– Я помню, вы мне давали леденцы и работали на поле рядом с отцовским.– Работал.Он растянул губы в улыбке. Зубы у него были неровные, словно старый частокол.– Теперь вот работаю на этого парня, он больше платит. Ну я пошел. Увидимся, босс, завтра утром.Он приподнял кепку, вынул из кармана мятный леденец и вручил его Тори.– Помнится, тебе такие нравились.– И сейчас нравятся. Спасибо.– Ему приятно было, что ты его вспомнила, – сказал Кейд, когда Пайни побрел через поле к дороге.– Я остановилась не ради того, чтобы прогуляться по аллейкам памяти. Скажи, что ты имел в виду, говоря своему дружку Дуайту, будто мы встречаемся?– Я не совсем уверен…– Но мы не встречаемся!Кейд поднял бровь, скинул темные очки и зацепил их дужкой за воротник рубашки.– Но, Тори, мы действительно встречаемся. Я вот стою и смотрю сейчас прямо на тебя.– Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Мы не устраиваем свидания.Ему хотелось улыбнуться, но он сдержался.– Но мне кажется, между нами происходит что-то очень похожее на свидания. Мы вместе выходим на люди, и за последние десять дней так было четыре раза. По моему мнению, когда мужчина и женщина вместе куда-нибудь ходят пообедать, например, и тому подобное, это свидание.– Твое мнение ошибочно. У нас не бывает свиданий.– Как скажете, мэм.– Не ухмыляйся.Мимо них проковыляли три вороны.– Но даже если ты считаешь наши встречи свиданиями, ты не имеешь права говорить Дуайту, что у нас есть отношения. Он сразу же обо всем доложил Лисси, и теперь в ее безмозглой голове возникло представление, будто между нами кипят страсти. Я не хочу, чтобы окружающие считали, будто я твоя последняя пассия.Кейд, сунув руки в карманы, пристально смотрел на нее. Пожалуй, эта их встреча самая большая удача за весь день.– А сколько же, по-твоему, у меня было этих самых пассий?– Не испытываю ни малейшего интереса.– Ты же сама об этом заговорила, – сказал он, только чтобы увидеть, как она разозлится.– Главное не в этом, а в том, что ты сказал Дуайту о нашей будто бы любовной связи.– Я ничего такого не говорил и не понимаю… – И тут он припомнил. – Вот оно что! Это просто недоев разумение. Лисси все пытается меня пристроить. Не может она спокойно видеть неженатого мужчину. У нее это как заноза в заднице. И прошлый раз я велел Дуайту, чтобы он ей сказал, будто у меня есть тайная, бурная любовь.– Со мной? – У нее чуть пар не повалил из ушей, так она раскипятилась. – Почему же изо всех ты выбрал…– А я и не говорил, что это ты, – перебил Кейд, – наверное, Дуайт сам вычислил тебя, потому что мы оказались с ним одновременно в твоем магазине. И если тебе хочется на кого-нибудь наброситься, набрасывайся на него. А что до меня, то я не вижу причины так распаляться. Мы взрослые, свободные люди, и если, например, Лисси хочется думать, что между нами особые отношения, то что в этом плохого?Тори едва не лишилась дара речи. Он забавляется. Она могла видеть это по его глазам, расслышать в голосе.– Ты думаешь, это смешно?– Не столько смешно, сколько анекдотично.– Анекдотично? Да Лисси растрезвонит об этом по всему округу, если она уже этого не сделала.– Подумать, какая трагедия! Может, нам выпустить пресс-релиз с опровержением?Она круто развернулась, чтобы уйти, но он задержал ее за руку.– Перестань кипятиться, Виктория.– Не смей мне этого говорить. Я стараюсь начать свое дело, укорениться здесь, дома, и не хочу быть объектом досужих пересудов.