инсталляция для унитаза ideal standard
Уличная демонстрация создает уличную агитацию, влиянию которой не может не поддаться отсталая и робкая часть общества* . Достаточно человеку выйти во время демонстрации на улицу, чтобы увидеть мужественных борцов, понять, ради чего они борются, услышать свободную речь, зовущую всех на борьбу, боевую песнь, изобличающую существующий строй, вскрывающую наши общественные язвы, Потому-то власть больше всего боится уличной демонстрации. Вот почему она грозит сурово наказать не только демонстрантов, но и “любопытствующих”. В этом любопытстве народа скрывается главная опасность для власти: сегодняшний “любопытствующий” завтра как демонстрант соберет вокруг себя новые группы “любопытствующих”. А такие “любопытствующие” сегодня в каждом крупном городе насчитываются десятками тысяч. Российский житель теперь уже больше не прячется, как прежде, заслышав о том, что где-то происходят беспорядки (“чего доброго, как бы и меня не привлекли, лучше уж убраться”,- говорил он раньше),- сегодня он стремится к месту беспорядков и “любопытствует”: из-за чего происходят эти беспорядки, ради чего столько народа подставляет свою спину казачьим нагайкам.
В этих условиях “любопытствующие” перестают равнодушно слушать свист нагаек и сабель, “Любопытствующие” видят, что демонстранты собрались на улице для того, чтобы высказать свои желания и требованиям власть же им отвечает избиением и зверским подавлением. “Любопытствующий” уже не бежит от свиста нагаек, а наоборот, подходит ближе, а нагайка уже не может разобрать, где кончается простой “любопытствующий” и где начинается “бунтовщик”, Теперь нагайка, соблюдая “полное демократическое равенство”, не различая пола, возраста и даже сословия, разгуливает по спинам и тех и других. Этим нагайка оказывает нам большую услугу, ускоряя революционизирование “любопытствующего”. Из оружия успокоения она становится оружием пробуждения.
Поэтому пусть уличные демонстрации не дают нам прямых результатов, пусть сила демонстрантов сегодня еще очень слаба для того, чтобы этой силой вынудить власть немедленно же пойти на уступки народным требованиям, - жертвы, приносимые нами сегодня в уличных демонстрациях, сторицей будут возмещены нам. Каждый павший в борьбе или вырванный из нашего лагеря борец подымает сотни новых борцов. Мы пока еще не раз будем биты на улице, еще не раз выйдет правительство победителем из уличных боев. Но это будет “пиррова победа”. Еще несколько таких побед - и поражение абсолютизма неминуемо. Сегодняшней победой он готовит себе поражение. И мы, твердо убежденные в том, что этот день наступит, что этот день недалек, идем под удары нагаек для того, чтобы сеять семена политической агитации и социализма.
Власть не менее нас убеждена, что уличная агитация - смертный приговор для нее, что достаточно еще пройти 2-3 годам - и перед ней встанет призрак народной революции. Устами екатеринославского губернатора правительство на этих днях объявило, что оно “не остановится даже перед крайними мерами, чтобы уничтожить малейшие попытки уличной демонстрации”. Как видите, это заявление пахнет пулями и, возможно, даже снарядами, но мы думаем, что пуля - средство не менее возбуждающее недовольство, чем нагайка. Мы не думаем, чтобы правительство даже этими “крайними мерами” сумело задержать надолго политическую агитацию и этим воспрепятствовало ее развитию. Мы надеемся, что революционная социал-демократия сумеет приспособить свою агитацию и к новым условиям, которые создаст правительство введением этих “крайних мер”. Во всяком случае, социал-демократия бдительно должна следить за событиями, должна быстро использовать уроки этих событий и умело приспособлять свои действия к изменяющимся условиям.
Но для этого социал-демократии необходима сильная и тесно сплоченная организация, а именно - организация партии, которая будет сплочена не только по названию, но и по своим основным принципам и тактическим взглядам. Наша задача - работать над созданием такой сильной партии, которая будет вооружена твердыми принципами и несокрушимой конспирацией.
Социал-демократическая партия должна использовать новое начавшееся уличное движение, она должна взять в свои руки знамя российской демократии и повести ее к желанной для всех победе!
