Но вот однажды, примерно год назад или, может, чуть больше,
только-только я покончил с утренней дойкой, откуда ни возьмись у ворот -
машина с нью-йоркским номером. В наших краях дальний номер встретишь
нечасто, так я на первых порах подумал, что кто-то заблудился и
притормозил спросить дорогу. Смотрю - на переднем сиденье мужчина и
женщина, а сзади трое детишек и пес, и машина новехонькая, блестит как на
картинке.
Я как раз нес молоко из коровника, и, когда хозяин выбрался из-за
баранки, я поставил ведра наземь и подождал, пока он подойдет.
Он был моложавый, с виду интеллигентный и держал себя как полагается.
Сказал, что его фамилия Рикард и что он газетчик из Нью-Йорка, что сейчас
он в отпуске, а к нам в долину завернули по пути на запад с целью кое-что
уточнить.
Насколько мне помнится, газеты до сих пор никогда не проявляли к нам
интереса. Так я ему и ответил. И еще добавил: у нас, мол, никогда и не
случалось ничего такого, о чем стоило бы сообщать в газете.
- Да нет, я не ищу скандалов, - заверил меня Рикард, - если вы этого
испугались, то зря. Просто меня занимает статистика.
Признаться, со мной частенько бывает, что я соображаю туже, чем
следовало бы. Человек я по природе, пожалуй, неторопливый, но тут, едва он
произнес "статистика", я сразу почувствовал, что дело табак.
- Я недавно работал над статьями о положении фермеров, - пояснил
Рикард, - и в поисках материала копался в правительственных статистических
сводках. Ну и скучища - в жизни, кажется, так не уставал...
- И что же? - спросил я, а у самого сердце оборвалось.
- А то, что я узнал занятные вещи об этой вашей долине, - продолжал
он. - Сначала я чуть было не проморгал самого главного. Прошел мимо цифр
и, в общем-то, не понял их значения. Потом все-таки вернулся вспять,
перепроверил цифры и взглянул на них новыми глазами. Никаких подробностей
в сводках, разумеется, нет, просто намек на что-то непонятное. Пришлось
покопаться еще и выяснить кое-какие факты.
Я попробовал отшутиться, только он мне не позволил.
- Начнем с погоды, - сказал он. - Вы отдаете себе отчет, что на
протяжении последних десяти лет у вас стояла идеальная погода?
- Да, погода была что надо, - согласился я.
- А ведь раньше было не так. Я проверял.
- Ваша правда, - опять согласился я. - За последнее время погода
улучшилась.
- И урожаи у вас десять лет подряд самые высокие во всем штате.
- Высеваем кондиционные семена. Используем лучшие агротехнические
приемы.
Он усмехнулся.
- Ну, это вы бросьте. Агротехника у вас не менялась по меньшей мере
четверть века.
Спору нет, тут он меня припер к стенке.
- Два года назад весь штат пострадал от нашествия ратных червей, -
продолжал он. - Весь штат, кроме вас. Вас и эта напасть обошла стороной.
- Нам повезло. Помню, в тот год мы сами удивлялись, как нам повезло.
- Я заглянул в медицинскую статистику, - не унимался он. - Та же
история. Десять лет подряд. Никаких болезней - ни кори, ни ветрянки, ни
воспаления легких. Вообще ничего. За десять лет один-единственный случай
смерти, и то по причине весьма преклонного возраста.
- Дедушка Паркс, - отозвался я. - Ему вот-вот стукнуло бы девяносто.
Почтенный был старикан.
- Сами видите, - сказал Рикард.
Спорить не приходилось. У него в руках были точные данные. Мы не
сознавали толком своей удачи, а он проследил все до истоков - и поймал нас
с поличным.
- Ну, и чего же вы от меня хотите? - спросил я.
- Хочу, чтобы вы рассказали мне про одного из ваших соседей.
- Я не сплетничаю про своих соседей. Если вас интересует кто-то из
них, почему бы вам не обратиться к нему самому?
- Я и собирался, да не застал его дома. На ферме, что ниже по дороге,
мне сказали, будто он уехал в город. Укатил со всей семьей.
- Реджинальд Хит, - сказал я. Играть дальше в молчанку было
бессмысленно: Рикард и без меня был достаточно осведомлен.
- Он самый. Я беседовал кое с кем в городе. И оказалось, что он ни
разу не ремонтировал ни одну из своих машин: ни трактор, ни прицепные
орудия, ни автомобиль. Так и пользуется ими с тех самых пор, как поселился
на ферме. А ведь они и тогда были уже не новыми.
- Ухаживает за ними на совесть, - ответил я. - Сам латает, сам
смазывает.
- Еще одно обстоятельство. С самого своего приезда сюда он не купил
ни капли бензина.
Все остальное я, конечно, знал и без Рикарда, хоть никогда не давал
себе труда задуматься над этим. А вот про бензин даже не догадывался.
Видно, я не сумел скрыть удивления, потому что приезжий усмехнулся.
