– Вы занимаетесь кражами с товарного двора, – не спросил, а констатировал замначальника. – Сегодня произошла еще одна, причем она могла закончиться серьезной аварией на запасных путях. Вагон был снят с тормозов и покатился под уклон.– Возможно, его не поставили на тормоза, – заметил Дмитрий.– Возможно, – кивнул майор. – К сожалению, служащие Ладожской-Товарной нередко проявляют преступную халатность.На лице майора отразился гнев – по адресу нерадивых работников сортировки.– Сейчас я выйду на место происшествия.– Выходи. Да, попроси кого-нибудь тебя подбросить, это неблизко.
Ограбленный вагон стоял в самом дальнем конце товарного двора, я если бы Дмитрий шел туда пешком, ему бы понадобилось минут сорок, если не больше. К счастью, в ту сторону по запасным путям шел тепловоз и Дмитрия подбросили до самого места происшествия. На путях скучали Слава Полищук и Игорь Власенко.– Ну, что тут произошло? – обратился Самарин к Полищуку, поскольку Власенко с некоторых пор вызывал у него отвращение.– А вон на платформе вскрыли контейнер. Значит, кража произошла не из вагона, а с платформы, на которой стояли морфлотовские контейнеры, из каких нынче торгуют на оптовых рынках. Дмитрий удивился тому, что ни Чекасов, ни Гусаков не сказали, что речь идет о контейнерах, а упорно говорили «вагон».Значит, не выезжали на место происшествия. Ладно, это не входит в их обязанности Но внимательно прочесть донесение-то можно было! Дмитрий покачал было головой, но вовремя вспомнил, что с утра начал новую жизнь.«А вообще-то они правы, – насильно подумал он. – С них пример надо брать».– Что было в контейнере? Игорь Власенко пожал плечами:– Черт его знает. Товар этой… забыл название, то ли «Инесса», то ли «Ванесса».– Так это могло произойти и не сегодня. – Дмитрий сунул руки в карманы – было холодно, а перчатки он, как обычно, потерял на третий день после покупки.– Вот это вряд ли, – покачал головой Славик. – Контейнеры на платформе поехали, потому что платформа дернулась. Ее толкнул вагон – забыли подложить тормозные колодки. А так, конечно, стоял бы контейнер открытым, пока не появились бы из «Инессы».– Оттуда уже кто-то был?– Нет, – покачал головой Славик, – хотя им звонили. Должны подойти.Товар-то ихний."Спокойно, Дмитрий, – сказал себе Самарин, – не пришли и не пришли.Тебе-то какое дело? Сейчас отправляйся обратно в отделение и садись по всем правилам пиши план работы на сегодняшний день, а заодно и на завтрашний.Хорошее дело, между прочим. Не баклуши бьешь – составляешь необходимые бумаги, как того требует начальство. Приедут из этой «Инессы», пойдешь составишь по форме протокол – что-чего пропало. Вызовешь криминалиста – посмотрим, какие царапины, чем вскрывали контейнер. В общем, дел выше крыши. Главное – не брать их в голову. В конце концов, тебе-то какая разница, кто опустил «Инессу» на сколько-то тысяч долларов, да хоть миллионов! Чего чужие деньги считать!"– Никто место происшествия так и не осматривал? – все-таки спросил Самарин.– Так, подошли, поглядели, и все, – махнул рукой Полищук.– Охота кому карабкаться, – проворчал Власенко.«Так. Поворачивайся и иди!» – приказал себе Самарин, но вместо этого подошел к платформе вплотную и стал рассматривать спиленные замки. «Ловко сработали», – пронеслось в голове.Двери контейнера находились не больше чем сантиметрах в пятнадцати – двадцати от металлического борта платформы. Было непонятно, как можно в такой ситуации его вскрыть. «Сначала дверь открыли, а уж потом платформа дернулась и контейнеры поехали вперед, – понял Дмитрий. – Хорошо бы установить, в какой момент это произошло».«Стой! Назад! А как же новая жизнь?!» – продолжал кричать внутри голос, но с каждой секундой он становился все тише. Дмитрий Самарин схватился голыми руками за край платформы и вспрыгнул на «колбасу». Теперь еще подтянуться, и он окажется наверху.Дмитрий поднялся на борт платформы. Руки одеревенели от холода. «Черт возьми, ну почему у меня никогда нет перчаток!» Он посмотрел вниз, на дно платформы, чтобы найти место, куда поставить ноги… И вздрогнул всем телом.Потому что в узком пространстве между контейнером и бортом платформы был зажат успевший окоченеть труп.Освободить тело оказалось не так легко. Тяжелый контейнер, дернувшись, намертво прижал свою жертву к металлическому борту платформы.Пришлось вызывать специальный тягач-"кукушку". К ней тросами прицепили контейнеры, и только после этого их удалось отодвинуть.– Такое бывает, – сказал Самарину пожилой железнодорожник с «кукушки», – особенно летом. На род любит в товарняках прокатиться. Так в товарняке-то не опасно: хоть и запрещено, но ездят, что с ними сделаешь. А некоторые дураки сядут вот так на платформу позади контейнеров, а поезд, бывает дернет – дак хорошо, если только ногу потеряет. А то и насмерть задавить может. Вот как этого.