— Тебе все шуточки...Я вынул бумажник и, достав оттуда лицензию, бросил ее на стол:— Теперь она мне не нужна...Пат взял бумагу и недовольно уставился на нее. На сейфе в большом конверте лежал мой пистолет и полицейский рапорт. Пат подколол к бумагам лицензию и хотел было засунуть все обратно, но вдруг опомнился и вытащил из пистолета обойму.— Вот это да... Они так и оставили его заряженным. — Он вытащил из обоймы патроны, и они рассыпались по столу, как пригоршня мелких орехов. — Хочешь попрощаться со своей верной “Бетси”? — поинтересовался он, но, не услышав моего ответа, удивленно нахмурил лоб:— О чем ты думаешь?— Ни о чем... так просто. — Я усмехнулся и подмигнул ему.Пат бросил на меня недоверчивый взгляд, потом убрал все со стола в конверт и запер его в сейфе. Моя ухмылка стала еще нахальней, и это его рассердило.— Что тут смешного? Знаю я этот твой взгляд. Видел его много раз. Что тебе взбрело в голову?— Да так, кое-что. Не цепляйся к бедному безработному.— Выкладывай!Я взял сигарету с его стола, посмотрел на лейбл и положил ее обратно.— Просто раздумываю, как вернуть себе лицензию. Кажется, это его успокоило. Он сел и ослабил галстук.— Посмотрел бы я на тебя, — протянул он. Я чиркнул спичкой и закурил.— Это будет совсем нетрудно.— Да, конечно... Получишь ее прямо от прокурора вместе с извинениями.— Что ж, возможно, и так.Пат сделал полный оборот в своем вертящемся кресле и уставился на меня.— У тебя нет больше пистолета, чтобы сунуть его прокурору под нос.— Зато я могу его пошантажировать. Предложить ему: или он возвратит мне лицензию, или я выставлю его на посмешище.Пат хлопнул ладонью по столу и опять стал полицейским.— Ты, наверное, не все рассказал мне, Майк?— Нет, я не обманывал тебя и ничего от тебя не скрыл. Дело достаточно ясное, и экспертиза это подтвердила. Вилер покончил с собой. Пустил себе пулю в лоб, но почему — не знаю. Теперь ты доволен?— Нет, черт побери.Я надел шляпу и направился к двери. В последний момент услышал, как Пат чертыхнулся. Потом вышел на улицу, насвистывая какой-то мотивчик, поймал такси и назвал шоферу адрес своего бюро. Всю дорогу не переставал думать о Честере Вилере. Он застрелился, и в руке у него был мой пистолет. Так считает полиция, а что думает частное лицо — Майкл Хаммер? Частное лицо — вот кто я теперь. Ни пистолета, ни разрешения на ношение оружия, ни лицензии. Даже похмелье — и то куда-то делось.Машина докатила меня до места и остановилась. Я вошел в здание, поднялся в лифте на свой этаж. Вельда, удобно устроившись в моем кожаном кресле, читала газету. Когда я вошел, она подняла голову. На ее красивом личике виднелись следы слез, глаза покраснели и опухли. Заметив меня, она хотела что-то сказать, но только всхлипнула.— Не волнуйся, детка. — Я скинул пальто и приподнял Вельду с кресла.— Майк, ради Бога... скажи, что случилось? Давно не видел, чтобы Вельда вела себя настолько по-женски. Моя красивая секретарша была прежде всего хорошим человеком... И я ценил ее именно за это.Обняв Вельду, я зарылся пальцами в ее темные волосы. Она нежно прижалась ко мне и потерлась щекой о щетину на моей скуле.— Все хорошо, мое сокровище. Меня просто лишили лицензии. Прокурор наконец-то добился своего.— Этот напыщенный бездарь? Надеюсь, ты этого так не оставил.— Сказал ему все, что о нем думаю. Что еще я мог сделать?— Ты его проучишь, не сомневаюсь!Вельда откинула на плечи свои роскошные волосы, вытащила платок из моего нагрудного кармана и высморкалась.— Прости, Майк, — проговорила она. — Я плакала как последняя идиотка.