Я потерял его из вида среди скал и кустов. Должно быть, он выкарабкался из ущелья и пошел дальше на восток или к деревне. Послушайте, я должен сказать Марку. Он взобрался туда?»«Да. С моей помощью. Ему намного лучше. А как Колин?»«А? Нет. Никак. Его там не было. Не приходил к лодке». Он говорил, словно не задумываясь, едва взглянул на меня, но неотрывно смотрел на верхние скалы, где лежал Марк. Снова он вытер рукой влажное лицо и сделал такой жест, словно хотел отпихнуть меня и прекратить болтовню.Я схватила его за рукав, внезапно разволновавшись. «Лэмбис! Вы мне говорите правду?»Он помедлил и повернулся. Кажется, понадобилось две или три минуты, чтобы его глаза остановились на мне. «Правду?»«О Колине. У вас плохая весть для Марка?»«Нет, конечно. Конечно, я говорю правду, почему нет? Вчера ночью я пошел к лодке, его там не было. Ни следа, никаких признаков. Зачем мне лгать?»«Я… все в порядке. Я только думала… Простите».«Я сердит потому, что мне нечего сказать ему. Если бы я узнал хоть что-то от этого мужчины… – Быстрое раздраженное пожатие плечами. – Но не узнал. Потерпел неудачу и должен это сказать Марку. А сейчас позвольте пройти, ему интересно, что случилось».«Подождите минуточку. Он знает, что вы не нашли Колина. Мы наблюдали за вами с выступа. Но пища… вы достали пищу и вещи?»«О. Да, конечно. Я принес все, что мог. Давно был бы здесь, но пришлось остановиться и прятаться из-за этого… – Он резко повел головой в сторону склона. Забавное движение. – Когда я увидел, что он идет сюда, быстро спрятал вещи и пошел. Вы правильно сделали, что покинули избушку».«Он осматривал ее, знаете?»«Да. Понял. Когда я пришел сюда, он выходил из-под выступа, и я знал, что он, должно быть, видел избушку. Но он все еще искал… и я не слышал выстрелов… поэтому я знал, что вы ушли. Я догадался, что вы здесь».«Куда вы спрятали пищу? Нам следует… не важно. Марк захочет сначала выслушать новости. Тогда пойдемте, давайте поторопимся».На этот раз именно Лэмбис отпрянул. «Послушайте, почему вы не идете за провизией сами, тотчас же? Только за пищей, а остальное оставьте. Я могу все принести позже».«Ну, хорошо. Если найду место…»«Это у ущелья, где я потерял критянина. Идите кругом туда, где вы увидели меня… видите? Что-то вроде тропинки для коз ведет вдоль склона к ручью. Наверху ущелье скалистое, но ниже есть деревья. Вы можете видеть их верхушки».«Да».«Наверху, у истока ручья, растет оливковое дерево. Оно стоит в тени и выросло очень большим. Очень старое, а внутри пустое. Вы увидите его, поблизости других нет. Я оставил все внутри. Я приду, когда повидаюсь с Марком».Почти прежде, чем он закончил говорить, он отвернулся. Явно очень сосредоточен на чем-то и с облегчением меня прогонял. Но я недолго раздражалась по этому поводу. Даже если Лэмбис наелся на борту лодки и запросто мог не думать о еде и питье, то я не могла. Сама мысль о том, что лежит в дупле, погнала меня к нему со скоростью, с которой булавка приближается к магниту.Довольно легко я нашла единственное оливковое дерево. Но будь их там даже роща, я прилетела бы к еде инстинктивно, как стервятник к добыче, даже если бы она была спрятана в самом центре лабиринта минотавра.Я нетерпеливо заглянула внутрь. Два узла из одеял – внушительная коллекция. Я развязала одеяла и начала рассматривать все, что он принес. Лекарства, бинты, антисептики, мыло, бритва… Но в тот момент я все это отложила в сторону и все внимание направила на еду. Фляга-термос, полная. Несколько банок: одна банка растворимого кофе и несколько – подслащенного молока. Тушенка. Печенье. Маленькая бутылочка виски. И, самое большое чудо, консервный нож. Я поспешно завернула все это в одно одеяло, завязала концы в узел и отправилась в обратный путь.