Получилось так, что именно в этот день Вай Тхон ушел из города в джунгли в полном одиночестве. Жителей Лодидхапуры приводило в изумление, как ему удается выйти за пределы крепостной стены, минуя тщательно охраняемые опытной стражей городские ворота. Но дело в том, что под храмом и дворцом существовала целая сеть секретных подземных галерей, сооруженных строителями древней Лодидхапуры для спасения от гнева угнетенных рабов, составляющих 75 процентов населения. Времена изменились, но тайные галереи остались. По одной из них Вай Тхон и прошел в джунгли. Он и сам не знал, что оказался в лесу. Он был как бы в глубоком сне.
Жрецы видели как Вай Тхон входил в Святая Святых. Заметив, что взгляд его остекленел, они поняли, что он начал медитировать. Охрану около входа установили, но беспокойства никто не ощущал, не смотря на то, что не выходил он уже много часов. Все знали, что он в безопасности, но никто не знал, что в покое в полу не хватает одного камня прямо за изображением Шивы, а оттуда ведет проход прямо в джунгли за пределы крепостной стены. И все время, что они спокойно ждали, Вай Тхон бродил по джунглям, ведя беседу с Шивой, Разрушителем. Его глубокая медитация, приведшая к полному отсутствию восприятия действительности, была нарушена звуком, подобного которому не слышал ни Вай Тхон, ни любой другой из жителей Лодидхапуры. Словно пробудившись от сна, старец огляделся по сторонам и удивительное зрелище предстало перед его взором. Буквально в трех шагах от него в луже собственной крови корчился огромный тигр, а немного подальше вправо на краю поляны из травы поднималось облачко голубого дыма.
Когда Кинг пришел в себя, он услышал голоса, доносившиеся, как ему показалось, откуда-то сверху. Звуки были невнятны, но это были явно человеческие голоса. Он открыл глаза. Над ним склонилось чье-то смуглое лицо. Он почувствовал, что кто-то поддерживает голой рукой его голову и плечи. Рядом стояла женщина в набедренной повязке, пропущенной между ног и закрепленной на поясе. Около нее испуганно жался голый малыш. Мужчина, что поддерживал его, заговорил, но язык Кингу был непонятен.
Откуда появились эти люди, или это опять продукт его воспаленного воображения, как и старик в желтой одежде и с красным зонтиком? Интересно, это тоже призраки, как тигр, которого он убил в бреду? Гордон закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, но когда он открыл их снова, мужчина, женщина и ребенок все еще были рядом. Смирившись, он сдался. Его пылающая голова не в состоянии была выдержать напряжения мысли. Он закрыл глаза, и подбородок его опустился на грудь.
— Он умирает, — сказал Че, взглянув на женщину.
— Давай перенесем его в дом, — ответила Кенгри. — Я пригляжу за ним, пока ты отведешь святого обратно в Лодидхапуру.
Когда мужчина поднимал Кинга, чтобы отнести его, американец открыл глаза и заметил старца в длинном желтом одеянии, державшем над головой красный зонт. Американец закрыл глаза, чтобы прекратить эту лихорадочную, бредовую галлюцинацию. Голова его закружилась, и он снова потерял сознание.
Кинг так никогда и не узнал, как долго он был без сознания, но когда он в следующий раз приоткрыл глаза, то увидел, что лежит на постели из травы внутри какого-то сумрачного помещения — ему показалось, пещеры. Затем постепенно он разглядел, что в помещении кроме него находятся мужчина, женщина и ребенок. Ребенок был голенький, а мужчина и женщина в набедренных повязках. Женщина ухаживала за ним, стараясь напоить.
Медленно и вяло память стала возвращаться к нему и, наконец, он узнал их — создания из его горячечных галлюцинаций, в которых принимали участие еще и старец в желтой одежде под красным зонтом, и нападавший на него тигр, которого он будто бы убивал. Когда же кончится эта лихорадка? Неужели ему суждено лежать в одиночестве в сумраке джунглей до тех пор, пока какой-нибудь тигр его не обнаружит?
Но до чего же реально ощущение и вкус жидкости, которую женщина старалась влить ему в рот. Он даже ощущал животное тепло обнаженной руки, поддерживавшей его голову. Интересно, может ли горячечный бред быть таким реальным? Он несколько раз открывал и закрывал глаза, но каждый раз картина повторялась. Он с трудом поднял руку и дотронулся до плеча и лица женщины. Они казались реальными. Он почти был убежден в этом, но вновь потерял сознание.
Гордон Кинг много дней находился между жизнью и смертью. Кенгри ухаживала за ним, готовила на примитивном очаге лечебные отвары из лесных трав, произносила над ним монотонные заклинания.