Таким образом, перед нами открывается период преимущественно политической борьбы . Такая борьба неизбежна для нас, ибо в существующих политических условиях экономическая борьба (стачки) не может дать чего-либо существенного. Стачки и в свободных государствах - обоюдоострое оружие: даже там, несмотря на то что рабочие имеют средства борьбы - политическую свободу, крепкие организации рабочих союзов, богатые кассы, - стачки часто кончаются поражением рабочих. А у нас, где стачка является преступлением, которое карается арестом, подавляется вооруженной силой, где запрещены всякие рабочие союзы, - у нас стачки приобретают значение лишь протеста . Но для протеста демонстрации являются более сильным оружием. В стачках сила рабочих распылена, в них участвуют рабочие лишь одного завода или нескольких заводов, в лучшем случае, одной профессии, организация всеобщей стачки очень затруднительна даже в Западной Европе, а у нас и вовсе невозможна, - в уличных же демонстрациях рабочие сразу объединяют свои силы,
Из этого видно, насколько узко смотрят на дело те “социал-демократы”, которые хотят замкнуть рабочее движение в рамки экономической борьбы и экономических организаций, уступая политическую борьбу “интеллигенции”, студентам, обществу и предоставляя рабочим лишь роль вспомогательной силы, История учит, что при таких условиях рабочие будут вынуждены таскать каштаны из огня лишь для буржуазии. Буржуазия обычно с удовольствием пользуется мускулистыми руками рабочих в борьбе против самодержавной власти, и, когда победа уже завоевана, она присваивает ее результаты, а рабочих оставляет с пустыми руками. Если и у нас так пойдет дело, рабочие ничего из этой борьбы не получат. Что касается студентов и других протестантов из общества, ведь они - та же буржуазия. Достаточно им дать совершенно безобидную “общипанную конституцию”, предоставляющую народу ничтожные права, чтобы все эти протестанты запели иным волосом: они станут восхвалять “новый” режим. Буржуазия находится в постоянном страхе перед “красивым призраком” коммунизма и во всех революциях старается кончить дело там, где оно лишь только начинается. Получив незначительную выгодную ей уступку, она, запуганная рабочими, протягивает власти руку примирения и бесстыдно продает дело свободы* .
Только рабочий класс является надежной опорой подлинной демократии. Только он не может пойти на соглашение с самодержавием из-за какой-нибудь уступки и не даст усыпить себя, когда ему начнут сладко петь под звуки конституционной лютни.
Поэтому для демократического дела в России чрезвычайно большое значение имеет то, сумеет ли рабочий класс стать во главе общего демократического движения или же он будет плестись в хвосте движения как вспомогательная сила “интеллигенции”, т. е. буржуазии. В первом случае результатом свержения самодержавия будет широкая демократическая конституция, которая предоставит равные права и рабочему, и забитому крестьянину, и капиталисту. Во втором случае мы будем иметь результатом ту “общипанную конституцию”, которая не меньше, чем абсолютизм, сумеет растоптать требования рабочих и предоставит народу лишь призрак свободы.
Но для этой руководящей роли рабочий класс должен организоваться в самостоятельную политическую партию. Тогда ему не страшны будут в борьбе с абсолютизмом никакие измены и предательства со стороны его временного союзника - “общества”. С того момента, как это “общество” изменит делу демократии, рабочий класс сам, своими собственными силами поведет это дело вперед, - самостоятельная политическая партия даст ему необходимую для этого силу.
Газета “ Брдзола" ( “ Б ор ь ба” ) № 2- 3,
ноябрь - декабрь 1901 г .
Статья без подписи
Перевод с грузинского
СОВРЕМЕННЫЙ МОМЕНТ И ОБЪЕДИНИТЕЛЬНЫЙ СЪЕЗД РАБОЧЕЙ ПАРТИИ
I
Сбылось то, чего мы с таким нетерпением ждали, - Объединительный съезд мирно закончился, партия избегла раскола, слияние фракций формально закреплено и тем самым заложен фундамент политической мощи партии.
Теперь нужно дать себе отчет, ближе ознакомиться с физиономией съезда и трезво взвесить его хорошие и плохие стороны.
