Оддлинги считали себя детьми земли и воды, люди приняли на себя обет хранителей. В Рувенде почитались верность слову, справедливость, храбрость и честь. В этом краю поклонялись странному цветку о трех лепестках — черных, как смоль, могучих, как жизнь.Людям и оддлингам было за что идти в бой — прежде всего за землю и воду. Их первый удар был страшен. В полном молчании отряды уйзгу и ниссомов, высланные вперед, просочились сквозь прорехи во внешних оборонительных сооружениях. Неодолимый натиск рыцарей и свободных рувендиан, также без воплей и криков бросившихся в атаку, смял первую линию лаборнокцев, засевших в предмостных укреплениях.…Хилуро кружил над Цитаделью и, только дождавшись приказа госпожи, мягко спланировал к главной башне, где вцепился когтями в парапет. Так и завис, пока принцесса не спустилась на каменные плиты наблюдательной площадки, не обернулась, не обняла склоненную к ней бородатую голову с гигантским изогнутым клювом. Харамис запустила руки под перья, пощекотала кожу исполинской птице, прижалась к шее.— Не знаю, доведется ли нам встретиться снова. Я благословляю тебя, Хилуро, и молю небеса о том, чтобы тебе были ниспосланы счастье и покой. Ты — верный и надежный друг. Я так к тебе привязалась…Птица изобразила нечто похожее на кивок — клюв ее едва не ударил по плитам на полу.Я всегда готов служить тебе, Белая Дама.Потом он расправил крылья, слегка оттолкнувшись, спланировал вниз и только на некотором удалении от башни ударил ими. Одного взмаха ему было достаточно, чтобы набрать высоту. Густую облачность уже растянуло шквалистыми порывами ветра — теперь обнажилась серебристая дымка, сквозь которую, не моргая, смотрели на землю звезды, а свет Трех Лун серебрил стены крепости. Это ясное призрачное сияние смешивалось с буйством огня, пламенем костров. Снизу отчетливо доносились вопли обороняющихся, потом неожиданно у главных ворот полыхнуло голубоватым огнем, на мгновение шум битвы затих, после чего возродился с прежней силой.Харамис видела все, но бестрепетно наблюдать за сражением не было сил. Вера и страх боролись в ней — и вот этого смятения чувств, гнева и ярости следовало избежать во что бы то ни стало.Триединый Боже, успокой душу, избавь от беспочвенных надежд и тревоги, от ненависти и слезливого милосердия, дай ясность, укрепи дух… Помоги мне!Со словами молитвы на устах она приблизилась к откинутому люку, ведущему внутрь башни. Смотри-ка, удивилась она, крышку тоже успели починить. Помнится, в тот день, когда они с Узуном сходили здесь с ума от отчаяния, лаборнокцы в щепки изрубили прежнюю дощатую крышку.Харамис спустилась по приставной лестнице. Картины прошлого еще мерещились ей, но она усилием воли отогнала их и тихо, величаво начала спускаться по каменным, спиралью огибавшим внутренний ствол башни ступеням. Первый пост, повстречавшийся ей, был выставлен возле королевской сокровищницы. Солдаты не обратили никакого внимания на принцессу, хотя она прошла в элсе от них. Усиленный наряд контролировал коридор, который соединял все башни замка. Принцесса незамеченной миновала пятерых лаборнокских рыцарей, собравшихся у окна и что-то жадно высматривавших внизу.Надо же, поразилась Харамис, в родном доме брожу, словно привидение. Неужели Орогастус приказал не обращать на меня внимания или мой талисман действительно сделал меня невидимой?Неужели я так и буду зрителем этой грандиозной драмы? Неужели моя участь — вечно оставаться не у дел, как некогда Белая Дама? В этом и заключается мудрость, недостаток которой так заботил ее? Тогда как быть с той частью предсказания, согласно которой каждой из нас, Лепестков Триллиума, отведена своя роль? В чем же мое предназначение?Вопросы, вопросы… Они могут окончательно свести с ума. Сохраняй спокойствие и ясность духа. Твой час придет…Шаг за шагом, в раздумьях и наблюдениях она добралась до расположенного на солнечной стороне зала. По-видимому, эта комната была заранее приготовлена для встречи с ней — в камине потрескивали поленья, на стенах в бронзовых канделябрах горели свечи, у распахнутых окон, ведущих на балкон, стоял небольшой столик с изогнутыми ножками — на нем теплился, отсвечивая густо-рубиновым содержимым, графин с вином, радужно искрились хрустальные бокалы.В зале, с детства родном для нее, многое изменилось, разве что плафоны на высоких сводчатых потолках остались прежними — видно, наглые захватчики еще не успели добраться до них. Прежде этот зал, как и балкон, смотрящий на юг, был искусно оформлен в золотистых тонах — теперь же вместо густо-желтых портьер висели вишневые. Даже обивку мебели лаборнокцы поменяли: все кресла, диваны, банкетки были перетянуты кроваво-красным бархатом, и некогда навевавшее легкие праздничные мысли помещение превратилось в подобие берлоги. Если добавить сюда сполохи костров, дрожащими отблесками ложившиеся на стены, впечатление создавалось совсем жуткое.