- Чего вы хотите? - повторил я.
- Чтобы вы рассказали мне, что вам известно.
- Поговорите с Хитом. Ничем не могу быть вам полезен.
И в тот же миг, как я произнес эти слова, я почувствовал облегчение.
Должно быть, я инстинктивно верил, что Хит выкрутится: уж он-то сообразит,
как тут поступить.
Но после завтрака я нипочем не мог взяться за работу. Я собирался
подрезать деревья в саду - я и так откладывал это дело чуть не два года, и
дольше оно терпеть не могло. А вместо подрезки я принялся размышлять о
том, почему это Хит не покупает бензина, и вспомнил ту ночь, когда
встретил трактор без тракториста. И еще мне вспомнилось, как необычайно
ровно движутся трактор и машина Хита, невзирая на немыслимый шум, какой
они издают.
В общем, отложил я ножницы и припустил прямиком через поля. Я же
знал, что Хит со всем семейством подался в город, - впрочем, не думаю, что
сумел бы остановиться, даже будь они дома. Нет, я все равно не усидел бы
на месте. Потому что наконец-то понял, что этот самый трактор не давал мне
покоя целых десять лет. Пришла пора разобраться, что к чему.
Трактор стоял на месте, в гараже, и я вдруг забеспокоился: а как
залезть к нему в нутро? Но задача оказалась легче легкого. Я снял захваты
и приподнял капот. И увидел, в сущности, то, что и ожидал увидеть, хотя,
по правде сказать, не представлял толком, что именно откроется мне под
капотом.
Там лежал брусок блестящего металла, чем-то напоминающий, пожалуй,
куб из тяжелого стекла. Брусок был не слишком велик, но выглядел массивно,
и поднять его было бы, наверное, очень не просто.
Видны были и отверстия от болтов, которыми прежде крепился обычный
двигатель внутреннего сгорания, а чтобы установить новый движок, поперек
рамы была наварена прочная металлическая полоса. Поверх блестящего куба
громоздился еще какой-то аппаратик. Я не стал тратить время и разбираться,
как именно он работает, однако приметил, что он соединен с выхлопной
трубой; и понял, что эта штука служит для маскировки. Знаете, как на
ярмарочных аттракционах переделывают электрические вагончики под древние
локомотивы, чтобы они пыхтели и выбрасывали клубы пара? Вот и это
устройство было того же рода. Оно выбрасывало колечки дыма и тарахтело,
как положено трактору.
Оставалось только диву даваться: ну, если Хит придумал движок,
работающий лучше, чем двигатель внутреннего сгорания, зачем ему пускаться
во все тяжкие, чтобы скрыть от людей свое изобретение? Да если бы у меня
вдруг родилась такая идея, уж я бы своего не упустил! Нашел бы кого-то,
кто согласился бы меня финансировать, наладил бы производство таких
движков и в два счета разбогател бы до одури. Что мешало Хиту поступить
точно так же? Да ничто не мешало. А вместо этого он маскирует свой
трактор, чтобы тот выглядел и тарахтел как самый обыкновенный, и машину
свою нарочно заставляет шуметь и греметь, чтобы никто не заприметил мотора
нового типа. Только он, честно говоря, перестарался. И машина и трактор у
него гремят куда больше, чем надо. И самую существенную промашку он
сделал, что не покупал бензина. На месте Хита я бы непременно покупал
горючее, как простые смертные, а потом сливал бы его на помойку или
сжигал...
Мне уже стало казаться, что Хит и вправду все время что-то скрывает,
намеренно держится в тени. Словно он действительно сбежал из какой-то
другой страны - или откуда-нибудь еще.
Я опустил капот и застегнул захваты, а выйдя из гаража, старательно
прикрыл за собой ворота.
Вернувшись домой, я снова принялся за подрезку, а между делом
обдумывал то, что увидел. И вдруг до меня дошло, что помаленьку я думал об
этом с того самого вечера, как встретил трактор без тракториста. Правда,
думал я урывками, не стараясь сосредоточиться, и потому ни до чего
особенного не додумывался. А теперь додумался, и, если начистоту, мне бы
обмереть от страха.
Но я не обмер. Реджинальд Хит был мой сосед - и хороший сосед. Мы
вместе ходили на охоту и на рыбалку и помогали друг другу в пору сенокоса
и молотьбы, и мне он нравился, по крайней мере ничуть не меньше, чем
многие другие. Да, конечно, он немного отличался от остальных, у него был
странный трактор и странная машина, он вроде бы даже умел растягивать
время - и с тех пор, как он поселился у нас в долине, нам везло на погоду
и болезни обходили нас стороной. Все точно, но чего тут бояться? Если
хорошенько знаешь человека, бояться нечего.
Ни с того ни с сего мне вдруг вспомнилось, как года два-три назад я
однажды заехал к Хитам летним вечером. Было жарко, и вся семья вынесла
стулья на лужайку - там казалось чуть-чуть прохладнее. Мне тоже предложили
стул, и мы сидели и болтали ни о чем, вернее, обо всем, что приходило в
голову.