Что сделал съезд?
Что должен был сделать съезд?
На первый вопрос ответ дают резолюции съезда. Что же касается второго вопроса, то, чтобы ответить на него, надо знать, в какой обстановке открылся съезд и какие задачи ставил перед ним современный момент.
Начнем со второго вопроса.
Теперь уже ясно, что народная революция не погибла, что, несмотря на “декабрьское поражение”, она все же растет и несется к высшей точке. Мы говорим, что это так и должно быть: движущие силы революции продолжают жить и действовать, разразившийся промышленный кризис все больше и больше усиливается, голод, вконец разоряющий деревню, изо дня в день усиливается, - а это означает, что близок час, когда грозным потоком хлынет революционное возмущение народа. Факты говорят, что в общественной жизни России назревает новое выступление, - более решительное и могучее, чем декабрьское наступление. Мы переживаем канун восстания.
С другой стороны, набирается сил и постепенно укрепляется ненавистная народу контрреволюция. Она уже успела организовать камарилью, она зовет под свое знамя все темные силы, она становится во главе “движения” черносотенцев, она готовит новое нападение на народную революцию, она собирает вокруг себя кровожадных помещиков и фабрикантов)- следовательно, она готовится сокрушить народную революцию.
И чем дальше, тем резче страна делится на два враждебных лагеря, лагерь революции и лагерь контрреволюции, тем более грозно противопоставляются друг другу два главаря двух лагерей - пролетариат и царское правительство, и тем более становится ясным, что между ними сожжены все мосты. Одно из двух; либо победа революции и самодержавие народа, либо победа контрреволюции и царское самодержавие. Кто садится меж двух стульев, тот предает революцию. Кто не с нами, тот против нас! Жалкая Дума с ее жалкими кадетами застряла именно между этих двух стульев. Она хочет революцию примирить с контрреволюцией, чтобы волки и овцы вместе паслись, - и таким образом “одним ударом” усмирить революцию. Поэтому-то Дума до сих пор занимается только толчением воды в ступе, потому-то она никакого народа не сумела собрать вокруг себя и, не имея под собой почвы, болтается в воздухе.
Главной ареной борьбы по-прежнему остается улица. Так говорят факты. Факты говорят, что в сегодняшней борьбе, в уличной борьбе, а не в болтливой Думе, силы контрреволюции с каждым днем слабеют и расшатываются, в то время как силы революции растут и мобилизуются, что сплочение и организация революционных сил происходят под главенством передовых рабочих, а не буржуазии. А это означает, что победа нынешней революции и доведение ее до конца вполне возможно . Однако, возможно только в том случае, если ее и в дальнейшем будут возглавлять передовые рабочие, если сознательный пролетариат достойно выполнит дело руководства революцией.
Отсюда ясно, какие задачи ставил перед съездом современный момент и что должен был сделать съезд.
Энгельс говорил, что рабочая партия “есть сознательная выразительница бессознательного процесса”*, т. е. партия должна сознательно стать на тот путь, по которому бессознательно идет сама жизнь, она должна сознательно выразить те идеи, которые бессознательно выдвигает бурлящая жизнь.
Факты говорят, что народную революцию не удалось царизму погубить, что она, наоборот, изо дня в день растет, подымается выше и идет к новому выступлению, - следовательно, задача партии - сознательно готовиться к этому выступлению и довести народную революцию до конца.
Ясно, что съезд должен был указать на эту задачу и обязать членов партии честно выполнять ее,
Факты говорят, что примирение революции и контрреволюции невозможно, что Дума, с самого начала ставшая на путь их примирения, ничего не сможет сделать, что такая Дума никогда не станет политическим центром страны, не сплотит вокруг себя народа и вынуждена будет превратиться в придаток реакции, - следовательно, задача партии - рассеять ложные надежды, возлагаемые на Думу, бороться с политическими иллюзиями народа и заявить на весь мир, что главной ареной революции является улица, а не Дума, что победу народа должна принести главным образом улица, борьба на улице, а не Дума, а не болтовня в Думе.
Ясно, что Объединительный съезд должен был в своих резолюциях указать и на эту задачу, чтобы тем самым четко определить направление деятельности партии.
