Просыпайся!
- Что?
- Послушай меня, Горти. Ты помнишь все, что ты мне рассказывал -
пожалуйста проснись! - помнишь, о Кей и всем остальном?
- Да, конечно.
- Ты помнишь, что ты собирался сделать, когда-нибудь?
- Ты имеешь ввиду вернуться туда и снова увидеть Кей, и поквитаться с
этим старым Армандом?
- Правильно. Ну так вот, именно это ты и сделаешь.
- Ну конечно, - он зевнул и закрыл глаза. Она снова потрясла его. - Я
имею ввиду сейчас, Горти. Сегодня. Прямо сейчас.
- Сегодня? Прямо сейчас?
- Вставай, Горти. Одевайся. Я серьезно.
Он сел с сонными глазами.
- Зи... сейчас ночи!
- Одевайся, - сказала она сквозь зубы. - Давай, Малышка. Ты не можешь
оставаться ребенком всю свою жизнь.
Он сел на краю постели и стряхнул последние туманные остатки сна.
- Зи! - воскликнул он. - Уйти? Ты хочешь сказать, уйти отсюда?
Оставить карнавал и Гавану и тебя?
- Правильно. Одевайся, Горти.
- Но - куда я пойду? - Он потянулся за одеждой. - Что я буду делать?
Я там никого не знаю!
- Ты знаешь, где мы находимся? Это всего лишь в пятидесяти милях от
городка, из которого ты родом. В этом году мы ближе не будем. В любом
случае, ты здесь уже слишком долго, - добавила она, ее голос вдруг стал
нежным. - Тебе следовало бы уйти раньше - год назад, может быть два года.
Она подала ему чистую блузку.
- Но почему я должен это сделать? - спросил он жалобно.
- Назовем это интуицией, хотя на самом деле это не так. Ты не сможешь
пройти через встречу с Людоедом завтра. Ты должен уйти отсюда и оставаться
в стороне.
- Я не могу уйти! - по-детски протестуя в то время, как он подчинялся
ей. - А что ты скажешь Людоеду?
- Ты получил телеграмму от своей кузины, или что-нибудь в этом роде.
Оставь это мне. Тебе не нужно беспокоиться об этом.
- Никогда - я что, никогда не смогу вернуться?
- Если ты еще когда-нибудь увидишь Людоеда, разворачивайся и беги.
Прячься. Делай что угодно, но никогда не подпускай его к себе сколько
будешь жить.
- А как же ты, Зина? Я тебя никогда не увижу! - Он застегнул молнию
на боку серой юбки в складку и стоял неподвижно пока Зи умело подводила
ему брови карандашом.
- Увидишь, - сказала она мягко. - Когда-нибудь. Как-нибудь. Напишешь
мне и сообщишь, где ты.
- Написать тебе? А если мое письмо попадет Людоеду? Разве это можно?
- Не попадет. - Она села, по-женски отвлеченно, аккуратно оценивая
Горти. - Напишешь Гаване. Почтовая открытка ценой в один пенс. Не
подписывай ее. Напечатаешь ее на машинке. Рекламируй что-нибудь - шляпы
или прически, или еще что-нибудь. Напишешь свой обратный адрес, но
переставишь каждую пару чисел. Запомнишь?
- Я запомню? - сказал Горти рассеянно.
- Я знаю, что ты запомнишь. Ты никогда ничего не забываешь. Ты
знаешь, чему тебе придется научиться теперь, Горти?
- Чему?
- Тебе придется научиться пользоваться тем, что ты знаешь. Ты сейчас
просто ребенок. Если бы ты был кем-нибудь другим, я назвала бы это случаем
остановившегося развития. Но все книги, которые мы прочитали и изучили...
ты помнишь свою анатомию, Горти? И физиологию?
- Конечно, и физику и историю и музыку и все остальное. Зи, что я
буду там делать? Там некому будет мне говорить, что делать!
- Ты теперь будешь говорить сам себе.
- Я не знаю с чего начать! - завопил он.
- Дорогой, дорогой... - Она подошла к нему и поцеловала в лоб и
кончик носа. - Выходи на шоссе, слышишь? И держись в тени. Пройди по
дороге примерно четверть мили и останавливай автобус. Садись _т_о_л_ь_к_о
на автобус. Когда приедешь в город, подожди на автостанции примерно до
девяти часов утра, а затем найди себе комнату в меблированных комнатах.
Тихих, на маленькой улице. Не трать слишком много денег. Найди себе работу
как только сможешь. Тебе лучше быть мальчиком, так чтобы Людоед не знал,
где искать.
- А я вырасту? - спросил он, высказав профессиональный страх всех
лилипутов.
- Может быть. Поживем - увидим. Не отправляйся искать Кей и этого
Арманда пока не будешь готов к этому.
- А как я узнаю, когда я готов?
- Узнаешь. Чековая книжка с тобой? Чеки сплавляй по почте, как
всегда. Денег у тебя достаточно? Хорошо. У тебя все будет в порядке.
Горти. Ни у кого ничего не спрашивай. Никому ничего не рассказывай. Сам
решай свои проблемы, или обходись без каких-то вещей.
