..
К его огромному изумлению, вайнгартен не перебивал. На секунду
малянову даже показалось, что их разьединили.
- Ты меня слушаешь? - Спросил он.
- Да-да, слушаю очень внимательно.
- Может быть, ты даже меня понимаешь?
- Секу помаленьку, - бодро сказал вайнгартен, и тут малянов в первый
раз подумал, какой у него странный голос. Он даже испугался.
- Валька, случилось что-нибудь?
- Где? - Спросил вайнгартен, помедлив опять.
- Где... У тебя, естественно! Я же слышу, что ты какой-то... Тебе
что, разговаривать неудобно?
- Да нет, отец. Все это чепуха. Ладно. Жара замучила. Про двух
петухов знаешь анекдот?
- Нет. Ну?
Вайнгартен рассказал анекдот про двух петухов - очень глупый, но
довольно смешной, какой-то совсем не вайнгартеновский анекдот. Малянов,
конечно, слушал и, когда пришло на то время, захихикал, но неясное
ощущение, что у вайнгартена не все ладно, от этого анекдота у него только
усилилось. Опять, наверное, со светкой поцапался, подумал он неуверенно.
Опять ему эпителий попортили. И тут вайнгартен спросил:
- Слушай, митька... Снеговой - такая фамилия тебе ничего не говорит?
- Снеговой? Арнольд палыч? Ну, сосед у меня есть, напротив живет,
через площадку... А что?
Вайнгартен некоторое время молчал. Даже сопеть перестал. Слышно было
в трубке только негромкое бряканье, - наверное, подбрасывал он в горсти
свои коллекционные двугривенные. Потом он сказал:
- А чем он занимается, твой снеговой?
- Физик, по-моему. В каком-то ящике работает. Шибко секретный. А ты
откуда его знаешь?
- Да я его не знаю, - с непонятной досадой сказал вайнгартен, и тут
раздался звонок в дверь.
- Нет, явно сорвались с цепи! - Сказал малянов. - Подожди, валька. В
дверь наяривают...
Вайнгартен что-то сказал или даже, кажется, крикнул, но малянов уже
бросил трубку на тахту и выскочил в прихожую. Калям, конечно, опять
запутался у него в ногах, и он чуть не грохнулся.
Открывая дверь, он сейчас же отступил на шаг. На пороге стояла
молодая женщина в белом мини-сарафане, очень загорелая, с выгоревшими на
солнце короткими волосами. Красивая. Незнакомая. (Малянов сразу ощутил,
что он в одних трусах и брюхо у него потное.) У ног ее стоял чемодан,
через левую руку был перекинут пыльник.
- Дмитрий андреевич? - Спросила она стесненно.
- Д-да... - Проговорил малянов. Родственница? Троюродная зина из
омска?
- Вы меня простите, дмитрий алексеевич... Наверное, я некстати...
Вот. - Она протянула конверт. Малянов молча взял этот конверт и вытащил из
него листок бумаги. Страшные чувства против всех родственников на свете и
особенно против этой троюродной зины... Или зои?.. Угрюмо клокотали у него
в душе.
Впрочем это оказалась не троюродная зина. Ирка крупными буквами, явно
второпях, писала вкривь и вкось: "Димкин! Это лидка пономарева, моя
любимая школьная подруга. Я тебе про нее расск. Прими ее хорошенько, она
ненадолг. Не хами. У нас все хор. Она расск. Целую, и."
Малянов издал протяжный, неслышный миру вопль, закрыл и снова открыл
глаза. Однако губы его уже автоматически складывались в приветливую
улыбку.
- Очень приятно... - Заявил он дружески-развязным тоном. - Заходите,
лида, прошу... Извините меня за мой вид. Жара!
Все-таки, видно, не все было в порядке с его радушием, потому что на
лице красивой лиды вдруг появилось выражение растерянности, и она
почему-то оглянулась на пустую, залитую солнцем лестничную площадку,
словно вдруг усомнилась, туда ли она попала.
- Позвольте, я вам чемодан... - Поспешно сказал малянов. - Заходите,
заходите, не стесняйтесь... Пыльник вешайте сюда... Здесь у нас большая
комната, я там работаю, а здесь - бобкина... Она и будет ваша... Вы,
наверное, душ захотите принять?
Тут с тахты донеслось до него гнусавое кваканье.
- Пардон! - Воскликнул он. - Вы располагайтесь, располагайтесь, я
сейчас...
Он схватил трубку и услышал, как вайнгартен монотонно, не своим
каким-то голосом повторяет:
- Митька... Митька... Отвечай, митька...
- Але! - Заорал малянов. - Валька, слушай...
- Митька! - Заорал вайнгартен. - Это ты?
Малянов даже испугался.
- Чего ты орешь? Тут ко мне приехали, извини. Я тебе потом позвоню.
- Кто? Кто приехал? - Страшным голосом спросил вайнгартен.
Малянов ощутил какой-то холодок по всему телу. С ума сошел валька.
Ну, и денек...
- Валька, - сказал он очень спокойно. - Что с тобой сегодня? Ну,
женщина одна приехала... Иркина подруга...
