Он
задрожал, и его кулаки сжались. Слезы наполнили его глаза, пока девушка,
бегущая из темноты с толстым грубым чемоданом, была только смутной тенью.
- Мы бы с удовольствием подбросили тебя, старик, - в голосе Крагина
чувствовалось легкое сожаление. - Но это только трехместная ракета. И у
нас нет времени...
- Благодарю, - сумел сказать Ли. - Но у меня есть старый "Феникс".
Элен Гейл остановилась, чтобы взять его руку. Он почувствовал ее
сильные и холодные пальцы.
- Продолжайте, Ли, - сказала она отрывисто. - Извините, мы должны
оставить вас. Наблюдайте шторм. Сделайте что-то, используйте, если можете,
наше здешнее оборудование и инструменты. Выбирайтесь, если сможете, к
северу по его следу.
Ли не ответил.
Дувал был уже в ракете. Крагин подтолкнул девушку внутрь, прыгнул за
ней, сдвинул вперед изогнутый прозрачный люк. Ли стоял в тупом оцепенении,
пока пилот открывал его опять, чтобы прокричать предупреждение.
Он спотыкаясь пошел назад. Голубые электронные выхлопные трубы
взревели возле него. Его кожа горела. Озон обжег его легкие. Ослепленный,
он закрыл глаза. Когда он смог опять видеть, ракета была бледной голубой
звездой, снижающейся и исчезающей на северо-востоке.
Картер Ли стоял на пляже, мягко насвистывая грустные ноты "Барбары
Аллен". Один на Манумоту. Была полночь. Шесть часов, больше или меньше, до
того, как эта вращающаяся вокруг мира воронка появится вновь.
Но юге, позади темного очертания скалы, вновь разгоралась необычная
заря. Брызги зеленого и оранжевого цвета перебегали через зенит. Этот
жуткий свет озарил старый "Феникс", лежащий вверх дном на тусклом белом
пляже. Он с трудом потащился к нему.
- Ладно, старушка, - пробормотал он. - Была авария или нет, похоже,
мы должны сделать еще один полет, если не мы не хотим, чтобы этот ветер
унес нас в пространство между мирами.
Он внезапно остановился на коралловом песке. Его глаза быстро
поднялись от сплющенного старого самолета на пляже к красному и зловещему
глазу Марса, сейчас уже прошедшему зенит. Его мозг нарисовал эту
серебряную нить от мира к миру. И его губы сжались для беззвучного свиста.
- А почему бы нет?
Он заковылял к старому самолету. Его дрожащая рука прикоснулась к
холодному металлу винта. Его голос был быстрый и задыхающийся.
- Почему бы нет, старушка? - пробормотал он опять. - Воздух есть на
всем пути. А где есть воздух, ты можешь лететь на бензине. Он разреженный
и свирепый, может быть. Но мы и раньше летали высоко и встретили свою
порцию ударов.
Он прошелся вокруг самолета, проверяя руль направления и руль высоты.
- Резкий ветер, я догадываюсь. Но он будет позади нас. А когда тебе
надо проделать пятьдесят миллионов миль, тебе нужен ветер, который дул бы
тебе в спину!
Он всматривался в темноту поврежденного элерона.
- Процентное соотношение может быть миллиард к одному против нас. Но
какая разница? Ты уже такое же ископаемое, как додо, старушка. И я тоже. И
у нас есть способ сделать это фактом.
- В конце концов, почему нет? Она, вероятно, полетит к Марсу с
Крагины, если они сделают свою ракету. А мы можем быть уже там и встретить
их.
- О'кей, Герцогиня! Давай готовиться к отправлению!
Он знал, что будет нелегко выправить самолет и подготовить его за те
шесть часов, которые остались до возвращения воронки. Но он уже был раньше
в затруднительных положениях, почти в таких же тяжелых. Как-то он
спустился на арктическую тундру с поломанным рулем направления и выстрогал
новый свой собственный...
К счастью он имел инструменты и оборудование покинутой станции. Он
вернулся за веревками и снаряжением. Через час старый корабль опять был на
своих шасси с не более, чем незначительными повреждениями.
Он завел двигатель, поставил корабль рядом со зданием, где был
электрический свет, и приступил к работе над изогнутым элероном. Когда он
был грубо исправлен, Ли сделал половину других необходимых приготовлений -
и все же по опыту он чувствовал, что, могут быть какие-то невидимые
повреждения, которые он не сможет обнаружить, пока корабль не поднимется в
воздух.
Четыре драгоценных часа ушли прежде, чем самолет стал готов к
погрузке. Необходимо было иметь две вещи - бензин и кислород. Воздух на
Земле уже стал разреженным, но он будет еще разреженнее в трубе.
Отшвыривая в сторону цилиндры ракетного топлива и ящики с инструментами,
он начал подносить канистры с бензином и переливать его в пустые баки.
