У фэнтези имеется своя стабильная и
обязательная группа потребителей, поэтому сей жанр заботится о вкусах
упомянутой группы. Наилучшим примером подобной заботы стали знаменитые
циклы, сериалы фэнтези, чудовищные монстры с пугающим количеством
томов.
Рекорд в этом отношении принадлежит скорее всего некоему Алану
Барту Экерсу, цикл которого "Скорпион" уже перевалил за сорок томов.
Неплох и старый зануда Пирс Энтони со своим "Ксантом" - он нашлепал
уже тринадцать книг сериала, а при случае - еще семь штук "Адепта",
четыре "Таро" и целую кучу других книг и циклов. У Джона Нормана, о
котором мы еще поговорим, на совести вроде бы одиннадцать томов цикла
"Гор". Скромных авторов, ограничивающихся пяти-, четырех- и
трехтомными сагами, сосчитать невозможно, но имя им легион. К
огромному сожалению.
Почему "к сожалению", спросит кто-то. Да все потому, что кроме
немногих исключений все вышеупомянутые монстры начинают быть тяжкими,
повторяющимися и скучными уже на этапе второй, третьей, максимум -
четвертой книги. Это мнение разделяется даже ЯРЫМИ, которые в массовом
порядке выкупают все эти тянущиеся как сопля циклы, ибо вдолбили себе
в голову, что им нужно знать, чем все это закончится. Критика и члены
жюри всяких престижных наград, как уже говорилось, презирают все эти
саги, потому что не в состоянии следить за ними. Я сам, хотя и считаю
себя внимательным контролером новинок фантастики, иногда отказываюсь
от покупки только что вышедшего шестого тома саги, так как мое
внимание как-то не отметило предыдущих пяти. Но гораздо, гораздо чаще
я отказываюсь от приобретения тома первого, если с обложки ухмыляется
предупреждение: "First Book Of the Magic Shit Cycle". Нечего греха
таить, случается, причем нередко, мне купить "Книгу третью" и
радоваться, что не купил предыдущие две, и знать наверняка, что
никогда не куплю три последующие. К сожалению, совершенства нет, суча
ногами сейчас я ожидаю десятый "Амбер" Желязны. И знаю, что
разочаруюсь. Это несколько похоже на связи с молоденькими девушками -
опыт учит, что все они одинаковы, так и что с того, не сдержишься,
парень, ой, не сдержишься.

ЖАЖДА ДЕНЕГ ?
Самое интересное, что большинство авторов, выпекающих эти
ужасающие саги, это способные, своеобразные и небанальные писатели.
Что же заставляет, чтобы хороший писатель лепил том за томом, тянул
цикл как жевательную резинку, вместо того, чтобы использовать идеи для
чего-нибудь совершенно нового, вместо того, чтобы поработать над
чем-то совершенно оригинальным, прекрасным и открывательским по идее,
чтобы утереть нос всяческим критикам и недругам фэнтези, записным
пародистам и пересмешникам данного жанра? И мне кажется, что я знаю
ответ. Авторы влюбляются в своих героев и им очень трудно с ними
расстаться. Даже чувствуя, что выработали протагонистов до сухого, они
клепают тома про их детей (Желязны, Пирс Энтони, чувствую, что не
выдержит и Эддингс).
Авторы влюбляются в свои "миры" и карты. Если на такой карте есть
Серые Горы, и главным героям не хватило пяти томов, чтобы выяснить,
что золота там нет, пишется том шестой. А в следующем, седьмом томе,
мы увидим соседствующую часть карты и узнаем, что находится к северу
от Серых Гор - и будет им обязательно - pardon - Плоскогорье Серого
Дерьма.
И последнее. Авторы - страшные лентяи, им не хочется думать. Они
ужасно ограничены, и хоть ты лопни, уже не выдавят из себя ничего
оригинального. Потому-то им и приходится прокручивать заезженную
схему. А прежде всего - авторы, это расчетливые бестии, и главное для
них - те деньги, которые они получают с тома. Пирс Энтони продолжает
тянуть "Ксант", цикл, при чтении которого от скуки болит поджелудочная
железа и воспаляются геммороиды, потому что в счет каждого
последующего тома он берет приличный аванс. Авторы - это грубые сукины
дети, уверенные, что читатель купит все, что подписано более-менее уже
известным именем.
Ха, и все это пишет тип, производящий "Ведьминов".