Наконец тело освободили. Оно было маленьким и худосочным. Самарин вместе с Полищуком отодрали его от пола платформы. Дмитрий перевернул его – лицо не пострадало. Он посмотрел и увидел то, чего боялся с того самого момента, когда обнаружил зажатого контейнером человека.Прямо перед ним лежал Митя Шебалин.– Оставайтесь на местах, – бросил Самарин постовым, спрыгнув с платформы вниз. – Тут труп. Надо вызвать следственную бригаду.Дмитрий едва помнил, как добрался до отделения. Больше всего сейчас ему хотелось посмотреть в глаза Тольке Жеброву. Значит, «сделал ноги», «пустился в бега»… А он лежит тут, раздавленный сдвинувшимся контейнером.Как нарочно, капитан Жебров вышел навстречу. Он стоял в дежурке, когда туда ворвался Самарин.– За тобой что, с собаками гонятся? – весело поинтересовался он. – Ну и видок у тебя!– Пока гонятся не за мной, – ответил Дмитрий, – след не взяли. Я как раз к тебе. Помнишь, мальчишка у тебя сидел задержанный? Я еще спрашивал, не он ли жил у Гринько, у путевого обходчика?Жебров наморщил лоб:– А? Да-да. Я же говорил – сбежал, гаденыш. Пока я документы на него готовил, он возьми и вылези через окно.– Ты же сам их без присмотра оставлял, – напомнил Дмитрий.– Вот пока оставлял, не сбегали, – улыбнулся Жебров. – А как стал их караулить, сделали ноги. Такова человеческая натура. Все надо сделать наперекор. Говоришь «останься» – убежит, станешь выгонять – уходить не захочет.Трудные подростки – это целая наука.– Короче. Нашелся этот Митька.– Да? И где же?– На сортировке – его придавило контейнером.– Не понял? – Жебров вопросительно смотрел на Дмитрия. – Насмерть, что ли?– Вполне насмерть, – холодно кивнул Самарин. – Грабил он этот контейнер: успел открыть, вынуть товар и передать тем, кто ждал внизу, а потом платформа дернулась, контейнер поехал и… Ты в этой смерти тоже виноват. Жебров.– Я? – Капитан был оскорблен. – Я-то почему? Да, однажды оставил его одного, так ведь тогда ничего не случилось. А потом он у меня из запертой детской комнаты удрал.– Ладно, – махнул рукой Дмитрий, – не до того сейчас.В составе следственной бригады приехал и Санька Попов. Впервые Дмитрию было тяжело его видеть. Хотелось спросить, давно ли он знаком с женщиной, с которой выходил из дома по 2-й линии Васильевского острова. Но Дмитрий знал, что никогда в жизни не спросит ничего подобного.– Так, – Санька только покачивал головой, осматривая превратившееся в камень скрюченное тело Мити, – сделать заключение о повреждениях пока невозможно, как ты понимаешь. Это потом, когда тело «оттает». Но одно могу сказать – смерть наступила в результате переохлаждения. Там, конечно, будут и переломы, и ушибы, но не они сыграли роковую роль. От раздробленной руки не умирают, по крайней мере сразу. Тем более контейнер был пустой. Но зажал он его основательно, сам мальчишка вылезти не смог. Другие, может, пытались сдвинуть контейнер, может, нет, черт их знает. Ну а пролежи так без движения на морозе часиков десять…– Значит, бросили его, сволочи, – процедил сквозь зубы Дмитрий.– Вряд ли они могли ему помочь, – вмещался в разговор криминалист Дикуша.– Вдвоем, даже Втроем эту махину не подвинешь.– Не знаю, – покачал головой Самарин, – могли бы попытаться.– Ну, видишь… – продолжал Дикуша, – – у них же товар на руках. А тут мало ли чего, может, охрана спугнула.– Тем более для них такие мальчишки – не люди, – продолжал судмедэксперт.– Пока нужен – кормят, не нужен – выбросят. А ему куда податься… Да уж, – он оглядел скрюченное тело Мити, – истощение второй степени. Кормить даже толком не кормили.Самарин молчал. Происшедшее потрясло его. Вроде не первый год работает…Приходилось видеть и трупы, и горе, и трагедии. Что уж такого – смерть бездомного мальчишки?Он снова прислушался к тому, что говорил Попов:– Знаешь, чем отличается наша любимая родина от Запада? Тем, что у нас все дни – критические. А потому белого не носить, узкого не надевать и не танцевать!– Чего-то я тебя не понял, – проворчал Самарин, которого Санька впервые в жизни начал раздражать. Было не время травить анекдоты. – Когда будут готовы результаты экспертизы, позвонишь, хорошо?Он сунул озябшие руки в карманы и пошел прочь. У платформы еще продолжали работать криминалисты, а Дмитрий большими шагами удалялся в сторону отделения.Он не стал ждать попутного электровоза. Несмотря на холод, хотелось пройтись одному. Вечные шутки Попова, отстраненные замечания Виктора Дикуши – ничего этого не хотелось слушать. Только не сегодня.