– – Разве норвежские экспедиции во главе с Амундсеном не опровергли гипотезу о входе через земную кору на северном полюсе? И разве полеты аэропланов не подтвердили, что в радиусе полюса не наблюдается никаких загадочных явлений? – домогался Тарзан.
– – Возможен только один ответ. Дело в том, что входное отверстие на полярном полюсе настолько огромно, что воздушный корабль, дирижабль или аэроплан могли пролететь мимо него даже на небольшой высоте и ничего не зафиксировать.
– – Ты и в самом деле уверен, что существует не только внутренний мир, но и вход в него на северном полюсе? – спросил Тарзан.
– – Насчет существования внутреннего мира я не сомневаюсь, но не вполне уверен в наличии полярного входа, – ответил Гридли. – Могу только заявить, что для меня очевидна необходимость организовать экспедицию, что я и предлагаю.
– – Допустим, что имеется полярный вход во внутренний мир; с помощью какой техники ты планируешь его обнаружить и исследовать?
– – На данный момент наиболее доступное средство передвижения для реализации моего намерения – аэрокорабль специальной конструкции, оснащенный по последнему слову техники. Он безопаснее всех других имеющихся машин, так как работает на гелии. Я долго обдумывал эту проблему и пришел к выводу, что если все-таки обнаружится полярный вход, то при попытке проникнуть во внутренний мир препятствия, которые могут встретиться на нашем пути, окажутся куда менее серьезными, чем те, что пришлось преодолеть норвежцам во время их похода через льды полюса к Аляске.
Мы в короткое время покроем расстояние, которое считается огромным, и в сравнительной безопасности подойдем к полярному морю, которое находится к северу от земли корсаров, как описывал его Дэвид Иннес незадолго до того, как его захватили в плен.
Наибольший риск заключается в том, что вполне вероятно мы не сможем вернуться на поверхность земной коры. Может случиться, что запасы горючего и гелия кончатся в результате длительного маневрирования или от атмосферного давления. Естественно, можно бы воспользоваться более дорогостоящим топливом «радиеном», но это не безопасно.
Думаю, что вакуумный танкер нашего корабля будет изготовлен из материала, способного выдерживать колоссальное атмосферное давление. В наши дни это вполне реально…
– – Твои последние слова напомнили мне одну историю, – проговорил Тарзан. – Ее мне недавно рассказал один молодой человек, мой приятель, по имени Эрих ван Харбен, он что-то вроде ученого-экспериментатора. Последняя наша с ним встреча произошла, когда он возвратился из экспедиции в горы Вирамвази. Тогда он и рассказал мне, что открыл некое племя, кочующее вдоль озера на каноэ. Каноэ изготовлены из металла, легкого, как пробка, но прочного, как сталь. Он прихватил с собой несколько образцов. Я сам видел опыты, которые он производил в своей крошечной лаборатории в день нашей встречи.
– – Где он, этот человек? – зажегся Гридли.
– – Доктор ван Харбен в стране Учамби, где у него своя колония, – ответил Тарзан. – Отсюда на запад мили четыре.
Время перевалило уже за полночь, а они продолжали обсуждать детали проекта, которым Тарзан живо заинтересовался.
Утром следующего дня они двинулись в страну Учамби, где располагалась колония ван Харбена. Туда они прибыли на четвертый день пути, поскольку шли непроходимой лесной чащей. Произошла встреча с доктором, его сыном Эрихом и женой, красавицей Фавонией.
Вряд ли имеет особый смысл описывать подробности подготовки экспедиции на Пеллюсидар, хотя часть этих работ была связана с открытием вышеназванного племени и замечательного металла, который известен теперь под названием харбенит.
Пока Тарзан и Эрих ван Харбен занимались поисками залежей и переправкой найденного металла на побережье, Джейсон Гридли тоже не сидел без дела – он консультировался в Фридрихшафене с инженерами одной компании, на которой после тщательных поисков остановил свой выбор. Тем предстояла нелегкая задача построить аэрокорабль, способный достичь внутреннего мира.
Сюда были доставлены образцы харбенита, подвергнувшиеся самым различным испытаниям. Заканчивалась работа над чертежами, и к тому времени, как завершилась отгрузка руды, все было готово для строительства корабля, которое проводилось с соблюдением самой строгой секретности.
Спустя полгода 0-220 – так был назван аэрокорабль – был готов взмыть в небо.
На этом огромном, превосходно оборудованном аэрокорабле Тарзан и Джейсон Гридли – остальные даже толком не знали что к чему – надеялись найти полярный вход во внутренний мир и вызволить Дэвида Иннеса, императора Пеллюсидара, из подземелья корсаров…
II
ПЕЛЛЮСИДАР
Наконец наступило утро прекрасного июньского дня, когда перед самым рассветом 0-220 медленно выплыл из ангара. Предстоял испытательный полет, условия которого приближались к экспедиционным. Корабль был в полном объеме нагружен и оборудован. Три нижних танкера содержали воздух, а гидротанкеры – водяной балласт. Корабль двигался с такой легкостью и такой маневренностью, что так и подмывало сравнить его с автомобилем, едущим по хорошей дороге.