Если судить по вышесказанному, тип, производящий "Ведьминов"
склонен признавать правоту противников фэнтези, которые доказывают -
повторю слова Марека Орамуса - мизерность жанра. Согласен, в массе
своей жанр и вправду стал дешевейшим. Но я не могу признать правоту
тех, что утверждают, будто мизерность жанра идет от помещения действия
в выдуманных мирах и вооружения героев мечами. Ничего не могу
утверждать кроме того, что hard SF, киберпанк и political fiction
равно мизерны - в своей массе. Никто меня не переубедит, что мир,
уничтоженный войной или катаклизмом, где каждый сражается с каждым, а
все вместе - с мутантами, чем-то лучше Страны Нигде-Нигде,
квазифеодального мира, где каждый дерется с каждым, а охотятся на
гоблинов. Да пусть мне кол на голове тешут, я не вижу превосходства
путешествия на звездолете к Тау Кита над походом в Серые Горы, где,
как известно, золота нет. Взбунтовавшийся бортовой компьютер для меня
по фабуле не превосходит предателя-колдуна, и никакой там
лазер-бластер не становится для меня автоматически выше меча, алебарды
или же окованного цепа. И уж превосходство пилота Пиркса или Эндера
над Конаном, которое я признаю охотно, не исходит для меня из факта,
что два первых носят скафандры, а третий - набедренную повязку. И это
гораздо более заметно, если рядом поставить Геда Спарроухока или
Томаса Ковенанта Неверующего, героев фэнтези, набедренных повязок не
носящих.

ЛЕ ГУИН CONTRA ТОЛКИН
И все же, в современной фэнтези можно заметить некое направление,
желание отказаться от артурианско-толкиновской схемы, желание среди
"фантастических" реквизитов контрабандно протащить всеобщие и
серьезные истины. И еще, это основное направление - если не сказать
"мутация" фэнтези, которую можно заметить - имеет весьма интересный
вид: он практически весь завоеван авторами-женщинами.
В фэнтези последних лет царит явное преимущество пишущих дам.
Если не считать неодолимых авторов саг, как упомянутый Пирс Энтони, и
пародистов, как Терри Пратчетт, на поле боя еще остается Дэвид
Эддингс, недавно выбросивший на рынок последний (?) том цикла
"Маллореон" и последнюю (?) часть "Эллениум". Еще сражаются Тэд
Уильямс и Чарлз де Линт. После тяжелых родов Роджер Желязны наконец-то
произвел на свет последнюю (?) книжку "Амбера", а Терри Брукс - новую
"Шаннару". Остальные - а имя им легион - это все женщины.
А революция началась как раз с Урсулы Ле Гуин, которая в своем
вовсе не убогом творчестве произвела, в принципе, только одно
произведение в стиле классической фэнтези - зато такое, благодаря
которому встала на пьедестал рядом с Мастером Толкином. Я имею в виду
Трилогию Земноморья, "Earthsea". С пугающей легкостью пани Урсула не
ограничилась рамками толкиновских законов и отказалась от
артурианского архетипа - в пользу символики и аллегории. Какой?
Давайте присмотримся повнимательней.
Уже сам по себе Архипелаг Земноморья, это глубинная аллегория -
рассеянные по морю острова сравнимы с одинокими, отчужденными людьми.
Жители Земноморья изолированы друг от друга, одиноки, замкнуты в себе.
Состояние их таково, а не иное - потому что они нечто утратили: для
полного счастья и психического здоровья им не хватает утраченной Руны
Королей с лопнувшего Перстня Эррет Акбе.
Одиночество и отчуждение жителей Земноморья проявляются в том,
что они скрывают свои настоящие имена - скрывают свои истинные
чувства. Проявление чувств, равно как и открытие имени, делают
человека беззащитным, отдавая его на милость чужака. Элита Земноморья
- волшебники из Роке, преодолевает этапы очень трудной, воистину
масонской инициации, стремясь к совершенству. Это, кстати, проявляется
и в том, что хороший волшебник без труда может расшифровать истинное,
скрытое имя человека или вещи, и тем самым завоевать власть над
ближним или материей. Но Зло, принявшее в книге форму геббета, без
труда рашифровывает настоящее имя Геда. Так неужели волшебники
потратили многие годы учения лишь затем, чтобы поравняться со Злом?
Итак, в первом томе трилогии мы имеем классическую проблему Добра
и Зла, есть у нас и путешествие - quest - героя. Только квест Геда
отличается от обычных походов в Серые Горы. Квест Геда - это
аллегория, это вечные прощания и расставания, вечное одиночество. Гед
борется за совершенство в постоянном сражении с самим собой, и с самим
собой же проводит он последний, финальный бой; бой символический - наш
герой побеждает, объединяясь с элементом Зла, как бы соглашаясь и
принимая двойственность человеческой натуры. Он достигает
совершенства, осознавая факт, что полное совершенство недостижимо. Мы
уже сомневаемся в достигнутом совершенстве Геда, и правильно
сомневаемся. После "Волшебника Земноморья" приходит очередь "Гробниц
Атуана".
Эта книга еще глубже проводит нас в закоулки психики, заводя нас
именно туда, где хочет видеть нас автор. Так вот, атуанский Лабиринт
живьем взят из архетипа - архетипа критского Лабиринта Миноса. Так же
как и в критском Лабиринте, в Атуанском тоже имеется Минотавр - только
это не классическое чудовище в стиле "меча и магии", которое рычит,
плюется, пинается и обрывает всем уши, при этом зловеще хохоча. Для
этого пани Урсула слишком интеллигентна. Минотавр Атуанского Лабиринта
- это Зло, чистое и концентрированное; Зло, разрушающее психику - тем
более психику несовершенную, неполную, неготовую к подобной встрече.