Десять галлонов на рейс. Пустые баки вмещали три сотни, и он сложил
канистры позади кабины.
Южный Крест опрокинулся над пиком. Время кончилось. Он часто и тяжело
дышал. Даже в утренней прохладе от промок от пота. К счастью, Фонд был
очень щедр на топливо для мотора-генератора и печей. Чем ниже процент
октана, тем больше оно подходит старому мотору. Но ему удалось бы
стартовать и на другом топливе.
Первый зловещий луч появился на востоке до того, как задача была уже
выполнена. Теперь кислород. Он шел, шатаясь под весом длинных стальных
цилиндров. Четыре штуки. Это все, что он отважился погрузить.
Теперь красные языки прыгали на востоке, вихрь вскоре должен был быть
здесь. Или должен был встретить его на высоте - какую только способен был
набрать "Феникс". И даже в более мягких руках верхней атмосферы удары
будут в основном против него.
Ли сделал последний рывок для погрузки пищи. Он подобрал истертую
книгу Китса, с именем Элен Гейл. Кто бы мог подумать, что женщины
астрономы читают поэзию? Он поднялся в кабину и надавил пяткой педаль
стартера.
Пока мотор стартера набирал обороты, он привел в порядок свой шлем,
проверил кислородные трубки и редукционный клапан. Он установил высотомер
и часы, поставил триммеры дифферента руля направления и руль высоты на
нейтраль. Включил сцепление и древний мотор заревел.
Мелкие капли масла на ветровом стекле напомнили ему, что мотору
требовался тщательный осмотр. Если бы было время и средства...
- Сумасшедший, - пробормотал Ли, - к Марсу!
Несмотря на рев, он начал насвистывать "Барбару Аллен".
Пока двигатель разогревался, он нажал кнопку, которая выравнивала шаг
винта, и распланировал взлет. Пляж сейчас был призрачной серой полоской,
ниже странной зари - слишком короткий для "Феникса" со всем грузом.
Он направился к восточному концу пляжа, разворачиваясь лицом к
беспокойному западному ветру, нырнул в него со скоростью выстрела. Корабль
был слишком тяжелый. Даже при отжатой вперед рукоятке на всем протяжении
пути хвостовое колесо все еще волочилось. И белая капля, летящая над
черными зубами скал позади пляжа, мчалась к нему.
Но хвост поднялся над землей. Колеса хлопнули по песку, поднялись,
просто оставляя горы позади. Ли испустил длинный тяжелый вздох. Он нажал
кнопку, которая убирала шасси. Стрелка скорости самолета прыгнула вперед.
Над темным беспокойным морем к северу от Манумоту от повернул на
восток. С каждым мгновением небо разгоралось все краснее. Он наблюдал за
нитью серебра на нем и удерживал рули высоты, чтобы сохранить устойчивый
набор высоты.
Он продвинул вперед крышку кабины. Воздух вокруг него был неожиданно
спокойным. Он ощутил мгновение передышки перед кризисом впереди. Его глаза
на миг оставили панели приборов, нашли потрепанную маленькую книгу рядом с
ним.
- Сентиментальный дурак, - пробормотал он. - Элен Гейл не стала бы
нести ненужный груз к Марсу.
Он опять отодвинул крышку кабины, бросил книгу в визжащий ветер, И
тотчас пожалел, что сделал так. Он опять посмотрел на восток. Торнадо пока
не было. Неужели он сейчас обманет его ожидания?
"Феникс" поднимался со скоростью двенадцати сотен футов в минуту.
Кабина стала холодной. Он включил согревающие блоки в своем костюме. Его
глаза заболели. Легкие начали тяжело дышать в разреженном воздухе. Он
отрегулировал маску в своем шлеме, открыл кислородный клапан.
Потом он увидел воронку. Она шла к нему подобно качающейся серебряной
веревке. Автоматически он накренил самолет, полетел прямо на нее. Он видел
как ее пляшущий кончик коснулся Манумоту, приблизительно около шести миль
внизу. Все зеленое как по волшебству исчезло с его черных скал, и гора
моря встала над ними.
Первый порыв ветра овладел им так яростно, что корабль потерял
скорость. Бесполезный штурвал освободился в его руках, он толкнул его
вперед, рвал двигатель до тех пор, пока корабль не ожил, дернул штурвал
назад.
Он попытался набрать высоту рядом с серебряной воронкой, втиснулся в
нее. Но удар ее схватил его с жестоким и непреодолимым ускорением. Кровь
отлила от его головы мрак давил на него. Он беспощадно сражался за
сознание и силу, чтобы удержать нос самолета впереди.
Он сражался целую вечность. Его пилотирование кораблем, быстрые и
искусные реакции, которые сохраняли его живым и вкручивали в изгибающийся
ствол серебра, его ловкость была лишь наполовину осознанной. И он не
сознавал ничего, кроме жизни.
