- В Сновидении нет необходимости, - начал он. - Некоторые уходят в
Сон без Сновидений. Я не хочу выставлять аргументы за простой Сон без
Сновидений, но по многим причинам для меня простой Сон предпочтительнее.
Вы не почувствуете времени - час или столетие покажутся вам не дольше
секунды. Вы уснете и словно сразу же проснетесь...
- Я хочу Сновидение, - сказала она.
- В таком случае мы рады обслужить вас. Какого рода Сновидение?
- Дружелюбное. Спокойное и дружелюбное.
- Никакого возбуждения? Никаких приключений?
- Ну, может быть, иначе получится слишком монотонно. Но, будьте так
добры, элегантные.
- Возможно, воспитанное общество? - предложил Блэйн. - Мужчина,
который заботится о своих манерах.
- И никакой конкуренции, никакой спешки за чем бы то ни было.
- Старый, солидный дом, - продолжал Блэйн. - Хорошее положение в
обществе, высокие семейные традиции, достаточный доход, устраняющий заботу
о деньгах.
- Это звучит несколько старомодно.
- Такое Сновидение вы заказали.
- Конечно, - сказала она. - Что я подумала? Это может быть мило.
Такое... такое... - Она рассмеялась. - Такое, о чем можно только мечтать.
Он рассмеялся вместе с ней.
- Вам нравится это? Мы можем его изменить, приблизить к
современности.
- Не вздумайте, это то, что я хочу.
- Вы хотите быть молодой, я полагаю, моложе, чем сейчас...
шестнадцати-семнадцати лет.
Она кивнула.
- И хорошенькой. Конечно, вы будете красавицей, что бы мы ни сделали.
Она не ответила.
- Много поклонников, - продолжал он. - Мы можем создать массу
поклонников.
Она кивнула.
- Сексуальные приключения?
- Немного, однако не переборщите.
- Мы удержимся в рамках достоинства, - пообещал он. - Вы не
пожалеете, мы дадим вам Сновидение, за которое вам не будет стыдно - у вас
останутся счастливые воспоминания о нем. Затем, естественно, будет
несколько разочарований - счастье не может длиться вечно, не теряя
новизны. Даже в Сновидении должно быть что-то, на чем вы можете основать
сравнительные ценности.
- Я во всем полагаюсь на вас.
- Отлично, тогда мы поработаем над этим. Вы можете прийти, скажем,
через три дня? Тогда у нас будет черновой набросок, и мы сможем
откорректировать его вместе. Может понадобиться с полдюжины... ну, назовем
их заготовками, прежде чем мы получим то, что вы хотите.
Люсинда Сайлон встала и протянула ему руку. Пожатие ее было твердым и
дружественным.
- Я зайду в кассу и внесу плату, - сказала она. - И спасибо, большое
спасибо.
- Не стоит платить так рано.
- Я буду чувствовать себя лучше, если заплачу.
Норман Блэйн посмотрел, как она уходит, затем снова сел. Зажужжал
селектор.
- Да, Ирма?
- Звонила Гарриет, - сказала секретарша. - Вы были с клиентом и вас
нельзя было отрывать. Она оставила сообщение.
- Что она хочет?
- Только чтобы вы знали, что она не будет ужинать с вами сегодня
вечером. Она сказала что-то о задании и о большом жуке с Центавра.
- Ирма, - сказал он, - разреши мне дать тебе совет. Никогда не заводи
любовь с журналистами. На них нельзя полагаться.
- Вы забыли, мистер Блэйн, я замужем за транспортником.
- Я так и думал, - сказал Блэйн.
- Здесь ждут Джордж и Герб. Они лупят друг друга по спинам и катаются
по полу. Заберите их у меня, пока я не сошла с ума.
- Пошлите их сюда, - сказал он.
- Они нормальны?
- Джордж и Герб?
- Кто же еще?
- Конечно, Ирма, это их единственный метод работать.
- Приятно узнать это, - сказала она. - Я гоню их к вам.
Он уселся и посмотрел на двух вошедших. Они мигом развалились на
стульях.
Джордж бросил ему папку.
- Сновидение Дженкинса. Мы разработали его.
- Это сопляк, который жаждет участвовать в большой охоте, - сказал
Герб. - Мы послали его в джунгли и заполнили их болотами, насекомыми и
жарой. Мы напичкали их кошмарными прожорливыми чудовищами. Они
подстерегают его за каждым кустом.
- Это не охота, - сказал Джордж, - а битва на бегу. Не может быть,
чтобы он не испугался. Будь я проклят, если смогу представить себе такого
парня.
- Нужно применить все способы, - сказал Блэйн.
- Конечно же, мы применили их все.
- В один прекрасный день, - сухо сказал им Блэйн, - вы так
растолстеете, что вас придется уволить по Условиям.
- Это невозможно, - сказал Герб. - Для этого нужно иметь медицинскую
степень, а ваши парни не могут даже палец перевязать.
Джордж пожал плечами.