На полпути меня встретил Лэмбис. Он не разговаривал, только кивнул, уступая дорогу на тропинке. Я была этим довольна. Трудно разговаривать вежливо, если у тебя рот набит печеньем, да еще разговаривать на греческом, который содержит гортанные звуки. В таком случае лучше помолчать.Тем не менее, я чувствовала бы себя лучше, если бы поняла взгляд, который он мне отпустил. Не то чтобы вернулось недоверие. Это было что-то не такое категоричное, но весьма печальное. Скажем, исчезло доверие. Я опять стала для него посторонней.Хотела бы я знать, о чем говорили Марк и Лэмбис.Марк сидел в глубине выступа. Облокотился на скалу и пристально смотрел вверх на склон. Когда я заговорила, он вздрогнул.«Вот термос, – сказала я. – Лэмбис говорит, что в нем суп. Держи кружку, а я попью из крышки. Начинай сразу же. Я собираюсь снова развести костер, для кофе. – Я ждала, что он будет возражать, но этого не случилось. Он взял термос, не говоря ни слова. Я добавила с сомнением: – Я огорчена, что Лэмбис не принес новостей получше».Казалось, что крышка термоса приклеилась. Он сильно крутнул ее, и она поддалась. «Ну, это то, чего я ожидал. – Он поднял глаза, но, казалось, меня не видит. – Не беспокойся больше, Никола. – Улыбка выглядела так, будто он вынул ее из сундука, давно отвык использовать. – Разберемся днем. Давайте сначала поедим?» Он стал наливать суп, а я поспешила в расселину зажечь костер.Это была отличная трапеза. Сначала мы поели супа, потом бутерброды из мяса с печеньем, какой-то пирог с фруктовой начинкой, шоколад, а затем обжигающе горячий кофе, подслащенный молоком из баночки. Я жадно ела. Лэмбис, который подкрепился в лодке, ел очень мало. Марк поглощал пищу хотя и с трудом, но с удовольствием. Когда наконец он сел и сжал в руках полупустую чашку кофе, словно боясь лишиться остатков ее тепла, я подумала, что он выглядит намного лучше.Когда я об этом сказала, он резко отключился от своих мыслей. «Ну да, сейчас я хорошо себя чувствую благодаря тебе и Лэмбису. А сейчас время подумать о том, что будет дальше. – Лэмбис ничего не сказал. Я ждала. Марк выпустил облачко дыма и наблюдал, как оно тает в светлом воздухе. – Лэмбис говорит, что этот человек несомненно шел в Агиос Георгиос и, так как это самое близкое место, разумно предположить, что кем бы ни были эти бандиты, они оттуда. Это делает все и легче, и сложнее. Я имею в виду, мы знаем, откуда начинать искать, но теперь не можем спуститься туда за официальной поддержкой. – Он быстро взглянул на меня, словно ждал возражений, но я ничего не сказала. Он продолжал: – Очевидно, все-таки первое, что нам надо делать, это как-нибудь спуститься туда и узнать о моем брате. Я не настолько дурак, чтобы думать… – Эти слова он произнес с трогательной усталой беспомощностью… – что могу уже многое сделать сам, но даже если не смогу, пойдет Лэмбис».Лэмбис не ответил. Казалось, он едва слушал. Вдруг я поняла, что все, что должно быть сказано этими двумя, уже сказано. Военный совет состоялся, пока я ходила за едой, и решения приняты. И я знала, какие.«А также, – мягко говорил Марк, не глядя на меня, будто записал свою речь на магнитофон, – пойдет Никола, конечно».Я права. Первый приказ военного совета: «Женщины и гражданские лица, прочь с дороги; начинается поход».