– Но досужие пересуды – это энергия, за счет которой существуют захолустные городки. Ты слишком долго жила в большом городе и забыла об этом. И если люди судачат, они обязательно заглянут в твой магазин, чтобы на тебя посмотреть. Какой тебе вред от этого?Он говорил тихо, ласково и разумно.– Не желаю я, чтобы на меня глазели. Я сполна насладилась этим в прошлом.– Но ведь ты знала, когда ехала сюда, что глазеть будут обязательно. И если люди узнают, что какая-то женщина заинтересовала Кейда Лэвелла, они, конечно, захотят увидеть, что в ней такое особенное.– Ты все ставишь с ног на голову, – раздраженно бросила Тори. Она почувствовала, что почва уходит из-под ног. – Когда Лисси сказала о наших отношениях, это слышала Фэйф. Она тоже была в магазине.Он нахмурился, и она почувствовала удовлетворение.– А теперь тебе эта история уже не кажется такой забавной?– Если Фэйф станет меня шпынять за это, а она не устоит перед соблазном, значит, мне пора извлечь из происшествия кое-какую пользу.Кейд крепче стиснул ее руку, уронил очки на землю и прижал Тори к себе. В ушах у нее зазвенел колокол тревоги, и она уперлась ладонью в его грудь.– Ты что делаешь?– Хочу тебя поцеловать.– Не смей!Но его губы уже нащупали ее рот.– Я не укушу тебя. Обещаю.И он сдержал слово. Не укусил. Его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало, оно будило подавленные потребности и желания, но нет, боли он ей не причинил. Губы его были мягкими, нежными, теплыми. Горячая волна затопила ей сердце, и в этот момент он отступил назад.– Мне этого хочется с того самого момента, как только я тебя увидел.Рука его поглаживала ее шею и затылок. Голова у Тори закружилась, и ощущение это ей не очень понравилось.– Но я не желаю…Она отступила на шаг, и под ногой раздался хруст.– Черт возьми, вторая пара за неделю, – покачал головой Кейд, глядя на раздавленные очки.– Кейд, я не очень гожусь для этого.– Для чего? Для поцелуев?– Нет. – И, к своему удивлению, Тори рассмеялась. Как только ему удается ее рассмешить, когда она так зла? – Для отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной.– Значит, тебе нужно в них попрактиковаться.– Но я не хочу практиковаться. Однако она только вздохнула, когда он поцеловал ее в лоб.– Кейд, ты очень многого не знаешь обо мне.– А ты обо мне. Давай исповедуемся. И вечер такой хороший. Почему бы нам не прокатиться? По пути сделаем остановку и чего-нибудь поедим.Он взял ее под руку и потянул за собой с поля.– Тори, я человек терпеливый. Оглянись, обрати внимание на поле и поймешь, насколько я терпелив. Три сезона мне потребовалось, чтобы превратить ферму в такую, как я хотел. Еще есть люди, которые издеваются надо мной потому, что я не пошел привычным путем. А то, что людям непонятно, их обычно раздражает.Тори взглянула на Кейда и отвернулась. У обворожительного беззаботного человека, забавляющегося ее раздражением, есть в характере стальная жила, и неразумно об этом забывать.– Я это знаю. Узнала на собственном опыте.– Тогда почему бы нам не считать себя неудачниками и не посмотреть, куда это нас приведет?– Не понимаю, о чем ты. Ни один из Лэвеллов никогда не был неудачником.– Ты так думаешь, потому что я еще не успел тебе надоесть своими поучениями насчет органических удобрений и красоты неотравленного химикатами хлопка.Он как бы между прочим поднял к губам ее руку и поцеловал.– Однако надоем, потому что новой жертвы у меня не было вот уже несколько месяцев. И вот что я предлагаю: поезжай домой. Мне надо принять душ и переодеться, а потом я заеду за тобой примерно через час.– Но у меня есть и дома дела, – слабо возразила она.