https://wodolei.ru/catalog/mebel/penaly/
Но зачем, рейнджер?
– Когда поднимемся по Западному проходу, – ответил Ингрг, – нам понадобится помощь, если мы хотим отыскать Личиса. Он обладает достаточной силой и волей, чтобы скрыться от людей и эльфов; без помощи мы его не найдем. Уже много лет никто не искал его здесь. Но он услышит наши мысли и укрепит свои охранные чары, если мы не придем к нему по какому-то неведомому пути. А такие пути знают только крылатые. А когда мы найдем такой путь, – теперь эльф обращался к Нейлу, – тебе, берсеркер, неплохо было бы выпустить твоего малыша. – Он указал на Африту. – Она с ним одной крови и может передать ему нашу просьбу. Он стар и давно поклялся не иметь с нами ничего общего. Но, может быть, заинтересуется и подпустит нас к себе – если у нас будет адвокат из его племени.
– Хорошо, – согласился Нейл. Африта, словно поняв сказанное и одобрив свою роль, дважды качнула головой, потом повернулась и негромко что-то прошипела на ухо Нейлу. Берсеркер снял шлем, и впервые стали видны толстые пряди волос, заплетенные так, чтобы создавать дополнительную защиту головы.
10. Логово Личиса
Путники находились в узком проходе. Воздух на такой высоте разреженный и очень холодный. Окружающие вершины покрывает снег. Мороз столь сильный, что пришлось обвязать лица шарфами или обрывками одежды, чтобы защититься от холода.
Лошади шли, широко расставляя ноги, напрягая усилия, чтобы одолеть последние метры подъема. Подъем очень напоминал лестницу, приходилось идти пешком, медленно, ведя за собой лошадей.
На импровизированных масках от ветра застывал иней, он же покрывал плащи. Мило думал, выживет ли Галт. Движения человека-ящера становились все медленней и медленней, хотя он не произнес ни слова жалобы. Эта тишина заставляла Мило гадать, какие мысли возникают в сознании чужака. Но вот Галт присел на камень, его шкуру покрывал лед, морду укрывал капюшон, так что торчал только кончик носа.
* * *
Ингрг повернулся к Ваймарку, положил ладонь в перчатке на руку барда и показал на арфу в мешке. Ясно было, что ему нужно. Но на таком ветру, в такой холод – бард не решится выставить на мороз пальцы, чтобы вызвать свою магию.
Впрочем, кажется, Ваймарк согласен. Зажав зубами конец перчатки, он стащил ее с руки. Пальцы сразу сунул под воротник у подбородка, – наверное, чтобы согревать их дыханием.
Второй рукой он достал из мешка арфу. Потом сел на тот же камень, за которым скорчился Галт. Мило тут же стал так, чтобы своим телом защитить игрока от ветра. Заметив это, подошли Йевеле и Нейл, и вместе они образовали стену от ветра. Только эльф стоял один, глядя на массу облаков, закрывавших восточный конец прохода.
Несколько долгих мгновений маска на лице Ваймарка поднималась и опускалась. Затем он поднес руку к струнам арфы. Мило видел, как он поморщился, и догадался, что прикоснуться на морозе к струнам – все равно что притронуться к раскаленному металлу.
Но Ваймарк от этого прикосновения почувствовал себя увереннее. И начал извлекать звуки. Кричал и стонал ветер, но сквозь этот шум послышались первые ноты, такие же четкие и ясные, как звуки храмового гонга. Они эхом отзывались от каменных стен; казалось, играет множество арфистов.
На этот раз игра не вызывала у слушателей ощущение боли. Ваймарк повторял ноты снова и снова, и их, как призыв, уносил ветер. Четырежды сыграл бард этот призыв. Потом снова сунул пальцы под воротник и принялся согревать их дыханием.
– Эййййй! – Мило с опасением подумал, что если бы над ними нависал снег, крик Ингрга вполне мог бы вызвать лавину.
Эльф сложил ладони, образовав трубу, и снова крикнул. Сквозь серую пелену туч спустилось большое крылатое существо. Как ни темно было в проходе, невозможно было не увидеть эти широко распростертые крылья. Снова ожила память Мило, неохотно приоткрыв еще одну дверь.