Луна еще не взошла, зато звезд высыпало видимо-невидимо, и такие они
были в тот вечер красивые, просто как никогда. Я показал Хиту на звезды и
от нечего делать выложил ему все, что знал из астрономии.
- Они так далеко, - говорил я, - так далеко, что свет от них идет до
нас годами. И каждая - солнце, совсем как наше. А многие даже больше, чем
наше солнце.
На этом мои познания о звездах заканчивались.
Хит задумчиво кивнул.
- Есть одна звездочка, - сказал он, - на которую я часто поглядываю.
Вон та, голубая. Ну вроде как голубая, видишь? Видишь, как она мерцает?
Словно подмигивает нам с тобой. Славная звездочка, дружелюбная.
Я сделал вид, будто понимаю, о какой звездочке речь, хотя на самом
деле ничуть не был в этом уверен: их была на небе тьма-тьмущая и почти все
мерцали.
Тут мы заговорили о чем-то еще и забыли про звезды. По крайней мере я
начисто забыл.
После ужина ко мне заявился Берт Смит и рассказал, что Рикард
наведывался к нему и задавал всякие каверзные вопросы, и к Джинго тоже
наведывался, а теперь намерен встретиться с Хитом, как только тот вернется
из города. Берт от всего этого слегка расстроился, и я постарался его
утешить.
- Горожане всегда нервничают по пустякам, - высказался я. - Не стоит
беспокоиться.
Сам я если и беспокоился, то не слишком - чувствовал, что Хит
как-нибудь осилит такую задачу. Даже если Рикард и тиснет статейку в
нью-йоркских газетах, нам от этого особой беды не будет. Енотовая долина
от Нью-Йорка куда как далеко.
Я, признаться, считал, что больше мы Рикарда не увидим и не услышим.
Только никогда я так жестоко не ошибался.
Около полуночи я проснулся оттого, что Элен трясла меня за плечо.
- Там кто-то стучится. Пойди узнай, что ему надо.
Пришлось натянуть штаны и надеть туфли, зажечь лампу и спуститься
вниз. Пока я одевался, в дверь еще стукнули два-три раза, но, как только я
зажег свет, утихомирились.
Я подошел к двери и отомкнул засов. На крыльце стоял Рикард и
держался он теперь отнюдь не так самоуверенно, как поутру.
- Извините, что разбудил, - сказал он, - но я, кажется, заблудился.
- Тут нельзя заблудиться, - отвечал я. - В долине одна-единственная
дорога. Одним концом она упирается в шоссе номер шестьдесят, другим - в
шоссе номер восемьдесят пять. Езжайте по дороге, и она выведет вас на то
или другое шоссе.
- Но я еду уже четыре часа, - сказал он, - и не могу найти ни того
шоссе, ни другого!
- Послушайте, - отвечал я, - все, что от вас требуется, - это ехать
прямо в любую сторону. Здесь просто некуда свернуть. Четверть часа - и вы
на шоссе...
Я не скрывал своего раздражения - уж очень все это глупо звучало. И
кроме того, я не люблю, когда меня среди ночи вытаскивают из постели.
- Поверьте, я действительно заблудился, - воскликнул он с отчаянием.
Пожалуй даже, он был на грани паники. - Жена перепугана до смерти, дети
просто падают с ног...
- Ладно, - отвечал я, - дайте только надеть рубаху и завязать шнурки.
Так и быть, я провожу вас.
Он сказал, что предпочитает попасть на шоссе номер шестьдесят. Я
вывел свою колымагу из гаража и велел ему ехать за мной. Может, я и был
раздражен, но все-таки рассудил, что надо ему помочь. Он нам взбаламутил
всю долину, и чем скорее он уберется восвояси, тем лучше.
Прошло, наверное, полчаса, прежде чем я начал догадываться, что дело
и впрямь нечисто. Полчаса - это вдвое дольше, чем требуется, чтобы
выбраться на шоссе. Но дорога выглядела как обычно, и вообще кругом не
было ничего подозрительного - если не смотреть на часы. Я поехал дальше. И
через сорок пять минут очутился у порога собственного дома.
Как это получилось, я и сам не мог взять в толк, хоть убей. Я вылез
из-за баранки и подошел к машине Рикарда.
- Теперь вы поняли, что я имел в виду? - спросил он.
- Мы, похоже, нечаянно повернули назад, - отвечал я.
Жена Рикарда, казалось, вот-вот забьется в истерике.
- Что происходит? - повторяла она пронзительным визгливым голосом. -
Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?..
- Попробуем еще раз, - предложил я. - Поедем медленнее, чтобы не
сделать снова ту же ошибку.
Я поехал медленнее. На этот раз мне потребовался час - и тем не менее
я вернулся к воротам собственной фермы. Потом мы попытались выехать на
шоссе номер восемьдесят пять - и через сорок минут были там же, откуда
тронулись в путь.
1 2 3 4