Мэр был явно потрясен. Кинг беззвучно шевелил
губами. Гриффин улыбался.
- К чему мы пришли в итоге? - спросил Вебстер. - Сейчас я скажу к
чему. Кварталы, целые улицы пустых, заброшенных домов. Люди взяли да
уехали. А зачем им оставаться? Что мог дать им город? Предыдущим
поколениям он что-то давал, а вот нынешнему - ничего, потому что прогресс
свел на нет все плюсы города. Конечно, что-то они потеряли, ведь какие-то
деньги были вложены в старое жилье. Но все это с лихвой возмещалось,
поскольку они могли купить дом, который был вдвое лучше и вдвое дешевле;
могли жить так, как им хотелось, обзавестись, так сказать, фамильной
усадьбой вроде тех, которые всего несколько десятилетий тому назад были
привилегией богачей.
Что же нам осталось? Несколько кварталов под конторами фирм и
компаний. Несколько актов под промышленными предприятиями. Муниципалитет,
назначение которого заботиться о миллионе горожан, да только горожан-то
больше нет. Бюджет с такими высокими налогами, что скоро и фирмы из города
уберутся, чтобы не платить столько. Конфискованный жилой фонд, которому
грош цена. Вот что нам осталось...
Только болван может думать, что ответ дадут торговые палаты, шумные
кампании да идиотские проекты. Потому что на все наши вопросы есть
один-единственный, простой ответ: город как таковой мертв, он может
кое-как протянуть еще несколько лет, но не больше.
- Мистер Вебстер... - начал мэр.
Но Вебстер даже ухом не повел.
- Если бы не сегодняшний случай, - говорил он, - я продолжал бы
вместе с вами играть в кукольные домики. Делать вид, будто город еще
действующее предприятие. Продолжал бы морочить голову себе и вам. Но все
дело в том, господа, что на свете есть нечто, именуемое человеческим
достоинством.
Ледяную тишину раздробило шуршание бумаг, чье-то озадаченное
покашливание.
Однако Вебстер еще не кончил.
- Город приказал долго жить. И слава богу! Чем сидеть здесь и лить
слезы над его останками, лучше встали бы и прокричали спасибо. Ведь если
бы этот город, как и все города на свете, не изжил себя, если бы люди не
бросили городов, они были бы разрушены. Разразилась бы война, господа,
атомная война. Вы забыли пятидесятые, шестидесятые годы? Забыли, как
просыпались ночью и слушали, не летит ли бомба, хотя знали, что все равно
не услышите, когда она прилетит, вообще больше ничего и никогда не
услышите?
Но люди покинули города, промышленность рассредоточилась, и обошлось
без войны.
Многие из вас, господа, живы сегодня только потому, что люди ушли из
вашего города. Да, живы потому, что город мертв!
Так пусть же, черт побери, он остается мертвым. Вам надо радоваться,
что он умер. Это самое счастливое событие во всей истории человечества.
Джон Дж.Вебстер круто повернулся и вышел из зала.
На широкой наружной лестнице он остановился и посмотрел на
безоблачное небо. Над шпилями и башенками ратуши кружили голуби.
Джон Вебстер мысленно встряхнулся, словно пес, который выскочил из
пруда на берег.
Глупо он поступил, чего там. Теперь надо искать новое место, и когда
еще найдешь, ведь возраст уже не тот.
Но тут в душе его сама собой родилась какая-то песенка, потеснила
мрачные мысли, он сложил губы трубочкой и, беззвучно насвистывая, бодро
зашагал прочь от ратуши.
Не надо больше лицемерить. Не надо больше ночи напролет думать над
тем, как жить дальше, зная, что город мертв, что ты занимаешься никчемным
делом, презирая себя за то, что даром ешь хлеб, борясь с тягостным
чувством, преследующим труженика, который понимает, что трудится
вхолостую.
Он направлялся к стоянке, где ждал его вертолет.
Может быть, теперь и они уедут из города, исполнится желание Бетти. И
будет он вечерами бродить по собственной земле. Свой участок с речушкой!
Непременно с речушкой, чтобы можно было развести форель.
Кстати, надо будет сходить на чердак и проверить удочки.

Марта Джонсон стояла и ждала у въезда на скотный двор, когда древняя
колымага пропыхтела по дорожке, и Уле неуклюже выбрался из кабины,
посеревший от усталости.
- Ну как, что-нибудь продал? - спросила Марта.
Он покачал головой.
- Гиблое дело. Деревенского не берут. Еще и смеются. Показывают мне
кукурузу: початки вдвое больше моих, ровнехонькие и такие же сладкие. На
дынях кожуры почитай что и нет. И повкуснее наших будут, коли не врут.
Он поддал ногой ком земли, так что пыль полетела.
- Да что там говорить, разорили нас эти искусственные среды.
- Может, нам лучше уж продать ферму? - сказала Марта.
Уле промолчал.
- Наймешься в гидропонное хозяйство. Вон Гарри поступил. И как еще
доволен.