На маленького Уду все эти необычайные и потрясающие события произвели огромное впечатление. Незнакомец с бледной кожей был самым первым невероятным явлением в его коротенькой жизни. Странная одежда, которую родители сняли с их беспомощного гостя, как и ружье, и нож, и револьвер, о которых он безошибочно догадался, что это оружие, хотя и понятия не имел об огнестрельном оружии, приводили его в восторг. Уда был неутомим в поисках трав и корешков, из которых Кенгри, его мать, готовила отвары, а когда Че возвращался с охоты, Уда всегда встречал его с подробнейшим рассказом о том, как провел день их пациент.
Наконец лихорадка прошла. Кинг, слабый и беспомощный, с облегчением осознал, что мужчина, женщина и ребенок — не плоды его разгоряченной фантазии. Конечно, думал он, старик в желтом с красным зонтиком и нападающий тигр ему померещились, но эта смуглая женщина с добрым лицом, выходившая его была реальностью, и взгляд его был полон благодарности, которую еще не в силах был произнести его голос.
День и ночь, прошедшие без каких-либо признаков возвращения лихорадки и галлюцинации убедили Кинга, что уход за ним его добрых хозяев вылечил его от смертельной болезни, но он был настолько слаб, что на полное выздоровление не надеялся. Не было сил даже поднять руку. Повернуть голову было истинным подвигом. Кинг заметил, что его никогда не оставляют одного. В течение дня с ним постоянно находились женщина или ребенок, ночью все трое спали рядом с ним на полу. В дневное время хозяйка или малыш отгоняли от него мух и других насекомых, помахивая веточкой. Кормили его часто. Пища была жидкая и незнакомая, но после того, как прошла лихорадка, он постоянно испытывал чувство голода и ел с наслаждением.
Однажды мальчик так долго оставался с ним один, что видимо устав от однообразного помахивания над бледнолицым веточкой, ушел и оставил его одного.
Кинг не обратил на это внимание, тем более, что он почти все время спал и уже так привык к насекомым, что они его уже не беспокоили. Он проснулся от прикосновения к лицу какой-то мохнатой руки. Открыв глаза, он увидел, что рядом сидит обезьяна. Увидев, что он открыл глаза, обезьяна отскочила, и американец обнаружил, что в комнате их несколько. Они были гораздо крупнее тех, что он встречал в джунглях, а потому в его беспомощном состоянии могли представлять настоящую опасность. Но они на него не напали, даже и не приближались больше; вскоре стало ясно, что визит их был вызван просто любопытством.
Чуть позже в другом конце комнаты послышался скребущий звук. Кинг уже настолько окреп, что довольно легко поворачивал голову и двигал руками, что и проделал, чтобы посмотреть, что же там происходит. Пред ним предстало очень забавное зрелище, привело, правда, оно к довольно печальным последствиям.
Обезьяны обнаружили его оружие и одежду и страшно ими заинтересовались. Они начали все хватать и оживленно тараторить. Казалось, они ссорятся; их крики и болтовня становились все громче, пока одна из них, явно претендовавшая на винтовку, не накинулась на других, рыча и раздавая удары направо и налево. В конце концов остальные оставили свои притязания на оружие и ретировались в дальний конец комнаты. Победитель схватил оружие и потащил его к двери.
— Эй! — закричал Кинг как только мог громко. — Брось и давай отсюда!
Звук человеческого голоса явно ошеломил обезьян, но не настолько, чтобы они оставили свои намерения. Из комнаты они правда, убрались, но прихватили с собой все имущество Кинга, вплоть до носков.
Кинг принялся звать мальчика, которого как он заметил, родители звали Уда, Но когда перепуганный малыш, задыхаясь, прибежал, уже было поздно, даже если Гордону и удалось бы ему что-нибудь объяснить.
Кенгри, вернувшись вечером домой, обнаружила, что больной очень ослабел, но причин тому найти не смогла — ведь она не знала, что бледнолицый был уверен, что без оружия ему из джунглей не выйти и упал духом.
Медленно тянулись дни, к больному понемногу возвращались силы. Чтобы чем-нибудь занять томительные часы, он решил выучить язык своих благодетелей. Когда же они наконец поняли, чего он хочет, то принялись за дело с таким жаром, что он почувствовал, что тонет в океане незнакомых слов. Постепенно из этого хаоса стали выплывать и значения слов, так что вскоре Гордон смог беседовать с Че, Кенгри и Удой. Существование стало менее монотонным, но Кинг беспокоился и раздражался из-за того, что так медленно поправляется. Ему казалось, что никогда у него не хватит сил вернуться на родину. Хорошо еще, что у него не было зеркала: он был так истощен, что если бы ему довелось себя увидеть, то сил бы ему это не прибавило.
И тем не менее силы возвращались, хотя и медленно. Сначала он смог довольно долго сидеть, прислонясь спиной к стене, потом наконец-то встал на ноги. Он от слабости весь дрожал, но это быстро прошло, и он стал замечать, что с каждым днем становится сильнее.
