Достаточно было прикоснуться к
такой стреле незащищенной рукой, чтобы обеспечить себе долгую, мучительную
смерть. А сотворив над такой стрелой некое заклинание, можно было
разбудить скрытую силу смертоносного лилового кактуса, что была сродни
магическому дару людей. Такая стрела уже могла самостоятельно находить
себе жертву, как правило - человека, наделенного колдовской силой. Поразив
жертву, она одновременно устанавливала своеобразный канал, по которому
владелец стрелы мог перекачивать в себя жизненную энергию жертвы. Нечто
подобное происходило сейчас с Аппи. И Шеттавос ничем не мог помочь
несчастному юноше. Он не мог даже подарить ему быструю смерть, ибо в таком
случае сила черной стрелы должна была обратиться уже против него самого.
Шеттавосу оставалось только смотреть, как из юноши медленно, по капле
уходит жизнь. Стрелы эти поражали человека в узлы его Силы, в то же время
не нанося серьезных повреждений телу. Сила мага - слишком ценная
субстанция, но ее невозможно выпить одним глотком. Словно крепкий настой
священного черного лотоса, ее нужно медленно высасывать из жертвы. То, что
она при этом ощущает - это ее личное дело. Но ощущения эти гораздо
страшнее самой жуткой и медленной пытки. Огненные иглы, медленное
погружение в кипящее масло, сдирание узких полос кожи и мяса с костей -
все это ничто, по сравнению с опустошением сосуда Силы мага. Такая
чудовищная казнь могла длиться до нескольких суток, если жертва обладала
достаточным количеством жизненных сил.
Шеттавосу оставалось только беспомощно смотреть, как враг медленно,
явно наслаждаясь, высасывает жизнь из Аппи.
И не только из него.
Противник продолжал ментальную атаку, стараясь поскорей разрушить
защитный купол валузийского корабля. К немалому удивлению Шеттавоса,
умирающий юноша почти не ослабил поставленную им защиту. Однако, это не
могло продолжаться долго. С каждым моментом Аппи все больше ослабевал, в
любой момент враг мог порвать тонкую паутину его заклятий. Шеттавос знал,
что следует за этим. Он сам не раз подчинял себе сознание врагов,
заставляя их бросать оружие и покорно двигаться под мечи и топоры
разбойников. Нечто подобное происходило и сейчас, с той только разницей,
что Шеттавос и валузийцы были намечены на роль жертвы.
Но пираты не привыкли сразу сдаваться в плен, где их не ждало ничего
хорошего, и потому они сражались изо всех сил.
Толстый колдун не был исключением.
Отстранившись от умирающего Аппи, Шеттавос, собравшись с силами
принялся творить последнее оставшееся в его запасе заклинание. Он не знал,
что может за этим последовать, но ситуация не оставляла другого выбора.
Если им суждено погибнуть, пусть вместе с ними на тот свет отправится
побольше врагов.
Борясь с усиливающимся давлением на его разум, Шеттавос выкрикивал
странные, непривычные для человеческого горла слова, призывавшие в этот
мир Повелителя змей моря Эдждерху - заклинание-призыв, что было записано в
железной книге, лежавшей на вершине Клыка Теней.
Заклинание было длинным, сложные сочетания шипящих звуков,
перемежаемых редкими взлаивающими воплями были довольно сложны для
человеческого горла, но Шеттавос упорно продолжал произносить слова давно
забытого языка, даже не надеясь на результат - ведь заклинание было
неполным. Окончание его надежно скрывалось в глубинах своевольной книги не
желавшей подчиняться случайному пришельцу. Но в нынешнем положении
Шеттавосу не оставалось ничего другого, кроме как использовать все шансы
для выживания. И он старался как мог.
Внезапно нечто странное мягко коснулось его собственного разума -
точно холодное влажное щупальце спрута осторожно исследовало добычу, чтобы
через мгновение, сжавшись тугой петлей удавить неосторожную жертву.
Наконец, пришел момент, когда защита Аппи, окончательно рассеялась
под давлением противника. Теперь Шеттавосу приходилось сражаться не только
за себя, но и за всех оставшихся в живых пиратов, пытаясь хоть как-то
защитить их от вражеской ментальной атаки. Заклинание Эдждерху было
произнесено, но Повелитель змей не спешил явиться на зов. Может быть
колдун где-то ошибся, может быть не было сказано главное СЛОВО - результат
был один. Ничего. И вдобавок ко всему, его разум продолжал подвергаться
атаке. Словно чудовищный вампир высасывал его силу, выдавливая ее из тела.
