д. Он думает, что без таких или подобных изменений ему, Шумскому, невозможно будет работать на Украине. Он говорит, что если ЦК настаивает, он готов вернуться на Украину даже при оставлении без изменений нынешних условий работы, но он убеждён, что из этого ничего не выйдет. Он особенно не доволен работой Кагановича. Он считает, что Кагановичу удалось поставить организационно-партийную работу, но он думает, что преобладание организационных методов в работе тов. Кагановича делает невозможной нормальную работу. Он уверяет, что результаты организационного нажима в работе тов. Кагановича, результаты метода оттирания высших советских учреждений и руководителей этих учреждений — скажутся в ближайшем будущем, причём он не ручается, что эти результаты не получат формы серьёзного конфликта. Моё мнение на этот счёт.
1. В заявлениях Шумского по пункту первому есть некоторые верные мысли. Верно, что широкое движение за украинскую культуру и украинскую общественность началось и растёт на Украине. Верно, что отдавать это движение в руки чуждых нам элементов нельзя ни в каком случае. Верно, что целый ряд коммунистов на Украине не понимает смысла и значения этого движения и потому не принимает мер для овладения им. Верно, что нужно произвести перелом в кадрах наших партийных и советских работников, всё еще проникнутых духом иронии и скептицизма в вопросе об украинской культуре и украинской общественности. Верно, что надо тщательно подбирать и создавать кадры людей, способных овладеть новым движением на Украине. Всё это верно. Но Шумский допускает при этом, по крайней мере, две серьезных ошибки.
Во-первых. Он смешивает украинизацию наших партийного и иных аппаратов с украинизацией пролетариата. Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнёта. Несомненно, что состав украинского пролетариата будет меняться по мере промышленного развития Украины, по мере притока в промышленность из окрестных деревень украинских рабочих. Несомненно, что состав украинского пролетариата будет украинизироваться, так же как состав пролетариата, скажем, в Латвии и Венгрии, имевший одно время немецкий характер, стал потом латышизироваться и мадьяризироваться. Но это процесс длительный, стихийный, естественный. Пытаться заменить этот стихийный процесс насильственной украинизацией пролетариата сверху— значит проводить утопическую и вредную политику, способную вызвать в неукраинских слоях пролетариата на Украине антиукраинский шовинизм. Мне кажется, что Шумский неправильно понимает украинизацию и не считается с этой последней опасностью.
Во-вторых. Совершенно правильно подчёркивая положительный характер нового движения на Украине за украинскую культуру и общественность, Шумский не видит, однако, теневых сторон этого движения. Шумский не видит, что при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против “Москвы” вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения — ленинизма. Я не буду доказывать, что такая опасность становится всё более и более реальной на Украине. Я хотел бы только сказать, что от таких дефектов не свободны даже некоторые украинские коммунисты. Я имею в виду такой, всем известный факт, как статью известного коммуниста Хвилевого в украинской печати. Требования Хвилевого о “немедленной деруссификации пролетариата” на Украине, его мнение о том, что “от русской литературы, от её стиля украинская поэзия должна убегать как можно скорее”, его заявление о том, что “идеи пролетариата нам известны и без московского искусства”, его увлечение какой-то мессианской ролью украинской “молодой” интеллигенции, его смешная и немарксистская попытка оторвать культуру от политики, — всё это и многое подобное в устах украинского коммуниста звучит теперь (не может не звучать!) более чем странно. В то время как западноевропейские пролетарии и их коммунистические партии полны симпатий к “Москве”, к этой цитадели международного революционного движения и ленинизма, в то время как западноевропейские пролетарии с восхищением смотрят на знамя, развевающееся в Москве, украинский коммунист Хвилевой не имеет сказать в пользу “Москвы” ничего другого, кроме как призвать украинских деятелей бежать от “Москвы” “как можно скорее”. И это называется интернационализмом! Что сказать о других украинских интеллигентах некоммунистического лагеря, если коммунисты начинают говорить, и не только говорить, но и писать в нашей советской печати языком Хвилевого? Шумский не понимает, что овладеть новым движением на Украине за украинскую культуру возможно лишь борясь с крайностями Хвилевого в рядах коммунистов. Шумский не понимает, что только в борьбе с такими крайностями можно превратить подымающуюся украинскую культуру и украинскую общественность в культуру и общественность советскую.