- Нам нечего об этом беспокоиться, об этом заботится Мирт. Когда мы
доходим до свинского веса, она быстро его сгоняет.
Блэйн отложил папку.
- Просмотрю сегодня перед сном. - Он раскрыл блокнот. - Здесь у меня
нечто другое. Причешитесь и ведите себя хорошо, прежде чем я введу вас в
курс дела.
- Это которая только что вышла?
Блэйн кивнул.
- Я состряпаю для нее Сновидение, - сказал Герб.
- Ей нужен покой и благородство, - сообщил им Блэйн. - Воспитанное
общество. Современную версию старых плантаторских времен середины
девятнадцатого века. Ничего грубого, только магнолии и белые колонны,
лошади на васильковом поле.
- Ликер, - сказал Герб, - океаны ликера. "Бурбон" и листья мяты, и...
- Коктейли, - сказал Блэйн, - но не слишком много.
- Цыплята фри, - вступил в действие Джордж. - Арбуз. Лодки на реке.
Любовник.
- Не так быстро, у тебя неправильный подход. Медленно и легко.
Смягченно. Медленная воображаемая музыка. Нечто вроде вечного вальса.
- Мы можем ввести войну, - сказал Герб. - В те времена сражались
вежливо. Сабли и красивые формы.
- Она не хочет войны.
- Но должно же быть хоть какое-то действие!
- Никаких действий... или очень немножко. Ни спешки, ни конкуренции.
Покой...
- А мы-то, - пожаловался Джордж, - все плескались в болотистых
джунглях.
Зажужжал селектор.
- Вас хочет видеть босс, - сказала Ирма.
- Ну, скажи ему...
- Он хочет видеть вас немедленно.
- Охо-хо, - сказал Джордж.
- Вы мне всегда нравились, Норм, - сказал Герб.
- Ладно, - сказал Блэйн в селектор, - скажи ему, что я сейчас буду.
- После стольких лет... - с печальным видом произнес Герб. - Резать
глотки и втыкать в спины ножи, чтобы продвигаться вперед и теперь прийти к
этому...
Джордж провел указательным пальцем по горлу и причмокнул, как лезвие,
вонзающееся в плоть.
Они всегда были шутниками.

2
Лев Гизи был деловым агентом гильдии "Сны". Много лет он управлял ей
железной рукой и обезоруживающей улыбкой. Он был лояльным и требовал
лояльности, он раздавал резкие, решительные наказания столь же быстро, как
и похвалы.
Работал он в разукрашенном кабинете, но за обшарпанным столом, за
который упорно цеплялся вопреки всем усилиям снабдить его новым. Для него
стол, должно быть, был символом - или воспоминанием - жестокой борьбы за
достижение нынешнего положения. Он начинал за этим столом, и стол следовал
за ним из кабинета в кабинет, пока он кулаками расчищал себе путь вперед,
с фундамента организации до самой вершины. Стол был старый и обшарпанный,
непохожий на него самого. Казалось, что стол в течение всех этих лет
принимал на себя удары и помогал ему продвигаться.
Но этот удар стол не смог принять за него. Лев Гизи сидел на стуле за
своим столом и был совершенно мертв. Голова упала на грудь, локти
покоились на подлокотниках и руки еще стискивали их.
Комната была совершенно спокойная, как и человек за столом. И
спокойствие в комнате казалось передышкой за все годы борьбы и
планирования. Спокойствие было каким-то настоятельным, словно знало, что
передышка не может продлиться долго. В любую секунду сюда мог войти другой
человек и сесть за стол - скорее всего, за другой стол, потому что никто,
кроме Гизи, не захочет сидеть за таким обшарпанным столом - и снова начать
борьбу и суматоху.
Норман Блэйн остановился на полпути между дверью и столом. Тишина в
кабинете, так же, как и упавшая на грудь голова, подсказали ему, что
случилось.
Он остановился и услышал тиканье часов на стене, звук вполне обычный
до сего момента в этом месте. Он услышал почти неслышное стрекотание
пишущей машинки в приемной, далекое шуршание колес по асфальту на шоссе,
идущем мимо Центра.
Краешком сознания он подумал: смерть, спокойствие и тишина, все
вместе, рука об руку. Затем его мысли рванулись тугой пружиной
освободившегося ужаса.
Блэйн сделал медленный шаг вперед, затем еще один, идя по ковру,
поглощавшему звуки шагов. Он еще не осознал всех последствий происшедшего:
что за несколько минут до этого деловой агент попросил его зайти, что он
нашел Гизи мертвым, что из-за этого на него может пасть подозрение.
Он подошел к столу, на краю которого, прямо перед ним, стоял телефон.
Он взял трубку и, когда раздался голос с коммутатора, сказал:
- Охрану, пожалуйста.
Он услышал щелчок, а затем:
- Охрана.
- Пожалуйста, Ферриса.
И тут Блэйна затрясло - пальцы задрожали, лицо исказилось, сдавило
грудь, стиснуло горло, во рту внезапно пересохло. Он сжал зубы и подавил
дрожь.
