Я вывалился из машины, проскочил мимо все еще не затихших винтов и побежал ей навстречу.
Коротышка преградил было мне путь. При ближайшем рассмотрении он оказался обладателем внушительной мускулатуры, а лук он уже успел зарядить стрелой, которая выглядела как ствол небольшого дерева.
– Геф фзйу ЦЬсфйнг олпокщпск ЮЬсрч пцц мч цшокйнг дЭок! – произнес он гортанным низким голосом.
– О'кей, о'кей, – согласился я как можно спокойнее. При каждом толчке палубы мне становилось не очень-то по себе. – Слушайте, был один такой, да и тот помер понятно? Я всего лишь хочу перемолвиться словечком с вашим капитаном!
– Гыеуу фзЭ щпсд Й щЬнф)йфх чпш! – воспротивился он, выразительно взмахнув луком.
– Оставь его, сделай милость, kyrios! Господин (искаж. греч. )

– раздался до боли знакомый голос. – Ведь это мои старые и верные друзья. Они немало историй о своих подвигах могут рассказать. И не стали бы опускаться на нашу палубу без величайшей необходимости!
Крепыш оглядел меня с ног до головы взглядом, от которого хотелось под землю провалиться и который был таким же холодным и рассудительным, как у кальмара, и опустил свое стрелковое оружие. Я вежливо поклонился, ибо мне показалось, что это ему понравится, и шагнул вперед, встретив не менее сбивающий с толку взгляд.
– Славная встреча при свете луны, господин Стефан! – проговорила высокая женщина. – Как ты возмужал с тех пор, как мы видались последний раз.
– Славная встреча, госпожа Молл! – повторил я приветствие и схватил ее руки, протянутые ко мне. – Может, просто зажирел?
Она улыбнулась:
– Я не о теле говорю. Тебя, как я вижу, что-то коснулось, что-то зажгло тебя.
Я вздрогнул:
– Молл, я себя чувствую прекрасно уже только оттого, что снова вижу тебя…
Она отстранилась:
– Нет уж, любезный, не надо телячьих нежностей, я тебе не объект для ухаживаний! К тому же эти молодчики… если хоть один увидит, что я кому-то позволяю подобные вольности, мне уже не видать покоя Я ведь тут среди греков, ты не забыл?
– Спаси Господь того из них, кто попытается тебя потискать! Но ты была совершенно права, говоря, что мы явились по делу. Да и вертолет я здесь боюсь надолго оставлять, вдруг за борт соскользнет или палуба не выдержит. Вот что случилось…
Молл слушала и делалась все мрачнее и мрачнее. Она смотрела на меня, и лицо ее выражало нечто большее, чем обычное для нее терпеливое сопереживание.
– Грааль! Такая вершина чересчур высока для старого мошенника Ле Стрижа. Даю руку на отсечение, что за ним кто-то стоит, и этот кто-то гораздо более могущественный. Стивен, мой Стивен, тебе выпала необычная судьба!
Она смотрела на меня как-то странно, действительно странно.
– Но легче запретить морю подчиняться луне, чем мне – помогать тебе, так было и будет всегда. – Она взглянула на Джипа и Катику, оставшуюся в вертолете. – Та, что сидит там, надеюсь, тоже думает так. Впрочем, иначе ее бы здесь и не было. – Она хлопнула рукой по своему мечу. – Минута на сборы, и я в твоем распоряжении!
– В распоряжении? Молл, я бы предпочел оказаться в твоем!
Ее широкий рот аж перекосило.
– Нет, любезный, я свое место знаю. На море я твой капитан, но на суше – твоя правая рука, не больше. Ты вождь, мой господин, со всеми силами и слабостями твоего племени. Я пойду за тобой охотно. Но подожди, я должна мирно расстаться со своим здешним капитаном здесь. О kyrios, одно слово!
Когда Молл заговорила с ним, он снова изменился в лице и швырнул свой огромный лук на палубу. Но она настаивала, и лицо его становилось все более озабоченным. Наконец он отрывисто кивнул – мне, не ей.
– Благодарю, о kyrios! – сказал я ему. – Мы постараемся доставить ее тебе обратно, как только сможем.
Если сможем . Это условие не было произнесено, но я понял, что оно ему тоже известно.
Он снова удостоил меня своего странного царственного кивка и провозгласил:
– Chaipere! Будь здоров! (греч. )


– Чайпере, о kyrios! По крайней мере, буду на это надеяться. Ты готова, Молл? О'кей. Поехали.
Она кинула легкую сумку, в которой лежали те немногие вещи, что могли ей понадобиться, за сиденье и затем повернулась назад и воскликнула:
– О Итака! Молю тебя, не делай больше так, чтобы мне было тебя не найти!
Итака, если это было его имя или звание Остров в Ионическом море, родина легендарного Одиссея.