2. Прав Шумский, утверждая, что руководящая верхушка на Украине (партийная и иная) должна стать украинской. Но он ошибается в темпе. А это теперь главное. Он забывает, что чисто украинских марксистских кадров не хватает пока для этого дела. Он забывает, что такие кадры нельзя создавать искусственно. Он забывает, что такие кадры могут вырастать лишь в ходе работы, что для этого необходимо время... Что значит выдвинуть теперь Гринько на пост Председателя Совнаркома? Как могут расценить это дело партия в целом и партийные кадры в особенности? Не поймут ли это так, что мы держим курс на снижение удельного веса Совнаркома? Ибо нельзя же скрыть от партии, что партийный и революционный стаж Гринько много ниже партийного и революционного стажа Чубаря. Можем ли мы теперь, в настоящую полосу оживления Советов и подъёма удельного веса советских органов, пойти на такой шаг? Не лучше ли будет, и в интересах дела, и в интересах Гринько, отказаться пока что от подобных планов? Я за то, чтобы состав Секретариата и Политбюро ЦК КП(б)У, а также советскую верхушку усилить украинскими элементами. Но нельзя же изображать дело так, что в руководящих органах партии и Советов не имеется будто бы украинцев. А Скрыпник и Затонский, Чубарь и Петровский, Гринько и Шумский, разве они не украинцы? Ошибка Шумского состоит тут в том, что, имея правильную перспективу, он не считается с темпом. А темп теперь главное.
С ком. приветом
И. Сталин
26. IV. 1926 г.
Печатается в полном виде впервые
О БОРЬБЕ С ПРАВЫМИ И “УЛЬТРАЛЕВЫМИ” УКЛОНАМИ Две речи на заседании Президиума ИККИ 22 января 1926 г.

I
Я думаю, что Гансен и Рут Фишер стоят на неправильной точке зрения. Они требуют, чтобы борьба против правых и “ультралевых” шла всегда и везде, при всяких условиях, с одинаковой ударной силой, так сказать, по справедливости. Эта точка зрения справедливости и равномерности удара против правых и “ультралевых” при всяких условиях и при всякой обстановке — является ребяческой точкой зрения. Так не может ставить вопрос политик. Вопрос о борьбе с правыми и “ультралевыми” надо рассматривать не под углом зрения справедливости, а под углом зрения требований политического момента, под углом зрения политических потребностей партии в каждый данный момент. Почему во французской партии борьба с правыми является очередной ударной задачей в данный момент, а в германской компартии очередной задачей является борьба с “ультралевыми”? Потому, что во французской и германской компартиях положение не одинаковое. Потому, что политические потребности этих двух партий в данный момент различны.
Германия недавно только вышла из глубокого революционного кризиса, когда партия вела борьбу методом прямого натиска. Ныне германская компартия переживает период собирания сил и подготовки масс к будущим решающим боям. Для достижения старых целей в новой обстановке метод прямого натиска сейчас уже не подходит. Сейчас от германской компартии требуется переход к методу обходных движений, имеющих своей целью овладение большинством рабочего класса в Германии. Естественно, что при таких условиях в Германии нашлась группа “ультралевых”, которая, школьнически повторяя старые лозунги, не сумела или не хочет приспособиться к новым условиям борьбы, требующим новых приемов работы. Отсюда “ультралевые”, мешающие партии своей политикой приспособиться к новым условиям борьбы и открыть себе дорогу к широким массам германского пролетариата. Либо германская компартия сломит сопротивление “ультралевых”, и тогда она выйдет на широкую дорогу завоевания большинства рабочего класса, либо она этого не сделает, и тогда она превратит нынешний кризис в хронический и пагубный для партии. Отсюда борьба с “ультралевыми” в германской компартии, как её очередная задача.