— Налей-ка шерри, Вельда. С Патом мы пили за окончание карьеры Майка Хаммера, частного детектива. А с тобой выпьем за новое дело — контору по охране прав детективов.— Дело нешуточное, Майк.— Мне твердят об этом целое утро. И самая большая шутка состоит в том, что оно и правда нешуточное.Мы выпили по рюмке, потом еще по одной. Я прикурил две сигареты и сунул одну из них ей в рот.— Расскажи мне обо всем, — попросила Вельда. Слезы ее уже высохли, а в глазах светился живой интерес и негодование. Мне пришлось во второй раз рассказать о событиях вчерашнего вечера. Выслушав меня, Вельда отпустила несколько словечек, которых не услышишь в пансионе для благородных девиц, и швырнула сигарету в корзину для бумаг.— Подлый карьерист! Такая мразь пройдет по трупам, лишь бы подняться на ступеньку выше. Жаль, что я могу только отвечать на письма и телефонные звонки, иначе я разорвала бы этого идиота прокурора на кусочки.Она плюхнулась в кресло и прижала коленки к подбородку. У некоторых людей ноги предназначены лишь для того, чтобы ходить, у Вельды же они исполняют и другие функции. Одна из них заключается в том, чтобы отвлекать меня от посторонних мыслей.— Больше тебе не нужно будет печатать мои письма, дорогая.Ее глаза снова наполнились слезами, но она все-таки попыталась улыбнуться:— Придется искать другое место. А ты что теперь будешь делать?— Ну-ка подумай сама, Вельда. Ты же умница. Я налил себе еще шерри и потихоньку потягивал его, глядя на Вельду. Она покусывала ногти и напряженно думала.— Что ты затеял, Майк?Я взял со стола ее сумочку и бросил на пол: раздался хорошо знакомый мне металлический стук.— У тебя же есть разрешение на владение оружием, не так ли? А в сейфе лежит лицензия. С этого момента шефом станешь ты, а я буду выполнять черновую работу.Вельда поняла меня. Губы ее тронула легкая улыбка.— Тебе это понравится.— Что?— Черновая работа.Я встал и подошел к Вельде. Ее вполне можно было бы сфотографировать для календаря. Улыбка делала ее неизъяснимо прекрасной.— Теперь шеф — ты. А потому не будешь тратить время на эти проклятые письма. Мы направим наши усилия на другое — я должен вернуть свою лицензию и пистолет. Прокурор припер меня к стенке. Но ему придется взять назад все свои обвинения, иначе журналисты сделают из него посмешище. Я не стану диктовать, как тебе действовать. Думай сама. Оставляю за собой право вмешиваться только в практическую часть. Но я бы посоветовал тебе заняться для начала самим Честером Вилером. Отличный был парень и хороший семьянин. Все подробности ты узнаешь из газет. Тем временем я тоже наведу кое-какие справки. В ящике стола ты найдешь чековую книжку с моей подписью. На расходы можешь не скупиться.Налив себе еще шерри, я выпил его залпом. Жизнь опять была прекрасна, и я довольно улыбнулся.— Дело нешуточное, Майк, — повторила Вельда.— Ты даже не знаешь, как ты близка к истине, мой ангел, — заявил я, закурив новую сигарету и сдвинув шляпу на затылок. — Дело в том, что Честер Вилер убит одной пулей. У меня в обойме шесть патронов, но когда Пат разряжал мой пистолет, их там оказалось всего четыре.Вельда уставилась на меня, чуть приоткрыв рот и прикусив зубами кончик языка. Обычная ее кошачья мягкость исчезла, глаза горели, как у дикого зверя. Она застыла в напряжении, словно каменное изваяние, но я по-прежнему не мог отвести взгляд от прекрасных изгибов ее фигуры.— Если ты направишь свой пистолет на человека, — деловито продолжил я, — но, выстрелив, промахнешься, успеешь ли вновь взвести курок?