Или они нам просто не попадаются на глаза? Кстати, этот же вопрос
относится и к насекомым, и к птицам, и к рыбам.
И тут, с некоторым опозданием, я ухватил нить его мысли, вывод,
который он сделал из факта отсутствия детенышей. Его МЕЧТА, безумная
фантазия, которую он надеялся найти, обнаружена на этой планете.
- Ты сумасшедший!.. - вымолвил я.
Он смотрел на меня с берега, сверху вниз, глаза его блестели, как у
ребенка, ожидающего рождественский подарок.
- Это должно было случиться, Сапер, - сказал он. - Где-нибудь,
когда-нибудь. И это случилось.
Я выбрался на берег и встал рядом с ним. Какое-то время мы стояли
молча, потом до меня дошло, что я все еще держу в руке сеть. Я бросил ее в
воду и долго смотрел, как она погружается на дно.
- Неопровержимых доказательств нет, - сказал я. - Развитие куставров
в данном направлении - отнюдь не бессмертие, не может являться
бессмертием. Наоборот, развитие на основе симбиоза - тупик. И, бога ради,
не рассказывай никому о своих умозаключениях, иначе тебе не избежать
насмешек на протяжении всего обратного полета.
Не знаю, что мне взбрело в голову тратить на воспитание
Четырехглазого столько времени. Он упрямо продолжал смотреть на меня, но
огонь триумфа постепенно погас в его глазах.
- Буду держать язык за зубами, - тихо, но настойчиво сказал я. -
Никому ни слова.
- Спасибо, Саттер, - ответил он. - Я ценю ваше доброе ко мне
отношение.
Но по его тону я понял, что он бы задушил меня с большей радостью.
"Выяснив" отношения, мы побрели в лагерь.

Огромные пирамиды из фарша, в который превращали куставров Оливер и
Вебер, исчезли. Стол неправдоподобно блестел. Парсонс готовил ужин,
радостно напевая одну из своих многочисленных песенок.
Оливер, Вебер и Кемпер расположились в креслах, потягивали ликер и
тихо беседовали.
- Работа завершена? - спросил я.
Оливер, вместо того, чтобы утвердительно кивнуть, покачал головой. Он
налил еще один стакан и протянул его Фуллертону. Четырехглазый взял без
колебаний. Для него подобный шаг - огромное достижение. Мне выпить даже не
предложили, знали, что все равно откажусь.
- Что же вам удалось выяснить?
- То, что нам удалось выяснить, весьма оригинально, - ответил Оливер.
- Мы имеем в распоряжении ходячее меню. Куставры дают молоко, несут яйца,
собирают мед. Их туши состоят из шести сортов мяса животных, двух сортов
птичьего, рыбного филе, и еще какой-то съедобной массы, но что она такое,
мы определить не смогли.
- Откладывают яйца, - повторил я его слова, - дают молоко. Значит,
они воспроизводят себе подобных?
- Конечно, - уверенно ответил Вебер, - а ты думаешь иначе?
- Тогда где же детеныши?
Вебер хмыкнул.
- Возможно, молодняк содержится в специально отведенных для этого
местах, которые находятся далеко отсюда.
- Или у них выработался контроль над рождаемостью, постепенно
перешедший в инстинкт, - предположил Оливер. - К тому же этот инстинкт
согласуется с идеальной, сбалансированной экологической ситуацией на
планете, о которой говорил Кемпер.
- Невероятно, - фыркнул Вебер.
- Невероятно?! - воскликнул Кемпер. - В десятки раз вероятнее, чем
отсутствие у куставров мозга и нервной системы. И намного вероятнее, чем
наличие в существах бактерий.
- Уж эти твои бактерии! - Вебер одним глотком осушил полстакана,
подчеркивая тем самым свое негодование.
- Мои-мои, - Кемпер усмехнулся. - Только почему куставры буквально
кишат ими? Бактерии распространены по всему организму равномерно, и все
они, как две капли воды, похожи одна на другую, то есть, относятся к
одному виду. Всем известно, что организму, в том числе человеческому, для
нормальной работы - вернее, для процессов метаболизма - требуются сотни
бактерий и микроорганизмов. У куставров всю работу выполняет один вид. -
Он подмигнул Веберу. - Не ошибусь, если скажу, что именно наличием этих
бактерий обусловлено отсутствие мозга и нервной системы - они их заменяют.
Более того! Как мы видим, они прекрасно справляются со своими
обязанностями.
Парсонс, все время прислушивавшийся к разговору, подошел к нам. В
одной руке он сжимал большую вилку, которую использовал для готовки.
- Спросите меня, - заявил он, - и я скажу вам, что куставры
неправильны от кустов и до хвоста. Подобные животные до сих пор не
существовали и существовать не должны.