Уле мотнул головой.
- Или в садовники наймись. У тебя очень даже хорошо получится. Всем
этим барам с большими усадьбами только садовника подавай, машин не
признают, не тот шик.
Уле снова мотнул головой.
- Душа не лежит с цветочками возиться, - объяснил он. - Как-никак
двадцать лет с лишком кукурузе отдал.
- А может, и нам вертолет завести, какой поменьше? - сказала Марта. -
И провести воду в дом. И ванну поставить, чем в старом корыте на кухне
мыться.
- Не справлюсь я с вертолетом, - возразил Уле.
- Еще как справишься. Невелика хитрость. Вон погляди на
андерсоновских ребятишек: от горшка два вершка, а уже летают почем зря.
Правда, один из них тут затеял дурачиться и вывалился из кабины, но...
- Ладно, я подумаю, - перебил Уле с отчаянием в голосе. - Подумаю.
Он повернулся, перемахнул через ограду и зашагал в поле. Марта стояла
у машины и глядела ему вслед. По припорошенной пылью щеке скатилась слеза.

- Мистер Тэйлор ждет вас, - сказала девушка.
Джон Дж.Вебстер опешил.
- Но ведь я у вас еще не бывал. И не договаривался с ним о встрече.
- Мистер Тэйлор ждет вас, - настойчиво повторила она и указала кивком
на дверь с надписью:
ОТДЕЛ ПЕРЕСТРОЙКИ
- Но я пришел сюда узнать насчет работы, - возразил Вебстер. - А не
затем, чтобы меня перестраивали. Здесь ведь бюро найма Всемирного
комитета, или я ошибся?
- Нет, не ошиблись, - ответила девушка. - Так доложить о вас мистеру
Тэйлору?
- Если вы так настаиваете...
Девушка нажала рычажок и сказала в микрофон:
- Мистер Вебстер здесь, сэр.
- Пусть войдет, - ответил мужской голос.
Вебстер вошел в кабинет, держа шляпу в руке.
Седой мужчина с молодым лицом жестом предложил ему сесть.
- Вы хотите устроиться на работу?
- Да, - подтвердил Вебстер, - но я...
- Да вы садитесь, - продолжал Тэйлор. - Если вас смутила надпись на
двери, забудьте о ней. Мы отнюдь не собираемся вас перестраивать.
- Я никак не могу найти себе место, - объяснил Вебстер. - Которую
неделю хожу, и всюду отказ. Вот и пришел сюда к вам.
- Не хотелось к нам обращаться?
- Откровенно говоря, не хотелось. Бюро найма... В этом есть что-то...
В общем, что-то неприятное.
Тэйлор улыбнулся.
- Возможно, название не совсем удачное. Вы думали, это нечто вроде
бывшей биржи труда, куда обращались отчаявшиеся люди. Государственное
учреждение, которое старается определить людей на работу, чтобы они не
были в тягость обществу...
- Ну что ж, я тоже отчаялся, - признался Вебстер. - Но гордость еще
сохранил, оттого и трудно было заставить себя прийти к вам. Но что
поделаешь, другого выхода нет. Понимаете, я оказался изменником...
- Другими словами, - перебил его Тэйлор, - вы предпочитали говорить
правду. Хотя бы это стоило вам места. Деловые круги, и не только здесь, во
всем мире, еще не доросли до вашей правды. Бизнесмен еще цепляется за миф
о городе, миф о коммерческой хватке. Придет время, и он поймет, что можно
обойтись без города, что честное служение обществу даст ему куда больше,
чем всякие коммерческие штучки. А скажите, Вебстер, что вас все-таки
заставило поступить так, как вы поступили?
- Мне стало тошно, - ответил Вебстер. - Тошно глядеть, как люди
тычутся туда-сюда с зажмуренными глазами. Тошно глядеть, как лелеют старую
традицию, которой давно место на свалке. Мне опротивел Кинг с его
пустопорожним энтузиазмом.
Тэйлор кивнул.
- А как вы думаете, не смогли бы вы помочь нам с перестройкой людей?
Вебстер вытаращил глаза.
- Нет, я серьезно, - продолжал Тэйлор. - Всемирный комитет уже
который год этим занимается ненавязчиво, незаметно. Многие из тех, кто
прошел перестройку, даже сами об этом не подозревают.
С того времени, как на смену Объединенным нациям пришел Всемирный
комитет, на свете многое изменилось, и далеко не все сумели приспособиться
к этим изменениям. Когда начали широко применять атомную энергию, сотни
тысяч остались без места. Их надо было переучивать и направлять на другую
работу. Одних на атомные предприятия, других куда-нибудь еще. Гидропоника
ударила по фермерам. Пожалуй, с ними нам пришлось особенно трудно, ведь
они ничего не умели, только выращивать хлеб и смотреть за скотом. И
большинство из них вовсе не стремилось ни к чему другому. Они возмущались,
что их лишили источника существования, унаследованного от предков.
Индивидуалисты по самой своей природе, они оказались для нас, так сказать,
самым твердым психологическим орешком.