Это убийственное давление однако наконец ослабело. Его напряженное
сердце стало биться легче. Он опять почувствовал самолет, скрипящий,
погнутый, мятый, но пока удивительно целый.
Он открыл кислород, отрегулировал пропеллер, чтобы увеличить его шаг
до предельного, открыл запасной нагнетатель. Холодный газ опять наполнил
его легкие, и он стал осознавать вещи, находящиеся вне самолета.
Ли знал, это был удивительный момент. Изгибы серебряной трубы
казались полностью закрытыми со всех сторон. Он знал, что в них есть
воздух и самолет сейчас имел скорость совершенно вне понимания. Еще
казалось, что странная тишина окружает его, и он без труда удерживал
самолет, двигатель на средней скорости в середине этого спокойствия.
Хотя он и знал, что труба не может быть ничем материальным, не более,
чем вихрем эфирной силы, ее стены выглядели совершенно реальными, почти
похожими на стекло.
Чем бы они ни были, он вскоре понял, что лучше их не касаться.
Благодаря вертящейся впереди в воздухе палке, выросшей в большое черное
бревно - ободранный ствол какого-то громадного дерева, вырванного, подумал
он, в Манумоту. Он видел его приближение к этой прозрачной стене. Видел,
как оно мгновенно превратилось в тонкий рассеивающийся дымок пыли и щепок.
Он изогнулся в кабине и увидел Землю позади себя. По ту сторону
мерцающих стен трубы она была громадным полушарием, висящим во мраке.
Голубой и туманный, с латками огромных белых локонов облаков. Америка
теснилась возле его края - безбрежное пространство белого со снегом не по
сезону. Азия была невидима в темноте.
Земля заметно уменьшалась. Это было странно, подумал Ли, она все
время казалась меньше и в то же время более близкой, а не далекой. Две
Америки утончались и ползли очень постепенно за светящуюся дугу мира.
Пятно Австралии медленно вышло из ночи. Он знал, что сейчас невидимый
конец трубы разрушительно скачет поперек нее.
Постоянное давление заставило его вернуться опять на место. Сначала
Ли его едва замечал. Но необходимо усилие, понял он, чтобы удерживать свои
руки против него. Мускулы шеи уже болели.
Это было очень сильное ускорение. Быстро, даже более, чем быстро, это
непреодолимое всасывание тащило его к Марсу. До сих пор все шло хорошо. Он
обвел самолет вокруг гранитного камня приличного размера, втянутого
воронкой вместе с ним.
Происходящее было неслыханным. Полет к Марсу на "Фениксе" - который
Тик Тинкер сохранил от утилизации десять лет назад. Раньше первой
катионовой ракеты.
Но, неслыханно или нет, это происходило. После напряжения и волнения
последних нескольких часов, Ли почувствовал давление сводящей с ума
монотонности. Он уже устал от управления самолетом. И он нашел этот полет
наиболее изнуряющим из всех сделанных им.
Воздух был слишком разреженным, настолько разреженным, что двигатель
кашлял и запинался, даже под обоими нагнетателями. И хотя кислород шипел
постоянно, он чувствовал вялость и угнетенность. К тому же холод яростно
набрасывался на него. Даже обогревающий костюм не мог защитить его.
Ничего не менялось. Был корабль и серебряная труба. Земля вскоре
стала исчезающей точкой позади, рядом с исчезающей Луной, и только
красноватая точка Марса оставалась впереди. Он немного поел из своих
скудных припасов, когда часы напомнили ему об этом.
Через тусклые стены трубы космос казался очень темным. Звезды были
более яркими, более насыщенными, чем всегда представлялось ему. Но среди
этих мириад он не смог найти практически ни одного известного созвездия.
Он чувствовал себя затерянным среди их чуждого великолепия.
Он посмотрел на часы. Их стрелки ползли с мертвой медлительностью.
Наконец прошел один день. Начался другой. Его тело болезненно покалывало и
затем пришло оцепенение от холода и усталости. Сон вползал в его мозг.
Но разбитое вдребезги бревно сказало ему, что может случится, если
его внимание ослабеет.
- Если беспосадочные перелеты вымерли, - пробормотал он, - то это
хорошо.
В своем первом безумном решении и во всех опасностях, которые он
встретил, Ли не думал о том, что же может случиться дальше. Но сейчас, в
этой бесконечной монотонности, у него было достаточно времени, чтобы
взвесить этот вопрос: "Что я буду делать, когда окажусь на Марсе?"
У него был автоматический пистолет сорок пятого калибра и полдюжины
запасных обойм с ним в кабине - такой же древний пережиток, как и
"Феникс". Сейчас, с таким оружием, мог ли он справиться с наукой, которая
создала эту межпланетную трубу?
1 2 3 4 5 6