Разговаривая с Че и Кенгри, Кинг узнал подробности их простой жизни. Че был охотником. Как правило, без добычи он не возвращался, хотя иногда и бывало. Приносил он обычно обезьянье мясо, птицу или мелких лесных грызунов. Кроме добытого на охоте, носил он рыбу, фрукты и даже дикий мед.
Все трое — Че, Кенгри и даже Уда ловко добывали огонь первобытным способом, вращая палку между ладонями. На все блюда у Кенгри был один-единственный котелок. Он был медный, тщательно вычищенный песком и листьями.
Че, конечно, охотником был тоже первобытным: охотился он при помощи копья, лука и стрел, а также ножа. Когда Кинг сумел рассказать ему о достоинствах украденного обезьянами оружия, Че очень сочувствовал гостю, но обещал снабдить Кинга таким же оружием, каким пользовался и сам. Кинг поблагодарил его, не чувствуя особого энтузиазма при мысли о перспективе долгого путешествия по переполненному тиграми лесу с таким оружием, тем более, что и пользоваться им он не умел.
По мере того, как Гордон выздоравливал, он пытался восстановить в памяти события, непосредственно предшествовавшие болезни, но ему всегда казалось, что старик в желтом с красным зонтиком и атакующий тигр — всего лишь плод его больного воображения. Он никогда об этом не говорил ни с Че, ни с Кенгри, считая глупостью разговоры о галлюцинациях. Но оба эти образа постоянно всплывали в мозгу как пережитая реальность, так что в конце концов однажды вечером он решился затронуть эту тему, подойдя к ней как бы невзначай.
— Че, — сказал он, — ты уже давно живешь в джунглях?
— Да, ответил охотник. — Я пять лет был рабом в Лодидхапуре, но потом бежал и всю остальную жизнь провел в джунглях.
— А ты когда-нибудь видел в джунглях прогуливающегося старика, — продолжал Кинг, — старика в длинном желтом одеянии и с красным зонтом?
— Конечно, — отвечал Че, — и ты его видел тоже. Это Вай Тхон, и ты спас его от Господина Тигра.
Кинг уставился на Че, раскрыв рот.
— А у тебя тоже бывают приступы лихорадки?
— Нет, — возразил Че. — Я человек сильный и никогда не болею.
— Да, — с гордостью подтвердила Кенгри, — Че очень сильный. Сколько лет я его знаю, он ни разу не болел.
— Кенгри, а ты видала этого старика в желтом с красным зонтиком? — скептически осведомился Гордон.
— Конечно. А почему ты спрашиваешь? — заинтересовалась она.
— И ты видела, как я убил тигра? — продолжал американец.
— Я не видела, как ты его убивал, но я слышала сильный шум, и я видела его после того, как он умер. У него за левым ухом была маленькая круглая дырочка, а когда Че освежевал его и разрезал, чтобы узнать, отчего он умер, он нашел кусочек металла, такого же металла, что покрывает стены дворца Лодивармана.
— Это свинец, — сказал Че с видом превосходства.
— Так вы хотите сказать, что и старик, и тигр были настоящие? — воскликнул Гордон.
— А ты что думаешь, кто они? — удивился Че.
— Я думал, что это такая же ерунда, что и сны, что я видел во время лихорадки, — ответил Кинг.
— Нет, — сказал Че, — это не сны. Они настоящие. Для тебя и для меня, и для Вай Тхона очень хорошо, что ты убил тигра, хотя ни я, ни Вай Тхон не поняли, как ты это сделал.
— Да, — для Вай Тхона это действительно хорошо, — согласился Кинг.
— И для тебя, и для меня, — настойчиво повторил Че.
— А почему?
— Вай Тхон — верховный жрец Шивы в Лодидхапуре. Он очень могуществен. Только Лодиварман, король, имеет больше власти. Вай Тхон, погрузившись в раздумья, ушел далеко от города. Он не знал, где он. Он не знал как вернуться в Лодидхапуру. Кенгри и я — беглые рабы из Лодидхапуры. Если бы нас обнаружили до того, как это все случилось, нас бы убили, но Вай Тхон обещал нам свободу, если я доведу его до города. В благодарность за то, что ты спас ему жизнь, он велел нам с Кенгри вылечить тебя и позаботиться о тебе. Так что для всех нас хорошо, что ты убил тигра, который мог убить Вай Тхона.
— А если бы Вай Тхон не взял с вас слова, что бы вы сделали, Че?
— Мы беглые рабы, — отвечал Че. — Мы боимся всех, или точнее, пока Вай Тхон не обещал нам свободу, мы боялись всех. И для нас безопаснее было бы оставить тебя умирать, потому что мы тебя не знали, а ты мог бы сказать солдатам Лодивармана и привести их в наше убежище.
Некоторое время Кинг лежал, раздумывая об услышанном и пытаясь установить грань между галлюцинацией и реальностью.
— Может быть тогда, — улыбнулся он, — и плачущая королева на туманном слоне, и множество воинов в медных полированных кирасах тоже были на самом деле.
— А ты их видел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24