Харамис вышла на балкон, взглянула вниз, и сердце у нее замерло. На внешнем дворе крепости перед парадным крыльцом, ведущим во внутренние покои королевского замка и дальше в главную наблюдательную башню, были выстроены каре. Тысячи тяжеловооруженных воинов стояли свободными рядами, разбитые по полкам и корпусам. Вдоль шеренг прохаживались рыцари — проверяли вооружение, останавливались у разложенных на брусчатой мостовой кострах. Напротив главных ворот была выстроена баррикада с проходом в центре, где установили одно из страшных орудий Орогастуса. Возле него копошились люди в черных одеяниях. По-видимому, слуги колдуна. На четырех массивных платформах по флангам — еще четыре машины с обслуживающим персоналом. Все в полной боевой готовности. Вдоль баррикады и на стенах были выстроены арбалетчики вперемежку с батареями катапульт, тоже снаряженные и ждущие команды. На башнях, между которыми крепились центральные ворота, виднелись огромные кучи булыжников — одно движение рычага, и вся эта каменная масса рухнет вниз. Странно, что преграда ляжет внутри крепости, а не снаружи…— Бесполезно, — прошептала она. — Все бесполезно…Принцесса моментально уловила суть плана лаборнокцев, и сделанное открытие не вызвало в ней ничего, кроме отчаяния.Все у врагов продумано до мелочей, и эта обстоятельность, спокойная уверенность, что с подобным сбродом они всегда сумеют разделаться, беспокоила больше всего. План был прост и гениален, он предусматривал все возможные повороты сражения. Не смогут штурмующие одолеть главные ворота — хорошо, смогут — еще лучше. Ворвавшись на внутренний двор, они неминуемо попадут в подготовленную ловушку. Как только площадь перед баррикадой окажется заполненной атакующими, груды камней и бревна перекроют выход, и следом в действие вступят машины Орогастуса, батареи катапульт и лучники. Если Кадия и Анигель все же прорвутся через выставленные в подземельях караулы, их небольшой отряд лоб в лоб столкнется с многотысячным войском лаборнокцев, которым стоит только отдать приказ, и задние ряды, повернувшись, окружат сестер.Дело выглядело совершенно безнадежным… Ясность духа и спокойствие, пыталась образумить себя Харамис. Арифметическое решение возможно только на бумаге, в жизни и алгебра не поможет — напрягись, вслушайся… Как легко дышит земля, как весело плещутся воды — это к добру. Рувенда празднует победу?Легкий шум за спиной отвлек ее. Принцесса повернулась и увидела входящего в зал Орогастуса.Он был в своем обычном черном с серебряным орнаментом одеянии, в украшенном звездами шлеме, но маска была совсем не похожа на ту, которую он предпочитал носить в Броме. Теперь она закрывала все лицо. Даже глазницы были забраны темными стеклами. Вид его был страшен, и Харамис невольно приоткрыла рот.Они долго стояли друг против друга, изучали, пытались проникнуть в мысли соседа. Неожиданно откуда-то из глубины башни долетел странный дробный звук.Орогастус снял шлем, положил на скамью, стоявшую у камина, потом освободился от серебряных краг — бросил их рядом со шлемом. Скоро туда же легла и маска.— Вы сделали выбор, — растягивая слова, сказал он. — Он вряд ли обрадует меня.— Да, — кивнула Харамис.— Я сам давным-давно выбрал свою дорогу. Мне не дано повернуть назад.— Я знаю. Знаю все…Из складок широкого платья королевский маг извлек резную деревянную шкатулку, откинул крышку — на черной вельветовой подстилке лежал небольшой стеклянный шар. Цвет его был едко-травянистый… Харамис удивленно взглянула на колдуна. В этот момент из подвалов башни еще более отчетливо донесся лязг металла и отчаянные крики. Внизу шел бой. Кто-то прорывался наверх из подземелий. Неужели Кадия и Анигель? Но почему так рано началась схватка? Их обнаружили и сейчас там, внизу, добивают остатки их отряда?— Эта штука, — сказал Орогастус, кивая на зеленую сферу, — называется Убийственный Пар. Если я сброшу ее на площадь перед замком, все, кто находится во внешнем и внутреннем дворах крепости, погибнут. Умрут в страшных мучениях, не успев даже вскрикнуть. Вызови Кадию и Анигель и прикажи им сдаться — только так они смогут спасти свою жизнь. Еще одно условие — они должны передать тебе свои талисманы. Нам!Он приблизился, обнял ее и поцеловал с такой силой, что принцесса не смогла воспротивиться. Потом королевский маг не спеша надел краги, маску и, наконец, шлем. Не говоря больше ни слова, он вышел из зала.