И даже случайно затесавшийся сисадмин из Совета но вопросам социального обеспечения железнодорожников.
Приглашения рассылал Совет национальной безопасности – новые наниматели Вана. Это был первый бал Золушки. Если всё выгорит, значит, дело в шляпе. Если нет – Ван только что продул свою карьеру в бюрократической лотерее.
Джеб, который отдал раскрытию компьютерных преступлений тридцать лет, был в сфере компьютерной безопасности живым динозавром. Немалую часть собравшихся в конференц-зале он учил лично, и большинство из них было обязано Джебу личными услугами. Ван успел заработать репутацию гениального программиста, но в лицо его не знал почти никто. Собственно, мало кто из собравшихся мог назвать по имени остальных.
Совещание это представляло собой локализованную версию тех процессов, что шли по всему объёму федеральных правительственных структур, от Пенсильвания-авеню до «Квонтико», от Форт-Мида до Пентагона. 9/11 спровоцировало во всех федеральных спецслужбах ужасающий процесс, получивший название «пайки труб». Людей, всю жизнь отдавших узкой специализации, жизнь заставила сверять свои действия с представителями агентств, с которыми прежде они никогда не встречались.
Что это за незнакомые типы из жутких дальних уголков американского правительства? Соперники? Союзники? Нейтралы? Никто не знал. Новая империя «национальной безопасности» скоро пожрёт гордые своей независимостью бессчётные агентства: кто-то говорил, что шесть, кто-то – что двенадцать, а некоторые доходили до двадцати двух. Это значило, что безопасных мест больше не осталось.
Но это значило и кое-что многообещающее – перспективы. Впереди маячила крупнейшая реорганизация федеральных органов власти за сорок лет. В такую эпоху компания маньяков-программистов способна вырваться из забвения, если окажется в нужное время в нужном месте. Может так случиться, что отважные ботаны из дальнего серверного чулана в департаменте торговли станут командовать парнями из Секретной службы.
Джеб относился к числу тех людей, которых программисты призывали в час отчаяния. Внешне он напоминал Хатта-Джаббу в роли техасского рейнджера. Настроение его, обыкновенно мрачно-циничное, в ходе последних событий перешло в мрачно-агрессивное. Взгляд у него был стеклянный, как у человека, который готов был подвести итог своей жизни и всё подведенное поставить на карту. Он сбрил драгоценную свою бороду, обнажив гнездилище бледных подбородков. И даже нашел в Вашингтоне портного, который не побрезговал пошить ему синий саржевый костюм титанических размеров.
Ван никогда раньше не слышал, чтобы Джеб отзывался на «доктора Еремеенко». Строго говоря, докторской степени он так и не получил никогда. И непроизносимую его фамилию тоже никто не помнил. В информационную безопасность Джеб пришёл из патрульных полицейских после того, как столкнулся в шестидесятые с УНИВАКом в Хьюстоне.
Джеб заколотил толстой ладонью по столу красного дерева, усмиряя хаос. «Собравшись здесь, – проревел он, – на совершенно секретное, закрытое совещание, мы можем навести некоторый порядок в федеральной политике информационной безопасности. Иначе говоря, взяться разгребать навоз».
Против определений Джеба не возражал никто. Федеральные учреждения Америки пользовались компьютерами и сетями дольше, чем кто бы то ни был на планете. Это было скорее плохо, чем хорошо: в результате компьютерные сети федерального правительства принадлежали к числу самых древних, неудачных, неэффективных и глючных. Любой, кто поддерживал хоть малейшую связь с реальностью, знал, насколько всё плохо. До сих пор информационной безопасностью занималась спустя рукава горстка недооплаченных подвижников-любителей, разбросанных по различным службам. Единого руководства не было. Чёткой политики не было. Ответственность не лежала и рядом. Бюджет? Курам на смех!
Однако 11 сентября наступило, в кои-то веки, Судный день. Джеб это знал. Слушатели это знали. Это понимал конгресс. И все, кто смотрел новости или читал газеты. Старые, разгильдяйские способы уже не годились.
Всякий серьёзный кризис – одновременно и шанс для тех, кому хватит смелости рискнуть и выиграть. Сейчас, объявил Джеб, наступил ключевой момент, когда можно собраться, оценить волю и способности специалистов по компьютерной безопасности и, расчистив сцену, взяться за дело с новыми силами.
Ван понимал, что Джебова проповедь возвещает большую беду. Джеб позиционировал БКПКИ как команду отмороженных камикадзе от программирования. Ван готов был рискнуть – рассуждая практически, иного выбора не было. Если он, Дерек Р. Вандевеер, должен стать чиновником госбезопасности, то Вашингтону придется пожертвовать ради этого старыми правилами.
Какой-то не в меру энергичный умник из Института конкурентного предпринимательства попытался перевести стрелки на Вана.