Сейчас он обращался прямо ко мне. «Сегодня приезжает твоя кузина, так? Нужно быть там, или возникнут вопросы. Ты сможешь спуститься в отель и зарегистрироваться… – Он взглянул на запястье. – Боже мой, никак не раньше, чем ко второму завтраку. Затем можешь… Ну, забудь все и займись отпуском, который нарушил Лэмбис».Я рассматривала его. Снова мы на том же месте. Маска дружеской улыбки, смазанной беспокойством, упрямый рот, осторожность… Все это значит: «Большое спасибо, а теперь, пожалуйста, уходи и держись подальше».«Конечно», – сказала я. Подтянула к себе полотняную сумку по иголкам можжевельника и начала наобум складывать вещи. Он абсолютно прав. И, так или иначе, я ничего больше не могу сделать. Сегодня приезжает Фрэнсис. Придется уйти и оставаться в стороне. Более того, если честно, я не особенно хочу попадать снова в такие ситуации, как вчера ночью и сегодня, с их напряжением, неудобствами и моментами чрезвычайного страха. И не готова к тому, чтобы меня рассматривали как помеху, а так и будет, как только Марк встанет на ноги. Поэтому я довольно сдержанно улыбнулась и засунула вещи в сумку.«Благословляю. – Его улыбка теперь выражала подлинное облегчение. – Ты прекрасна, об этом даже и говорить не надо. Не хочу казаться отвратительно неблагодарным после всего, что ты сделала, но… Ну, ты видела, что происходит, и совершенно очевидно, что если я могу оградить тебя от этого, то должен».«Все в порядке. Не беспокойся. На самом деле я жуткая трусиха, и полученных переживаний мне хватит на всю жизнь. Не буду нарушать ваш стиль и исчезну, как только приближусь к отелю».«Боже. Надеюсь, багаж еще там, где ты его оставила. Если его нет, придется придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить это. Вот например…»«Придумаю что-нибудь такое, что они не разоблачат до моего отъезда. Боже мой, не нужно об этом беспокоиться. Это уж моя забота».Если он и заметил попытку съехидничать, то не среагировал. Ломал в пальцах сигарету и хмурился, глядя на нее и углубившись снова в мрачные мысли. «Есть одна вещь, и это предельно важно, Никола. Если случайно увидишь Лэмбиса или даже меня в деревне или поблизости, ты нас не знаешь».«Ну, конечно, нет».«Я должен был сказать об этом».«Все в порядке. – Я колебалась. – Но можно как-нибудь узнать… потом… что случится, да? Я буду беспокоиться, кто не стал бы?»«Конечно. Через британское посольство в Афинах тебя можно найти?»«Британское посольство?» – Лэмбис пронзительно посмотрел.«Да. – Глаза Марка встретились с его глазами с уже знакомым, не допускающим возражений выражением. – Она там работает. – И затем мне: – Могу тебя там отыскать?»«Да».«Напишу. И еще…»«Что?»Он не смотрел на меня, перебирал камни. «Пообещай кое-что, ради моего спокойствия».«Что?»«Ты не пойдешь в полицию».«Если я удаляюсь от ваших дел, не похоже, чтобы я захотела усложнять их таким способом. Но я все еще не понимаю, почему вы не идете к начальству в Агиос Георгиос. Я всегда выбираю самое простое решение и иду к властям. Но это ваше дело. – Я переводила взгляд с одного на другого. Они сидели в стойком молчании. Медленно я продолжала, чувствуя себя более чем навязчивой: – Марк, знаешь, ты не сделал ничего плохого. Несомненно, как только они поймут, что ты только английский турист…»«Это не выдерживает никакой критики. – Он говорил сухо. – Если они не поняли в субботу вечером, они поняли в воскресенье или сегодня утром. И все же наш друг ищет меня с ружьем».Лэмбис сказал: «Вы забыли о Колине. Он причина этого. – Его жест охватил выступ, остатки пищи, весь наш лагерь. – Пока мы не знаем, где Колин, как мы можем что-нибудь сделать? Если он все еще жив, он их… Я не знаю слова…»«Заложник», – сказал Марк.