- У меня нет своего места в том мире, - пробормотал он.
- Я знаю. Будет, так же как оно появилось у тебя здесь. Вот увидишь.
Двигаясь грациозно и легко на высоких каблуках Горти пошел к двери.
- Ну, до свидания, Зи. Я - я бы хотел - а ты не можешь пойти со мной?
Она покачала своей блестящей темной головкой.
- Я не рискну, Малышка. Я единственное человеческое существо, с
которым Людоед разговаривает - действительно разговаривает. И я должна
следить, что он делает.
- О. - Он никогда не спрашивал того, о чем не должен был спрашивать.
По-детски беспомощный, безусловно подчиняющийся, точный, функциональный
продукт своего окружения, он испуганно улыбнулся ей и повернулся к двери.
- До свидания, дорогой, - прошептала она, улыбаясь.
Когда он ушел, она рухнула на его кровать и зарыдала. Она проплакала
всю ночь. И только на следующее утро она вспомнила про драгоценные глаза
Джанки.

Прошло двенадцать лет с тех пор, как Кей Хэллоувелл видела из окна,
как Горти Блуэтт забрался в ярко раскрашенный грузовик однажды туманным
вечером. Прошедшие годы не были добры к Хэллоувеллам. Они переехали в
меньший дом, а затем в квартиру, где умерла мать. Ее отец продержался
немного дольше, а затем последовал за своей женой, и Кей, в девятнадцать
лет, оставила колледж на младшем курсе и пошла работать, чтобы помочь
своему брату окончить подготовительную школу для поступления в медицинский
институт.
Она была спокойной блондинкой, аккуратной и уравновешенной, с глазами
похожими на сумерки. Она несла нелегкий груз на своих плечах и она держала
их расправленными. В душе она боялась быть испуганной, боялась быть
впечатлительной, поддаваться чьему-то влиянию, волноваться, так что внешне
она носила тщательно построенное самообладание. Она должна была делать
свою работу; она должна быть пробиваться вперед сама, чтобы помочь Бобби
преодолеть трудный путь и стать врачом. Она должна была поддержать свое
самоуважение, что означало приличное жилье и приличную одежду. Может быть
когда-нибудь она сможет расслабиться и развлечься, но не теперь. Не завтра
или на следующей неделе. Просто когда-нибудь. Теперь, когда она ходила
куда-нибудь потанцевать или на спектакль, она могла радоваться только
осторожно, до той точки, когда позднее время, или сильное новое увлечение,
или даже сама радость могли бы помешать ее работе. А это было очень
обидно, потому что у нее были глубокие и полные до краев резервуары смеха.
- Доброе утро, Судья. - Как она ненавидела этого человека с его
подрагивающими ноздрями и мягкими белыми руками. Ее босс, Т.Спинни
Хартфорд, из фирмы Бенсон, Хартфорд и Хартфорд, был достаточно неплохим
человеком, но конечно водил дружбу с разными типами. Ну да ладно; в
адвокатском деле по-другому нельзя.
- Мистер Хартфорд примет вас через минуту. Пожалуйста,
присаживайтесь, Судья.
"Не сюда, Масляные-Глаза! О Боже, прямо возле ее стола. Ну, он всегда
так делает".
Она одарила его ничего не значащей улыбкой и пошла к шкафам с папками
у противоположной стенки до того, как он начал проводить свою частично
слабую, частично приводящую в смущение линию. Она ненавидела попусту
тратить время; в папках ей ничего не надо было. Но она не могла сидеть там
и игнорировать его, и она знала, что он не будет кричать через весь офис;
он предпочитал метод, описанный Торном Смитом как "голос такой же низкий,
как и его намерения".
Она почувствовала его липкий взгляд на своей спине, на своих бедрах,
как он прошелся вверх и вниз по швам ее чулок, и у нее по коже пошли
мурашки, которые только что не чесались. Так дело не пойдет. Может быть
близкое расстояние будет лучше; может быть она сможет парировать то, от
чего не сможет заслониться. Она вернулась за свой стол, еще раз улыбнулась
ему одними губами, и пододвинула к себе пишущую машинку, развернув ее на
легко вращающихся шарнирах. Она вставила бланк для писем и стала печатать
с деловым видом.
- Мисс Хэллоувелл.
Она печатала.
- Мисс Хэллоувелл. - Он протянул руку и дотронулся до ее запястья. -
Пожалуйста, не будьте такой уж слишком занятой. Мы так мало времени бываем
вместе.
Она позволила своим рукам упасть на колени - одной из них, по крайней
мере. Она оставила вторую руку не сопротивляясь в безвольном белом пожатии
судьи пока он не отпустил ее. Она сложила свои руки и смотрела на них.
Этот голос! Если она поднимет глаза, она была уверена, что увидит струйку
слюны у него на подбородке.
- Да, Судья?
- Вам нравится здесь работать?
- Да. Мистер Хартфорд очень добр.