- Феррис слушает.
- Это Блэйн. "Фабрикации".
- О, да, Блэйн. Чем вам обязан?
- Гизи вызвал меня к себе. Когда я вошел, он был мертв.
Наступила пауза - не очень длинная - затем:
- Вы уверены, что он мертв?
- Я не прикасался к нему. Он сидит в кресле и кажется мне мертвым.
- Еще кто-нибудь знает об этом?
- Никто. Даррел нет в приемной, но...
- Вы никому не кричали, что он мертв?
- Ни слова. Я подошел к телефону и вызвал вас.
- Вы славный парень! Вы умеете работать головой. Оставайтесь там, ни
с кем не разговаривайте, никого не впускайте и ни до чего не
дотрагивайтесь. Мы выезжаем.
Связь прервалась, и Норман Блэйн положил трубку на место. Кабинет все
еще отдыхал, но это продлится недолго. Скоро сюда ворвется Пауль Феррис со
своими головорезами.
Блэйн неуверенно стоял возле угла стола и ждал. И теперь у него,
наконец, было время поразмыслить, теперь, когда шок прошел и факт начал
доходить до сознания, у него появились новые мысли.
Он нашел Гизи мертвым, но поверят ли они, что Блэйн нашел его
мертвым? Блэйна спросят, как он сможет доказать, что нашел Льва Гизи
мертвым?
Зачем Гизи вызвал его? - будет вопрос. Часто ли Гизи вызывал вас
раньше? Некоторое отклонение в вашей работе... Как ваша частная жизнь? Не
совершили ли вы некую неосмотрительность?
Он покрылся потом, размышляя над этими вопросами.
Феррис был совершенным. Нужно быть совершенным и безжалостным, чтобы
возглавлять "Охрану". Его ненавидели с первого взгляда, и страх был
необходимым фактором, чтобы противодействовать ненависти.
"Охрана" была необходима. Гильдия - громоздкая организация, и ее
нужно было держать в руках. Интриги должны вырываться с корнем. Уклонизм -
сделки с другими гильдиями - должен быть уничтожен раз и навсегда. В
лояльности любого ее члена не должно быть никаких сомнений, и для
эффективности всего этого нужна железная рука.
Блэйн хотел опереться на стол, но вспомнил, что Феррис велел ему ни
до чего не дотрагиваться.
Он отдернул руку и опустил ее, что показалось неуклюжим и
неестественным. Он заложил руки за спину и стал покачиваться взад и
вперед.
Он нервничал.
Он резко обернулся посмотреть на Гизи, опущена ли его голова на
грудь, стискивают ли руки подлокотники. На секунду Блэйн представил себе,
что Гизи вовсе не мертв, что он поднял голову и глядит на него. И если бы
это было так, то Блэйн удивился бы.
Но удивляться не пришлось. Гизи по-прежнему был мертв.
И теперь, впервые за все время, Норман Блэйн начал смотреть на него в
связи с кабинетом - не как на единственно интересное, но как на человека,
который сидит в кресле, которое стоит на ковре, который лежит на полу.
Раскрытая ручка Гизи валялась на столе перед ним, словно прокатившись
по листу бумаги. Очки Гизи лежали возле ручки, с другой стороны стоял
стакан с остатками воды на дне, возле него лежала пробка от графина, из
которого Гизи совсем недавно налил в стакан.
А на полу возле ноги Льва Гизи лежал единственный листочек бумаги.
Блэйн стоял, глядя на него, и думал, что это такое. Это какой-то
бланк, решил он, и на нем что-то написано. Он обогнул стол, чтобы лучше
его разглядеть, движимый нелогичным любопытством.
Он наклонился, чтобы прочесть написанное, и в глаза бросилось имя:
НОРМАН БЛЭЙН!
Он наклонился еще ниже и поднял листок с ковра. Это был приемный
бланк, датированный позавчерашним днем, и он указывал Нормана Блэйна как
начальника отдела "Записей Снов". Приказ вступал в силу с полуночи
сегодняшнего дня. На нем стояли должная подпись и печать.
Дело Джона Реймера, подумал Блэйн, то, о чем несколько недель
шептались по всему Центру.
На секунду он почувствовал торжество. Выбрали его. Он был подходящим
для этой работы! Но это было больше, чем торжество. У него была не только
работа, у него были ответы на вопросы, которые ему зададут.
Почему вас вызвали? - спросят его. Теперь он может ответить. С этим
документом в кармане он может ответить.
Но у него мало времени. Он положил листок на стол и свернул его на
треть, заставив себя потратить время, чтобы сделать это тщательно. Затем
так же тщательно он свернул на треть другой листок и положил его в карман.
Потом повернулся к двери и стал ждать.
В следующую секунду в кабинет вошли Пауль Феррис и с полдюжины его
головорезов.

3
Феррис был ловким чиновником. Он был первоклассным полицейским и
обладал преимуществом, выглядя, как преподаватель колледжа. Некрупный.
Волосы гладкие, а глаза утомленно смотрят из-под очков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10