— Мне не придется этого делать, — четко проговорила она. — Я не промахнусь.Я направился к выходу, и Вельда проводила меня взглядом. На пороге я обернулся и поскорее закрыл за собой дверь. Она так и не поправила задравшееся платье, и я не мог ручаться за себя. Возможно, когда-нибудь она перестанет быть со мной такой суровой. Кто знает? Глава 2 Газеты описали это происшествие со всеми подробностями. Бульварные листки перемыли мне все косточки. Те самые парни, которые раньше выклянчивали у меня мелкие сенсации, сейчас не оставили на мне ни единого живого места. А один оказался настолько любезен, что написал мне эпитафию. В стихах. Вот уж повеселился федеральный прокурор! Ну да ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним.Поужинав, я составил грязную посуду в раковину, после чего принял душ и побрился. Надев отглаженный костюм, взял с комода несколько стодолларовых банкнотов и сунул в бумажник. Потом взглянул в зеркало. Я был не совсем в форме: мятое лицо и непривычная пустота под мышкой, где обычно находился пистолет. Пристегнув пустую кобуру, сразу же почувствовал себя увереннее.Прошедшая ночь осталась в моей памяти неясным темным пятном, на фоне которого мерцали несколько ярких искорок. Но прежде чем идти по следам, надо было кое-что сделать. В половине восьмого я отыскал стоянку неподалеку от отеля, где случилось это неприятное происшествие. Он был одним из тех старомодных заведений для старомодных людей, куда незамужние девицы допускались только в том случае, если им уже стукнуло восемьдесят. Перед тем как войти в холл, я открыл крышку часов, вытащил механизм и опустил его в кармашек рубашки.Нельзя сказать, чтобы портье засиял от радости, увидев меня. Сперва он хотел снять телефонную трубку, но потом раздумал и, нажав какую-то кнопку, позвонил три раза. Когда появился высокий широкоплечий парень, явно гостиничный вышибала, портье с облегчением вздохнул. Во всяком случае, он больше не дрожал крупной дрожью. Значит, представляться мне не нужно.— Сегодня ночью я потерял здесь одну штуковину от своих часов. Хотел бы отыскать ее.— Но... но номер не в порядке, — пробормотал портье.— Мои часы нужны мне в целости, — повторил я более твердо и, вытянув руку вперед, ослабил ремешок и постучал по крышке.Высокий парень заглянул мне через плечо:— Но...— И немедленно!— Я поднимусь вместе с ним и посмотрю, — заявил вышибала.Портье был рад избавиться от лишней ответственности. Он снял с доски ключ и протянул его парню.— Ну пошли. — Вышибала легонько ткнул меня под ребра, и мы отправились наверх.В 402-м номере все осталось без изменений: пятна крови на ковре, незаселенные кровати и рассыпанный белый порошок для снятия отпечатков пальцев. Пока я заглядывал под мебель, мой провожатый, скрестив на груди руки, стоял на пороге, не спуская с меня глаз. Я не торопясь обыскивал номер. Наконец парню это надоело, и он стал нетерпеливо постукивать пальцами по стене.— Вы же видите, никаких ваших штучек тут нет, — пробурчал он. — Пошли отсюда.— А кто еще побывал в этом номере после полиции?— Никто, даже горничная не входила. Ну, давайте... Вы, наверное, потеряли ее в какой-нибудь забегаловке.Ничего не ответив, я отбросил одеяло на кровати, где спал прошлой ночью, и обнаружил у верхнего края матраца маленькую дырочку. Пройди пуля на несколько дюймов выше, я бы уже сидел где-нибудь на Небесах и мне бы не требовалось больше помнить о бритье. Пуля не может пробить матрац: она должна была застрять в нем где-то у поверхности. Но, сунув палец в дырку, я ничего в ней не обнаружил. Кто-то меня опередил. Гильзу я тоже не нашел.