Это орел-гар – величайшее из крылатых созданий (конечно, за исключением драконов), известных этому миру. Птица спускалась, вздымая снег ударами крыльев. А когда опустилась на камень неподалеку впереди них, сложила пятнадцатифутовые крылья и повернула голову к эльфу – если бы они стояли рядом, орел был бы на голову выше эльфа, – даже Нейл немного попятился.
Кривой клюв ярко-алый – цвета свежепролитой крови, а яростные глаза, которые одним презрительным взглядом окинули всех путников, огненно-золотые. А в остальном птица белоснежная.
Ингрг поднял руки в перчатках открытыми ладонями вверх на уровне сердца – церемониальный приветственный жест. Огромная птица снова опустила голову, опустила еще ниже, так что теперь их глаза оказались на одном уровне. Мило не слышал никаких звуков, кроме воя ветра: теперь, когда стихла музыка арфы, этот вой был особенно слышен. Общение, должно быть, проходило на «молчаливой речи» – от мозга к мозгу. Эльфы способны на такое общение не только друг с другом, но со всеми детьми природы, пернатыми, чешуйчатыми или покрытыми мехом. И даже с листьями, потому что, по слухам, деревья для них тоже друзья, учителя и родичи.
Кривой клюв орла-гар, созданный для того, чтобы рвать добычу, раскрылся и испустил пронзительный крик. Ингрг отодвинулся, освобождая место. Птица расправила свои невероятного размера крылья и снова поднялась в облака.
Когда гость исчез, Ингрг повернулся.
– Можно идти дальше. – Взмахом руки он показал вперед. – Великий отыщет нас, когда ему будет что сказать. А здесь оставаться нельзя, иначе нас прикончит холод.
К счастью, спуск оказался легче подъема. Однако верхом садиться все же не решались, шли пешком на онемевших от холода ногах. Мило шел позади, главным образом потому, что опасался: Галт упадет, и этого никто не заметит. Он тоже был не особенно дружен с ящером, но Галт член их отряда и заслуживает равных шансов.
Он правильно догадался, что ящер держится из последних сил, потому что Мило не успел отойти, как Галт упал в снег и не делал попыток встать.
– Ваймарк! – крикнул Мило. Бард, полускрытый холодным туманом, обернулся и подбежал быстро, как мог. Вдвоем они привязали Галта к лошади и пошли дальше. Мило вел лошадь, а бард шел рядом, проверяя, не соскользнуло ли тело.
Туман скрыл ушедших вперед, но как только миновали проход, ветер стих, и Мило обрадовался этой перемене. К счастью, выбирать было не из чего: впереди только одна тропа. Она сворачивала направо, и дополнительным указанием служил истоптанный снег. Мечнику хотелось пойти скорее, но он тяжело дышал и понимал, что легко может поскользнуться. Дорога хоть и не такая трудная, но все же крутая и требует всего внимания. Вскоре она превратилась в серию уступов, каждый последующий чуть шире предыдущего.
Теперь они находились ниже линии облаков, и Мило нетерпеливо взглянул вперед, отыскивая отряд. Копыта и сапоги утоптали снег, но тех, кто проделал этот след, он не увидел. Сбитый с толку, остановился, и лошадь подтолкнула его носом.
– В чем дело? – спросил Ваймарк.
– Они исчезли! – Мило прежде всего подумал о каком-то заклинании-засаде, в которое попали остальные, вопреки способностям Ингрга чуять западню.
– Исчезли? – Бард отнял руку от Галта и прошел вперед, чтобы заглянуть через плечо мечника.
Мило внимательно разглядывал уступы. На трех следующих, непосредственно под ними, ясно виден след. Но потревоженный снег достигает лишь середины четвертого уступа, как будто весь отряд в этом месте схватили и подняли в воздух…
Прежде чем он смог поделиться этим подозрением с бардом, прямо из горной стены появился Ингрг. Смех барда заставил Мило покраснеть от собственной несообразительности. Наверно, холод заморозил его ум, и воображение взяло верх.
– Пещера! – Мило сам должен был догадаться. – Пошли туда побыстрее. Если в нашем друге еще сохранилась искра жизни, лучше разжечь ее.