– А наш стэнфордский профессор согласится с неклассическим подходом доктора Еремеенко?
– Быстро! – рявкнул в ответ Ван. – Тихо! И – вовремя!
Никто не понял, что он имел в виду, но конференц-зал утих на целых двадцать пять секунд.
Больше Вану никто вопросов не задавал – оно и к лучшему. Ван ненавидел совещания. Потому что никогда не мог себя показать. Он понимал, что представляет сейчас для Джеба что-то вроде орхидеи в горшке: натуральный гений-программист, лицензированный, одна штука, приглашен с поста начальника исследовательской лаборатории в ведущей компании страны. Пытаться переполитичить вашингтонских бюрократов ему не стоило.
Ван уже придумал новую программу для своей будущей карьеры. Если уж ему приходится изображать нечто в горшке, пусть это будет кактус. Мысли как крутой, гляди как крутой, говори как крутой. Настоящие профессионалы никогда не сюсюкают с клиентом.
Некоторое время Ван слушал, окидывая случайно выбранных соседей мрачным взглядом и поглаживая клавиатуру лэптопа, потом заскучал. Собравшиеся усердно тыкали пальцами в небо. Никакого прогресса не наблюдалось; докладчики твердили каждый о своём и пытались прикрыть срам. Что за чертовщина творится на самом деле, никто не мог сказать, но каждый опасался за себя и свою карьеру. Политика. Потому что мы в Вашингтоне. И ничего Ван с этим поделать не мог – оставалось только смириться.
Два душераздирающих часа спустя Джеб перешел наконец к вопросу об аппаратном обеспечении работы нового бюро. Атмосфера в зале тут же изменилась. Всем собравшимся – без исключения – вопросы компьютерного «железа» были близки. Очевидно было, что организации, которой поручено координировать меры по обеспечению компьютерной безопасности в остальных ветвях федерального правительства, потребуется внутренняя сеть – новейшая, мощнейшая и, в общем, впечатляющая весьма.
В этот момент Ван, дотоле жалевший себя и жестоко тосковавший по сынишке, немного взбодрился.
Будучи профессиональным программистом, Ван в глубине души ненавидел информационную безопасность – ремесло скучное и недостойное его таланта. Заставлять его трудиться над этой темой было всё равно что заставить чемпиона Олимпийских игр по велоспорту ковать велосипедные цепи.
Однако же в этом теперь состоял его долг. Кроме того, Вану пришлась по душе идея создать в натуре продвинутую систему безопасности с нуля, положив в основание теорию и прошлый опыт, а не накладывая один патч на другой и не слушая нелепые советы тупоголовых маркетологов. Если ему придется всю работу делать самому – тем лучше. Ван знал, что справится, работа была честная, хотя и скучная, и, во всяком случае, последователям он поставит высокую планку.
Теперь ему оставалось убедить полный зал народу, что идея его сработает. Ван попытался победить страх сцены – своего старинного врага. Как справиться с демоном, Ван знал: обманом придать себе уверенности.
Можно сделать вид, что перед ним полный класс стэнфордских аспирантов. Только какие из них аспиранты? Или представить себе, что у каждого бюрократа в зале красные трусы. Бандиты с Окружной не из тех, кто щеголяет в экстравагантном исподнем.
А лучше всего – запустить руку в рюкзак и взять всех на прицел дедова бластера. Титанового бластера! Прямо в лоб! Вот уж чего они никак не ожидают!
Эта мысль оказалась для Вана решающей: он пришёл в себя.
– Ну, – заявил он, открывая лэптоп, – Джеб говорит, что мы должны быть откровенны друг с другом.
Он вызвал на экран пауэрпойнтовскую пёструю диаграмму, чтобы зрители не заскучали, и принялся тарабанить по бумажке:
– Как видите, нынешняя индустрия информационной безопасности даёт вам вполне определенные немногочисленные советы. Они посоветуют любому федеральному агентству затовариться их продукцией. Защищённые сервера, защищённые маршрутизаторы, брандмауэры, криптография, системы опознания – всё новенькое, только с конвейера… Это традиционный способ.
Ван поменял диаграмму на другую, ещё лучше с множеством разноцветных полосочек и стрелочек.
– Но даже для нас, небольшого координационного бюро, необходимые закупки потянут на шестнадцать миллионов долларов. Таких денег у нас нет.
Третья диаграмма.
– Мы в БКПКИ не можем ждать, как обычно, восемь месяцев установки традиционного защищённого оборудования. Мы со вчерашнего дня должны приступить к работе. Ни времени, ни денег мы не можем тратить на лишние закупки. Но одновременно мы должны соблюдать весьма жёсткие условия безопасности. Совместите два этих вектора, и сойдутся они в одной точке.