«А как же новая жизнь?» – напомнил внутренний голос.– Да какая там новая жизнь! – вслух ответил Дмитрий. – Пусть она у Жеброва начинается. Вернее, продолжается! Интересно, он хоть чуть пожалел этого мальчишку? Наверно, тут же забыл о нем.Самарин ошибался. Капитан Жебров не забыл про мальчика, успел найти в картотеке его данные, позвонил в ГУВД, в Клин и по всем правилам подготовил докладную записку.«Шебалин Дмитрии Николаевич, 1984 года рождения, г. Клин Московской области. Мать: Шебалина Виктория Петровна, кассир в магазине, отчим – Зимин Александр Олегович, неработающий, состоит на учете в психдиспансере (тяжелое нервное расстройство, полученное в результате контузии во время прохождения срочной службы в составе ограниченного контингента войск в Афганистане). В первый раз сбежал из дома в июне 1996 года и был снят с товарного поезда в районе станции Шапки. Во второй раз бежал в ноябре 1996 года. В сентябре 1997 обнаружен на Ладожском вокзале в Санкт-Петербурге. Было рекомендовано направить . Дмитрия Шебалина по месту прописки в г. Клин. Бежал из отделения милиции Ладожского вокзала 1 ноября 1997 года».Самарин внимательно прочел документ.– Вот все, что известно о Шебалине. Ты что-то говорил про путевого обходчика – об этом никаких сведений. – сказал Жебров.– Но ведь он ушел из дома год назад, даже больше, а здесь появился только в сентябре.– Бродяжничал где-то, – равнодушно пожал плечами капитан. – А что ты хочешь? У нас в стране сейчас беспризорных не меньше, чем в двадцатые годы.Только Дзержинского нет на них.– Значит, его собирались отправить обратно к матери?– В том-то и дело. Ты думаешь, чего он сбежал? Раз мать жива и не лишена родительских прав, мы обязаны его вернуть ей. Вот если бы ее лишили родительских прав… Но для этого нужны веские основания! А он уперся – домой ни в какую! Говорит, лучше в колонию. Видно, отчима не любил. А я что могу сделать? В колонию – нет причины, он ничего не совершил. В детский дом – тоже нельзя.– И вот он решил все-таки в колонию… – задумчиво пробормотал Самарин. – Что-то такое совершить…– Возможно, кто его знает! У них с детства уже такие неврозы, психозы…Не позавидуешь…В дверях Самарин остановился и, пристально глядя Жеброву в глаза, спросил:– Слушай, а где Вера? Помнишь, девочка лет десяти?– Вера? – переспросил Жебров с явным замешательством. – Вера Ковалева? С ней я намучился. Она умственно отсталая, ни на что не реагирует, в обычный детский дом ее не берут. Свое имя-фамилию едва помнит, а уж откуда родом да как в Питер попала, так и не смогли из нее вытянуть. Так, представляешь себе, Шебалин, когда в бега пустился, ее с собой прихватил. Где она теперь, представить не могу. Я разослал Описания по станциям: они же вокзальные, им самое то по железной дороге кататься. Но не нашли. Ну девку-то всегда пригреют – .для определенных надобностей.Самарин стиснул зубы. Вспомнился рассказ Сучкова о детской проституции.Никита пересказывал его в прокуратуре.Анатолий продолжал:– А что ты, собственно, так интересуешься детьми? Где тот? Где эта? Мне тоже может кое-что стать интересным.– Ладно, Жебров, – Самарину сделалось противно, – сам все прекрасно понимаешь. Легко жить за дядиной спиной.Он повернулся и пошел наверх, в кабинет начальника отделения.Пока Жебров-старший слушал следователя, с его лица не сходило мрачное выражение. Он то принимался барабанить пальцами по столу, то сурово сопел, выражая таким образом возмущение.– Какова сумма похищенного? – наконец спросил он.– Из фирмы «Инесса» еще не приезжали, – ответил Самарин, – я их жду.– Так, что там говорят криминалисты? – снова спросил полковник. – Пальчиков, конечно, никаких. Ловкачи, подростка использовать… А может быть, и вообще подростковая банда. Преступность помолодела. Вот и на коллегии ГУВД об этом очень много говорилось. – Он помолчал. – Между прочим, хотят усилить милицию внедрением пенсионеров конвойных войск. Толковое начинание. Не знаю, коснется ли оно транспортников, но в целом должно милицию укрепить. Опытные люди, много лет работавшие с самыми матерыми преступниками…Дмитрий отключился. Он и раньше знал, что начальник Ладожского отделения звезд с неба не хватает, но только теперь он понял, что перед ним круглый идиот. Полный, клинический!На столе резко зазвонил внутренний телефон.– Иван Егорович, – раздался голос дежурного, – там из «Инессы» пришли.– Давай их сюда, следователь как раз у меня.Через пару минут дверь распахнулась и на пороге появилась красивая молодая женщина в дорогой шубе. Головного убора на ней не было. Ясно, приехала на машине – от двери к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51