— Нет! — вслух сказала Харамис.Времени на переживания, раздумья больше не было. Она решительно сняла Трехкрылый Диск и приказала показать Кадию и Анигель. На этот раз внутренность большого кольца не затянула жемчужная завеса — казалось, его объем, странно блеснув, неимоверно расширился и поглотил ее. Харамис даже не успела удивиться, как очутилась высоко под сводчатым потолком королевской кухни, расположенной на первом этаже главной башни. Под ногами у нее кипел яростный бой — толпа здоровенных и страшных видом вайвило под предводительством принца Антара добивала последних лаборнокцев. Харамис невольно отметила низкий боевой дух вражеских солдат и рыцарей — может, им было непонятно, почему принц их страны ведет против соотечественников банду диких, сокрушающих всех и вся топорами на длинных черенках зверей. Может, слава первого фехтовальщика Лаборнока действовала на них — и правда, то, как орудовал мечом принц, поразило Харамис. Еще тогда, в тайном убежище, он несколькими ударами сразил одного из лучших среди рувендиан, лорда Манопаро, а здесь каждый его выпад оказывался смертельным. Вайвило никого не щадили, а мелкие юркие уйзгу так ловко обращались с духовыми трубками, что не прошло и нескольких минут, как защитники крепости были выметены не только из разгромленной королевской кухни, но и из пекарни, и из посудомоечной. Жалкие остатки защитников подземелий сумели вырваться во внутренний двор крепости, где тяжеловооруженная пехота уже успела образовать двойную линию против прорывавшихся снизу оддлингов.Громкий гортанный боевой клич раздался в крепости, солдаты и рыцари ударили в щиты рукоятками обнаженных мечей…Но где же сестры? Где Кадия, Анигель?Среднюю сестру она нашла быстро, в толпе уйзгу. На ней была такая же золотистая чешуйчатая кольчуга, как и на ее низкорослых бойцах. Кадия возвышалась над лесным народцем, держа свой меч рукоятью вверх. Труднее оказалось отыскать Анигель. Вот она, за спиной принца Антара, прикрывает его сзади… Все в том же истершемся голубоватом кожаном костюме вайвило… Как теперь она не похожа на прежнюю глупышку и плаксу… Стоило чужаку подобраться к принцу Антару с тыла, как ее храбрая сестра бросалась на него и поражала каким-то непонятным коротким копьем. Странно, лаборнокцы вроде вовсе не замечают ее выпадов.Так она же невидима! Вот в чем дело, догадалась Харамис. Вот почему она способна безнаказанно атаковать врагов. Боже, и Кадии следует прикрыться, пусть воспользуется своим талисманом! Этак они действительно смогут победить!Однако стоило оддлингам высыпать на двор крепости, как перевес в силах сразу оказался у другой стороны. Харамис прикинула — соотношение было один к пятнадцати. Прибавьте к этому слуг Орогастуса, которые торопливо, вопя во весь голос, начали разворачивать свои машины так, чтобы держать под обстрелом пространство перед входом на кухню, — и картина получалась совсем безрадостная.Харамис отдала приказание талисману и в мгновение ока очутилась на балконе, примыкающем к залу, где она только что встречалась с Орогастусом. Отсюда открывался вид на все происходящее внизу. Она принялась немедленно вызывать сестер по телепатической связи.Кадия! Орудия, изрыгающие молнии, установлены возле баррикады, которую лаборнокцы возвели напротив главных ворот. Разрушь их! Не теряй ни секунды. Или, что еще лучше, воспользуйся талисманом и ударь по запасу камней, с помощью которых враги попытаются перекрыть проход через главные ворота.Кадия не ответила, но в следующее мгновение Харамис различила, как высокая тонкая фигурка, растолкав толпу уйзгу, бросилась в сторону баррикады. Змеей скользила она между рядов орудий и вопящих лаборнокцев…Анигель! Возле главного входа в башню… Видишь? Четыре высокие деревянные платформы…Однако прежде чем ей удалось закончить фразу, слуги колдуна пустили в ход свои ужасные машины. Два орудия зашипели, и огромные золотисто-белые капли пламени ударили в ряды строившихся уйзгу и вайвило. Оддлинги завопили так, что даже лаборнокцы отшатнулись. Частицы огня прочно приклеивались к коже и прожигали насквозь. Две другие машины, рявкнув, извергли невообразимое количество раскаленных, оставляющих красные искры игл. Эти пули пробивали доспехи и поражали насмерть. Вижу, Харамис! Я им сейчас покажу! Анигель! Будь осторожна! — Харамис нервно сжала губы. Будь осторожна, умоляю тебя, несмотря на то, что ты невидима…В этот момент последовал удар такой силы, что Харамис отбросило в сторону. Исполинский, сметающий все на своем пути молниевый разряд попал в главные ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79