Членами экипажа являлись люди, которым предстояло участие в экспедиции. Итак, в пробный полет вылетели: Запнер, непосредственно участвовавший в конструировании корабля и избранный капитаном; два помощника – ван Хорст и Дорф, офицеры воздушных сил; Хайнс, навигатор-лейтенант; двенадцать инженеров и восемь механиков; негр-кок и два филиппинца, кают-юнги.
Руководителем экспедиции был Тарзан, заместителем – Джейсон Гридли.
Корабль взлетел над городом, и находившийся на контрольном пункте Запнер не смог сдержать охватившего его восхищения.
– – Никогда не видел такого чуда! – восторженно воскликнул он. – Стоило прикоснуться к ручкам управления, как корабль уже набрал высоту!
– – Ничего удивительного, – отозвался Хайнс. – В корабле я и не сомневался. Вот только, сдается мне команда слишком большая.
– – Опять ты за свое, лейтенант! – рассмеялся Тарзан. – Наверное, думаешь, что команда такая большая из-за несовершенства корабля. Не забывай, ведь нам предстоит полет в незнакомый мир, надолго ли – никто не знает. Нас может подстерегать опасность. возможно, придется схватиться с неприятелем, о чем все вы многократно предупреждались. Будь нас даже вдвое больше, чем необходимо для экспедиции, едва ли мы сумеем вернуться домой без человеческих потерь. Нас ожидают неимоверные трудности, и все же я надеюсь, что вернемся мы в полном составе, однако нужно досконально все взвесить, учесть все возможности. А к тебе. Хайнс, у меня будет просьба – дай нам практические уроки по навигации, прежде чем мы встретимся с неприятностями.
Запнер засмеялся, а лейтенант согласно кивнул.
– – Научу всему, что умею. За мной самый роскошный обед, когда-либо заказанный в Берлине, если корабль вернется, а я все еще буду его штурманом.
– – Договорились, а пока поговорим о деле, – сказал Тарзан. – Как капитан отнесется к тому, чтобы позволить подчиненным помочь механикам и инженерам? Ребята подобрались толковые, все схватывают на лету и в случае необходимости помогут разобраться с моторами и вообще пригодятся в машинном отделении.
– – Ты прав, Тарзан, – согласился Запнер. Огромный сверкающий корабль двигался на север
и спустя час летел над узкой полоской Дуная.
Чем дольше они находились в воздухе, тем сильнее
воодушевлялся Запнер.
– – Я абсолютно убежден в успехе полета этой машины! – восклицал он. – С каждой минутой я все больше убеждаюсь, что ничего подобного прежде не видел. Потрясающий корабль. Он откроет новую эру в аэронавтике. Огромное расстояние до Гамбурга мы покроем за рекордно короткое время.
– – До Гамбурга и обратно. Это основная задача нашего пробного полета, – уточнил Тарзан. – Только вот не совсем понимаю, зачем нам возвращаться в Фридрихшафен…
На Тарзана устремились удивленные взгляды.
– – А и правда, зачем? – подхватил Гридли. Запнер пожал плечами.
– – Просто мы прекрасно экипированы, у нас отличный запас провизии, ну и…
– – Но тогда к чему нам делать ненужный крюк в 80 миль? Только для того, чтобы вернуться в Фридрихшафен? – наседал Хайнс.
– – Если не возражаете, то летим дальше на север, – заявил Тарзан.
Таким образом пробный полет 0-220 неожиданно стал началом длительного путешествия в недра Земли.
К полюсу решили двигаться вдоль десятого меридиана к востоку от Гринвича. Но сразу лететь этим курсом было неудобно, и корабль, миновав западную часть Гамбурга, пересек Северное море и двинулся западнее Шпицбергена над ледяными полярными пустынями.
Корабль летел со скоростью приблизительно 75 миль в час и к полночи следующего дня до Северного полюса оставалось совсем немного. Через какое-то время Хайнс торжественно объявил, что они достигли полюса.
Корабль стал медленно кружить над окаменелыми льдами, покрытыми снегом.
– – Мы должны узнать полюс по итальянским флагам, – с улыбкой произнес Запнер.
0-220 сделал правый разворот и взял курс чуть южнее, к 170-му восточному меридиану.
С этого момента Джейсон Гридли не отходил от Запнера и Хайнса, взволнованно наблюдая за приборами и всматриваясь в ледяную пустыню.
Гридли был убежден в том, что вход в северный полюс расположен в радиусе 85+ северной широты и 170+ западной долготы.