, кисло улыбнулся и воздел глаза к небу, как будто услышал нечто непристойное, но все-таки сдержанно помахал ей. Молл изящно опустилась на тесноватое для нее заднее сиденье. Катика, которую сжали с обеих сторон, смирилась с положением и криво улыбнулась. Я захлопнул дверь и, запустив мотор, помахал греческому капитану. Ему не нужно было ничего говорить, но, когда я дернул за рычаг управления и вертолет, раскачиваясь, поднялся с палубы, он все продолжал стоять, глядя нам вслед, и задумчиво тер свой внушительный подбородок.
– Будем надеяться, что его не собьют с пути истинного! – прокричала Молл в переговорник, как только Джип объяснил ей, как им пользоваться. – Этакая штуковина – helix-apteryx Вертолет, геликоптер (греч. ).

– все, что нужно было бы для счастья этому обалдую! А теперь скажите, как вы намереваетесь проскользнуть в логово вашего чародея?
– А это, – мрачно произнес Джип, – и есть тот самый вопрос стоимостью шестьдесят четыре тысячи долларов.

– Начнем с того, – прошептал я, осторожно высовывая голову из-за мокрого края насыпи, – что здесь имеются охранники на воротах и еще пара-тройка патрульных в парке, с боевыми псами.
– Не особо-то он любит свет, а? – пробормотал Джип, косясь на темноту за забором. Луна залила небо голубым светом, но линия деревьев внизу была абсолютно черной, некий вырезанный на фоне неба силуэт.
– Избегает загрязнения светом – строит из себя защитника окружающей среды.
Эта мысль оставила неприятный осадок, и я заметил.
– Освещение там есть, автоматическая система, которая срабатывает, если по дорожке проезжает машина. Так что парк наверняка нашпигован прожекторами. Могу поспорить, что на заборе тоже имеется что-нибудь вроде проволочной сигнализации, может быть даже под напряжением. Понятное дело, что наверху, Лутцу вряд ли понравилось бы, если бы она постоянно срабатывала на собак. А еще есть фонари по периметру дома – они горели во время вечеринки.
– И отличная сигнализация на его дверях и окнах, – пробормотал Джип. – А если верить тому, что говорит Кэт, то внутри дома нас ждет что-то еще более жуткое, это уж и к гадалке не ходи. Да, крепкий орешек. И как же мы его собираемся расколоть?
Я глубоко вздохнул. Мы с Катикой по пути обо многом переговорили, и у меня в уме возникло нечто напоминавшее план. Теперь необходимо было его озвучить, да так бодро, будто я сам верю в возможность его исполнения.
– Ну, первой моей идеей было пройти в дом не таясь. Сомнительно, чтобы Лутц решился меня убивать там! Под каким-нибудь предлогом я мог бы заблудиться и сделать несколько фоток – одному мне это не составило бы особого труда. Но с Катикой, уж не говоря о вас… Так что перехожу к идее номер два: штурм. Раз – пересекаем парк; два – забираемся в дом; три – попадаем в комнату…
– Четыре, – перебил меня Джип. – Уносим нога. Давайте и об этом не забывать. О'кей, у кого с собой плащ-невидимка?
– Даже он не поможет. Действие всей техники, что тут у Лутца понаставлена, – прожекторов, сигнализации или еще чего-то, – подкрепляется инфракрасными детекторами, срабатывающими на движение. То есть они реагируют на тепло. Может быть, еще и с видеокамерами, так что охранники смогут и полюбоваться на нас.
Молл покачала головой:
– Словом, горе нарушителям покоя Дианы и всем крепким ребятам, выходящим на промысел ночью! А что если мы закутаемся во что-нибудь с ног до головы?
– Увы, одежда не остановит выделение тепла. Но есть другие способы. Я собирался найти кабель с помощью металлоискателя и перерубить его. Но у Катики возникла идея получше. Если бы вы сумели переправить нас через этот чертов забор, не задев его верхушку, причем быстро…
Джип с Молл переглянулись. Он тихонько застонал.
– О'кей, сильные идут первыми. Молл, потом Стив. Только не отдави на этот раз мне уши, ладно?
Он поднялся, опасливо огляделся по сторонам, затем вскочил и помчался по насыпи к забору, где притаился в тени огромного ясеня. Шаги его лишь слегка прошуршали в опавшей листве. Затем он ухватился за забор, широко расставив ноги и наклонив голову. Как только он был готов, Молл грациозно поднялась и без разбега, прямо с края насыпи, прыгнула Джипу на плечи и тотчас взлетела наверх. Она перекувыркнулась в воздухе и ухватилась руками за нависшую над забором ветку ясеня так ловко, как будто это была цирковая трапеция. Ветка закачалась и ужасающе громко захрустела. Где-то в другом конце парка залаяла собака, но сородичи не поддержали ее, и она постепенно угомонилась. Под тяжестью Молл ветка опустилась к самой голове Джипа.
– Я не буду против, если ты не станешь прыгать на меня, а залезешь по ветке, – прошептал он уныло. – Разумеется, если это возможно.
Я с насыпи вскарабкался ему на плечи, причем меч стукался о мое бедро, и, неуверенно выпрямившись, схватился за руку Молл, протянутую мне. Она увлекла меня за собой без особых усилий, это лишний раз напомнило мне о том, что только небольшая часть силы Молл заключена в ее теле. Под нами Катика уже взбиралась на плечи Джипу, что, по его словам, понравилось ему гораздо больше.
– Хотя, конечно, я был бы не против, чтобы ты оставила дома туфли на каблуках, а прихватила с собой ступу и метлу. Ну, поймали?
Катика присоединилась к нам на ветке, которая снова подозрительно заскрипела. Мы помогли ей перебраться ближе к стволу, а сами чуть спустились, чтобы Джип мог схватиться за протянутые ему руки. Худощавый Джип оказался на удивление тяжел, но Молл приняла на себя б о льшую часть его веса.
– Лучше было бы тебя оставить здесь, – прохрипел я, – в качестве дозорного и чтобы ты нам помог обратно выбраться. Но почему-то мне кажется, что тебе такое не понравилось бы, а? Ну что ж, Катика, твой звездный час настал.
Она кивнула.
Никакая сирена не завыла, когда Катика мягко спустилась по ту сторону забора, а затем присела на корточки и принялась палочкой ковыряться в земле, напевая себе под нос какую-то незатейливую и легкомысленную мелодию, при этом не попадая в такт и фальшивя. Что-то тихонько зашумело; поднялось легкое облачко пара; в ветвях вокруг нас внезапно зашелестели крылья, как будто мы вспугнули спящих маленьких птах. Молл, плотно сжав зубы, наблюдала. Наконец Катика подняла к нам глаза.
– Спускайтесь, – прошептала она. – Сюда, Стефан!
В окружавшей нас сырой тишине это прозвучало странно; но я ухватился руками за сук, раскачался и спрыгнул на землю. Катика взяла меня за руку, и мне в нос ударил терпкий аромат.
– Ну? Чувствуешь?
Да, я ощутил какой-то едкий запах, а помимо того, прохладу, если не настоящий холод. Молл легко опустилась рядом с нами, вздрогнула и потерла руки, прежде чем протянуть их Джипу.
– Что за зиму ты навлекла на нас, ведьмочка! Я и не знала, что ты умеешь такое вытворять с погодой!
– Да я и не умею! – В голосе Катики было удивление, и от шепота ее свистящие звуки стали до чертиков жуткими. – Это не ж-жестокое дыхание Борея Борей – в греческой мифологии бог северного ветра.

