Достойный магазин Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Автомобиль? — повторил Питер. — Да, я помню большую черную закрытую машину.
— Вы проехали мимо нее и затем снова видели ее. Автомобиль следовал за вами, не так ли? — заметил Бурк.
Питер задумался.
— Да, теперь я это ясно помню, — ответил он, наконец. — Я ехал тихо и удивлялся, что он не обгоняет меня, несмотря на то, что мощнее моей машины. Это все, что я могу припомнить.
— Этого уже достаточно, — ответил Бурк. — О чем вы еще спрашивали Питера, миссис Клифтон? — обратился он к молодой женщине.
Вместо ответа Джейн подала ему лист бумаги, на котором записывала ответы Питера.
Бурк надел очки на свой крупный нос и внимательно прочитал их.
— Отлично! — сказал он, снимая очки. — Мне было известно все, что здесь написано. Но я, однако, не знал кое-чего другого, — продолжал он, понизив голос. — Ведь вы хорошо знаете сад и парк Лонгфорд-Манора, не правда ли, Питер?
— Да, — ответил Питер.
Джейн заметила, что лицо его слегка передернулось.
— Вероятно, вам было известно, что непосредственно за домом находится колодец, которым никто не пользовался уже в течение многих лет?
Питер кивнул.
Джейн заметила, что он страшно побледнел.
— Я не знал, подозреваете ли вы о существовании этого колодца или нет, — как-то мечтательно, глядя в пространство, промолвил Бурк. — Старый колодец, которым уже давно не пользовались, — добавил он.
— Почему вы меня об этом спрашиваете? — несколько вызывающим тоном спросил Питер. — Я отлично помню этот колодец. Садовник сказал мне, что его собираются наполнить водой.
Бурк не сразу ответил. Глаза его снова были устремлены на Питера.
— Вы для меня загадка, — промолвил сыщик. — Мне казалось, что я все уже понял, и вдруг это…
— Что же именно? — спросила Джейн.
Джейн ожидала, что Бурк расскажет им о новой ужасной тайне, связанной с колодцем.
— Мне кажется, — опять задумчиво произнес Бурк, — что через двадцать четыре часа весь туман, обволакивающий это дело, рассеется. Это против моих правил — рассказать вам уже сейчас о результатах моих расследований. Одно могу сказать, что, по-моему, ключ от всех этих убийств — у Ловкача. Сегодня ночью будет новое и, надеюсь, последнее распределение фальшивых банкнот по всему Лондону. Думаю, мы поймаем человека, который даст нам все необходимые сведения об этом человеке.
Бурк остановился, как бы ожидая расспросов или возражений. Однако Питер молчал, и сыщик продолжил:
— Я вам скажу еще больше, Питер. Мы вскоре поймаем и самого Ловкача, потому что он сделал крупную и непростительную оплошность. Сам он об этом еще не подозревает, иначе сегодня же ночью покинул бы эту, страну.
— Вы знаете, кто он? — спросил Питер, не решаясь взглянуть на Бурка.
— Отлично знаю, Питер, — тихо ответил сыщик, — Отлично знаю.
После ухода Бурка, Питер, словно опасаясь дальнейших расспросов, сразу же пошел в свой кабинет. Однако к завтраку он появился.
Заметив, что Джейн его не расспрашивает, Питер стал более разговорчив и даже улыбнулся, когда она назвала его «дорогой Питер».
— Не знаю, как вы поступите со мной, Джейн, — заметил Питер. — Ведь вы не можете потребовать развода, если я не совершу чего-нибудь ужасного по отношению к вам, Я же не намерен этого делать.
— Вы забываете, что я могу влюбиться в кого-нибудь другого, — с улыбкой сказала она.
Питер так искренне был удивлен этим предположением, что Джейн весело рассмеялась. Ей показалось странным, что она еще может смеяться.
Она вспомнила, что где-то прочитала выражение: «жить, как на вулкане», и подумала, что никогда еще ни одна женщина не жила под такой угрозой потери счастья и покоя, как она.
Каждую минуту в дверях мог появиться человек с приказом об аресте Питера… Убийца?.. Фальшивомонетчик?..
Джейн покачала головой.
«Нет, ни в коем случае не убийца», — подумала она.
— Почему вы покачали головой? — спросил Питер.
— Я размышляла.
— По поводу развода? — прервал ее Питер.
Вдруг голос его сделался серьезным, и он добавил:
— Джейн, если что-нибудь случится и меня арестуют, суд, вероятно, назначит вас попечительницей моего имущества.
Тут он посмотрел на жену и воскликнул:
— Боже мой, что с вами?
Джейн, бледная, как полотно, стояла, опираясь на стол.
Глава 23
Когда Дональд Уэллс переехал в свой роскошный особняк на Харлей-стрит, он еще не до конца решил: будет ли заниматься практикой по нервным болезням или же превратит свой огромный дом в санаторий для душевнобольных.
