- Брэд! - закричал Элф. - Брэд, это ты?
- Ну да, я.
- Где ж ты был? Я сколько времени тебя разыскиваю. Звонил по телефону
- никто не подходит...
- А что случилось, Элф? Ты, главное, не волнуйся.
- Ладно, постараюсь не волноваться. Постараюсь поспокойнее.
Очень мне не понравился его тон. Сразу слышно - человек здорово
напуган и пытается подавить страх.
- Ну, рассказывай, - поторопил я.
- Насилу добрался до Элмора. Дороги забиты - жуть! Ты сроду такого не
видал, что тут творится на дорогах. Всюду военные патрули, заставы...
- Но ты все-таки добрался. Ты мне и раньше говорил, что едешь в
Элмор.
- Ну да, все-таки добрался. По радио услыхал про ту делегацию,
которая ездила разговаривать с тобой. Сенатор, генерал и прочие. А когда
попал в Элмор, слышу, они остановились в этой... как ее, черт... в
"Кукурузе", что ли... забыл, как называется. В общем, я подумал - не
мешает им знать, что делается у нас в штате Миссисипи. Может, тогда они
лучше разберутся, что к чему. И пошел в эту самую гостиницу к сенатору...
думал, сумею с ним поговорить. А там сумасшедший дом. Народу кругом - не
протолкнешься, полиция сбилась с ног, старается навести порядок.
Репортеров - туча, кто с блокнотом, кто с микрофоном, кто с телекамерой...
в общем, к сенатору я так и не пробился. Но с одним человеком я все-таки
поговорил. В газетах были фотографии, и я его узнал. Дэйвенпорт его
фамилия.
- Биолог, - сказал я.
- Ну, да. Ученый. Я припер его к стенке и объясняю - мне, мол,
непременно надо видеть сенатора. Толку от него было чуть. По-моему, он
даже не слыхал, что я ему говорил. Смотрю, он какой-то перевернутый, белый
как полотно и пот с него ручьями. Может, вам нездоровится, спрашиваю,
может, я могу вам чем-нибудь помочь? Тут он мне все и выложил. Наверно, у
него просто с языка сорвалось. Может, он после и пожалел, что проболтался.
Но он был до черта зол, вот и не стерпел, в ту минуту ему было на все
наплевать. Понимаешь, он был прямо вне себя. В жизни я такого не видал.
Вцепился в меня, держит за отвороты пиджака, придвинулся нос к носу,
спешит, захлебывается словами, чуть ли не пена изо рта. Если б его совсем
не перевернуло, он бы нипочем ни стал так разговаривать, не такой он
человек.
- Ну что ты тянешь! - взмолился я. - Объясни толком!
- Да, я забыл сказать: тут как раз объявили про летающее блюдце,
которое ты с собой приволок. Радио только о том и трещит. Как эта штука
выслеживает запасы урана и прочего. Ну вот, я стал говорить этому биологу,
для чего мне надо повидать сенатора, и про лабораторию в Гринбрайере. Вот
тут-то он и вцепился в меня, чтобы я не удрал, и давай выкладывать. Мол,
это условие, которое выставили пришельцы, чтоб мы раскидали ядерные
завесы, - это гроб, хуже некуда. Мол, Пентагон решил, что эти пришельцы
нам угрожают и надо их остановить.
- Элф... - пролепетал я.
У меня подкосились ноги, я уже понимал, что будет дальше.
- Мол, надо их остановить, пока они не захватили большей территории,
а для этого есть только одно средство - сбросить на Милвилл водородную
бомбу.
Элф задохнулся и умолк.
Я молчал. Просто не мог выговорить ни слова, будто меня расшиб
паралич. Мне вспомнилось, какое лицо было у генерала во время нашего
разговора нынче утром, и как сенатор сказал мне: "Мы вынуждены на вас
положиться, друг мой. Мы в ваших руках".
- Брэд! - с тревогой позвал Элф. - Алло, Брэд! Ты слушаешь?
- Да, - сказал я, - слушаю.
- Дэйвенпорт сказал - как бы из-за этого нового способа выслеживать
ядерные запасы военная братия не кинулась нажимать кнопки... мол, они
сообразят только что надо действовать поскорей, а то никакого оружия не
останется. Он сказал - это все равно, как будто идет человек с ружьем в
руках, а навстречу дикий зверь. Без крайности убивать зверя неохота, а
может, зверь еще вильнет в сторону и стрелять не придется. Ну, а допустим,
человек знает, что через две минуты останется без ружья: оно рассыплется,
пропадет, мало ли... тогда волей-неволей пойдешь на риск и выстрелишь,
пока ружье еще не пропало. Придется убить зверя, пока ружье еще у тебя в
руках.
- Значит, теперь Молвил и есть дикий зверь, - сказал я ровным
голосом, я и не думал, что сумею говорить так спокойно.
- Не Милвилл, Брэд. Просто...
- Ну, конечно, не Милвилл. Ты это скажи людям, когда на них сбросят
бомбу.
- Этот Дэйвенпорт прямо не в себе. Он не имел права мне ничего
говорить...