Факты говорят, что победа революции, доведение ее до конца и установление самодержавия народа возможны только в том случае, если во главе революции выступят сознательные рабочие, если руководство революцией будет в руках социал-демократии, а не буржуазии, - следовательно, задача партии - вырыть могилу гегемонии буржуазии, сплотить вокруг себя революционные элементы города и деревни, возглавить их революционную борьбу, руководить отныне их выступлениями и, таким образом, укрепить почву для гегемонии пролетариата.
Ясно, что Объединительному съезду следовало обратить особое внимание на эту третью и основную задачу, чтобы тем самым показать партии ее величайшее значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В этих условиях “любопытствующие” перестают равнодушно слушать свист нагаек и сабель, “Любопытствующие” видят, что демонстранты собрались на улице для того, чтобы высказать свои желания и требованиям власть же им отвечает избиением и зверским подавлением. “Любопытствующий” уже не бежит от свиста нагаек, а наоборот, подходит ближе, а нагайка уже не может разобрать, где кончается простой “любопытствующий” и где начинается “бунтовщик”, Теперь нагайка, соблюдая “полное демократическое равенство”, не различая пола, возраста и даже сословия, разгуливает по спинам и тех и других. Этим нагайка оказывает нам большую услугу, ускоряя революционизирование “любопытствующего”. Из оружия успокоения она становится оружием пробуждения.
Поэтому пусть уличные демонстрации не дают нам прямых результатов, пусть сила демонстрантов сегодня еще очень слаба для того, чтобы этой силой вынудить власть немедленно же пойти на уступки народным требованиям, - жертвы, приносимые нами сегодня в уличных демонстрациях, сторицей будут возмещены нам. Каждый павший в борьбе или вырванный из нашего лагеря борец подымает сотни новых борцов. Мы пока еще не раз будем биты на улице, еще не раз выйдет правительство победителем из уличных боев. Но это будет “пиррова победа”. Еще несколько таких побед - и поражение абсолютизма неминуемо. Сегодняшней победой он готовит себе поражение. И мы, твердо убежденные в том, что этот день наступит, что этот день недалек, идем под удары нагаек для того, чтобы сеять семена политической агитации и социализма.
Власть не менее нас убеждена, что уличная агитация - смертный приговор для нее, что достаточно еще пройти 2-3 годам - и перед ней встанет призрак народной революции. Устами екатеринославского губернатора правительство на этих днях объявило, что оно “не остановится даже перед крайними мерами, чтобы уничтожить малейшие попытки уличной демонстрации”. Как видите, это заявление пахнет пулями и, возможно, даже снарядами, но мы думаем, что пуля - средство не менее возбуждающее недовольство, чем нагайка. Мы не думаем, чтобы правительство даже этими “крайними мерами” сумело задержать надолго политическую агитацию и этим воспрепятствовало ее развитию. Мы надеемся, что революционная социал-демократия сумеет приспособить свою агитацию и к новым условиям, которые создаст правительство введением этих “крайних мер”. Во всяком случае, социал-демократия бдительно должна следить за событиями, должна быстро использовать уроки этих событий и умело приспособлять свои действия к изменяющимся условиям.
Но для этого социал-демократии необходима сильная и тесно сплоченная организация, а именно - организация партии, которая будет сплочена не только по названию, но и по своим основным принципам и тактическим взглядам. Наша задача - работать над созданием такой сильной партии, которая будет вооружена твердыми принципами и несокрушимой конспирацией.
Социал-демократическая партия должна использовать новое начавшееся уличное движение, она должна взять в свои руки знамя российской демократии и повести ее к желанной для всех победе!