И толстяк не мог ничего противопоставить врагу, как ни старался вспомнить
все известные ему защитные заклятья. Создавалось впечатление, что он
сражается не с живым человеком, а с холодным злобным предметом, умеющим
только одно - высасывать человеческие души. Это не было похоже на то, что
происходило сейчас с Аппи. Ничего человеческого не было в этой страшной
силе, вцепившейся в его разум. Шеттавос знал о существовании подобных
магических предметов, но никак не предполагал, что когда-либо ему придется
столкнуться с ними, особенно в роли жертвы. Он не хотел даже думать об
этом. Но все-таки это произошло.
То, что высасывало сейчас его разум, старая ведьма, учившая Шеттавоса
магическому искусству, называла Сферой Поглощения. Редкое и страшное
оружие, от которого не было спасения. Немногие маги осмеливались иметь с
ней дело. Своенравный предмет, рожденный безумной фантазией давно умершего
мага, получившего секрет ужасной Сферы от самого Великого Дввалки. Оружие
это обладало собственным подобием воли и в любой момент могло обратиться
против своего хозяина, если тот был недостаточно осторожен в обращении с
ней. Но в умелых руках Сфера Поглощения становилась страшным оружием.
Будучи активированной, Сфера начинала разбрасывать вокруг себя во все
стороны невидимые цепкие щупальца, выискивающие жертву. Как правило, Сфера
вначале атаковала людей с наиболее мощными ментальными способностями.
Нескольких минут было достаточно, чтобы переместить душу колдуна в
небольшой хрустальный шар, оставив умирать человеческое тело, которое не
умело больше ни дышать ни есть ни пить. Лишь сердце по инерции еще
некоторое время продолжало судорожно сокращаться, гоняя по жилам кровь. Но
и это вскоре прекращалось.
Душа же, выдернутая из тела, должна была медленно растворяться в
мутном хрустале Сферы, поддерживая ее чудовищную, непонятную жизнь.
Впрочем, о дальнейших странствиях души практически никто ничего не знал.
Только слухи один страшнее другого ходили среди посвященных в тайное
Знание. Не было еще случая, чтобы кто-то вырвался из цепких щупалец Сферы.
Что происходило внутри нее, оставалось загадкой даже для ее владельцев -
все секреты Сфер исчезли вместе с тем, кто дал им жизнь. По слухам,
создатель Сфер сам стал одной из их жертв, оставив лишь краткие инструкции
по использованию их.
И Шеттавосу на собственной шкуре предстояло сейчас узнать все эти
подробности.
Несмотря на все усилия удержать рвущуюся из тела душу, толстый колдун
медленно проигрывал сражение. Находясь в закрытой каюте, он в то же время
чувствовал, как неведомая сила открыла перед ним узкий проход, на другом
конце которого находилось чуждое, враждебное Нечто, вцепившееся в него,
давя и комкая сознание, стараясь сделать его частью Себя, не обращая ни
малейшего внимания на все попытки сопротивления, полностью уверенное в
конечном результате.
Удивительно, но Шеттавос все еще находился в сознании. В уши его
проникал несмолкающий шум битвы, и этот звук радовал гибнущего колдуна.
Очевидно, его соперник сейчас был полностью поглощен работой со Сферой, на
какое-то время отвлекшись от мало интересных ему обычных людей. Вновь, как
и в самом начале битвы, исход ее определялся лишь острой сталью клинков.
При известной удаче, пираты даже могли рассчитывать на победу, опрокинув
атакующих ахеронцев. Валузийцы, оттесненные обратно на свой корабль, пока
сдерживали легионеров. Неуправляемые корабли постепенно разворачивались
бортом к волнам. Резкий порыв ветра помог ахеронцам, стаскивавшим корабли,
плотно свалив их к борту борт. Воины уже прыгали на палубу пиратского
корабля, когда произошло нечто неожиданное, как для ахеронцев, так и для
самих пиратов.
Очевидно, заклинания Шеттавоса начали действовать, хоть и с некоторым
запозданием.
Гибнущий колдун уже не видел, как полыхнули злобным огнем два
огромных изумруда глаз чудовищной змеи, украшавшей нос пиратского корабля.
Длинное белое тело ее изгибалось и вытягивалось в поисках добычи. Белый
металл носового украшения превращался в живую плоть ужасного хищника,
проснувшегося от запаха пролитой крови.
Удивленные крики заставили всех оглянуться на ожившее украшение. Даже
невозмутимый и холодный капитан Ксан в изумлении смотрел на небывалое
чудо, происходившее с его собственным кораблем.
Ошеломленные ахеронские воины на какое-то время даже прекратили
сражение, пораженно гладя на оживающий шнеккар.
Чудовищный змей не замедлил воспользоваться этим промедлением.