И вот в подобный Лабиринт самонадеянно вступает Гед - герой,
Тесей. И, так же как и Тесей, Гед зависит от Ариадны. Его Ариадной
становится Тенар. Ибо Тенар - это то, чего не хватает в герое, без
чего он неполон, беспомощен, затерян в символической путанице
коридоров, без чего он гибнет от жажды. Гед жаждет аллегорически -
имеется в виду вовсе не Н2О, но анима, женский элемент, без которого
психика несовершенна и недокончена, беспомощна по отношению к Злу.
Гед, знаменитый Повелитель Дракона, могущественный маг, внезапно
превращается в испуганное дитя - в сокровищнице Лабиринта, в
пропитанном дыханием Зла мраке его спасает прикосновение руки Тенар.
Гед идет за своей анимой - ибо должен. Дело в том, что только что он
нашел утраченную руну Эррет Акбе. Символ. Грааль. Женщину!
Вновь действует архетип - как и Тесей, Гед бросает Ариадну.
Сейчас Тенар вырастает в могущественный символ - это очень современная
и очень феминистическая аллегория. аллегория женственности. Тщательно
оберегаемая, культовая девственность и первый мужчина, выворачивающий
наизнанку сложившийся мир. Тенар выводит Геда из Лабиринта - ради
себя, точно так, как сделала это Ариадна с Тесеем. А сам Гед - как и
Тесей - не умеет оценить этого. У Геда нет времени для женщин,
поначалу он должен достичь The Farthest Shore, "Самого дальнего
берега". Он не нуждается в женской аниме. Вот он и отказывается от
нее, хотя и любит тешиться мыслью, что кто-то его ожидает, думает о
нем и тоскует на острове Гонт. И это его радует. Как же это
отвратительно по-мужски!
После восемнадцатилетнего перерыва пани Урсула пишет "Техану",
продолжение трилогии, продолжение своей аллегории женственности - на
сей раз празднующей триумф. Пани Урсула всегда была воинствующей
феминисткой. Если кто не верит, а такие имеются, пусть прочтут сборник
ее эссе "The Languige of the Night". Пани Урсула никогда не простила
своим издателям, которые в начале карьеры требовали, чтобы она
подписывалась таинственными буквамим "У.К. Ле Гуин". Она никогда нек
простила Эндре Нортон и Джулиан Мэй прятания за мужскими псевдонимами.
В "Техану" - как и следовало ожидать - сломленный и униженный Гед
приползает к своей аниме на коленях, а она в этот раз уже знает, как
его задержать, какую дать ему роль, чтобы стать для него всем -
наиважнейшей целью и смыслом жизни, чтобы этот бывший Верховный Маг и
Повелитель Дракона остался с нею до конца дней своих, причем, визжа от
радости будто поросенок. А самовлюбленных волшебников из Роке ожидает
невеселое будущее - работа в фирме, где женщина директор. Ой-ой-ой-ой!

СЫНОВЬЯ АМАЗОНОК - ДОЧЕРИ ГИГАНТОВ
"Техану", как уже говорилось, пришло довольно поздно, в так
называемом межвременье по полкам книжных магазинов прокатилась лавина
феминистической фэнтези. У всех этих книг имелась одна, общая тема:
женщина в мире мужчин. Женщина в мире Конанов, точно так же как и
женщина в мире Фордов, Рокфеллеров и Мэлонов. Вовсе и не хуже, а даже
лучше. С трудом, в тяжкой борьбе - но лучше. Женщина - героиня Марион
Циммер Брэдли, Кэролайн Черри, Тэнит Ли, Барбары Хэмбли, Патрисии
МакКиллип, Джулиан Мэй, Дайяны Пакстон, Мэрседес Лэки, Джейн Йолен,
Полы Вольски, Сьюзен Декстер, Патрисии Киннели, Фриды Уоррингтон,
Джейн Моррис, Шери Теппер, Дженнифер Робертсон, Маргарет Вейс, Филлис
Эйзенштейн, Джудит Тарр и других.
"Дамская" фэнтези - это отражение воинствующего феминизма конца
шестидесятых - начала семидесятых годов, борьбы женщин за "equal
rights", которых, якобы, женщинам не хотели давать мужчины, называемые
тогда не иначе как мужские шовинистические свиньи, в сокращении - МСР,
male chauvinist pigs. Да как же это так, возопили хором писательницы,
а за ними и читательницы, что помимо будничной дискриминации эти МСР
обязаны нас дискриминировать еще и в Стране Мечты, в Never-Never Land?
Неужели и туда уже не убежать?
А так, оказалось, что м не убежать, ибо еще раньше туда умотали
авторы "мужские". Уже праотец Конан безумствовал в Стране Мечты с
мечом и... ладно, умолчим с чем еще. Ведь изобретатель Конана и все
его наследники сбежали в мечту... в страхе перед женщинами. Конан со
всеми своими собратьями были идеализированными мечтаниями авторов,
воплощениями их снов. Это были герои, которым остроумный Стивен Кинг
подарил определение краткое, но настолько нелицеприятное, что вынужден
процитировать в оригинале:
1 2 3 4 5 6