Не успели они преодолеть треть следующего уступа, как к ним присоединился Ингрг. С помощью эльфа спуск прошел легко. Лошади и люди доверяли ему, и Мило с бардом не пришлось заботиться о выборе тропы.
Миновав расщелину в камне, они оказались в пещере. Несмотря на узкий вход, пещера была достаточно просторной, чтобы вместить людей и животных. И это не все. На плоском камне, со следами множества костров, горело пламя, вокруг сидели остальные, протягивая к огню руки и наслаждаясь теплом.
С помощью Ингрга Мило и Ваймарк поднесли Галта к источнику тепла. Див Дайн торопливо встал. Стащили обледеневший плащ, и священник заботливо склонился к чешуйчатому телу. Сам Мило не видел в нем ни следа жизни. Но известно, что лечебные заклинания могут вернуть к жизни того, кто очень близок к смерти.
Держа четки в одной руке, другой Див Дайн стал гладить Галта от куполообразной головы до когтистых ног, потом по очереди провел вдоль рук. При этом он что-то напевал. По другую сторону склонился эльф и тоже стал гладить ящера.
С противоположной стороны от костра сидел Нейл. Время от времени он подкладывал дрова из большой груды, лежавшей между камнями. Африта лежала рядом с костром, раскинув крылья, прижимаясь к земле брюхом, словно старалась вобрать как можно больше тепла. Ваймарк растирал руку, которую обнажил в проходе, по очереди сжимая пальцы и протягивая их к огню. Йевеле развязала мешок и извлекла самую питательную еду, какая у них была, – измельченные сушеные фрукты, смешанные с размельченным сушеным мясом.
На какое-то время Мило было достаточно того, что они ушли от холодного ветра, теперь они в укрытии и в безопасности. Он апатично наблюдал за работой эльфа и священника, думая, не напрасны ли их усилия.
Ни Ингрг, ни Ваймарк не хотели признавать поражения. И в конце концов их усилия были вознаграждены. Человек-ящер болезненно застонал. Медленно открыл глаза, и теперь Мило увидел, как поднимается и опускается его грудь. Див Дайн прекратил его гладить, снова порылся в своем одеянии и извлек маленький кривой рог, заткнутый металлической крышкой.
С бесконечной осторожностью он открыл крышку. Эльф между тем положил голову ящера себе на колени, просунул пальцы меж страшных клыков и полуоткрыл пасть еще не пришедшего в себя Галта. Показался пурпурный язык, и на него Див Дайн капнул немного жидкости из рога, торопливо закрыл рог и только тогда повернулся к пациенту.
Галт медленно мигнул. Чуть повернул голову на коленях Ингрга. Глаза его снова закрылись. Священник присел на корточки.
– Плащи! – приказал он, не оглядываясь. – Все, без чего можете обойтись!
Див Дайн успокоился, только когда пациента укутали в плащи, а поверх набросили конские попоны. Священник обратился к эльфу:
– Если он останется в горном холоде, я не отвечаю за его жизнь. Его племя живет в теплых болотах и не приспособлено к таким испытаниям.
– Тогда пусть возвращается, откуда пришел, – вмешался Нейл. – Я давно знаю этих змеешкурых. Они полны предательством, как рог с элем в хорошем трактире. Нам было бы лучше, жрец, если бы его душа рассталась с телом!
– Ты забываешь, – ответила ему воительница. – Разве на нем не те же кандалы, что сковывают нас? – Она выставила на свет руку, и пламя отразилось яркими отблесками на ее браслете. – Не знаю, по какому методу мы отобраны, но очевидно, что он должен быть одним из нас.
Нейл фыркнул.
– Да, наверно для того, чтобы предать нас. Говорю вам, за этим я буду следить, и если возникнут хоть какие-то сомнения, он будет отвечать передо мной.
И он растянул губы, так, что из-под них показались кабаньи клыки.
Мило решил тоже принять участие: не время берсеркеру раздувать свой гнев, готовясь к смене облика. Он наклонился вперед и решился положить руку на массивное предплечье.
– В ее словах больше разума, воин, чем в твоих сомнениях.
Нейл повернул голову в его сторону. В маленьких глазках берсеркера вспыхнуло предупреждающее пламя.