Огромная зубастая пасть молниеносно рванулась вбок, в сторону ахеронского
дракона. Легионер, закованный в прочный тяжелый доспех был перекушен
пополам даже не успев сообразить, что произошло. А голова корабля-змея уже
вцепилась в новую жертву.
Прежде чем ахеронцы оправились от потрясения, они недосчитались
шестерых воинов. Спасаясь от ужасной пасти, легионеры поспешно отступили
на безопасное расстояние, куда не могла дотянуться злобная змея, и
принялись осыпать чудовище градом стрел, пробивающих на таком расстоянии
самые прочные доспехи. Однако, это кажется не причиняло особых неудобств
металлическому змею. Стрелы просто отскакивали или ломались о ее блестящую
чешую. Похоже, у чудовища вообще не было уязвимых мест. Змей не обращал
внимания даже на попадания в его пасть и глаза. Оживший металл не
чувствовал боли.
Пираты радостными криками приветствовали эту неожиданную помощь.
Вдохновенные такой внушительной поддержкой, они с удвоенной силой
обрушились на ахеронцев, сгрудившихся в носовой части своего дракона,
стараясь уберечься от металлического чудовища. Теснота мешала воинам, и
пираты не замедлили воспользоваться этим. Яростно врубаясь в их ряды, они
постепенно оттесняли их назад.
Прямо в пасть громадного змея.
Оказавшиеся меж двух огней, ахеронцы яростно сопротивлялись,
предпочитая смерть от вражеского клинка ужасной змеиной пасти.
А белый змей продолжал свою разрушительную деятельность. Убедившись,
что до противника ему пока не добраться, змей обрушил свою ярость на тело
вражеского корабля. Первый удар пришелся по невысокой надстройке в средней
части дракона. Металлическое тело проломило непрочную крышу и змеиные зубы
вцепились в мягкое человеческое тело, что находилось внутри. Человек умер
даже не вскрикнув. Покончив с ним, змей быстро оглядел разрушенную каюту в
поисках других людей, что могли прятаться здесь, и не обнаружив никого,
принялся методично сокрушать внутренности каюты, проламывая головой
переборки, разгрызая мелкие предметы, что попадались навстречу. Хрупкие
стеклянные сосуды с мерцающими, дымящимися жидкостями катались по полу
каюты, с неприятным звоном. Разбиваясь, они смешивали свое содержимое в
какую-то дьявольскую смесь, разъедавшую пол, усеянный изодранными книгами
и кусками странной мебели. В воздухе повисло бурое облако дыма, когда эти
жидкости добрались до искалеченного человеческого тела, полузасыпанного
обломками.
Наконец, покончив с внутренностями каюты, змей вытащил обратно свою
плоскую голову.
Враг все еще находился достаточно далеко. Предоставив валузийцам
самим разбираться с врагами, белый змей вцепился своими металлическими
зубами в борт дракона. Во все стороны полетели щепки и куски металла.
Каждый такой удар оставлял в ахеронском корабле большую рваную дыру.
Металлический змей явно собрался пустить дракон на дно, разгрызя его
пополам.
Ахеронские воины видели это. Страх придал им силы. Некоторые из них
уже рубили абордажные мостики и веревки, связывавшие корабли, чтобы
поскорее удалиться от страшного ожившего шнеккара. А пираты продолжали
наступать.
К этому времени толстый колдун представлял собой опустошенный сосуд,
содержавший когда-то душу, полностью поглощенную сейчас Сферой. Аппи,
пораженный заговоренной ядовитой стрелой время от времени едва слышно
стонал, по-видимому испытывая ужасную боль. Корабль пиратов полностью
лишился магической защиты.
Однако, пиратам это не повредило ничуть. Оживший белый змей успел
уничтожить самого главного их врага - ахеронского корабельного мага,
хозяина Сферы Поглощения.
Но, несмотря на гибель Шеттавоса, заклинание повелителя змей моря
продолжало действовать.
Ни пираты, ни ахеронские воины, увлеченные неистовой битвой не
обратили внимания, как на море внезапно стали возникать небольшие
всплески, словно кто-то бросал в воду камешки... С каждым мгновением этих
всплесков становилось все больше, а на палубы обоих кораблей начало падать
что-то мелкое.
Маленькие, тоненькие извивающиеся змейки старались вцепиться в
человека, впрыскивая моментально действующий яд, непонятным образом
удерживаясь на гладких металлических доспехах, забираясь под низ, в
поисках живой человеческой плоти. Острые длинные зубы прокусывали толстую
кожу сапог. Человек, пораженный таким укусом на мгновение замирал, а затем
без звука падал мертвым, чтобы через несколько минут растечься по палубе
мерзкой лужей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11