- С-сукин сын! - Сказал вдруг вайнгартен и повесил трубку..."

2
3. "...А она сменила свой мини-сарафан на мини-юбочку и
мини-кофточку. О "полостях малянова" он больше не вспоминал.
Впрочем, все было очень прилично, как в лучших домах. Сидели,
трепались, пили чаек. Он был уже димочкой, а она у него уже стала
лидочкой. После третьего стакана димочка рассказал анекдот о двух петухах
- просто к слову пришлось, - и лидочка очень хохотала и махала на димочку
голой рукой. Он вспомнил (петухи напомнили), что надо бы позвонить
вайнгартену, но звонить не пошел, а вместо этого сказал лидочке:
- Хотите еще стаканчик?
Лидочка не ответила, и он обернулся. Она смотрела на него широко
открытыми светлыми глазами, и на блестящем от загара лице ее было
совершенно неуместное выражение - не то растерянности, не то испуга, - у
нее даже рот приоткрылся.
- Налить? - Неуверенно спросил малянов, качнув чайником.
Лидочка встрепенулась, часто-часто замигала и провела пальцами по
лбу.
- Что?
- Я говорю - чайку налить вам еще?
- Да нет, спасибо... - Она засмеялась как ни в чем не бывало. - А то
я лопну. Надо фигуру беречь.
- О да! - Сказал малянов с повышенной галантностью. - Такую фигуру,
несомненно, надо беречь. Может быть, ее стоит даже застраховать...
Она мельком улыбнулась и, повернув голову, через плечо посмотрела во
двор. Шея у нее была длинная, гладкая, разве что несколько худая. У
малянова создалось еще одно впечатление, а именно, что эта шея создана для
поцелуев. Равно как и ее плечи. Цирцея, подумал он. И сразу же добавил:
Впрочем, я люблю свою ирку и никогда в жизни ей не изменю...
- Вот странно, - сказала она. - У меня такое ощущение, будто я все
это уже когда-то видела: Эту кухню, этот двор... Только во дворе было
большое дерево... У вас так бывает?
- Конечно, - сказал малянов с готовностью. - По-моему, это у всех
бывает. Я где-то читал, это называется "ложная память"...
- Да, наверное, - проговорила она с сомнением.
Малянов, стараясь не слишком шуметь, осторожно прихлебывал горячий
чай. В легкой трепотне явно возник какой-то перебой. Словно заело что-то.
Они оба замолчали, да так, что у малянова даже пальцы на ногах
поджались от неловкости. Это было то самое отвратительное состояние, когда
не знаешь, куда глаза девать, а в голове, как камни в бочке, с грохотом
пересыпаются абсолютно неподходящие и бездарные начала новых разговоров.
И малянов осведомился невыносимо фальшивым голосом:
- Ну, а какие же у вас, лидочка, планы в нашем замечательном городе?
Она не ответила. Она молча уставилась на него круглыми, словно бы от
крайнего изумления глазами. Потом отвела взгляд, сморщила лоб. Закусила
губу. Малянов всегда считал себя скверным психологом и в чувствах
окружающих, как правило, ничегошеньки не понимал. Но тут он с совершенной
ясностью понял, что его незамысловатый вопрос оказался прекрасной лидочке
решительно не под силу.
- Планы?.. - Пробормотала она наконец. - Н-ну... Конечно... А как же...
- Она вдруг словно бы вспомнила. - Ну, эрмитаж, конечно...
Импрессионисты... Невский... И вообще, я белых ночей никогда не видела...
- Малый туристский набор, - сказал малянов торопливо, чтобы ей
помочь. Не мог он видеть, когда человеку приходится врать. - Давайте я вам
все-таки чайку налью... - Предложил он.
И снова она засмеялась как ни в чем не бывало.
- Димочка, - сказала она, очень мило надувши губки. - Ну что вы ко
мне пристаете с этим вашим чайком? Если хотите знать, я этого вашего чая
вообще никогда не пью... А тут еще в такую жару!
- Кофе? - Предложил малянов с готовностью..."

4. "...Потом он налил еще по фужеру. Возникло предложение выпить на
"ты". Без поцелуев. Какие могут быть поцелуи между интеллигентными людьми?
Здесь главное - духовная общность. Выпили на "ты" и поговорили о духовной
общности, о новых методах родовспоможения, а также о различии между
мужеством, смелостью и отвагой. Рислинг кончился, малянов выставил пустую
бутылку на балкон и сходил в бар за каберне. Каберне было решено пить из
иркиных любимых бокалов дымчатого стекла, которые они предварительно
набили льдом. Под разговор о женственности, возникшей из разговора о
мужестве, ледяное красное вино шло особенно хорошо. Интересно, какие ослы
установили, будто красное вино не следует охлаждать? Они обсудили этот
вопрос. Не правда ли, ледяное красное особенно хорошо? Да, это несомненно
так. Между прочим, женщины, пьющие ледяное красное, как-то особенно
хорошеют. Они становятся где-то похожи на ведьм. Где именно? Где-то.
Прекрасное слово - "где-то"... Вы где-то свинья. Обожаю этот оборот.