Напоследок мне пришлось устроить целое представление. Порывшись в одеяле, я наконец с радостным видом вытащил часовой механизм, показал его вышибале и вложил под крышку.— Наконец-то, — буркнул он. — Идем! Я одарил его благодарной улыбкой и вышел в коридор. Вышибала не отходил от меня ни на шаг, пока я не покинул отель и не направился к своей машине. Скоро ему дадут жару — как только полиция сообразит, что никакое это не самоубийство и что Честер Вилер был убит — убит весьма искусно.И тогда у меня тоже начнутся неприятности. Я отыскал небольшой бар со стоянкой для машин почти у самой двери, получил пиво, сдачу и направился к телефонной будке. Было уже поздновато, но Пат не тот человек, который бросает работу на середине. Мне повезло: он оказался на месте.— Это Майк, бакалейщик Пат хихикнул:— Как твоя торговля?— Процветает, Пат, вполне процветает. Я получил большой заказ на свеженькое мясо.— Что-что?— Это я так, шучу.— Ну...— Кстати, насколько я чист в деле Вилера? Спросил и явственно представил себе, как Пат в задумчивости насупил брови.— Если я правильно понимаю, предъявить тебе нечего, — проговорил он. — А что?— Просто любопытно. Парни в синем шарили в той комнате целую вечность, прежде чем я вернулся на грешную землю. Хотелось бы знать, много ли они нарыли?— По-моему, нет. Случай вполне ясный.— Они забрали с собой что-нибудь?— Тело, твой пистолет, гильзу и личные вещи Вилера.— И все?— Угу.Я помолчал немного и спросил:— Разве самоубийцы не оставляют записок?— Обычно оставляют. Когда они в здравом рассудке, а свидетелей нет Если самоубийца готовится к такому шагу, то старается как-то его объяснить. Но, находясь в состоянии аффекта, он, как правило, не тратит времени на подобные мелочи.— По-моему, Вилер был не из тех, кто действует под влиянием минуты, — возразил я. — Он вроде бы был преуспевающим бизнесменом.— Я думал об этом. Тут что-то не сходится. Ты не веришь, что он мог покончить с собой?— Не верю.— И никаких намеков на это не было. Гм... Я выждал пару секунд:— Пат, сколько патронов осталось в моем пистолете?— Четыре, ты же знаешь...— Верно. Но я не стрелял из него с тех пор, как побывал на прошлой неделе на стрельбище вместе с тобой.— Ну?По его голосу можно было понять, что он догадывается о предстоящих неприятностях.— И в пистолете было шесть пуль, — сказал я совершенно спокойно.Будь Пат женщиной, он наверняка вскрикнул бы от неожиданности, но я услышал лишь рычание и решил пока помолчать. А Пат орал в трубку:— Майк! Майк! Куда ты пропал, черт бы тебя побрал? Отвечай!Я хихикнул, давая ему понять, что слышу его, а затем повесил трубку. Пату потребуется не больше пяти минут. Этого ему хватит, чтобы взять федерального прокурора тепленьким, как испуганного кролика. Прокурор — крупная дичь, но и Пат — парень не промах. Он скажет этому высокопоставленному увальню пару слов, от которых у того все волосы встанут дыбом, и крыть ему будет нечем. Дело закручивалось. Я вернулся к стойке, и запасы пива в этом заведении стали быстро уменьшаться.Бар постепенно заполнялся людьми. В половине девятого я позвонил Вельде, но ее дома не оказалось. Пришлось позвонить через час. Она все еще отсутствовала. В офисе ее тоже не было. Наверное, ищет художника, который взялся бы сменить табличку с именем на двери. В конце концов я устроился в углу рядом с автоматами для продажи сигарет и стал думать и вспоминать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22