- Но они есть. От факта их реального существования нам уже не
избавиться, - заметил Кемпер.
- Тогда скажи мне, в чем смысл этого факта?! Один вид животных
монополизировал жизненное пространство целой планеты и питается
единственно существующим видом травы. Причем я абсолютно уверен, что
количество травы, вплоть до одной единственной травинки, точно
соответствует общему количеству куставров... Устранено даже малейшее
нарушение в отклонении от оптимального количества питания.
- Что же неправильного ты видишь в том, что вся их жизнь подчиняется
логике? - спросил я, пытаясь его "подколоть", но тут же подумал, глядя на
его вилку, а не захочет ли он в ответ подколоть меня?
- Что из того!!! - прогрохотал Парсонс. - Природа не есть статическая
субстанция, она ну на секунду не останавливается в своем развитии. Но на
этой планете мы столкнулись с автоматизированной биостанцией, вернее
фабрикой. Интересно, кто регулирует выпуск продукции? Кем заложена
программа ограничения развития?
- Верно оценивая происходящее, ты не совсем правильно формулируешь
вопрос, интересующий нас, - спокойно сказал Кемпер. - Ты, незаметно для
себя, проскочил мимо более важного: почему? - а не кто. Каким путем шла
эволюция жизни на планете? Как получилось, что жизнь оказалась строго
спланированной? Почему природа пришла к подобной ситуации?
- Нет никакого планирования, - кисло улыбнулся Вебер. - Да ты и сам
знаешь, хоть и несешь всякую чушь.
Разговор на некоторое время прервался. Парсонс вернулся к плите.
Фуллертон отправился прогуляться. Кажется, его шокировали наши разговоры.
Что за обыденность спорить о молоке и яйцах?
Мы долго сидели молча. Минут через пятнадцать Вебер тихо сказал:
- Боб, помнишь первую ночь? Я вышел сменить тебя и сказал... - он
посмотрел на меня. - Ты помнишь?
- Конечно, ты говорил о возможностях развития симбиоза.
- Теперь ты думаешь по-иному? - спросил Кемпер.
- Даже и не знаю... Разве возможно, чтобы симбиоз достиг столь
высокого уровня? Симбиоз - логическое завершение эволюции живых существ
планеты? А если мои предположения верны, то куставры - идеально
завершенный пример симбиоза. Представляете себе: давным-давно, все живые
существа планеты собрались вместе и решили, что пора объединиться. И тогда
все растения, животные, рыбы и бактерии слились в одно существо...
- Красивая, но мало правдоподобная сказка, - заметил Кемпер. -
Симбиоз - разновидность приспособительной реакции на воздействие внешней
среды. Но нельзя не отметить, что здесь он продвинулся очень далеко и...
Парсонс издал гортанный рык, призывая всех к столу. Я же, вздохнув,
поплелся в палатку и приготовил крайне безвкусную клейкую массу. Я утешал
себя тем, что такую гадость только в одиночестве и есть - достаточно одной
шутки и меня стошнит.
На деревянной клетке для животных, которую я приспособил в качестве
стола, лежала тонкая стопка листов с рабочими записями. Проталкивать
внутрь себя отраву легче, занимаясь интересным делом. Поэтому за едой я
успел просмотреть все записи. Они делались отрывочно, кое-где листы были
запачканы кровью куставров и еще какой-то липкой пахучей жидкостью. Однако
за время работы с Оливером и Вебером мне приходилось разбирать и не такие
каракули.
Конечно, записи не могли дать полной картины происходящего, но
кое-что проясняли. Например, разноцветные пятна, придававшие созданиям
столь несуразный вид, четко соответствовали сортам мяса, располагавшимся
под ними. Неужели каждое пятно некогда являлось самостоятельным
организмом?
Орган яйцекладки описывался подробно, но свидетельств в пользу его
необходимости, судя по всему, не существовало. Так же, как не имелось
свидетельств и в пользу закономерности такого биологического процесса, как
лактация. Молодняка нет - кому в таком случае предназначается молоко?
Писанину Оливера я разбирал дольше обычного, но все же получил
представление о пяти видах фруктов и трех видах овощей. После обеда я
прилег на кровать, переваривая и прочитанное, и съеденное.
Итак, наши существа представляют собой сельскохозяйственную фирму,
дающую чистую прибыль, без каких-либо расходов. Да и о каких расходах
может идти речь? Ходячее мясо, косяки рыбы, птицефабрика, молочное
хозяйство, сад, огород - все это скомпоновано в теле одного животного -
полнокровная ферма!
Я еще раз торопливо перелистал записи, остановившись на моменте,
наиболее меня заинтересовавшем: съедобные части составляют основную массу
тела куставров, а отходы мизерны. Да о таком животном специалисту по
сельскому хозяйству приходится только мечтать!