Кстати, о ведьмах... Что такое по-твоему брак? Настоящий брак.
Интеллигентный брак. Это - договор. Малянов снова наполнил бокалы и развил
эту мысль. В том аспекте, что муж и жена в первую очередь друзья, для
которых главное - дружба. Искренность и дружба. Брак - это дружба. Договор
о дружбе, понимаешь?.. Ты знаешь мою ирку...
В дверь позвонили.
- Это еще кого бог несет? - Удивился малянов, поглядев на часы. -
По-моему, у нас все дома.
Было без малого десять. Повторяя: "У нас, знаете ли, все дома...", Он
пошел открывать и в прихожей, конечно, наступил на каляма. Калям вякнул.
- А-а, провались ты, сатана!.. - Сказал ему малянов и открыл дверь.
Оказалось, что это сосед пожаловал, снеговой арнольд палыч.
- Не поздно? - Прогудел он из-под потолка. Огромный мужик, как гора.
Седовласый шат.
- Арнольд палыч! - Сказал ему малянов с подьемом. - Какое может быть
"поздно" между друзьями? Пр-рашу!
Снеговой заколебался было, видя этот подьем, но малянов схватил его
за рукав и втащил в прихожую.
- Очень, очень кстати... - Говорил он, таща снегового на буксире. -
Познакомитесь с прекрасной женщиной!.. - Обещал он, заворачивая снегового
в кухню. - Лидочка, это арнольд палыч! - Обьявил он. - Сейчас я еще один
бокал... И бутылочку...
Перед глазами у него, надо сказать, уже немножко плыло. И если
честно, то даже не немножко, а основательно. Пить ему больше не следовало,
он себя знал. Но очень хотелось, чтобы все было хорошо, дружно, чтобы все
всем нравилось. Пусть они друг другу понравятся, растроганно думал он,
покачиваясь перед открытым баром и таращась в желтоватые сумерки. Ему все
равно, он холостяк. А у меня ирка!.. Он погрозил пальцем в пространство и
полез в бар.
Слава богу, он ничего не разбил. Но когда он приволок бутылку "бычьей
крови" и чистый бокал, обстановка на кухне ему не понравилась. Оба молчали
и курили, не глядя друг на друга. И почему-то лица их показались малянову
зловещими: Зловеще-красивое, яркое лицо лидочки и зловеще-жесткое,
лишайчатое от старых ожогов лицо снегового.
- Что смолкнул веселия глас? - Бодро вопросил малянов. - Все на свете
- вздор! Есть только одна роскошь на свете - роскошь человеческого
общения! Не помню, кто это сказал... - Он откупорил бутылку. - Давайте
пользоваться этой общностью... Э... Роскошью...
Вино полилось рекой, в том числе и на стол. Снеговой подскочил,
спасая белые брюки. Все-таки он был ненормально огромен. В наше
малогабаритное время не должно быть таких людей. Рассуждая об этом,
малянов кое-как вытер стол, и снеговой снова опустился на табурет. Табурет
хрустнул.
Пока вся роскошь человеческого общения выражалась в нечленораздельных
возгласах. О, эта проклятая интеллигентская стеснительность! Не могут два
прекрасных человека, сразу же, немедленно раскрыться друг перед другом,
принять друг друга в свои души, стать друзьями с первого взгляда. Малянов
встал и, держа бокал на уровне ушей, пространно развил эту тему вслух. Не
помогло. Выпили. Опять не помогло. Лидочка скучающе смотрела в окно.
Снеговой, пришипившись, крутил на столе свой пустой бокал между огромными
коричневыми ладонями. Впервые малянов заметил, что у него и руки обожжены
- до самых локтей и даже выше. Это вдохновило его на вопрос:
- Ну, арнольд палыч, когда вы теперь исчезнете?
Снеговой заметно вздрогнул и взглянул на него, а затем втянул голову
в плечи и сгорбился. Малянову показалось даже, что он собирается встать, и
тут до него дошло, что вопрос его прозвучал, мягко выражаясь,
двусмысленно.
- Арнольд палыч! - Возопил он, воздевая руки к потолку. - Господи, да
я совсем не то хотел сказать! Лидочка! Ты понимаешь, перед тобой сидит
совершенно таинственный и загадочный человек. Время от времени он
исчезает. Придет, занесет ключ от квартиры и как бы растворяется в
воздухе! Месяц его нет, другой нет. Вдруг - звонок. Является... - Он
почувствовал, что несет лишнее, что хватит уже, что пора выруливать из
этой темы. - В общем, арнольд палыч, вы прекрасно знаете, что я вас очень
люблю и всегда рад видеть вас. Так что о том, чтобы исчезать раньше двух
часов, не может быть и речи...
- Ну конечно, дмитрий алексеевич... - Прогудел снеговой и похлопал
малянова ладонью по плечу. - Конечно, дорогой, конечно...
- А это - лидочка! - Сказал малянов, тыча пальцем в сторону лидочки.
- Лучшая школьная подруга моей жены. Из одессы.
Снеговой с видимым усилием повернулся к лидочке и спросил:
- Вы надолго в ленинград?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3