- Очень приятный человек. Очень приятный. - Он подождал пока Кей не
почувствовала, что глупо сидеть так, глядя на свои руки, и не подняла
лицо. Затем он сказал:
- Значит вы планируете остаться здесь на какое-то время.
- Я не понимаю почему - то есть, я бы хотела.
- Благие намерения... - пробормотал он. Это еще что? Угроза ее
работе? Какое отношение это слюнявое напыщенное ничтожество имеет к ее
работе? "Мистер Хартфорд очень приятный человек". О. О Боже. Мистер
Хартфорд был юристом и чисто вел дела по наследству и опеке. В некоторых
из них принятие решения зависело от мельчайших деталей, а зависело от них
многое. "Очень приятный". Конечно Мистер Хартфорд был приятным человеком.
Ему надо было на жизнь зарабатывать.
Кей ждала следующего шага. Он последовал.
- Вам ведь не придется работать здесь более двух лет, насколько я
понимаю.
- П-почему? О-откуда вы об этом знаете?
- Моя дорогая девочка, - сказал он, с безжизненной скромностью. - Я
естественно знаю содержание своих собственных дел. Ваш отец был крайне
предусмотрительным, и очень мудрым. Когда вам исполнится двадцать один
год, вы получите вполне приличную сумму денег, а?
"Это не твое дело, ты старая рысь".
- Ну, я едва ли замечу это, Судья. Эти деньги предназначены Бобби,
моему брату. Это даст ему возможность заниматься два последних курса и год
специализации, если он захочет. И нам не придется больше не спать ночами,
думая об этом. А до тех пор мы просто держимся над водой. Но я буду
продолжать работать.
- Похвально. - Его ноздри дрогнули при взгляде на нее и она закусила
губу и снова смотрела вниз на свои руки. - Очень мило, - добавил он
оценивающе. Она снова ждала. Последовал Шаг Три. Он вздохнул. - Знаете ли
вы, что существовала закладная на поместье вашего отца, из-за вопроса
старого партнерства?
- Я - я слышала об этом. Старые соглашения были разорваны, когда было
расторгнуто партнерство в отцовском бизнесе грузоперевозок.
- Один комплект документов не был уничтожен. Они все еще у меня. Ваш
отец был доверчивым человеком.
- По этому счету заплатили уже дважды, Судья! - Глаза Кей могли
иногда приобретать синевато-серый цвет грозовых туч. Они приобрели его
сейчас.
Судья откинулся на спинку стула и сложил перед собой кончики пальцев.
- Это вопрос, рассмотрением которого может заняться суд. Суд по
рассмотрению дел о наследстве, кстати.
Он мог лишить ее работы. Может быть он мог лишить ее денег, а вместе
с ними Бобби карьеры. Альтернативой... да, она могла ждать этого сейчас.
Она оказалась абсолютно права.
- С тех пор как умерла моя дорогая супруга - (Она помнила его дорогую
супругу. Жестокое пустоголовую существо, у которой мозгов хватало только
для того, чтобы потакать его эго до того, как он стал судьей, ничего
большего), - я очень одинокий человек Мисс Хэллоувелл. Я никогда не
встречал никого похожего на вас. У вас есть красота и вы умеете быть
умной. Вы можете далеко пойти. Я бы хотел лучше с вами познакомиться, -
жеманно улыбнулся он.
"Через мой труп"
- Да, - сказала она глупо, оцепенев от отвращения и страха.
Он подчеркнул это.
- Такая милая девушка, как вы, с такой хорошей работой, с таким
лакомым кусочком, который вы получите, если ничего не случится. - Он
нагнулся вперед. - Я собираюсь отныне называть вас Кей. Я уверен, что мы
понимаем друг друга.
- Нет!
Она сказала это, потому что она поняла, а не потому что не поняла.
Он предпочел истолковать это по-своему.
- Ну тогда я с удовольствием объясню подробнее, - хихикнул он. -
Скажем сегодня вечером. Довольно поздно вечером. Человек в моем положении
не может... э... позволять себе легкие фантазии там, где ярким свет.
Кей ничего не сказала.
- Есть одно маленькое местечко, - хихикнул судья, - которое
называется Клуб Немо, на Оук Стрит. Знаете его?
- Мне кажется, что я - замечала его, - сказала она с трудом.
- В час, - сказал он бодро. Он встал и склонился над ней. От него
пахло прокисшей водой после бритья.
- Я не люблю не спать допоздна без причины. Я уверен, что вы будете
там.
Ее мысли прыгали. Она была в бешенстве и она была испугана, этих двух
эмоций она избегала годами. Ей хотелось сделать несколько вещей. Во-первых
ей хотелось закричать, и избавиться от своего завтрака там же и теперь же.
Ей хотелось сказать ему о нем пару слов. Ей хотелось ворваться в офис
Мистера Хартфорда и узнать входит ли то-то и то-то в ее обязанности
стенографистки.
Но был Бобби, и он был очень близок к карьере. Она знала как это,
быть вынужденными бросить все на финишной прямой. И бедный, беспокойный,
взволнованный мистер Хартфорд; он не хотел сделать ничего плохого, но он
не будут знать, как справиться с такой ситуацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23