Таким образом, перед нами открывается период преимущественно политической борьбы . Такая борьба неизбежна для нас, ибо в существующих политических условиях экономическая борьба (стачки) не может дать чего-либо существенного. Стачки и в свободных государствах - обоюдоострое оружие: даже там, несмотря на то что рабочие имеют средства борьбы - политическую свободу, крепкие организации рабочих союзов, богатые кассы, - стачки часто кончаются поражением рабочих. А у нас, где стачка является преступлением, которое карается арестом, подавляется вооруженной силой, где запрещены всякие рабочие союзы, - у нас стачки приобретают значение лишь протеста . Но для протеста демонстрации являются более сильным оружием. В стачках сила рабочих распылена, в них участвуют рабочие лишь одного завода или нескольких заводов, в лучшем случае, одной профессии, организация всеобщей стачки очень затруднительна даже в Западной Европе, а у нас и вовсе невозможна, - в уличных же демонстрациях рабочие сразу объединяют свои силы,
Из этого видно, насколько узко смотрят на дело те “социал-демократы”, которые хотят замкнуть рабочее движение в рамки экономической борьбы и экономических организаций, уступая политическую борьбу “интеллигенции”, студентам, обществу и предоставляя рабочим лишь роль вспомогательной силы, История учит, что при таких условиях рабочие будут вынуждены таскать каштаны из огня лишь для буржуазии. Буржуазия обычно с удовольствием пользуется мускулистыми руками рабочих в борьбе против самодержавной власти, и, когда победа уже завоевана, она присваивает ее результаты, а рабочих оставляет с пустыми руками. Если и у нас так пойдет дело, рабочие ничего из этой борьбы не получат. Что касается студентов и других протестантов из общества, ведь они - та же буржуазия. Достаточно им дать совершенно безобидную “общипанную конституцию”, предоставляющую народу ничтожные права, чтобы все эти протестанты запели иным волосом: они станут восхвалять “новый” режим. Буржуазия находится в постоянном страхе перед “красивым призраком” коммунизма и во всех революциях старается кончить дело там, где оно лишь только начинается. Получив незначительную выгодную ей уступку, она, запуганная рабочими, протягивает власти руку примирения и бесстыдно продает дело свободы* .
Только рабочий класс является надежной опорой подлинной демократии. Только он не может пойти на соглашение с самодержавием из-за какой-нибудь уступки и не даст усыпить себя, когда ему начнут сладко петь под звуки конституционной лютни.
Поэтому для демократического дела в России чрезвычайно большое значение имеет то, сумеет ли рабочий класс стать во главе общего демократического движения или же он будет плестись в хвосте движения как вспомогательная сила “интеллигенции”, т. е. буржуазии. В первом случае результатом свержения самодержавия будет широкая демократическая конституция, которая предоставит равные права и рабочему, и забитому крестьянину, и капиталисту. Во втором случае мы будем иметь результатом ту “общипанную конституцию”, которая не меньше, чем абсолютизм, сумеет растоптать требования рабочих и предоставит народу лишь призрак свободы.
Но для этой руководящей роли рабочий класс должен организоваться в самостоятельную политическую партию. Тогда ему не страшны будут в борьбе с абсолютизмом никакие измены и предательства со стороны его временного союзника - “общества”. С того момента, как это “общество” изменит делу демократии, рабочий класс сам, своими собственными силами поведет это дело вперед, - самостоятельная политическая партия даст ему необходимую для этого силу.
Газета “ Брдзола" ( “ Б ор ь ба” ) № 2- 3,
ноябрь - декабрь 1901 г .
Статья без подписи
Перевод с грузинского
СОВРЕМЕННЫЙ МОМЕНТ И ОБЪЕДИНИТЕЛЬНЫЙ СЪЕЗД РАБОЧЕЙ ПАРТИИ
I
Сбылось то, чего мы с таким нетерпением ждали, - Объединительный съезд мирно закончился, партия избегла раскола, слияние фракций формально закреплено и тем самым заложен фундамент политической мощи партии.
Теперь нужно дать себе отчет, ближе ознакомиться с физиономией съезда и трезво взвесить его хорошие и плохие стороны.
Что сделал съезд?
Что должен был сделать съезд?
На первый вопрос ответ дают резолюции съезда. Что же касается второго вопроса, то, чтобы ответить на него, надо знать, в какой обстановке открылся съезд и какие задачи ставил перед ним современный момент.
Начнем со второго вопроса.
Теперь уже ясно, что народная революция не погибла, что, несмотря на “декабрьское поражение”, она все же растет и несется к высшей точке. Мы говорим, что это так и должно быть: движущие силы революции продолжают жить и действовать, разразившийся промышленный кризис все больше и больше усиливается, голод, вконец разоряющий деревню, изо дня в день усиливается, - а это означает, что близок час, когда грозным потоком хлынет революционное возмущение народа. Факты говорят, что в общественной жизни России назревает новое выступление, - более решительное и могучее, чем декабрьское наступление. Мы переживаем канун восстания.