Лишь одна мысль волновала меня. А что, если продукты из куставров
окажутся несъедобными для человека? И еще. Возможно, куставры
приспособились к окружающим условиям настолько сильно, что покинув родную
планету могут погибнуть.
Тут же, словно дурной сон, предстало перед глазами видение - куставр
подходит к нам и падает замертво. Неожиданно яркая и реальная картина
вызвала головную боль, беспокойство. Вопросы начали всплывать сами собой:
приживется ли на другой планете трава? Смогут ли куставры приспособиться к
новым условиям? С какой скоростью они воспроизводят себе подобных? Можно
ли ускорить этот процесс?
Я поднялся и вышел на свежий воздух. Легкий ветерок стих. Солнце уже
клонилось к закату, тишина стояла неправдоподобная. Я задрал голову.
Быстро темнело, звезды проявлялись на небе, как на фотографической бумаге.
Они сверкали непривычно ярко и было их так много, что они поражали
воображение, будили странные мысли. Взошла луна, но звезды продолжали
светить с той же яркостью. С большим трудом я оторвался от непривычного
зрелища и неторопливо отправился к товарищам.
- Все идет к тому, что мы задержимся, - спокойно произнес я, - а
потому завтра начинаем разгрузку корабля.
Никто не произнес ни слова, но тишина говорила сама за себя - все
удовлетворены тем, что вот, наконец, повезло и нам. Представляю, как
вытянутся лица у конкурентов, когда мы вернемся домой с таким уловом.
Полный триумф, всеобщая известность, безбедное существование!
Нарушил наше ликующее молчание Оливер:
- Некоторые лабораторные животные не в лучшей форме. Сегодня я
внимательно наблюдал за ними, морские свинки и крысы выглядят больными, -
и он посмотрел на меня так, будто это я заразил их. Пришлось возмутиться:
- Нечего смотреть на меня обиженными глазами. Я не смотритель, и
ухаживаю за ними лишь во время полета.
Кемпер попытался прервать спор:
- Прежде чем говорить о корме, новом корме, его нужно иметь. Завтра
надо добыть еще одного куставра.
- Бьюсь об заклад, что... - начал Вебер, но Кемпер молча отмахнулся
от его предложения, даже не дослушав.
И оказался прав, так как сразу после завтрака в лагере объявился
очередной куставр и, как по команде, упал замертво. Ребята набросились на
него, а Парсонс и я занялись выгрузкой съестных припасов и оборудования.
Работы хватило на целый день; мы выгрузили большую часть приборов, даже
холодильник для хранения мяса куставра и все продукты, за исключением
аварийных пайков. Оборудования оказалось так много, что пришлось ставить
дополнительные палатки. К вечеру мы валились с ног от усталости.
Утром все, как заведенные, принялись за работу. Кемпер продолжал
экспериментировать с бактериями, Вебер не отходил от туши куставра, Оливер
выкопал несколько пучков травы и возился с ней. Парсонс отправился на
полевые работы. Он что-то бубнил себе под нос и готов был рвать и метать;
его бесила любая мелочь. Изучение экологии планеты, пусть даже самой
простой - трудная многогранная работа, требующая выполнения огромного
объема исследований. Но на этой планете делать ему было нечего: борьба за
существование отсутствовала, а единственные живые существа, куставры,
мирно прохаживались, пощипывая травку.
Я попытался составить черновик своего будущего отчета. То, что мне
придется многократно его переписывать, не вызывало сомнений. Я принялся за
работу с явным волнением; мне не терпелось слепить из отдельных фрагментов
нечто цельное. Задача была трудна, но я не сомневался, что справлюсь с
ней.
Утром одна из клеток оказалась пуста. Это панкины каким-то образом
прогрызли решетку и выбрались наружу, на свежий воздух. Их бегство
почему-то сильно подействовало на Вебера.
- Они вернутся, - спокойно сказал Кемпер. - Имея их аппетит, нельзя
не вернуться в лагерь. - Как выяснилось позже, он оказался прав, ведь он
отлично знал, что представляют из себя эти обжоры. Их кулинарные запросы
невозможно удовлетворить; едят они буквально все, а главное - в чудовищных
количествах. У панкинов необычайный метаболизм, что и делает их
незаменимыми лабораторными животными.
Часть наших животных мы посадили на диету из мяса куставров. И они
буквально расцвели, все как один потолстели и внешне выглядели очень
жизнерадостно. Контрольные животные на их фоне казались больными и
измученными. Даже прихворнувшие крысы и морские свинки, переведенные на
диету, поправились и выглядели лучше, чем до болезни.
1 2 3 4 5