Из всех измерительных приборов Гридли сосредоточил свое внимание на компасе, которому отводилась немалая роль в теоретических разработках Джейсона для определения местонахождения полярного входа. В течение пяти часов корабль летел на юг. И вот настал момент, когда Гридли воскликнул:
– – Капитан! Остановите корабль! Если мои подсчеты правильны, то мы сейчас как раз будем у полярного входа; дело в том, что компас отклонился, а что касается курса, то мы на верном пути. Чем ближе к искомому месту, тем страннее поведение компаса. Иначе говоря, по мере приближения к центру входа стрелка компаса движется все более беспорядочно и хаотично. Вообще-то здесь, над страной Пеллюсидара, компас становится ненужным. Давайте двигаться по спирали вниз, в найденный нами вход.
Запнер задумчиво покачал головой.
– – Спуск возможен лишь при хорошей погоде. Если же разыграется вьюга, мы непременно собьемся с курса, ведь практически мы остались без компаса.
– – Забирай вправо! – скомандовал Гридли. Обстановка накалилась настолько, что в течение последующих двух часов никто не промолвил ни слова.
– – Глядите! – вскричал вдруг Хайнс, прерывая тишину. – Внизу под нами открытая вода!
– – Что и следовало ожидать, – заговорил Запнер. – Входа нет и быть не может. Я всегда это знал, как бы вы меня не разубеждали. С того самого времени, как Гридли ознакомил нас со своей теорией.
– – Пожалуй, из всего экипажа я единственный, кто поверил в эту гипотезу, – сказал Гридли с улыбкой, – только не надо называть ее моей. Она вовсе не моя. Однако не удивлюсь, если вам все же не удастся меня опровергнуть. Тот, кто наблюдал за солнцем в течение нескольких последних часов, думаю, согласится со мной в том, что именно в данной точке полярного входа в недра земли нет. На этом участке земной коры полагается быть огромной впадине и здесь, именно здесь, нам предстоит опуститься на большую глубину. Может, кое-кто из вас и заметил, что полуденное солнце стоит намного ниже, чем следовало бы, и по мере нашего движения оно опускается все ниже и ниже. Несомненно, оно вскоре сядет совсем, а мы с вами увидим полуденное солнце Пеллюсидара.
Вдруг зазвонил телефон, и Хайнс поднял трубку.
– – Вас понял, сэр, – произнес он и положил трубку. – Звонил ван Хорст, капитан. Он говорил из рубки. Сказал, что впереди мертвая земля.
– – Земля?! – воскликнул удивленный Запнер. – Неужели Сибирь? Другой суши здесь просто быть не может!
– – Но ведь Сибирь расположена на сотни миль южнее 85-го градуса, а мы в данную минуту находимся на расстоянии не более 30 градусов южнее, – сказал Гридли.
– – В таком случае мы либо открыли доселе неизвестную арктическую землю, либо же подходим к северным границам Пеллюсидара, – проговорил лейтенант Хайнс.
– – Именно так, подходим к границам. – Лицо Гридли осветилось улыбкой.
– – О Боже! Взгляните на термометр!
– – Черт! – воскликнул Запнер. – Всего каких-нибудь плюс двадцать по Фаренгейту!
– – Впереди пустыня с небольшим снежным покровом.
– – По описанию Иннеса, это – северная часть земли корсаров, – объявил Гридли.
Новость молниеносно облетела весь корабль. Сомнения в существования Пеллюсидара мгновенно рассеялись. Волнение нарастало. Члены экипажа, не занятые вахтой, внимательно вглядывались вперед, ожидая увидеть лучи солнца Пеллюсидара.
0-220 медленно двигался к югу. И когда полуночное солнце наконец скрылось за горизонтом, взгляду людей открылось мерцание, исходящее от центрального светила подземной страны.
Ландшафт местности, над которой летел 0-220, быстро менялся. Позади осталась ледяная равнина, стали появляться возвышенности и хребты, поросшие лесами. Это и на самом деле оказалась страна Пеллюсидар. Тот самый Пеллюсидар, о котором грезил Джейсон Гридли.
Лес перемежался с равнинами, появились реки и ручьи. Но нигде не было следов пребывания человека.
– – Точно преисподняя, – сказал Тарзан. – Капитан, давайте садиться.
И 0-220 стал медленно снижаться.
Посадочные лапы погрузились в землю, и днище кабины оказалось в каких-нибудь шести футах от поверхности. Экипаж высыпал из машины, по колено утопая в буйной растительности Пеллюсидара.
– – Нехудо бы разжиться свежим мясом, – сказал Тарзан. – Но наша посадка распугала всю живность в округе. Ну да ладно, а вот в чем мы действительно нуждаемся, так это в отдыхе, – добавил он. – В течение длительного времени экипаж работал не покладая рук на износ, торопясь завершить дела по подготовке экспедиции. Вряд ли среди нас найдется хоть один, кто бы за последние три дня сомкнул глаза хотя бы на два часа Я предлагаю остаться пока на корабле и разведать прилегающую местность, а уж только потом начать систематическое изучение земли корсаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55