, уж-ж поверьте мне!
– Да неужели! – воскликнул Джип, приплясывая. – Господи, как холодно!
– Достаточно холодно, чтобы ослепить глаза, которые видят тепло? – спросила у меня Катика. – Если нет, то скоро будет. И не стойте на месте!
Это не надо было повторять. Не знаю, что она сделала, но это прямо вымывало тепло из костей. Это нечто окутывало нас завесой, похожей на туман, когда мы стали осторожно пробираться между деревьями. Легкая мгла, судя по всему, была результатом этого холода, а не его причиной. Только движение помогало крови циркулировать, а зубам не стучать, хотя они явно собирались этим заняться. Возле последнего дерева мы остановились в нерешительности. Угол огромного особняка выступал из темноты в лунном свете, а перед ним простиралось открытое пространство покрытой серой травой лужайки, где были разбросаны несколько подстриженных кустов, за которыми при необходимости можно было спрятаться. Катика бесстрашно двинулась вперед, и полы ее пальто шевелились в ледяном воздухе, как от легкого ветерка. Молл отправилась за ней, а затем и мы с Джипом добежали до первого укрытия и припали к земле, дрожа от страха и холода.
Подождав чуть-чуть, мы облегченно вздохнули, и холодный воздух обжег легкие. Затем, стараясь держаться вместе, мы кинулись к следующему укрытию – кусту бирючины весьма странной формы. Когда мы опустились на землю за ним, я увидел скрытый листвой пластмассовый корпус термодатчика, и причем весьма хорошего. Но он не реагировал. По контуру тянулся едва заметный ободок инея, словно в переохладившейся морозилке. Мы уже собирались двигаться дальше, но тут Молл, стоявшая впереди, жестом приказала нам подождать и втянула воздух носом.
– Собаки! – прошептала она.
Джип потянул ее за рукав и указал вперед. Там возникла из тьмы пара крепких ротвейлеров с обрубками хвостов и тяжелыми челюстями. Они натягивали поводки, а охранник тревожно озирался по сторонам. Молл опустила руку к мечу; я последовал ее примеру. У Джипа был кривой нож длиной фута два, достаточно тяжелый, чтобы рубить не хуже меча или топора, но он полез за своим двуствольным пистолетом. Я обнял Катику, желая ее прикрыть, и каково же было мое удивление, когда она оттолкнула мою руку и позвала нас за собой.
– Ты что, собаки вот-вот учуют нас! – яростно прошипел я.
Слишком громко: я тотчас увидел, как повернулись две здоровенные головы, как блеснули зубы в луче лунного света. Охранник меня не услышал, но вот собаки… Катика лишь одарила нас загадочной улыбкой и сделала шаг вперед, все еще скрытая листвой. Стало не просто холодно – подул ледяной ветер, вихрем закрутившийся вокруг нас. Собаки ни с того ни с сего подпрыгнули, причем обе сразу, и упали на землю, борясь и пытаясь друг друга укусить, натягивая поводки и раздирая сбрую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49