Что ж, надеюсь, вы окажетесь не менее приятным и любезным человеком, чем был прежний Джордж Кэттл.
Кэттл. Уверен, что я буду еще приятнее и любезнее.
Стрит. В таком случае вы не откажете мне в одной небольшой просьбе?
Кэттл. Постараюсь, инспектор. В чем она заключается?
Стрит (горячо). Обещайте мне не выходить из дому, пока я не вернусь. Да вам, собственно, и незачем выходить. На улице препротивно. А здесь тепло, уютно. Я уверен, что вам будет даже приятнее посидеть дома. Ну, как? В порядке личного одолжения.
Кэттл (встает). По правде сказать, я не собирался выходить до обеда. Но раз вы так настаиваете, я могу провести дома и вторую половину дня. Однако, возможно, мне понадобится заглянуть в кое-какие магазины до их закрытия.
Стрит. О, к этому времени я уже вернусь. (Идет к двери) Видите ли, э-э…
Кэттл (берет игрушечный пистолет и наставляет его на Стрита. Небрежно). Кстати, инспектор, прежде чем вы уйдете, я хотел бы внести ясность в один вопрос. Это избавит вас от лишних хлопот.
Стрит (медленно и осторожно пододвигается к Кэттлу). Что такое?
Кэттл (улыбаясь). Я вовсе не сошел с ума…
Стрит (с притворной искренностью). Клянусь, мистер Кэттл, мне и в голову не приходило ничего подобного. Вы столь же нормальны, как я.
Кэттл. Пожалуй, даже нормальнее. Во всяком случае, теперь.
Стрит (ласково). Очень может быть! (Внезапно бросается к Кэттлу и выхватывает у него пистолет; обнаруживает, что он не настоящий, видит детскую игру и явно желает переменить тему.) Что это у вас такое?
Кэттл. Детская игра – «Охота в джунглях». Хотите попробовать? (Заряжает один пистолет для Стрита, другой для себя.)
Они садятся. Во время последующего диалога Стрит все время отбирает у Кэттла его пистолет, как только тот успевает его перезарядить.
Стрит. Когда-то я был неплохим стрелком, но с тех пор много лет прошло. Так что не думаю, что мне удастся особенно отличиться. Однако попробуем. Начнем вон с того льва. Никогда не предполагал, что придется охотиться на львов в Брикмилле. Да еще в понедельник утром, когда идет дождь.
Кэттл (серьезно). Скажите мне спасибо. Это я вам устроил.
Стрит. Да, вы. (Стреляет. Зритель должен понять, что он прекрасный стрелок. Он очень доволен собой.) Так его! А теперь следующий. (Сбивает одну за другой фигурки зверей, называя их.) Сегодня в джунглях настоящее побоище, а, мистер Кэттл?
Кэттл. И заметьте – ни воплей, ни крови, никто не корчится в предсмертных судорогах, никто не умирает.
Звонок у парадной двери.
Стрит. Это к вам. (Поднимается.) Не беспокойтесь, мистер Кэттл. Один против десяти, что это за мной. А если даже к вам, то я мигом все улажу. (Идет к двери.) Ведь вы не хотите, чтобы вас тревожили сегодня? (Выходит.)
Кэттл встает и укладывает игру в коробку. Стрит возвращается.
Это к вам. Миссис Мун. Она заезжала в банк, а там ей посоветовали поискать вас дома. Она председатель какого-то благотворительного фонда – Фонд радиофикации больничных коек, так, что ли, он называется? Вы у них казначеем. Я сказал, что сегодня вы не расположены подсчитывать поступления фонда, и она умчалась. Она приезжала в своем красном спортивном автомобиле, так что прокатиться туда и обратно большого труда ей не составит. Правильно я поступил, а? Ведь вы и вправду не расположены заниматься сегодня этими делами?
Кэттл (задумчиво). Скажите, откуда у миссис Мун красная спортивная машина?