Неожиданное появление богатого пациента — Питера Клифтона и его странный рассказ о наследственном недуге, заставили Дональда решиться. Он решил устроить в своем доме нечто вроде санатория для богатых пациентов и принялся за работу по обустройству помещений для больных. Два таких помещения были уже совершенно готовы: стены их были обиты стеганой тканью и стали звуконепроницаемы.
Лишь тогда Дональд решил рассказать о своих планах более сведущему коллеге. Тот с ужасом воскликнул:
— Но вы ведь не получите разрешения на устройство подобного санатория. Первое условие, которое будет вам при этом поставлено, — есть ли большой сад или двор, где пациенты могли бы гулять и дышать свежим воздухом. Я знаю, что вообще такие разрешения даются с большим трудом.
Уэллс впервые услышал об этих требованиях. Он понял, что крошечный дворик, помещавшийся позади дома, конечно, будет признан недостаточным для прогулок больных.
Таким образом, план этот рухнул, а в доме Уэллса осталось два прекрасно обставленных и совершенно изолированных помещения, которым он никак не мог найти применения…
После того, как Уэллс написал письмо в полицию и принял решение не отправлять его, он положил его в карман и поднялся на второй этаж. Отсюда другая лестница вела на третий этаж, но она была отделена от жилых комнат дверью, закрытой на ключ.
Дональд открыл эту дверь, затем снова запер ее за собой.
Он очутился перед второй дверью, которая тоже была закрыта. И лишь открыв эту дверь, доктор вошел в хорошо обставленную маленькую комнату.
Женщина, лежавшая на кровати, при его появлении вскочила на ноги.
— В чем дело, Дональд? — дрожащим голосом спросила она.
— Не пугайтесь, — сказал он. — Ведь я не намерен зарезать вас или убить.
Он зажег свет, потому что в комнате было темно даже днем.
— Дональд, сжальтесь надо мной, — умоляла женщина. — Клянусь, что я не причиню вам больше никаких неприятностей. Я наболтала много лишнего, но теперь буду следить за каждым своим словом. Позвольте мне выйти сегодня из дому.
— Вы уехали в Германию, — спокойно ответил Дональд. — И пробудете там три или четыре месяца. Я даже поместил извещение об этом в «Таймсе».
— Но в чем же я провинилась, что вы так жестоко меня наказываете? — взмолилась она.
— Вы — слишком любопытная и, я скажу, — даже слишком умная женщина, — после некоторого размышления ответил Дональд. — Вы догадались, что я пускаю в обращение фальшивые деньги, и, из баловства, поставили штемпель с моим именем и адресом на одной из таких бумажек. Я приложил много усилий и стараний, прежде чем обнаружил, что это сделали именно вы, и решил после этого, что могу поступить двояко: или же оплакивать вас, как неутешный и любящий вдовец, или же поставить вас в условия, при которых вы не могли бы причинять мне никакого вреда. Действительно, Марджори, вы стали для меня очень опасным человеком, более опасным даже, чем мой добрый друг Бурк, который только что был у меня и грозил мне всеми возможными карами… Не тревожьтесь: все ваши знакомые убеждены, что вы уехали за границу. Я был настолько предусмотрителен, что нарочно послал в Голландию человека, который оттуда пошлет телеграмму вашей приятельнице — миссис Клифтон.
— Однако не можете же вы продержать меня здесь взаперти всю жизнь? — сказала она уже несколько вызывающим тоном.
Прежняя самоуверенность возвращалась к ней.
— Я продержу вас здесь до тех пор, — твердым голосом и с расстановкой произнес он, — пока не в состоянии буду назвать вас своей сообщницей.
Он улыбнулся, увидев ее растерянность.
— Вы оказались гораздо умнее, чем я думал, Марджори, — продолжал Дональд. — Ведь я никогда не был особенно высокого мнения о ваших умственных способностях… Итак, вы останетесь здесь, Марджори, пока не будете причастны к этому делу в такой же степени, как и я: тогда я буду совершенно уверен, что вы не будете болтать лишнего, опасаясь за свою собственную шкуру.
Марджори снова беспомощно опустилась на кровать.
— О Боже, — простонала она. — Ведь не хотите же вы, чтобы я совершила убийство?
Он рассмеялся.
— Успокойтесь! Я не собираюсь пачкать в крови ваши холеные ручки. Я лишь хочу, чтобы вы до такой степени дрожали за свою жизнь, что никогда больше не станете говорить лишнего. А для этого вы должны быть посвящены в мой тайный план.
— Дональд, я сделаю все, что вы пожелаете, — поспешно ответила Марджори, слишком даже поспешно, по мнению Дональда. — Но только не держите меня здесь, в этой комнате… Я здесь сойду с ума… Мне даже нечего читать…
— Я принесу вам все книги, какие вы пожелаете, — заметил он.
— Но мне не с кем даже поболтать…
— Вы можете болтать со мной, — саркастическим тоном ответил Дональд.
Затем он подошел ближе к кровати и заговорил шепотом:
— Марджори, если вы будете во всем меня слушаться, то через месяц вы можете покинуть эту страну и, живя в Париже, о котором вы всегда мечтали, тратить на наряды и на удовольствия сколько вам угодно.