– Говорю вам…
– Говорю, говорю, говорю, – повторил Ваймарк. Это слово прозвучало у него по-разному. Арфа лежала у него на коленях, он коснулся пальцами одной струны, потом другой – не для того чтобы использовать в колдовстве, а словно проверяя ее силу, как опытный воин проверяет оружие перед битвой. Но даже такое небрежное прикосновение к струнам вызвало волну звуков, прокатившуюся по пещере.
Мило, который собирался покрепче взять берсеркера за руку – в попытке, возможно, тщетной, образумить его, – обнаружил, что рука его разжалась. Она легла на колени. Как тепло проникло в тело, так же случайные ноты проникали в сознание, принося ослабление напряжения, мягкую сонливость. В таком состоянии начинало казаться, что никаких опасностей и угроз не существует.
Мечник пожевал свою порцию походного хлеба, которую протянула ему Йевеле; он наслаждался теплом и спокойствием, хотя глубоко засевший инстинкт по-прежнему говорил, что это спокойствие рождено магией и долго не продлится.
Снаружи, за пределами пещеры, стало совсем темно. Время от времени Ингрг вставал и подкармливал костер, но не дровами, а кусками угля, которые приносил откуда-то из глубины пещеры. Куски он искусно раскладывал между ветвей, так что они придавали пламени новую жизнь и силу. Иногда топала или фыркала лошадь или пони – они были стреножены чуть в стороне, но сидевшие у костра молчали, погрузившись в раздумья или сон.
Мило, вдруг обеспокоившись, заговорил о необходимости выделить часового, но Нейл громким хриплым шепотом ответил, указав на Африту:
– Она предупредит нас. Для такой службы ее чувства острее наших.
Псевдодракон так близко подобрался к огню, что Мило подумал, не обожжется ли он. Развернув длинную шею, он вытянул вперед голову и схватил челюстями тлеющий уголь. Разжевал так, словно то был редкий деликатес, и устремился за вторым. Мило очень мало знал об этом племени, даже о больших, истинных драконах. И всегда считал, что легендарное пожирание ими огня – всего лишь легенда, не имеющая реального основания. Но, похоже, это все-таки правда.
Нейл не пытался помешать этому пиру, хотя из пасти Африты поднимались легкие облачка дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Когда поднимемся по Западному проходу, – ответил Ингрг, – нам понадобится помощь, если мы хотим отыскать Личиса. Он обладает достаточной силой и волей, чтобы скрыться от людей и эльфов; без помощи мы его не найдем. Уже много лет никто не искал его здесь. Но он услышит наши мысли и укрепит свои охранные чары, если мы не придем к нему по какому-то неведомому пути. А такие пути знают только крылатые. А когда мы найдем такой путь, – теперь эльф обращался к Нейлу, – тебе, берсеркер, неплохо было бы выпустить твоего малыша. – Он указал на Африту. – Она с ним одной крови и может передать ему нашу просьбу. Он стар и давно поклялся не иметь с нами ничего общего. Но, может быть, заинтересуется и подпустит нас к себе – если у нас будет адвокат из его племени.
– Хорошо, – согласился Нейл. Африта, словно поняв сказанное и одобрив свою роль, дважды качнула головой, потом повернулась и негромко что-то прошипела на ухо Нейлу. Берсеркер снял шлем, и впервые стали видны толстые пряди волос, заплетенные так, чтобы создавать дополнительную защиту головы.
10. Логово Личиса
Путники находились в узком проходе. Воздух на такой высоте разреженный и очень холодный. Окружающие вершины покрывает снег. Мороз столь сильный, что пришлось обвязать лица шарфами или обрывками одежды, чтобы защититься от холода.
Лошади шли, широко расставляя ноги, напрягая усилия, чтобы одолеть последние метры подъема. Подъем очень напоминал лестницу, приходилось идти пешком, медленно, ведя за собой лошадей.
На импровизированных масках от ветра застывал иней, он же покрывал плащи. Мило думал, выживет ли Галт. Движения человека-ящера становились все медленней и медленней, хотя он не произнес ни слова жалобы. Эта тишина заставляла Мило гадать, какие мысли возникают в сознании чужака. Но вот Галт присел на камень, его шкуру покрывал лед, морду укрывал капюшон, так что торчал только кончик носа.