Стрит. А почему бы миссис Мун не иметь такую машину? Генри Мун достаточно богат, чтобы позволить себе иметь несколько машин. Такая удобная небольшая машина вполне подходит для дамы – разъезжать за покупками и по всяким другим делам.
Кэттл (продолжая размышлять). Но почему такая холодная, чопорная женщина, как миссис Мун, вдруг решила купить ярко-красный автомобиль? Здесь что-то не так.
Стрит (добродушно). У каждой женщины свои капризы. Однако мне пора. А вы продолжайте развлекаться – танцуйте, играйте на барабане и все такое прочее, пока я не вернусь. Не забудьте про то, что вы мне обещали. (Уходит.)
Кэттл кладет коробку с игрой на обеденный стол, подходит к письменному столу и ищет в телефонной книге номер, напевая себе под нос мотив из «Половецких плясок». Поднимает трубку, набирает номер.
Кэттл (в телефон). «Мун и Френсис»?… Будьте любезны, мистер Генри Мун у себя?… Джордж Кэттл… Да, по очень важному делу. (Ждет.) Мистер Мун?… Говорит Джордж Кэттл… Нет, я вас долго не задержу… Я по поводу красного спортивного автомобиля вашей супруги… Нет, насколько мне известно, с ним ничего не случилось… Дело не в этом. Я хотел бы знать следующее: это вы ей его подарили или она сама его купила? Нет, я не думаю шутить… Только это я и хотел выяснить… Она сама купила? Нет, к банку это отношения не имеет, не волнуйтесь… Неслыханная дерзость? Да что вы, мистер Мун! Кстати, у вас прелестная фамилия. Moon (мун) – по-английски луна.

Должно быть, из-за нее ваша жена и вышла за вас замуж. (Прерывает разговор, положив трубку на рычаг, затем снимает трубку и кладет ее на стол. У него вид человека, очень довольного тем, что он только что проделал. Подходит к радиоле, включает ее. Берет тарелки, барабанную палочку, усаживается на диван. Пытается одновременно выбивать дробь на ведерке из-под угля и бить в тарелки. Это у него не получается, и он вынужден надеть тарелки на ноги.)
Входит Делия Мун. Это привлекательная, но крайне чопорная на вид женщина лет тридцати пяти, одета со вкусом, но строго. Ее холодный и неприступный вид усугубляется очками в модной роговой оправе. По всему заметно, что она приятно удивлена открывшимся перед ней зрелищем. Кэттл, окончательно сбившись с такта, снимает с ног тарелки, встает, подходит и выключает радиолу. Замечает Делию.
Кэттл. Здравствуйте, миссис Мун.
Делия, Доброе утро, мистер Кэттл. Я стучала, звонила…
Кэттл. Да, здесь было довольно шумно.
Делия. Вы совсем другой в этом костюме. Что это вы пытались делать?
Кэттл. Пытался подыгрывать оркестру, исполняющему эти – как их там? – пляски из «Князя Игоря». Но, знаете, очень трудно играть одновременно на большом барабане – вот на этом ведерке – и на тарелках. Тут непременно должны играть двое. Хотите, попробуем вместе?
Делия (любезно, но нерешительно). Право, не знаю…
Кэттл (серьезно). Я обращаюсь к той миссис Мун, что купила себе красный спортивный автомобиль.
Делия. Понимаю. Но раньше поговорим о вас, хорошо? Сегодня я выслушала три совершенно противоречивых сообщения о вашем поведении. В банке мне сказали, что вы, по-видимому, нездоровы. Потом явился советник Хардэйкр – он был злой как черт – и сказал, что у вас запой. А когда я заехала сюда, инспектор Стрит посоветовал мне не входить, потому что вы явно не в своем уме. Я сделала вид, что уехала, но, как только он ушел, бросилась сюда, сгорая от любопытства. Однако я не вижу, чтобы вы были больны, пьяны или помешались.
Кэттл. О, конечно же нет! Они ничего не понимают. Хотя я очень долго втолковывал этому Стриту. Кстати, я только что звонил мистеру Муну по поводу вашей красной спортивной машины.
