И поначалу мы, в основном, придерживались этой трассы.
Но минут через двадцать мы стали замедляться, петлять и
прижиматься ко дну. Само дно из естественного состояния перешло
в ранг подводной свалки. Изъеденные коррозией бочки, трубы,
арматура, остовы небольших судов, презервативы, пакеты, бутылки,
даже обломки легковых машин.
Здесь в любой момент можно было напороться пузом на кривую
зазубренную железяку.
Потом мы и вовсе забились как камбалы под какой-то строительный
мусор. Предупреждающие мимики замаячили в разных местах
этой свалки -- микрокомпи обвел контурами детекторы,
реагирующие на возмущения электрического поля и шумы. Ну,
порасставили всяких "жучков" господа нейтралы! А может это сами
кунфушники постарались. Наверное, некоторые из этих детекторов
соединялись с детонаторами подводных мин.
Мы бросили к черту ихтиомотоцикл и стали продираться
через настоящие заросли металлолома. Теперь я уже мог
согласиться, что акваланги нам бы сильно помешали.
Да, виртуальная трасса была перед глазами, но она давала общее
направление, не принимая во внимание всякие частности вроде
рваного металла и мин. Однако Гайстих как-то ориентировался в
этих джунглях. Мы благополучно преодолели сеть из
оптоволоконных нитей с узелками-детекторами, после чего я вдруг
увидел неподалеку от себя движущуюся, грязную, ржавую,
обсиженную ракушками стенку. Вот зараза, это же борт судна.
Мы все прилепились к ней с помощью липучек на наших
гидрокостюмных перчатках и дальше поплыли зайцами.
Судно вошло в какой-то канал -- я увидел еще одну стенку, на
этот раз действительно неподвижную. Потом, судя по сильной
тряске и облакам пузырьков, судовой винт сделал реверс. Три
минуты корпус трясся как малярийный больной. А когда судно
замерло, вода вдруг стала настойчиво давить на меня своим
мягким, но мощным телом.
Мы, похоже, шлюзовались вместе с судном. Подводное время очень
относительное, особенно в моем состоянии, когда в полную силу
работало едва ли десять процентов мозга. Я, конечно, видел мимик
хронометра, но мне показалась, что прошла целая Мезозойская эра
прежде, чем мы снова двинулись вперед.
Мимо проплывали мимо стенок пирсов и причалов, изгрызенных
водой, похожих на руины затонувших городов. Я плавно задумался о
судьбе Атлантиды, Лемурии и других благополучно исчезнувших
цивилизаций. Много ли останется от нашей? Наверное, только такие
изъеденные водой стенки на дне морском. Неожиданно
я различил перед собой лицо Гайстиха и, поначалу даже не узнав
его, прилично струхнул.
Он коснулся моей ладони, иначе канал СБС не сработал бы в воде.
"Отлепитесь наконец, что вы как ракушка -- мы же почти у цели."
Я как можно сильнее оттолкнулся от борта судна и, когда
турбулентности со всеми пузырьками перестали затмевать взор,
увидел, что оказался вместе с товарищами перед двумя трубами,
вылезшими из потрепанной причальной стенки и тут же
оборвавшимися.
Это были те самые входы-выходы в очистную систему комплекса
"Юнилевер". Однако ни одна из них не внушала доверия. Первая
активно испражняла какую-то желто-зеленую дрисню. Мы направились
во вторую трубу, которая вела себя поспокойнее.
Десять минут мы ползли по ней с помощью все тех же липучек на
ладонях и в итоге сделалось жутко. Труба была тесной и склизкой
как кишка и твердой словно гроб. Я стал снова ощущать
нарастающее удушье, наверное, уровень кислорода в тутошней
дерьмовой воде был куда ниже необходимых процентов, зато
в ней кишмя кишело всякими токсинами. Кроме того, в
предыдущие тридцать пять лет своей жизни я как-то привык к
просторам, в моей комнате даже шкафов не было.
И я замандражировал. Мне показалось, что если я не выберусь
срочно из этой трубы, то непременно задохнусь в блевоте и
конвульсиях. Легкие уже начало спазмировать. Лучше бы меня
разнесло бы снарядом, миной, прошило бы очередью, только не эта
гнусное загибание, взывал я к высшим силам.
Но выбраться отсюда смог бы только узкий червеобразный организм
-- впереди еле-еле двигался Гайстих, сзади подпирал Майк.
Впрочем, тот передавал мне по СБС:
"Дима, только не психуй. Уровень кислорода в твоих тканях вполне
достаточный. Капельницы фурычат в нормальном автоматическом
режиме, прыскают миоглобином-Н..."
Наверное, на несколько минут я поверил ему, подуспокоился и
вроде как с дыхалкой стало получше. Но потом на меня наплыл
какой-пузырь, а Гайстих, странно дернувшись, застыл. На
мои вопросы по СБС он тоже не откликался.
Похоже, командир вышел из игры в самый неподходящий момент и
заодно запер проход.
Кто-нибудь на свете придумывал более полную безнадегу!?