– Господи, да нет ни одного дня в жизни, когда бы не нашлось дел.И он открыл дверцу ее машины.– Приеду через час, – повторил Кейд, когда она скользнула в машину и взялась за руль. – И, Тори, чтобы не было никакой путаницы: у нас с тобой назначено свидание.Он захлопнул дверцу и, сунув руки в карманы, неспешно пошел к своему грузовичку. Глава 10 – Не будь злюкой, Кейд. Я прошу всего лишь о небольшом одолжении.Фэйф растянулась на кровати брата, подперев лицо кулачками и нацелив на Кейда самый умильный взгляд. После смерти Хоуп у нее появилась привычка приходить в комнату Кейда, когда одиночество становилось невыносимым. Теперь она заходила, когда ей что-нибудь от него требовалось. Они оба это знали, и он, по-видимому, не обижался.– Не трать на меня свои сногсшибательные взгляды. Обнаженный по пояс, с еще влажными после душа волосами, Кейд вынул свежую рубашку из шкафа.– Мне самому нужна сегодня вечером машина.– Но ты можешь пользоваться ею в любое время. – Она капризно надула губки.– Да, верно, могу. И хочу использовать сегодня вечером.Он улыбнулся ей улыбкой, специально припасенной для надоедливых родственников.– Я единственная, кто ездит за провизией, которой ты набиваешь себе живот. – И Фэйф поднялась, встав на колени. – И сегодня я заезжала в химчистку за твоими дурацкими шмотками. И все, что я прошу от тебя, так это одолжить на один вечер твой автомобиль. Но нет, ты чересчур эгоистичен для этого.Он надел рубашку и начал ее застегивать с невозмутимым видом.– И что же дальше?– Я ненавижу тебя! – И Фэйф швырнула в него подушкой, однако та пролетела мимо на целых полтора фута. Ей никогда не удавалось попасть в цель.– Надеюсь, ты разобьешь свою проклятую машину и заживо сгоришь.Следующая подушка пролетела у него над головой, но он даже не позаботился наклониться.– Надеюсь, разбитое стекло попадет тебе в глаза, и ты ослепнешь, а я над тобой посмеюсь, когда ты вернешься домой.Кейд отвернулся от нее, что уже было намеренным оскорблением.– Что ж, если я разобьюсь, завтра вечером тебе не захочется одалживать то, что останется от машины.– Мне она нужна сегодня и сейчас!– Фэйф, золотко мое… – И он, заправив рубашку в брюки, потянулся к комоду за часами. – ..Ты всегда все хочешь немедленно, – и, не совладав с желанием подразнить ее, позвенел ключами, – но сегодня ты машину не получишь.Она издала пронзительный боевой клич и соскочила с кровати. Кейд, конечно, мог бы отстраниться, но предпочел крепко схватить ее за руки, помешав пустить в ход острые ноготки, нацеленные ему прямо в лицо. А кроме того, если бы он посторонился, сестра с размаху врезалась бы, ослепленная яростью, в его комод.– Ты ушибешься, – предупредил он, вытанцовывая с ней на месте и держа ее руки над головой.– Нет, я тебя убью. Я вырву твои глаза!– Ты сегодня просто зациклилась на желании меня ослепить. Но если тебе это удастся, то как тогда я буду любоваться твоей красотой?– Отпусти меня, ублюдок. И дерись, как мужчина.– Если бы я как мужчина подрался с тобой, то выбил бы твои мозги, и дело с концом.Чтобы еще сильнее ее позлить, он наклонился и молниеносно ее поцеловал.Фэйф поникла, из глаз брызнули слезы поражения.– Ладно, отстань. Не хочу и смотреть на твою старую безобразную машину.– Слезы не помогут. Да и слишком легко они тебе даются. – С этими словами он поцеловал ее в щеку. – Завтра я тебе дам автомобиль, катайся хоть целый день и полночи, если захочешь.Кейд нежно пожал ее руки и стал было отступать к двери, но тут у него посыпались звезды из глаз, так сильно она пнула его в щиколотку.