Но когда Мануэль думал о Кончите, когда вспоминал, как техасец целовал ее, тогда угрызения совести сменялись отчаянием, злобой, жаждой мщения.
Место, выбранное отрядом для привала, находилось милях в пятнадцати от Франка и Вальтера.
- Ах, - вздохнул Франк, - если бы они пробыли здесь всю ночь, мы бы успели доехать до ранчо, предупредить наших друзей и помочь им бежать.
- Не надейтесь напрасно, Франк, - ответил Вальтер. - Нет сомнения, что с заходом солнца они отправятся в путь, чтобы в темноте незамеченными подойти к дому.
- Боже, как ужасно быть так близко и не иметь возможности прийти на помощь! - воскликнул Франк.
- Ничего не поделаешь, - промолвил Вальтер. - Пока мы ничего не можем предпринять. Но при малейшей возможности мы постараемся незаметно прокрасться в долину.
Пришлось покориться необходимости и ждать. Прошло несколько медлительных, томительных часов. Солнце начало спускаться, и вскоре мексиканцы стали садиться на коней.
- Мое предположение оправдалось, - сказал Вальтер. - Они подъедут к ранчо в полнейшей темноте.
Друзья стояли, не спуская глаз с удалявшихся всадников, казавшихся гигантскими за сумеречным туманом. Постепенно они становились все меньше и меньше и, наконец, совсем скрылись из глаз.
В то же мгновение Франк и Вальтер вскочили на мулов и поскакали за отрядом. Проехав немного, Вальтер остановился и сказал:
- Дальше ехать нельзя. Они несомненно расставили здесь часовых, и нам нельзя будет проехать незаметно.
Сойдя с мулов, разнуздав их и оставив пастись, друзья пешком пробирались дальше и дошли до ущелья, спускавшегося в долину. Идти дальше было нельзя; они услышали голоса и увидели огоньки трубок сторожевого поста.
- Франк, к чему нам здесь стоять? Пока мы бессильны что-либо сделать. Вернемтесь на вершину горы. Если мулы не смогут взобраться на нее, то мы их оставим в какой-нибудь лощинке. Оттуда мы, по крайней мере, увидим проезжающих обратно негодяев, узнаем, кого они взяли в плен и последуем за ними.
- Вальтер, - ответил Гамерсли, - делайте, что знаете. Я больше не в силах рассуждать.
Заведя мулов в лощину, друзья взобрались на вершину скалы и сели среди кедрового кустарника, ожидая, когда отряд будет возвращаться.
XXXVI. Добыча близка
Ни Франк, ни Вальтер ни на секунду не закрыли глаз. Они говорили очень мало и только шепотом, понимая, что в тишине и безмолвии ночи малейший звук может их выдать.
Они ясно слышали разговоры сторожевого пикета, расположенного под ними.
Тем временем Урага с большей частью своего отряда направился к ранчо. Двигался он медленной осторожно; дорога, очень тяжелая даже днем, ночью требовала особых предосторожностей. Тем не менее благодаря предателю Мануэлю, указывавшему им путь, уланы хоть и медленно, но безошибочно продвигались к цели, рассчитывая подойти к дому в самую полночь, когда все будут спать и не смогут оказать никакого сопротивления.
Все шло благополучно; ни один звук не доносился из уединенного жилища, не было даже слышно лая собак, только зловещий крик шакала и завывание хищных волков нарушали безмолвие ночи.
Перед тем как подойти к ранчо, Урага скомандовал остановиться, чтобы дать отряду последние инструкции. Уланы натянули поводья. Они напоминали стаю коршунов, готовящихся расправить крылья, чтобы кинуться на свою жертву растерзать, заклевать, убить ее и насладиться ее беспомощностью.
Дом, который недавно покинули друзья, не может быть ни веселым, ни оживленным. Так было и на ранчо, откуда уехали Франк и Вальтер.
В ушах Адели продолжали звучать грустные слова разлуки, а в ее душе была тревога за любимого человека. Полковник Миранда также был опечален и озабочен. Со времени их бегства его опасения не были так велики. Он все время думал о словах Гамерсли относительно измены Мануэля и все больше убеждался в их справедливости. Тревога полковника Миранды была тем более основательна, что по его расчетам индеец давно должен был возвратиться.
После отъезда Франка и Вальтера дон Валериан, Адель и доктор собрались в гостиной. Настроение было грустное и тревожное.
- Дорогая Адель, - обратился полковник Миранда к сестре, - спой нам что-нибудь, чтобы рассеять нашу печаль.
Готовая всегда исполнить желание брата, Адель и теперь повиновалась. Но ее голос, казалось, утратил свою обычную свежесть и звучность, и гитара звучала как-то глухо.
Она не закончила начатого романса, когда легавые собаки, лежавшие у ее ног, вскочили, залаяли и мгновенно выскочили в открытую дверь. Пение прервалось, все встали испуганные и бледные.
Лай сторожевой собаки где-нибудь в спокойном уголке цивилизованной страны не может дать малейшего представления о той тревоге, о той панике, которую производит тот же самый звук на отдаленной границе, по соседству с племенами диких индейцев.