— Через месяц!.. — со вздохом сказала она.
— Это не такой большой срок, — Дональд попытался утешить ее. — В особенности, если у вас впереди такая приятная перспектива.
Марджори погрузилась в раздумье и через некоторое время спросила:
— Дональд, ответьте мне совершенно искренне; вы — Ловкач?
— Что за вопрос! — рассмеялся он. — Должен сознаться, что у меня много познаний в самых различных областях, но печатанием фальшивых денег я никогда не занимался. Это дело, которое требует большого искусства и долголетней практики, я же, к сожалению, посвятил свои слабые силы медицине.
— Однако у вас же были фальшивые банкноты? — настаивала молодая женщина. — Я даже видела однажды в вашей комнате два объемистых пакета таких денег.
Дональд сел на кровать и рассмеялся. Жена редко видела его таким веселым.
— Дорогая Марджори, — сказал он, наконец, — вы только что указали мне еще на одну причину, по которой мне следует продолжать держать вас здесь.
Он закусил губы и испытующе уставился на нее.
— Я никогда не думал, что принадлежу к числу сентиментальных людей, — продолжал он после некоторого размышления. — Но теперь я вижу, что ошибся: я обладаю повышенной чувствительностью… Иначе, чем же объяснить, что вы еще живы?
Молодая женщина смотрела на мужа широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Я не понимаю, о чем вы говорите? — дрожащим голосом прошептала она.
— Хорошо, я постараюсь объяснить вам, как умею, — несколько смягчившись, сказал он. — Я — не фальшивомонетчик!.. Я — лишь маленький винтик в весьма сложной машине… Во всяком случае, я раньше был лишь маленьким винтиком, — поправил он себя. — Теперь же я играю более значительную роль — благодаря своей проницательности. Хозяин мой очень крутой человек, и с ним трудно ладить. Когда я разговаривал с ним прошлой ночью о делах, то каждую минуту боялся за вас: ведь он мог постановить, чтобы вы… окончательно были удалены и не могли бы больше мешать нам. К счастью, он ничего такого не сказал…
Марджори едва не лишилась чувств.
— Скажите же мне, что вы хотите, чтобы я сделала? — чуть слышно прошептала она.
Дональд знал свою жену и понимал, что теперь она панически его боится и готова пойти на все уступки.
— Первое, что вы должны будете сделать, — сказал Дональд, обращаясь к жене, — это написать Питеру. Вы часто давали мне понять, что обожаете его, поэтому, вероятно, вам будет легко это сделать. Тем более, я обещаю вам, что не рассержусь, если оно будет очень нежным. Письмо должно быть написано на бумаге отеля «Континенталь» в Берлине, но не нужно отправлять его по почте. Вы просто напишите, что вкладываете письмо в другой конверт, адресованный, скажем, кому-нибудь из ваших общих друзей. В этом письме вы можете написать все что угодно, но на некоторых пунктах я буду настаивать. Так, например, вы напомните Питеру о счастливом прошлом и намекнете, что ваши отношения не всегда были совершенно невинными. Затем вы должны будете предупредить его о грозящей ему опасности и попросить приехать тотчас же к вам.
— Значит, вы хотите заставить Джейн ревновать? — удивленно спросила Марджори.
Дональд с усталым видом закрыл глаза и заметил:
— Не старайтесь быть слишком умной, дорогая Марджори. Ведь Джейн не влюблена в своего мужа, и потому не думаю, чтобы она стала рвать и метать, прочтя это письмо.
Глава 24
Утром пришел Рупер, озабоченный и взволнованный. В его ничем не примечательной карьере в Скотленд-Ярде было несколько неприятных инцидентов, и он опасался, что к нему могут придраться по всякому удобному случаю и провести расследование его не слишком честной деятельности.
— Не думаю, что могу быть вам еще чем-нибудь полезен, доктор, — сказал он усталым голосом. — Ведь я уже и так сделал слишком много, а иногда даже жалею, что вмешался в это дело. Инспектор Бурк подозревает меня во всяких неблаговидных поступках, а ведь с ним считаются в Скотленд-Ярде. Я знаю его уже двадцать лет и все еще не могу понять до конца. Ведь он не такой человек, который стал бы защищать Питера Клифтона, если бы не был абсолютно уверен в его невиновности или если бы, — тут он в упор посмотрел на Уэллса, — если бы он не знал настоящего убийцу.
— Вот чепуха! — воскликнул Уэллс. — Кто же это мог быть, кроме Питера?
Любезным жестом хозяина он придвинул сыщику коробку с сигарами, но Рупер сделал вид, что не заметил этого.
— Вот это-то и ставит меня в тупик, — продолжал Рупер. — Я ведь хорошо знаком с методом Бурка. У нас в Скотленд-Ярде его даже называют «бомба». Он не сообщает ничего до той минуты, пока не соберет всех нужных ему фактов — до последнего незначительного свидетельского показания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23


А-П

П-Я