка неизбежно должна
вывести нас на новый уровень выводов и следствий, ранее -
принципиально недостижимый.
Но прежде всего встает вопрос: чему из этого материала можно
доверять, на что можно опираться?
Датировке? Но она во всех древних хрониках основана на
каком-нибудь местном и локальном во времени летосчислении, привязку
которого к единой хронологической шкале "от нашей эры", предлагаемую
историками (в позднейших "Историях" и учебниках), будем рассматривать
каждый раз не более чем как гипотезу (иначе и нельзя, раз уж мы
занялись именно проверкой хронологической шкалы).
Именам? Тоже нет. Любой сколько-то заметный деятель древней
истории имел несколько имен или прозвищ, и нет гарантии, что все
они нам известны, и что мы не принимаем одного и того же человека,
по-разному названного в различных хрониках, за двух различных
исторических персонажей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90