Легко представить, что почувствовали обитатели уединенного ранчо, тем более, что до их слуха донеслось ржанье лошадей, а между тем их единственная лошадка Лолита находилась в закрытом сарае за домом, откуда ее ржанье не было слышно.
- Вероятно, Мануэль возвращается! - воскликнул доктор. - Выйдемте, дон Валериан, на воздух и выкурим перед сном по сигаре.
- Нет, это не Мануэль, - ответил Миранда, - на него собаки бы не лаяли. Послушайте, ведь это кричит Хико!..
За этим криком послышался отчаянный вопль Кончиты. Дон Валериан схватил шпагу, доктор - первое попавшееся оружие. Но прежде чем они подбежали к дверям, их встретили несколько улан с острыми пиками. Всякое сопротивление было бы бесполезно.
- Сдавайтесь, мятежники! - закричал кто-то. - Отдайте оружие, если дорожите жизнью! Солдаты, арестуйте их!
Полковник Миранда узнал этот голос. Возможно, если бы он догадался раньше, то не так легко бы сдался, но теперь было слишком поздно сопротивляться. Он был обезоружен и стоял связанным перед человеком, которого имел основание бояться, - перед Урагой.
XXXVII. Бессонная ночь
Эта ночь, проведенная в томительном напряжении на вершине холма, показалась Франку и Вальтеру целой вечностью.
Гамерсли все время уговаривал Вальтера спуститься и прокрасться мимо часовых, но ранджер не соглашался, считая это безумием.
- Конечно, - говорил он, - нескольких мы бы непременно убили, но и сами бы погибли.
- Но меня еще больше убивает сиденье здесь! - не унимался Франк. Подумайте только, что теперь происходит с Аделью?
- Уверяю вас, что ни о ней, ни о Кончите беспокоиться нечего. Они обе будут целы, и в конце концов мы их вырвем из рук негодяев.
Внезапно послышался отдаленный лай собак, перекатившийся в горах. За ним человеческий голос, моливший о пощаде, и затем все стихло.
- Слава Богу, выстрелов не слыхать, - взволнованно проговорил Франк. Миранда понял, что он бессилен, и покорился. Вероятно, теперь все уже кончено, и они взяты в плен.
- Пока они живы, не надо отчаиваться, - утешал Франка товарищ.
Однако, хотя он и говорил спокойно, тем не менее скоро они оба впали в отчаяние.
Около полудня следующего дня, как только рассеялся туман, товарищи увидели уединенное жилище, окруженное со всех сторон солдатами. Скоро раздалась команда, уланы, сев на коней, выровнялись и по два в ряд стали медленно отъезжать от ранчо, скрываясь за стволами деревьев, подобно гигантской змее, сверкающей чешуей.
Наконец уланы приблизились к нашим друзьям и так близко проехали, что их отлично можно было разглядеть. Сердце Гамерсли забилось так, что рисковало выскочить из груди. Но ни он, ни охотник не приглядывались к уланам: они искали глазами своих невест. Вот проехала на своей Лолите молодая хозяйка, а рядом на муле Кончита. Их окружала стража. А вот появились дон Валериан и доктор со связанными сзади руками, крепко привязанные к седлам, и с двумя солдатами, ведущими за поводья лошадей. Подъехав к сторожевому пикету, отряд остановился. Одновременно у Франка и Вальтера мелькнула одна и та же мысль. Они быстро взглянули друг на друга.
- Не воспользоваться ли нашими ружьями, Франк?
- Я также думаю об этом. К сожалению, мы слишком далеко от них.
Раздалась команда двигаться, и отряд вновь отправился в путь, возвращаясь туда, откуда пришел.
XXXVIII. Мануэль
Отряд продвигался так медленно, что и через час еще не скрылся из виду.
Решив следовать за уланами, друзья накормили мулов, подкрепились сами и собрались двинуться в путь.
Вдруг они услышали ржанье лошади. Спрятавшись за огромным валуном, они вытянули шеи и увидели слугу Мануэля.
- Проклятая собака, - процедил сквозь зубы Вальтер, - что он тут делает и почему отстал от них?
- Вероятно, замышляет какую-нибудь новую мерзость, - ответил Франк.
- Во всяком случае здесь что-то неладно, и я хочу постараться поймать его. Быть может, мне удастся подъехать к нему так быстро, что он не успеет сесть на коня. А вы подождите меня здесь, Франк.
- Но не убивайте его, Вальтер! Он может сообщить важные для нас сведения.
Гамерсли остался один, и самые безотрадные мысли охватили его. Все меньше и меньше надеялся он на возможность освободить Миранду и был не вполне уверен, что вырвет из рук негодяя Адель до катастрофы, которая, он не сомневался, грозит ей.
Более получаса провел американец в этих грустных размышлениях, как вдруг раздался условный сигнал - выстрел. Пришпорив мула, он быстро доехал до ранчо, где, как и предполагал, нашел Вальтера и индейца.