- А по-твоему, он точно все знает? Утром они с генералом крепко
поспорили.
- По-моему, он знает куда больше, чем успел мне сказать. Он говорил
минуты две, а потом прикусил язык. Видно, спохватился, что не имеет права
болтать. Но он вот на чем помешался. Он думает, военных может остановить
только одно: гласность. Общественное мнение. Мол, если про этот их план
узнает много народу, поднимется такая буря, что они не посмеют ничего
сделать. Во-первых, люди возмутятся, это же гнусное, хладнокровное
убийство, а главное, все равны пришельцам - тут кому угодно обрадуешься,
лишь бы они покончили с этой проклятой бомбой. Ну, и твой биолог хочет
раскрыть секрет. Он так прямо не сказал, но, видно, он о том и хлопочет. Я
уверен, он подкинет эту новость кому-нибудь из газетчиков.
У меня все перевернулось внутри, задрожали колени. Я прижался
покрепче к столу, чтобы не упасть.
- Это безумие, весь Милвилл сорвется с цепи. Я же утром просил
генерала...
- Как - просил генерала! Черт подери, неужели ты знал?!
- Конечно, знал. То есть не знал, что они на это пойдут. Просто - что
есть у них такая мысль.
- И ты никому ни слова не сказал?!
- А кому говорить? Чего бы я добился? И потом, это ж не было твердо
решено. Так - предположение... на самый крайний случай. Погубить триста
человек, зато спасти три миллиарда...
- А ты сам?! И все твои друзья?!
- Ну, а что было делать, Элф. Что бы ты сделал на моем месте?
Раззвонил бы по всему Милвиллу - и чтоб все посходили с ума?
- Не знаю, - сказал Элф. - Сам не знаю, что бы я сделал.
- Слушай, Элф, а сенатор сейчас где? В гостинице?
- Думаю, там. Ты хочешь ему позвонить, Брэд?
- Не знаю, будет ли толк. Но, может, стоит попробовать.
- Тогда я кладу трубку. Вот что, Брэд...
- Да?
- Счастливо тебе... То есть... о, черт! Просто - желаю успеха!
- Спасибо, Элф.
В трубке щелкнуло - он дал отбой, теперь я слышал только гудение. У
меня так затряслись руки, что я и не пытался опустить трубку на рычаг, а
осторожно положил ее прямо на стол.
Джо Эванс смотрел на меня в упор.
- Так ты знал, - сказал он. - Все время знал.
Я покачал головой.
- Что они на это пойдут - не знал. Генерал обмолвился об этом как о
последнем средстве, на самый крайний случай. И Дэйвенпорт на него
накинулся...
Я не договорил, я уже и не помнил, что хотел сказать. Слова теряли
всякий смысл. Джо все не сводил с меня глаз. И вдруг меня взорвало.
- Не мог я никому сказать, черт возьми! - заорал я. - Я попросил
генерала, если уж ему придется на это пойти, так чтоб без предупреждения.
Чтоб нам ничего не знать заранее. Просто вспышка - и все, мы бы, наверно,
ее и не увидели. Ну, погибли бы, но одна смерть куда ни шло. А так
умираешь тысячу раз...
Джо взялся за телефон.
- Попробую дозвониться до сенатора, - сказал он.
Я сел.
Пусто внутри. Точно меня выпотрошили. Джо говорит по телефону, а я не
разбираю слов, будто на несколько минут создал отдельный крохотный мирок
для себя одного (видно, в обычном мире, среди людей, мне уже нет места) и
укрылся в нем, как укрываешься с головой одеялом.
Худо мне, тошно, и зол я, и мысли путаются.
...Джо мне что-то говорил, а я даже не замечал этого, только под
самый конец спохватился:
- Что? Что такое?
- Я заказал междугородный разговор. Нас соединят.
Я кивнул.
- Я объяснил, что дело очень важное.
- Не знаю... - сказал я.
- То есть как? Конечно же, это...
- Не знаю, что тут может поправить сенатор. Не знаю, что изменится,
если мы с ним и поговорим - я, ты, кто угодно.
- Сенатор Гиббс - человек влиятельный, - сказал Джо. И он очень любит
это показывать.
Некоторое время мы сидели молча и ждали звонка. Что скажет сенатор?
Что он знает о нашей судьбе?
- А как быть, если никто за нас не вступится? Если никто не станет за
нас драться? - вновь заговорил Джо.
- Ну, а что мы можем? Бежать - и то нельзя. Никуда не денешься. Сиди
и жди, пока в тебя трахнут, - очень удобная мишень.
- Когда в Милвилле узнают...
- Узнают из последних известий, как только это просочится. Если
просочится. Телевидение и радио мигом сообщат, а все милвиллцы прилипли к
приемникам.
- Может, кто-нибудь нажмет на Дэйвенпорта и заставит его прикусить
язык.
Я покачал головой.
- Утром он был зол, как черт. Так и накинулся на генерала.
А кто из них был прав? Да разве за такой короткий срок разберешься,
кто прав, а кто нет?