* * *
Ингрг повернулся к Ваймарку, положил ладонь в перчатке на руку барда и показал на арфу в мешке. Ясно было, что ему нужно. Но на таком ветру, в такой холод – бард не решится выставить на мороз пальцы, чтобы вызвать свою магию.
Впрочем, кажется, Ваймарк согласен. Зажав зубами конец перчатки, он стащил ее с руки. Пальцы сразу сунул под воротник у подбородка, – наверное, чтобы согревать их дыханием.
Второй рукой он достал из мешка арфу. Потом сел на тот же камень, за которым скорчился Галт. Мило тут же стал так, чтобы своим телом защитить игрока от ветра. Заметив это, подошли Йевеле и Нейл, и вместе они образовали стену от ветра. Только эльф стоял один, глядя на массу облаков, закрывавших восточный конец прохода.
Несколько долгих мгновений маска на лице Ваймарка поднималась и опускалась. Затем он поднес руку к струнам арфы. Мило видел, как он поморщился, и догадался, что прикоснуться на морозе к струнам – все равно что притронуться к раскаленному металлу.
Но Ваймарк от этого прикосновения почувствовал себя увереннее. И начал извлекать звуки. Кричал и стонал ветер, но сквозь этот шум послышались первые ноты, такие же четкие и ясные, как звуки храмового гонга. Они эхом отзывались от каменных стен; казалось, играет множество арфистов.
На этот раз игра не вызывала у слушателей ощущение боли. Ваймарк повторял ноты снова и снова, и их, как призыв, уносил ветер. Четырежды сыграл бард этот призыв. Потом снова сунул пальцы под воротник и принялся согревать их дыханием.
– Эййййй! – Мило с опасением подумал, что если бы над ними нависал снег, крик Ингрга вполне мог бы вызвать лавину.
Эльф сложил ладони, образовав трубу, и снова крикнул. Сквозь серую пелену туч спустилось большое крылатое существо. Как ни темно было в проходе, невозможно было не увидеть эти широко распростертые крылья. Снова ожила память Мило, неохотно приоткрыв еще одну дверь.
Это орел-гар – величайшее из крылатых созданий (конечно, за исключением драконов), известных этому миру. Птица спускалась, вздымая снег ударами крыльев. А когда опустилась на камень неподалеку впереди них, сложила пятнадцатифутовые крылья и повернула голову к эльфу – если бы они стояли рядом, орел был бы на голову выше эльфа, – даже Нейл немного попятился.
Кривой клюв ярко-алый – цвета свежепролитой крови, а яростные глаза, которые одним презрительным взглядом окинули всех путников, огненно-золотые. А в остальном птица белоснежная.
Ингрг поднял руки в перчатках открытыми ладонями вверх на уровне сердца – церемониальный приветственный жест. Огромная птица снова опустила голову, опустила еще ниже, так что теперь их глаза оказались на одном уровне. Мило не слышал никаких звуков, кроме воя ветра: теперь, когда стихла музыка арфы, этот вой был особенно слышен. Общение, должно быть, проходило на «молчаливой речи» – от мозга к мозгу. Эльфы способны на такое общение не только друг с другом, но со всеми детьми природы, пернатыми, чешуйчатыми или покрытыми мехом. И даже с листьями, потому что, по слухам, деревья для них тоже друзья, учителя и родичи.
Кривой клюв орла-гар, созданный для того, чтобы рвать добычу, раскрылся и испустил пронзительный крик. Ингрг отодвинулся, освобождая место. Птица расправила свои невероятного размера крылья и снова поднялась в облака.
Когда гость исчез, Ингрг повернулся.
– Можно идти дальше. – Взмахом руки он показал вперед. – Великий отыщет нас, когда ему будет что сказать. А здесь оставаться нельзя, иначе нас прикончит холод.
К счастью, спуск оказался легче подъема. Однако верхом садиться все же не решались, шли пешком на онемевших от холода ногах. Мило шел позади, главным образом потому, что опасался: Галт упадет, и этого никто не заметит. Он тоже был не особенно дружен с ящером, но Галт член их отряда и заслуживает равных шансов.
Он правильно догадался, что ящер держится из последних сил, потому что Мило не успел отойти, как Галт упал в снег и не делал попыток встать.