Делия (приятно удивлена). Вы звонили Генри? Зачем?
Кэттл. Я должен был знать, он подарил ее вам или вы сами ее купили.
Делия. Я уверена, он пришел в бешенство.
Кэттл. Да, действительно он пришел в бешенство, когда узнал, что мой звонок не имеет отношения к банковским делам.
Делия. Но зачем вам понадобилось узнавать это, мистер Кэттл?
Кэттл. Когда инспектор выставил вас и, вернувшись, сказал, что вы приезжали в красной спортивной машине, я сразу же подумал: каким образом у вас могла оказаться такая машина? Это так не соответствует моему представлению о вас. Или я ошибаюсь? (Берет барабанную палочку.)
Делия. Именно поэтому вы и решились предложить мне сыграть на угольном ведерке?
Кэттл. Да. Но если вы предпочитаете тарелки, пожалуйста, берите тарелки.
Делия (берется за палочку). Нет, лучше на ведерке. Только недолго, хорошо?
Кэттл. Можем совсем не играть, если вам не хочется.
Делия. Нет, давайте уж сыграем. Вы все равно не успокоитесь, пока не услышите, как это получается, ведь так?
Кэттл. Конечно. Это первые разумные слова, что я услышал за все утро. Я очень рад, что заинтересовался вашей красной машиной. (Идет к дивану и берет тарелки.) Вы помните начало: бум-да-да – бум-да-да – бум-да-да?
Делия. Да, помню. Но я обязательно пропущу первое «бум». Просто не замечу, как они начнут, понимаете?
Кэттл. Понимаю. (Подходит к радиоле, включает се.) Это ничего.
Они начинают. Делия ударяет по ведерку. Кэттл бряцает тарелками.
Делия (после нескольких тактов, кричит). Одну минутку! Подождите! Давайте-ка я буду ударять палочкой по тарелкам вот в этом месте – диддл-диддл-диддл? Держите поближе, я попробую, хорошо?
Кэттл. Это идея! Начнем сначала!
Довольные, они начинают сначала. Делия на пятом такте ударяет по тарелкам.
Делия (кричит). Все, больше не могу.
Кэттл (кладет тарелки, подходит к радиоле и выключает ее). Бесконечно благодарен, миссис Мун. Мне кажется, я мечтал об этом целую вечность. Хотите выпить?
Делия (с деланной строгостью). Я еще никогда не пила прямо с утра, мистер Кэттл.
Кэттл (берет свой стакан). Но на угольном ведерке вы тоже никогда не играли, миссис Мун?… (Идет к шкафчику.) Забудем о наших прежних привычках. Ну, так как, будете пить? Я лично буду.
Делия. Ну хорошо.
Кэттл. Я пью виски. Но для вас найдется ликер.
Делия. Да, мне, пожалуйста, ликеру.
Кэттл достает из шкафчика графин с ликером; наливает рюмку ликеру для Делии и стакан виски с содовой для себя.
Я заезжала в банк, чтобы поговорить с вами о делах нашего Фонда радиофикации больничных коек. Вас интересует этот вопрос?
Кэттл (вежливо). Ни в малейшей степени.
Делия. И это говорит управляющий банком!.. Какой ужас!
Кэттл. Да, пожалуй, в устах управляющего банком это действительно звучит просто кощунством. (Подходит к Делии, протягивает ей рюмку, поднимает свой стакан.) Бум-да-да! (Пьет.)
Делия. Диддл-диддл-диддл! (Медленно потягивает ликер.)
Кэттл. Но я больше не управляющий банком. Я перестал им быть сегодня утром, в двадцать пять минут десятого.
Делия. Это оказалось так несложно?
Кэттл. Понадобилось ровно три секунды. Я шел в банк, был уже рядом, как вдруг услышал голос: «Зачем, Джордж? Зачем тебе все это? Долго ли это будет продолжаться?» Я ничего не мог ответить и решил поэтому взять и покончить. А они думают, что я болен, пьян, рехнулся. Ничего подобного. Я просто покончил со всем этим. Хватит.