- Прежде всего, - сказал Франк, взглянув на лежащего на земле связанного Мануэля, - надо выпытать у него все, что только возможно.
- Предоставьте уж это мне, - усмехнулся Вальтер.
И, приставив к груди индейца нож, охотник без особенного труда добился его признания. Зная благородство этих людей, Мануэль объяснил причину, заставившую его поступить так гнусно. Он пошел еще дальше, выставив негодяем Урагу. Но он не мог ответить на вопрос, который больше всего интересовал Франка и Вальтера: что Урага предполагал сделать с пленниками? Индеец только слышал, что не предполагалось везти в Альбукерке ни дона Валериана, ни доктора. Но про женщин он решительно ничего не знал, хоть слышал, что Урага что-то говорил Роблесу и сеньорите.
XXXIX. Аквилон
Тем временем отряд улан продолжал свой путь. Подозвав к себе адъютанта, Урага сказал:
- Мануэль узнал от своего товарища слуги, что наши американские друзья отправились в Дель-Норте. Разве неудивительно будет, если мы встретимся с ними там? Но я ручаюсь, что ни тот, ни другой не выедут живыми из Новой Мексики.
- А что вы предполагаете сделать с нашими мексиканскими друзьями?
- Когда придет время, я вам скажу. Во всяком случае, смерть Миранды неизбежна. А теперь поговорим о чем-нибудь более интересном. Скажите-ка, как вам нравится моя очаровательница?
- Донья Адель?
- Ну конечно. Кто же еще способен очаровать меня?
- Без сомнения, она самая красивая пленница, какую мне случалось когда-либо видеть.
- Пленница! - прошептал Урага. - Я бы хотел, чтобы она была ею в другом смысле.
- Что такое, Фернандес? - спросил он подъехавшего к нему старика-солдата.
- Господин полковник, вы приказали готовиться к выступлению, но вы видите это облако? - обратился к Ураге солдат, показывая на небо.
- Облако? Я не вижу никакого облака. Не имеете же вы в виду это небольшое пятнышко на горизонте?
- Именно его, господин полковник. Сейчас оно небольшое, но минут через десять заволочет все небо и нас вместе с ним, и разразится страшная буря.
- Почему вы так думаете? Это что, аквилон?
- Без всякого сомнения. Я часто его видел, слишком часто. Поверьте моему опыту, полковник.
- В таком случае нам лучше остаться здесь, - сказал Урага. - Прикажите немедленно разбить палатки.
Скоро предсказание старого солдата оправдалось. Солнце, до сих пор сиявшее на ясном небе, скрылось под темно-свинцовой, закрывшей все небо тучей, и тьма ночи внезапно окутала бесплодную равнину. Невыносимо жаркий воздух стал очень холодным и температура с сорока градусов опустилась до нуля.
Но не ночь принесла эту беспросветную тьму и не ветер - холод. Это был аквилон - атмосферное явление, обычное для техасского плоскогорья, внушающее панический страх путешественникам.
XL. Старые знакомые
Узнав у Мануэля все, что можно, друзья решали, что с ним делать, как вдруг услышали ржанье лошадей.
- Неужели Урага возвращается на ранчо? - спрашивали они друг друга, бледные от волнения.
Вбежав в дом, они закрыли наскоро двери, забаррикадировали их, чем смогли, и встали с ружьями в руках у двух окон. Время шло, но никто не показывался. Наконец, друзья услышали топот лошадей и увидели направлявшихся к ранчо двух всадников. Но это не были уланы. Увидев дом и лежащего на земле связанного человека, всадники, похоже, удивились, но тем не менее продолжали двигаться к ранчо. За первыми двумя показались еще двое, и еще, и еще, пока их в общем не набралось до пятидесяти человек.
Прежде чем всадники достигли дома, Вальтер распахнул дверь и выбежал им навстречу, крича от радости. Его возгласы громким эхом перекатывались до самых отдаленных мест долины.
- Техасские ранджеры, - кричал он, - вы явились как нельзя более кстати! Благодарение Богу!
Нечего и говорить, что Вальтер не ошибся, и всадники действительно оказались ранджерами. Привел их сюда Барбато.
- Неужели это не сон? - повторял Вальтер. - Смотрите, Франк, вот мой бывший начальник, капитан Гайн, а это мой старый товарищ, Кулли!
- Мы ведь шли хоронить вас, - сказал Кулли.
- Нет, старый гусь, - со смехом ответил ему Вальтер, - мне еще рано умирать!
Кулли слез с лошади и, крепко обнимая Вальтера, передал ему ружье.
- Я ничего не понимаю, - удивился старый охотник, - откуда у вас мое ружье? Расскажите, в чем дело. - И Кулли рассказал о сражении с краснокожими под предводительством Лизарда и повторил все, о чем поведал Барбато.
- А теперь вы расскажите нам о своих приключениях, Вальтер.
Как ни кратко было изложение Кулли, Вальтер ухитрился сделать свой рассказ еще короче, несколько распространяясь лишь о Франке, которого он рекомендовал как своего лучшего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12