– Ваймарк! – крикнул Мило. Бард, полускрытый холодным туманом, обернулся и подбежал быстро, как мог. Вдвоем они привязали Галта к лошади и пошли дальше. Мило вел лошадь, а бард шел рядом, проверяя, не соскользнуло ли тело.
Туман скрыл ушедших вперед, но как только миновали проход, ветер стих, и Мило обрадовался этой перемене. К счастью, выбирать было не из чего: впереди только одна тропа. Она сворачивала направо, и дополнительным указанием служил истоптанный снег. Мечнику хотелось пойти скорее, но он тяжело дышал и понимал, что легко может поскользнуться. Дорога хоть и не такая трудная, но все же крутая и требует всего внимания. Вскоре она превратилась в серию уступов, каждый последующий чуть шире предыдущего.
Теперь они находились ниже линии облаков, и Мило нетерпеливо взглянул вперед, отыскивая отряд. Копыта и сапоги утоптали снег, но тех, кто проделал этот след, он не увидел. Сбитый с толку, остановился, и лошадь подтолкнула его носом.
– В чем дело? – спросил Ваймарк.
– Они исчезли! – Мило прежде всего подумал о каком-то заклинании-засаде, в которое попали остальные, вопреки способностям Ингрга чуять западню.
– Исчезли? – Бард отнял руку от Галта и прошел вперед, чтобы заглянуть через плечо мечника.
Мило внимательно разглядывал уступы. На трех следующих, непосредственно под ними, ясно виден след. Но потревоженный снег достигает лишь середины четвертого уступа, как будто весь отряд в этом месте схватили и подняли в воздух…
Прежде чем он смог поделиться этим подозрением с бардом, прямо из горной стены появился Ингрг. Смех барда заставил Мило покраснеть от собственной несообразительности. Наверно, холод заморозил его ум, и воображение взяло верх.
– Пещера! – Мило сам должен был догадаться. – Пошли туда побыстрее. Если в нашем друге еще сохранилась искра жизни, лучше разжечь ее.
Не успели они преодолеть треть следующего уступа, как к ним присоединился Ингрг. С помощью эльфа спуск прошел легко. Лошади и люди доверяли ему, и Мило с бардом не пришлось заботиться о выборе тропы.
Миновав расщелину в камне, они оказались в пещере. Несмотря на узкий вход, пещера была достаточно просторной, чтобы вместить людей и животных. И это не все. На плоском камне, со следами множества костров, горело пламя, вокруг сидели остальные, протягивая к огню руки и наслаждаясь теплом.
С помощью Ингрга Мило и Ваймарк поднесли Галта к источнику тепла. Див Дайн торопливо встал. Стащили обледеневший плащ, и священник заботливо склонился к чешуйчатому телу. Сам Мило не видел в нем ни следа жизни. Но известно, что лечебные заклинания могут вернуть к жизни того, кто очень близок к смерти.
Держа четки в одной руке, другой Див Дайн стал гладить Галта от куполообразной головы до когтистых ног, потом по очереди провел вдоль рук. При этом он что-то напевал. По другую сторону склонился эльф и тоже стал гладить ящера.
С противоположной стороны от костра сидел Нейл. Время от времени он подкладывал дрова из большой груды, лежавшей между камнями. Африта лежала рядом с костром, раскинув крылья, прижимаясь к земле брюхом, словно старалась вобрать как можно больше тепла. Ваймарк растирал руку, которую обнажил в проходе, по очереди сжимая пальцы и протягивая их к огню. Йевеле развязала мешок и извлекла самую питательную еду, какая у них была, – измельченные сушеные фрукты, смешанные с размельченным сушеным мясом.
На какое-то время Мило было достаточно того, что они ушли от холодного ветра, теперь они в укрытии и в безопасности. Он апатично наблюдал за работой эльфа и священника, думая, не напрасны ли их усилия.
Ни Ингрг, ни Ваймарк не хотели признавать поражения. И в конце концов их усилия были вознаграждены. Человек-ящер болезненно застонал. Медленно открыл глаза, и теперь Мило увидел, как поднимается и опускается его грудь. Див Дайн прекратил его гладить, снова порылся в своем одеянии и извлек маленький кривой рог, заткнутый металлической крышкой.