Но когда я уловил, что Майк и Камински тоже это осознали, мне
полегчало. Они так же задрейфили как и я. Значит, можно и
потерпеть.
"Камински и Майк, сдайте назад... еще полметра... еще
полметра."
Они поняли, что я сделаю, и они как будто со мной соглашались.
Я направил на мертвого (надеюсь, он был трупом) Гайстиха
ствол своей подводной штурмовой винтовки. И выстрелил.
Я бы выстрелил, даже если бы он был живехонек. Благородство --
это для других ситуаций, когда можешь перед смертью нормально
вздохнуть.
По мне ударило как молотком по пробке. А потом, наоборот, мощно
потянуло вперед сквозь какое-то теплое месиво. Что-то похожее
на ступню скользнуло по моей щеке. Не знаю, потерял ли я
сознание или что-то вроде того, но только, когда мой взгляд
сфокусировался, было уже совсем другое место и другой режим
дыхания.
Под черепной крышкой звенели как железяки слова-мимики:
"... Стимуляция кортекса мускаринином, дефицит кислорода в
тканях 15%, сахара -- 10%, введено 2 кубика глюкозы, три
кубика антидота AT65..."
Я более-менее дышал, микрокомпи получал информацию от датчиков,
тестировавших мой злополучный организм и давал команды на
необходимые инъекции динамическим капельницам. Ионнообменный
пакет был из моих легких уже высосан.
Надо мной появилось хмурое, но боевитое лицо Камински.
-- Гайстих попал под закрывающийся затвор фильтра, ему сразу
полчерепа снесло. Без этой половины, сам понимаешь, совсем
невесело. А ты когда выстрелил, то и командирский труп, и фильтр
разнес. Так что нас всех подбросило гейзером на десять метров
-- и прямо в отстойник.
Я выплюнул кровь и остатки блевотины изо рта. О Гайстихе не
хотелось думать -- человек погиб, как и полагается настоящему
герою, в полном дерьме.
Да, мы явно оказались в отстойнике. Цилиндрическая емкость,
забитая грязью. И горизонтальными решетками, на которых
мы и расположились.
Майк сейчас управлял минироботом-зондом. Тот был похож на
улитку с длинным хвостиком. Хвостик-проводок заканчивался
на пальце у Майка.
Улитка заползла в щель и двинулась по трубе, прощупывая все
вокруг ультразвуком и электрополями.
По СБС я стал получать картину зондирования.
К отстойнику подходили трубы, через которые протиснулась бы в
лучшем случае худая крыса. Но выше цистерны было
перекрытие и самый настоящий коридор.
-- Будем пробивать здесь.-- Майк показал на свод.
Мне эта задумка не шибко понравилось. Я ведь старый
MUD-игрок и всякие там подземелья -- это мой профиль.
-- Здесь какой-то вид неустойчивый, рванем и нам на голову
свалится десять тонн грунта. Потом мозги из трусов
выгребай... Мне сдается, что лучше там,-- я показал в
противоположный угол.
-- Я согласна с Димой,-- Камински вдруг поддержала мое мнение.
-- Да ради Бога,-- отозвался Майк, демонстрируя, что ему все
пофиг.-- Особой разницы нет.
Я прилепил к своду батончик взрывчатки, затем воткнул в него
иголку взрывателя и раздавил крохотную ампулку. Мы отгребли
к другому концу цистерны, где было жижи по грудь. Через
двадцать секунд рвануло, нам на голову свалилась увесистая
решетка и всю цистерну затянуло гнусным удушливым дымом.
Из получившейся дыры сыпался грунт и щебень -- как экскременты
из задницы великана. Сыпался, валился и не собирался
останавливаться. Уже наверное треть цистерны была им завалена.
Жижи нам стало по горло.
-- Ну что, морской глаз,-- тявкнул Майк, впервые показав
обиду,-- ошибочка в расчетах?
Когда я готов был согласиться, излияние говна прекратилось.
Мы выгребли из жижи и по насыпи рванули на выход. Если точнее, в
коридор вначале послали сканирующего миниробота, а когда
проверка показала отсутствие детекторов, тогда уже рванули.
Картина стала более цельной. Мы уже находились на
научно-производственном объекте фирмы "Юнилевер".
Согласно плану-мимику, виртуально висевшему перед глазами, на
нижних уровнях это был завод по промышленному разведению рыбы,
моллюсков и тому подобного съестного дерьма. (Сейчас, кстати,
китайцы кругом рыбозаводов понастроили -- в первую очередь, чтоб
кормить своих, которых полно в каждом европейском городе. А что
-- правильно, о своих заботиться надо.) А на верхних уровнях
располагался крупный лабораторный блок, где занимаются генной
инженерией и биомолекулярной машинерией.
Вдоль коридора тянулись трубы, кабели, провода. Освещение
скудное, под ногами слякоть хлюпает. А за поворотом
были лазерные датчики движения -- едва не напоролись. Камински
послала миниробота с крохотными зеркалами, который
так лучи отразил, что образовался проход -- сорок на сорок
сантиметров. Проползти в эту щель было трепетным делом.