Ван поменял диаграммы. Экран довольно долго оставался тёмным, но, к облегчению программиста, «Пауэрпойнт» не завис.
– Мы должны создать самоновейшую, принципиально иную систему. Вырваться за пределы. Очень быстро. Очень тихо. Силами десятой доли тех специалистов, что были бы вовлечены в обычный проект. Совершенно новое оборудование и алгоритмы.
В зале стало тихо, как в церкви. Слушатели не сводили с Вана глаз. Джеб сиял в бледных отблесках плазменного экрана.
– У нас в БКПКИ есть одно огромное преимущество перед всеми остальными. Мы можем не оглядываться на безмозглых поставщиков софтвера, потому что мы, в БКПКИ, программируем сами. Так что мы в силах построить – и построим – собственный суперкластер «Грендель». «Грендели» базируются на устаревших процессорах, но параллельное распределение устраняет тупики фон Ноймана.
Ещё одна красивенькая диаграмма.
– Всего за сотню тысяч мы создадим новую федеральную систему, по вычислительной мощности превосходящую всю сеть министерства торговли. И – в ближайшей перспективе – эта система будет превосходно защищённой. Потому что ни один хакер ещё не нашел и не вскрыл уязвимостей в алгоритме распределённых вычислений «Грендель». Во всём мире есть с десяток программистов, которые этот алгоритм понимают. Все они – законопослушные американцы, академики программирования… и все они очень, очень занятые люди.
Руку вскинул поздно пришедший долговязый парень с обшарпанным лэптопом на коленях:
– Можно вопрос, сэр?
– Да?
– Вы, доктор Дерек Вандевеер, принадлежите к их числу?
– Да. Остальные девять – мои знакомые. А вы кто такой?
– Я вообще-то сетевой журналист, и…
– Совещание закрыто!!! – взвыл Джеб, вскочив на ноги.

Ван лежал в постели, пялился в потолок и размышлял о потоках. Вану всегда хотелось учудить с потоками данных что-нибудь важное и полезное, потому что поточная структура изначально совершеннее обычной файловой. Ван намеревался воспользоваться распределённой поточной структурой в новом «Гренделе», что было уже совсем лишним. Нет на свете кульхацкера, крэкера, пирата-активиста или даже разведслужбы, способных взломать «Грендель». Но «Грендель» на потоках – блин, это был бы полный рулез.
Ван размышлял о потоках, слегка моргая. Размышлял очень вдумчиво. А потом очень-очень вдумчиво. В конце концов до него дошло, что кто-то молотит кулаками в дверь квартиры.
Вздрогнув, он сел и натянул штаны.
Квартиру в Вашингтоне Ван снял через Интернет, на сайте маклерской конторы. Ван очень торопился найти себе жильё в столице, а улица проходила достаточно близко от телефонного коммутатора, чтобы туда можно было протянуть АDSL-кабель. В gif-фaйлe квартира выглядела пристойно. В действительности крошечные комнатки воняли средством от тараканов. Ещё квартира отличалась голыми стенами из уродливого жёлтого кирпича, обшарпанным линолеумом и слоем мерзкой жирной грязи на стенах и потолке кухни. Унитаз качался.
О соседях на веб-сайте тоже ничего не говорилось. Район оказался жутковатый. Ван завёл привычку держать у двери дедов бластер. Люди, которые стучались к нему в дом, обычно пытались продать жильцу понюшку крэка или немного секса.
Сняв очки, Ван припал к глазку. На темной обшарпанной лестнице стояла тощая носатая девчонка с близко посаженными тёмными глазами и черной кудлатой шевелюрой. Одета она была в нелепый халатик из некрашеного – экологически чистого – хлопка, на плече у неё висела бесформенная полотняная сумка. Похожа она была на девочку-скаута, которая распродала всё печенье и живет теперь подаянием.
Ван отпер три здоровенных латунных замка и приоткрыл дверь, не снимая стальной цепочки.
– Доктор Вандевеер?
– Да.
– Я ваша новая секретарша. Можно войти?
Ван поразмыслил и над этим неожиданным вопросом.
– Не покажете ли документ?
Девчонка продемонстрировала залитую в пластик карточку с магнитной полоской и фотографией, на изумительном алом канате. Карточка сообщала, что это «Фанни Гликлейстер, помощник заместителя директора по технической части, БКПКИ».
– О… – выдавил Ван.
Фанни показала ещё одну карточку в глянцевой покуда обертке.
– Я принесла ваш бэджик… э-э… Дерек. Они новые. Вас три дня не было на работе.
– Я работаю, – обиженно заявил Ван. – Просто мне сейчас не до совещаний.
– Можно мне войти? Пожалуйста! Тут страшно!
Ван отстегнул цепочку.
Фанни шагнула через порог, опасливо покосившись на огромный тренажёр культуриста, что занимал б о льшую часть квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40