«Да, конечно. Я… я сожалею. Ну…» Мой голос постепенно замирал, я переводила взгляд с одного на другого. Марк одеревенел, Лэмбис угрюмо ушел в себя. Во мне осталось только желание спастись, быть далеко внизу, вернуться во вчерашний день… в лимонную рощу под солнцем, к белой цапле, в то место, откуда пришла… Я встала, и Лэмбис встал вместе со мной. Я сказала: «Вы тоже идете?»«Провожу часть пути».На сей раз я не возражала, не хотела даже. Скорее всего, он пойдет в деревню своей дорогой, как только прогонит меня, так сказать, с пути. Я повернулась к Марку. «Не вставай, не глупи. – Я улыбнулась и протянула руку, которую он взял. – Ну, всего хорошего. И, конечно, удачи».«Взяла свой джемпер?»«Да».«Жаль, не могу вернуть нижнюю юбку».«Все в порядке. Надеюсь, что вскоре руке будет лучше. И, конечно, надеюсь… ну, что все обернется хорошо. – Я подняла сумку и повесила через плечо. – Ухожу. Надеюсь, через пару дней буду думать, что все это сон».Он улыбнулся. «Хотя бы делай вид».«Хорошо. – Но я все еще колебалась. – Поверь, я не наделаю глупостей. По одной причине – буду очень бояться. Но не жди, что я закрою глаза и уши. Если Агиос Георгиос – источник случившегося, я, скорее всего, увижу мужчину с ружьем и выясню, кто он и все о нем. И кто в деревне говорит по-английски. Я, конечно, не буду вас беспокоить, если не услышу что-нибудь ужасно важное. Но если услышу, я… думаю, следует знать, где вас найти. Где лодка?»Лэмбис быстро посмотрел на Марка. Марк произнес мимо меня по-гречески: «Лучше сказать ей. Это не причинит вреда. Она ничего не знает и…»«Она понимает греческий», – резко выпалил Лэмбис.«Э?» Марк бросил на меня испуганный, недоверчивый взгляд.«Говорит почти так же хорошо, как ты».«Неужели?» Я увидела, что он захлопал глазами и задумался, и впервые краска появилась у него на щеках.«Все в порядке, – сказала я вежливо по-гречески. – Ты не о многом проговорился».«Ну и хорошо, так мне и надо за грубость. Прости».«Все в порядке. Собираетесь рассказать о лодке? В конце концов, вдруг мне понадобится помощь. Я бы лучше себя чувствовала, если бы знала, где вас найти».«Ну, конечно. – И Марк начал инструктировать меня, как добраться до каяка от разрушенной византийской церкви. – И можно спросить дорогу у любого к самой церкви. Это обычный маршрут для английского туриста. Думаю, это достаточно ясно? Да? Но надеюсь, тебе не нужно будет приходить».«Это более чем ясно. Ну, еще раз всего хорошего. Наилучшие пожелания».Лэмбис пошел первым. Последний мой взгляд на Марка запечатлел его напряженным, словно прикованным к теплой скале. Возле него была пустая кружка, а беспокойство все еще старило его юное лицо.
Глава 7 Ohmistress, by the gods, do nothing rash! Matthew Arnold: Merope По дороге Лэмбис говорил мало. Шел немного впереди, медленнее на поворотах, но большую часть времени настолько быстро, насколько позволяла неровная дорога. Мы никого не встретили, прошли меж молодых дубков над лимонной рощей. Сквозь сучья показались белые крылья мельницы и мерцание ручья. Лэмбис остановился и ждал на солнце у придорожного святилища – деревянного ящика, как-то прикрепленного между камней. Простые маленькие лампадки горят перед ярко раскрашенной дощечкой с изображением Панагии, Девы, которая одновременно и матерь Божья и вообще Мать, древняя Богиня земли. Пивная бутылка с лампадным маслом стоит сбоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32