Издавна люди воевали с вредными жучками и саранчой, со всевозможными
врагами урожая, со всякими сорняками. Воевали, как могли. Истребляли и
уничтожали, как могли. Приходилось всегда быть настороже, чуть зазевался -
и сорные травы тебя одолеют. Разрастутся в каждом углу, под заборами,
среди живых изгородей, на пустырях. Они нигде не пропадут. В засуху гибнут
злаки, чахнет кукуруза, а сорные травы, упорные и выносливые, знай растут
и зеленеют.
И вот появляется новая вредоносная трава, выходец из иного времени;
быть может, она способна не только заглушить, вытеснить пшеницу с
кукурузой, но и уничтожить человечество. Если так, остается одно: воевать
с нею, бороться всеми средствами, как с любым зловредным сорняком.
Ну, а если это не простой сорняк, а особенный, на редкость живучий?
Если он отлично изучил и людей, и растения - и эти познания и способность
применяться к любым условиям помогают ему выжить, как бы ожесточенно ни
боролись с ним люди? Если его ничем другим не возьмешь, кроме высокой
радиоактивности?
Ведь именно так решена была задача, поставленная в той странной
лаборатории в штате Миссисипи.
И если задача решается так, Цветы могут сделать только один, самый
простой вывод. Избавиться от угрозы радиации. А попутно завоевать
благодарность и любовь человечества.
Допустим, все так и есть. Тогда прав Пентагон.
Раздался звонок. Джо снял трубку, протянул мне.
Язык не слушался, губы одеревенели. С трудом я выталкивал из себя
жесткие, отрывочные слова:
- Алло. Слушаю. Это сенатор?
- Да.
- Говорит Брэдшоу Картер. Из Милвилла. Мы сегодня утром
разговаривали. У барьера.
- Ну конечно, я помню, мистер Картер. Чем могу быть вам полезен?
- Дошел слух...
- Распространилось множество разных слухов, Картер. До меня тоже их
доходит немало.
- ...что на Милвилл сбросят бомбу. Сегодня утром генерал Биллингс
сказал...
- Да, - не в меру спокойным тоном произнес сенатор, я тоже это слышал
и был весьма встревожен. Но никаких подтверждений не последовало. Это
всего лишь слухи.
- Попробуйте стать на мое место, сенатор. Вам неприятно это слышать -
и только. А нас это кровно касается.
- Понимаю, - сказал сенатор.
Я так и слышал, как он мысленно спорит сам с собой.
- Скажите мне правду, - настаивал я. - Решается наша судьба.
- Да, да, - сказал сенатор. - Вы имеете право знать. Этого я не
отрицаю.
- Так что же происходит?
- Достоверно известно только одно. Между атомными державами ведутся
совещания на самом высоком уровне. Это условие пришельцев, знаете, для
всех - гром среди ясного неба. Разумеется, совещания эти совершенно
секретные. И вы, конечно, понимаете...
- Ну, ясно, - сказал я. - Обещаю вам...
- Да нет, не о том речь. Еще до утра газеты наверняка что-нибудь
пронюхают. Но мне все это очень не нравится. Похоже, что там пытаются
прийти к какому-то соглашению. Учитывая настроения широких масс, я весьма
опасаюсь...
- Ох, пожалуйста, сенатор, только без политики!
- Прошу извинить. Я не то имел в виду. Не стану от вас скрывать, я
крайне обеспокоен. Я стараюсь собрать самые достоверные сведения.
- Значит, положение критическое.
- Если этот барьер сдвинется еще хотя бы на фут или случится еще
что-либо непредвиденное, не исключено, что мы предпримем какие-то шаги в
одностороннем порядке. Военные всегда могут заявить, что они действовали в
интересах всего человечества, спасали мир от вторжения чуждых сил. Они
могут также заявить, что располагают сведениями, которых больше ни у кого
нет. Могут объявить эти сведения совершенно секретными и откажутся их
огласить. Опубликуют какую-нибудь подходящую версию, а когда дело будет
сделано, преспокойно подождут, пока пройдет время и все уляжется. Конечно,
скандал будет страшный, но они это перенесут.
- А вы сами что думаете? Чья возьмет?
- Понятия не имею! - сказал сенатор. - Мне не хватает фактов. Я не
знаю, что думают в Пентагоне. Не знаю, какие факты есть у них. Не знаю,
что представители генерального штаба сказали президенту. Совершенно
неизвестно, как поведут себя Англия, Россия, Франция.
На минуту в трубке стало тихо и пусто. Потом сенатор спросил:
- Не можете ли вы там, в Милвилле, со своей стороны что-либо
предпринять?
- Можем обратиться с воззванием, - сказал я. - Ко всем, широко. Через
газеты, по радио...
Мне показалось - я вижу, как он качает головой.
- Это не поможет, - сказал он. - Ведь никому не известно, что
происходит у вас, за барьером. Может быть, вы попали под влияние
пришельцев. И, спасая себя, готовы погубить все человечество. Конечно,
газеты и радио ухватятся за ваше воззвание, поднимут шум, раздуют
сенсацию. Но это ни в какой мере не повлияет на решение официальных
кругов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34