Я едва-едва вписАлся.
Еще пара минут понадобилось, чтобы в бодром темпе
добраться до цеха. Там мы переправились через бассейн, который
просто "кипел" благодаря обилию сомиков. Через бассейн шел и
мостик, но шествовать по нему было опасно -- из-за установленной
видеокамеры. Так что пришлось побарахататься в живой рыбной
каше, заполнявшей водоемчик. Пока что ни один человек нам не
попался -- на свое счастье. Несмотря на жуткую грязь и
антисанитарию все процессы здесь были автоматизированы.
И до Ваджрасаттвы было еще далеко, он находился где-то на семь
уровней выше, в лабораторном блоке. Но от нас уже вовсю несло
тиной и рыбой -- в приличное общество мы явно не годились.
Камински, кстати, даже не морщилась в отличие от меня и Майка.
Железобетонная женщина. А может быть зомбированная?
Впрочем, мы быстро сбросили склизкие вонючие гидрокостюмы -- в
этот самый бассейн с сомами. А затем прыгнули на транспортер,
который вывозил всякий ил и компост, он нас и перенес в другой
цех, где выращивались черви -- на прокорм рыбам.
Тут среди чанов с живым наполнением прогуливался один мужичишка
-- хрен его знает, кто такой; может работяга, а может и часовой.
Во-всяком случае был он китайцем с малоприятным лицом
"плохого парня" из кунфушного фильма. И выход перекрывал нам
железно.
Мы спрятались за штабелем ящиков, а когда "плохой парень"
поровнялся с краем штабеля, я ему закатал ногой в живот, так что
он согнулся и не мог слова выдавить... Камински же перерезала
ему глотку одним аккуратным движением.
Черт, не ожидал. Я думал, свяжем, залепим ему рот клейкой
лентой; поваляется тут до конца нашей операции. Но патентованная
диверсантка Камински расправилась с ним как с вражеским
солдатом. Мне показалось, что и Майк недоволен таким поворотом
событий.
И что любопытно, после смерти лицо мужика утратило неприятность,
вполне нормальная у него физиономия была. Неужели я видел
маску, которую Камински втюхала в мои зрительные нервы? Как же
мне фильтр поставить, как отслеживать дерьмо, поступающее по
каналам СБС в мой беззащитные нейроконекторы?
А еще наша решительная дама отстрелила китайцу кисть пулей типа
"сюрикен". Рука, и в самом деле, работяге была уже не особо
нужна. Камински приложила ладонь мертвеца к соответствующей
сканирующей панели около двери и выход из цеха открылся.
Но перед этим мы переоделись. Камински натянула на себя
одежду убитого, а мы с Майком какие-то обдолбанные робы, которые
валялись в шкафу.
За цехом мы оказались в небольшом холле, там сели в лифт,
который нас поднял еще на пару уровней. Выше пока лезть не
стоило -- лабораторный блок хорошо был защищен.
Выйдя из лифта, мы прошли по коридору вдоль двух рядов дверей.
Здесь располагалась контора и было немного народу в грязных
робах, вроде нашей. Чтобы особо не маячить, мы торопились,
быстро семеня ногами, а клерки, которые встречались по дороге,
вымученно улыбались и прижимались к стене, давая нам дорогу.
В конце коридора имелась дверь, на которой был нарисован
микроскоп. Мимик-палец, отслеживающий маршрут, уверенно
показал, что нам сюда.
Мы вошли и положили на пол двух человек в белых халатах -- одного
голландца с физиономией развратного придурка и бабу-китаянку с
вполне милым личиком. Если точнее, сбили их с ног
электрическими разрядниками -- чтобы вывести из строя
их системы ближней связи.
Здесь располагалось что-то вроде лаборатории биоконтроля.
Стояли холодильники, штативы с пробирками, пустыми и
заполненными, куча склянок с реактивами, аппарат автоматического
тестирования, похожий на те автоларьки, что на вокзалах всякую
всячину продают.
Но нас интересовали только компьютеры. Камински заперла дверь, а
я подсел к тому аппарату, на котором только что трудился
голландец.
-- Ты за какую футбольную команду болеешь?--
спросил я у лежащего мужика на английском.
-- За "Аякс".-- выдавил лаборант, видимо не вполне очухавшийся от
разряда.
-- Я тоже. Классная команда. А этот комп подключен к локальной
сети?
Голландец на это раз скромно промолчал, и Камински слегка дала
ему по кумполу носком ботинка. Кумпол видимо загудел и
мужик заговорил.
-- Да, подключен... Только оставьте мою голову в покое.
-- Заметано, только ты не тяни резину. Пароль высшего уровня для
входа в локальную сеть?
-- Пароль: Ницца. Мой логин: Ральф.
-- Хороший пароль.
Я вызвал на экран окошко локальной сети и ввел пароль.
Проскочил. Сетевая система выдал обширное меню, где было все,
начиная от бухучета и кончая играми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9