- Многие из них, - вмешался Вебстер, - до сих пор не устроены. Больше
сотни вселились без разрешения в заброшенные дома, живут впроголодь, там
кролика подстрелят, там белку, рыбу ловят, растят овощи, собирают дикие
плоды. Иногда приворовывают, иногда собирают подаяние в жилых кварталах...
- Вы знаете этих людей? - спросил Тэйлор.
- Знаю кое-кого. Один из них, случается, приносит мне белок или
кроликов. Когда ему нужны деньги на патроны.
- По-вашему, они будут противиться перестройке?
- Еще как, - ответил Вебстер.
- Вам не знаком фермер по имени Уле Джонсон? Который все держится за
свою ферму и ничего менять не хочет?
Вебстер кивнул.
- Если бы вы занялись ими.
- Он меня тут же выставит за дверь.
- Такие люди, как Уле и эти скваттеры, - объяснил Тэйлор, - нас
сейчас особенно заботят. Большинство благополучно приспособились к новым
условиям, вошли, так сказать, в современную колею. Правда, кое-кто еще
оплакивает старину, но это больше для вида. Их теперь силой не заставишь
жить по - старому.
Когда много лет назад всерьез начали развивать атомную энергетику,
Всемирный комитет столкнулся с нелегкой проблемой. Перемены, прогресс
нужны, но как их вводить - постепенно, чтобы люди исподволь
приноравливались, или полным ходом и принять все меры, чтобы люди
перестраивались поскорее. И решили - может быть, верно, может быть, нет -
дать полный ход, а люди пусть поспевают как могут. В общем, это решение
оправдалось.
Конечно, мы понимали, что не всегда можно будет проводить перестройку
в открытую. В некоторых случаях затруднений не было - скажем, когда
какие-то категории промышленных рабочих целиком переводили на новое
производство. Но в некоторых случаях, как, например, с нашим другом Уле,
нужен особый подход. Этим людям надо помочь найти свое место в новом мире,
но так, чтобы они не чувствовали, что им помогают. Иначе можно подорвать
их веру в свои силы, чувство человеческого достоинства, а ведь это чувство
- краеугольный камень всякой цивилизации.
- Насчет перестройки в промышленности я, конечно, знал, - сказал
Вебстер. - А вот про индивидуальные случаи впервые слышу.
- Мы не можем трубить об этом, - ответил Тэйлор. - Дело, можно
сказать, секретное.
- Зачем же вы тогда мне рассказали?
- Потому что мы хотим, чтобы вы у нас работали. Помогите для начала
Уле. А потом подумайте, что можно сделать для скваттеров.
- Не знаю даже... - начал Вебстер.
- Мы ведь украли вас, - продолжал Тэйлор. - Знали, что в конце концов
вы придете к нам. Кинг позаботился о том, чтобы вас нигде не приняли.
Всюду дал знать, так что теперь все Торговые палаты, все муниципальные
органы занесли вас в черный список.
- Судя по всему, у меня нет выбора.
- Не хотелось бы, чтобы вы так это воспринимали, - сказал Тэйлор. -
Лучше не спешите, обдумайте все и приходите еще раз. Не согласитесь на мое
предложение, найдем вам другую работу наперекор Кингу.
Выйдя из бюро, Вебстер увидел знакомого оборванца с ружьем под
мышкой. Но сегодня Леви Льюис не улыбался.
- Ребята сказали мне, что вы сюда зашли, - объяснил он. - Вот я и
жду.
- Беда какая-нибудь? - спросил Вебстер, глядя на озабоченное лицо
Леви.
- Да полиция... - ответил Леви и презрительно сплюнул в сторону.
- Полиция... - У Вебстера замерло сердце, он сразу понял, какая беда
стряслась.
- Ага. Хотят нас выкурить.
- Так, значит, муниципалитет все-таки поддался.
- Я сейчас был в полицейском управлении, - продолжал Леви. - Сказал
им, чтобы не очень-то петушились. Предупредил, что мы им кишки выпустим,
если сунутся. Я расставил своих ребят и велел стрелять только наверняка.
- Но ведь так же нельзя, Леви, - строго произнес Вебстер.
- Нельзя? - воскликнул Леви. - Можно, и уже сделано. Нас согнали с
земли, заставили продать ее, потому что она нас уже не кормит. Но больше
мы не отступим, хватит. Будем насмерть стоять, до последнего, но выкурить
себя не дадим.
Леви подвернул брюки и снова плюнул.
- И не только мы, скваттеры, так думаем, - добавил он. - Грэмп с нами
заодно.
- Грэмп?
- Он самый. Ваш старик. Он у нас как бы за генерала. Говорит, еще не
совсем забыл военное дело, полиция только ахнет. Послал ребят и они увели
пушечку из мемориала. Говорит, в музее для нее и снаряды найдутся.
Оборудуем, говорит, огневую точку, а потом объявим, мол, если полиция
сунется, мы откроем огонь по деловому центру.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5