Во Франции мы имеем другое положение. Там глубокого революционного кризиса еще не было. Там шла борьба в рамках легальности, с её исключительно или почти исключительно легальными методами борьбы. Но теперь во Франции наметился кризис. Я имею в виду марокканскую и сирийскую войны и финансовые затруднения Франции. Насколько глубок этот кризис, трудно еще сказать, но это все-таки кризис, требующий от партии сочетания легальных и нелегальных условий борьбы, требующий от партии максимума большевизации. Естественно, что при таких условиях во французской партии нашлась группа, — я имею в виду группу правых, — которая не сумела или не хочет приспособиться к новым условиям борьбы и которая продолжает настаивать, по инерции, на старых методах борьбы, как единственно правильных. Это обстоятельство, конечно, не может не тормозить большевизации французской компартии. Отсюда правая опасность во французской компартии, как очередная опасность. Отсюда задача борьбы с правой опасностью, как ударная задача французской компартии.
Несколько примеров из истории ВКП(б). После революции 1905 года у нас в партии тоже образовалась “ультралевая” группа под названием “отзовистов”, которая не сумела или не хотела приспособиться к новым условиям борьбы и не признавала метода использования легальных возможностей (Дума, рабочие клубы, страховые кассы и пр.). Известно, что Ленин вёл решительную борьбу с этой группой, и партии удалось выйти на правильную дорогу после того, как она успела преодолеть эту группу. То же самое было у нас после революции 1917 года, когда “ультралевая” группа выступала против Брестского мира. Известно, что и эта группа была разбита нашей партией во главе с Лениным.
О чем говорят все эти факты? О том, что вопрос о борьбе с правыми и “ультралевыми” надо ставить не абстрактно, а конкретно, в зависимости от политической обстановки.
Случайно ли, что французы входят в Президиум Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала с резолюцией против правых элементов своей партии, а немцы с резолюцией против “ультралевых”? Конечно, не случайно. У кого что болит, тот о том и говорит.
Поэтому точка зрения справедливости и одинаковости удара против правых и “ультралевых” несостоятельна.
Именно поэтому я предложил бы в проекте резолюции об “ультралевых” в Германии вычеркнуть фразу, говорящую о том, что в германской компартии борьба должна быть заострена в одинаковой степени как против правых, так и против “ультралевых”. Я предлагаю вычеркнуть эту фразу по той же причине, по которой была вычеркнута из резолюции о правых во французской компартии фраза о заострении борьбы против “ультралевых”. Что с правыми и “ультралевыми” надо бороться всегда и везде — это абсолютно правильно Но вопрос идёт теперь не об этом, а о том, на чём именно следует в данный момент заострить вопрос во Франции, с одной стороны, и в Германии, с другой стороны. Я думаю, что во французской компартии надо заострить вопрос на борьбе с правыми, ибо этого требует политическая необходимость в данный момент; в германской же компартии надо заострить вопрос на борьбе с “ультралевыми”, так как этого требуют политические потребности германской компартии в данный момент.
Каково положение промежуточной группы в германской компартии, группы Рут Фишер — Маслов, если рассматривать этот вопрос с только что изложенной точки зрения? Группа эта, по-моему, дипломатически прикрывает “ультралевую” группу Шолема. Группа Рут Фишер — Маслов, не солидаризируясь открыто с группой Шолема, делает, однако, всё от неё зависящее для того, чтобы ослабить удар партии против группы Шолема. Группа Рут Фишер—Маслов мешает, таким образом, Центральному Комитету германской компартии преодолеть и ликвидировать “ультралевые” предрассудки германской компартии. Поэтому германская компартия должна повести решительную борьбу с этой группой, с группой Рут Фишер — Маслов. Либо группа Рут Фишер — Маслов будет разбита, и тогда партия получит возможность преодолеть нынешний кризис в борьбе с группой Шолема, либо германская компартия поддастся дипломатическим увёрткам группы Рут Фишер — Маслов, и тогда борьба будет проиграна в пользу Шолема.
II
Мне кажется, что Гансен проповедует какую-то поповскую мораль в деле внутрипартийной идейной борьбы, совершенно не идущую к коммунистической партии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35