С другой стороны, набирается сил и постепенно укрепляется ненавистная народу контрреволюция. Она уже успела организовать камарилью, она зовет под свое знамя все темные силы, она становится во главе “движения” черносотенцев, она готовит новое нападение на народную революцию, она собирает вокруг себя кровожадных помещиков и фабрикантов)- следовательно, она готовится сокрушить народную революцию.
И чем дальше, тем резче страна делится на два враждебных лагеря, лагерь революции и лагерь контрреволюции, тем более грозно противопоставляются друг другу два главаря двух лагерей - пролетариат и царское правительство, и тем более становится ясным, что между ними сожжены все мосты. Одно из двух; либо победа революции и самодержавие народа, либо победа контрреволюции и царское самодержавие. Кто садится меж двух стульев, тот предает революцию. Кто не с нами, тот против нас! Жалкая Дума с ее жалкими кадетами застряла именно между этих двух стульев. Она хочет революцию примирить с контрреволюцией, чтобы волки и овцы вместе паслись, - и таким образом “одним ударом” усмирить революцию. Поэтому-то Дума до сих пор занимается только толчением воды в ступе, потому-то она никакого народа не сумела собрать вокруг себя и, не имея под собой почвы, болтается в воздухе.
Главной ареной борьбы по-прежнему остается улица. Так говорят факты. Факты говорят, что в сегодняшней борьбе, в уличной борьбе, а не в болтливой Думе, силы контрреволюции с каждым днем слабеют и расшатываются, в то время как силы революции растут и мобилизуются, что сплочение и организация революционных сил происходят под главенством передовых рабочих, а не буржуазии. А это означает, что победа нынешней революции и доведение ее до конца вполне возможно . Однако, возможно только в том случае, если ее и в дальнейшем будут возглавлять передовые рабочие, если сознательный пролетариат достойно выполнит дело руководства революцией.
Отсюда ясно, какие задачи ставил перед съездом современный момент и что должен был сделать съезд.
Энгельс говорил, что рабочая партия “есть сознательная выразительница бессознательного процесса”*, т. е. партия должна сознательно стать на тот путь, по которому бессознательно идет сама жизнь, она должна сознательно выразить те идеи, которые бессознательно выдвигает бурлящая жизнь.
Факты говорят, что народную революцию не удалось царизму погубить, что она, наоборот, изо дня в день растет, подымается выше и идет к новому выступлению, - следовательно, задача партии - сознательно готовиться к этому выступлению и довести народную революцию до конца.
Ясно, что съезд должен был указать на эту задачу и обязать членов партии честно выполнять ее,
Факты говорят, что примирение революции и контрреволюции невозможно, что Дума, с самого начала ставшая на путь их примирения, ничего не сможет сделать, что такая Дума никогда не станет политическим центром страны, не сплотит вокруг себя народа и вынуждена будет превратиться в придаток реакции, - следовательно, задача партии - рассеять ложные надежды, возлагаемые на Думу, бороться с политическими иллюзиями народа и заявить на весь мир, что главной ареной революции является улица, а не Дума, что победу народа должна принести главным образом улица, борьба на улице, а не Дума, а не болтовня в Думе.
Ясно, что Объединительный съезд должен был в своих резолюциях указать и на эту задачу, чтобы тем самым четко определить направление деятельности партии.
Факты говорят, что победа революции, доведение ее до конца и установление самодержавия народа возможны только в том случае, если во главе революции выступят сознательные рабочие, если руководство революцией будет в руках социал-демократии, а не буржуазии, - следовательно, задача партии - вырыть могилу гегемонии буржуазии, сплотить вокруг себя революционные элементы города и деревни, возглавить их революционную борьбу, руководить отныне их выступлениями и, таким образом, укрепить почву для гегемонии пролетариата.
Ясно, что Объединительному съезду следовало обратить особое внимание на эту третью и основную задачу, чтобы тем самым показать партии ее величайшее значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39