– Черт побери! – И он захромал, стараясь превозмочь боль. – Хитрая дрянь.– Радуйся, что я колено в ход не пустила. Кейд нагнулся, чтобы растереть связки, и Фэйф мгновенно прыгнула, нацелившись на ключи, которые он все еще держал в руке, и вырвала бы их, но он вовремя увернулся, и она, не удержавшись, с грохотом растянулась на полу.– Кинкейд! Фэйф, Эллен! – Голос прозвучал так, словно по шелку стегнули плетью. Бледная, оцепеневшая, на пороге стояла Маргарет.– Мама… – начал было Кейд, но она прервала его:– На лестнице слышно, как вы кричите и ругаетесь. И судья Перселл, который у меня сегодня в гостях, тоже все слышал. И Лайла тоже, и дневная горничная, и молодой человек, который пришел, чтобы проводить ее домой.Она демонстративно сделала паузу, давая детям как следует проникнуться сознанием недопустимости такого поведения.– Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого не считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и посторонние люди решили, будто я воспитала двух гиен.– Заставь его извиниться передо мной, – хмуро потребовала Фэйф, потиравшая ушибленный локоть. – Он меня толкнул.– Вовсе нет. Ты сама споткнулась.– Он был груб и неуступчив.В запасе у Фэйф оставалась лишь одна стрела, и она пустила ее в ход:– Я его только попросила, и попросила вежливо, одолжить мне на вечер его автомобиль, а он начал меня обзывать и толкать. – Она заморгала и опять потерла локоть. – У меня теперь будут синяки.– Подозреваю, что Фэйф что-то недоговаривает, но непростительно пускать руки в ход, говоря с сестрой.– Да, мэм. – Кейд слегка наклонил голову, жалея, что глупый эпизод воспринимается матерью с такой холодной, неумолимой серьезностью. – Ты права. Прошу извинить меня.– Очень хорошо. – И Маргарет перевела взгляд на Фэйф. – Автомобиль принадлежит Кейду, и его воля – самому его использовать или кому-то одалживать. И на этом разговор окончен.– Я просто хотела вырваться из этого дома на несколько часов, – со злостью возразила Фэйф. – Он вполне может обойтись своим грузовичком. Ему ведь надо только заехать куда-нибудь в темное тихое место и пощупать Тори Боден.– Ну ты и выражаешься, Фэйф, – пробормотал Кейд. – Нечего сказать, очень красиво.– Но это правда. Все в городе знают, что вы друг с дружкой якшаетесь.Маргарет непроизвольно сделала два шага вперед, прежде чем снова взяла себя в руки.– Ты… Ты намерен встретиться с Викторией Беден?– Да.– Ты разве не знаешь о моем к ней отношении?– Я знаю, мама.– Очевидно, мои чувства ничего для тебя не значат. Тот факт, что она сыграла роль в гибели твоей сестры, и то, что ее присутствие в городе все время напоминает об этой утрате, для тебя ничего не значит.– Она не виновна в смерти Хоуп. Мне жаль, что ты ее в этом винишь, и еще больше жаль, что моя дружба с ней тебя огорчает и уязвляет.– Оставь при себе свои сожаления, – холодно парировала Маргарет. – Они просто предлог для твоего возмутительного поведения. Ты, если хочешь, можешь пустить эту женщину в свою жизнь, но меня уволь от ее присутствия. Тебе все понятно?– Да, мэм, – ответил Кейд с той же ледяной интонацией. – Я это прекрасно понял.Молча Маргарет повернулась и ушла походкой размеренной и неторопливой.Кейд проводил ее взглядом. Он не мог не заметить в ее взгляде мимолетного проблеска боли и чувствовал себя виноватым.Он сердито взглянул на сестру:– Хороших дел ты натворила. Ну, желаю тебе приятно провести вечерок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45