С бесконечной осторожностью он открыл крышку. Эльф между тем положил голову ящера себе на колени, просунул пальцы меж страшных клыков и полуоткрыл пасть еще не пришедшего в себя Галта. Показался пурпурный язык, и на него Див Дайн капнул немного жидкости из рога, торопливо закрыл рог и только тогда повернулся к пациенту.
Галт медленно мигнул. Чуть повернул голову на коленях Ингрга. Глаза его снова закрылись. Священник присел на корточки.
– Плащи! – приказал он, не оглядываясь. – Все, без чего можете обойтись!
Див Дайн успокоился, только когда пациента укутали в плащи, а поверх набросили конские попоны. Священник обратился к эльфу:
– Если он останется в горном холоде, я не отвечаю за его жизнь. Его племя живет в теплых болотах и не приспособлено к таким испытаниям.
– Тогда пусть возвращается, откуда пришел, – вмешался Нейл. – Я давно знаю этих змеешкурых. Они полны предательством, как рог с элем в хорошем трактире. Нам было бы лучше, жрец, если бы его душа рассталась с телом!
– Ты забываешь, – ответила ему воительница. – Разве на нем не те же кандалы, что сковывают нас? – Она выставила на свет руку, и пламя отразилось яркими отблесками на ее браслете. – Не знаю, по какому методу мы отобраны, но очевидно, что он должен быть одним из нас.
Нейл фыркнул.
– Да, наверно для того, чтобы предать нас. Говорю вам, за этим я буду следить, и если возникнут хоть какие-то сомнения, он будет отвечать передо мной.
И он растянул губы, так, что из-под них показались кабаньи клыки.
Мило решил тоже принять участие: не время берсеркеру раздувать свой гнев, готовясь к смене облика. Он наклонился вперед и решился положить руку на массивное предплечье.
– В ее словах больше разума, воин, чем в твоих сомнениях.
Нейл повернул голову в его сторону. В маленьких глазках берсеркера вспыхнуло предупреждающее пламя.
– Говорю вам…
– Говорю, говорю, говорю, – повторил Ваймарк. Это слово прозвучало у него по-разному. Арфа лежала у него на коленях, он коснулся пальцами одной струны, потом другой – не для того чтобы использовать в колдовстве, а словно проверяя ее силу, как опытный воин проверяет оружие перед битвой. Но даже такое небрежное прикосновение к струнам вызвало волну звуков, прокатившуюся по пещере.
Мило, который собирался покрепче взять берсеркера за руку – в попытке, возможно, тщетной, образумить его, – обнаружил, что рука его разжалась. Она легла на колени. Как тепло проникло в тело, так же случайные ноты проникали в сознание, принося ослабление напряжения, мягкую сонливость. В таком состоянии начинало казаться, что никаких опасностей и угроз не существует.
Мечник пожевал свою порцию походного хлеба, которую протянула ему Йевеле; он наслаждался теплом и спокойствием, хотя глубоко засевший инстинкт по-прежнему говорил, что это спокойствие рождено магией и долго не продлится.
Снаружи, за пределами пещеры, стало совсем темно. Время от времени Ингрг вставал и подкармливал костер, но не дровами, а кусками угля, которые приносил откуда-то из глубины пещеры. Куски он искусно раскладывал между ветвей, так что они придавали пламени новую жизнь и силу. Иногда топала или фыркала лошадь или пони – они были стреножены чуть в стороне, но сидевшие у костра молчали, погрузившись в раздумья или сон.
Мило, вдруг обеспокоившись, заговорил о необходимости выделить часового, но Нейл громким хриплым шепотом ответил, указав на Африту:
– Она предупредит нас. Для такой службы ее чувства острее наших.
Псевдодракон так близко подобрался к огню, что Мило подумал, не обожжется ли он. Развернув длинную шею, он вытянул вперед голову и схватил челюстями тлеющий уголь. Разжевал так, словно то был редкий деликатес, и устремился за вторым. Мило очень мало знал об этом племени, даже о больших, истинных драконах. И всегда считал, что легендарное пожирание ими огня – всего лишь легенда, не имеющая реального основания. Но, похоже, это все-таки правда.
Нейл не пытался помешать этому пиру, хотя из пасти Африты поднимались легкие облачка дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27