Делия. Что же вы намерены делать дальше?
Кэттл. Странный вопрос! Странный в устах человека, который только что сыграл партию барабана на угольном ведерке.
Делия. Пожалуй, вы правы. Но мы, женщины, ужасно любим строить планы, мистер Кэттл. По-видимому, вы сами еще не знаете, что будете делать дальше.
Кэттл. Нет, знаю. Я не буду управляющим банком. Буду прямой противоположностью тому, что инспектор Стрит называет солидным и надежным малым. И в связи с этим вам лучше всего попросить молодого Моргана, чтобы он взял на себя обязанности казначея Фонда – пока не назначат другого управляющего. Я очень сожалею, что так получилось, миссис Мун. Это была единственная возможность видеться с вами, а наши встречи были для меня в некотором отношении даже приятными.
Делия. Поясните, что значит «в некотором отношении», мистер Кэттл?
Кэттл (решительно). Нет, нет, не просите меня об этом, миссис Мун.
Делия. Почему?
Кэттл. Когда сегодня утром, не дойдя до банка, я повернул обратно, я твердо уже знал, что прежде всего мне надо перестать притворяться. Я столько лет притворялся, что мне это надоело. И если вы сейчас потребуете от меня откровенности, я буду вынужден сказать правду. А она может вам не понравиться, Я не боюсь обижать людей, которые мне несимпатичны, например, старика Хардэйкра. Однако мне не хотелось бы обидеть вас.
Делия. Но, возможно, ваш ответ меня нисколько не обидит! Если на то пошло, вы сами только что высоко оценили мою понятливость и похвалили за игру на угольном ведерке.
Кэттл. Вы были просто великолепны, миссис Мун.
Делия. К тому же вы так распалили мое любопытство, что у меня, кажется, начался жар.
Кэттл. Вид у вас обычный.
Делия. То есть?
Кэттл. Вы, как всегда, ненормально сдержанны.
Делия (ставит рюмку на столик). Если вы считаете, что я холодна и сурова, то разрешите вам сказать, что я умышленно стараюсь казаться такой – и это стоит мне немалого труда.
Кэттл. Прекрасно. Вот вам и ответ на ваш вопрос. Каждый раз, когда мы встречались с вами на заседаниях Фонда радиофикации больничных коек, я, даже умирая от желания спать, все время ловил себя на мысли: а что, если сорвать с нее эти дурацкие очки, растрепать волосы, содрать этот чопорный костюм, одеть в какое-нибудь роскошное платье с кружевами и попробовать поухаживать за ней…
Делия (встает, у нее слегка перехватывает дыхание). О!
Кэттл. Вот это я и имел в виду, когда сказал, что встречи с вами были для меня приятны.
Делия. Вам всегда приходят в голову такие мысли, когда вы видите женщин?
Кэттл. Нет, преимущественно только тогда, когда я вижу вас.
Делия (решительно). Что ж, прекрасно! (Идет к двери.)
Кэттл. Что вы собираетесь делать? Хотите позвать полицейского инспектора?
Делия. Нет. (Уходит налево.)
Кэттл делает движение, словно хочет броситься вслед, но передумывает, подходит к шкафчику и, пожав плечами, наливает себе виски. У него удрученный и несчастный вид. Он беспокойно ходит по комнате, останавливается, прислушивается. Слышно, как открывается, а затем захлопывается входная дверь, щелкает замок. Кэттл, удивленный и обрадованный, смотрит на дверь слева.
Входит Делия. В руках у нее корзинка с продуктами и картонка для платья. Она ставит корзинку и картонку на письменный стол, берет рюмку с ликером, пьет до дна; смотрит на Кэттла.
Делия. «Позвать полицейского инспектора»! Глупее вы ничего не могли придумать?
Кэттл. Да, пожалуй, это самая большая глупость, которую я изрек за сегодняшнее утро.
Делия. Воображаете, что вы единственный человек в этом отвратительном городишке, которому надоело притворяться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10