— Нет, — пожал я плечами.— Этого боска убил курия, — пояснил он.Четыре дня мы выслеживали зверя, но так и не смогли найти. Хотя убийство было совершено совсем недавно, нам не удалось обнаружить даже следов хищника.— Необходимо отыскать его, — заявил Раздвоенная Борода. — Они должны знать, что не могут безнаказанно охотиться на земле Ивара Раздвоенная Борода.И все же мы его не нашли.Вечером того дня, когда зверь загрыз боска, мы не пировали, как и во все последующие ночи. Мы охотились за новым врагом без малейшего успеха. Мужчины помрачнели, стали агрессивными и злыми. Даже рабыни больше не смеялись и не шутили. Потому что где-то на земле Ивара Раздвоенная Борода прятался курия.— Может быть, он ушел отсюда, — предположил Оттар на четвертую ночь.— Он больше ни разу ни на кого не напал, — заметил кузнец Готрек, который охотился вместе с нами.— Ты думаешь, это тот же самый, что убил верра в прошлом месяце, а потом исчез? — спросил я у Оттара.— Не знаю, — ответил Оттар. — Вполне возможно, поскольку курии крайне редко заходят так далеко на юг.— Кто знает, может быть, он оказался слишком злобным даже для своих соплеменников и они его прогнали, — сказал Раздвоенная Борода.— А вдруг он спятил или просто глуп? — предположил Оттар.— А еще вполне возможно, — сказал Горм, — что он болен или ранен и не может больше охотиться на быстрых северных оленей.Эти причины, с моей точки зрения, вполне могли заставить курий изгнать своего соплеменника из пещер. Я не сомневался, что эти существа не прощают слабости.— Во всяком случае, — сказал я, — похоже, что он ушел.— Нам больше ничего не угрожает, — закончил за меня Готрек.— Устроим пир? — спросил Горм.— Нет, — ответил Раздвоенная Борода. — Сегодня у меня нет настроения.— По крайней мере, зверь ушел, — повторил Готрек.— И нам больше ничего не угрожает, — эхом отозвался Горм.Я проснулся посреди ночи. Тири спала, прижавшись ко мне. Я не трогал ее этой ночью, однако ножные кандалы снимать не стал.Я боялся пошевелиться.По какой-то причине меня охватило беспокойство.Я лежал и прислушивался к тяжелому дыханию спящих мужчин. Рядом со мной тихо дышала Тири.Я не двигался.Мне показалось, что моего лица коснулось легкое дуновение холодного воздуха.Я лежал в темноте и не шевелился.И тут я почувствовал его запах.С диким криком вскочив на ноги, я отбросил в сторону меха.В то же мгновение мощные когтистые лапы подняли меня в воздух. Я не видел того, кто на меня напал. В следующую секунду меня с силой отшвырнули к стене.— Что здесь происходит? — услышал я крик.Тири проснулась и дико завизжала.Я оказался на полу у стены.— Факелы! — заорал Раздвоенная Борода. — Принесите факелы!Рабыни голосили, мужчины удивленно переговаривались.Я слышал громкое чавканье.В свете факела, поднятого Раздвоенной Бородой, мы увидели зверя.Он был всего в десяти футах от меня. Зверь поднял морду от изуродованного тела человека. Его огромные круглые глаза блестели в свете факелов. Рабыни продолжали дико орать, их цепи звенели.— Оружие! — крикнул Раздвоенная Борода.— Курия! Курия! — вопили мужчины.А зверь стоял, склонившись над телом, и моргал. Он не собирался сдаваться. Его шкура была черного цвета с белыми пятнышками, большие заостренные уши прижаты к голове. Он весил около пятисот фунтов и был примерно семи футов ростом. Казалось, его широкий нос с двумя похожими на узкие щели ноздрями сделан из кожи. У него был черный язык и два ряда клыков, четыре из которых, сверху и снизу, выступали вперед, как у волков; два верхних показались мне особенно длинными и кривыми. Руки существа были длиннее и мощнее ног; он держал тело, которое продолжал пожирать, в лапах с шестью пальцами, похожими на щупальца.Он шипел и рычал, оскалив клыки, и не боялся нас.Ни один из нас не шевелился. Зверь стоял в свете факелов, не собираясь сдаваться. И тут у него за спиной я увидел поднятый топор, который с яростной силой обрушился на спину чудовищу, чуть пониже шеи. Зверь упал вперед, чуть не задев истерично вопящую рабыню, и я узнал Ролло. Он больше не казался сонным; впрочем, и на человека в этот момент он не особенно походил; Ролло нанес удар, когда остальные — Готрек, Горм, я, даже Раздвоенная Борода — могли только с ужасом взирать на курию. Ролло снова поднял топор.— Нет! — крикнул Раздвоенная Борода. — Сражение окончено!Великан опустил топор, медленно вернулся на свою постель и лег спать.Один из людей Раздвоенной Бороды прикоснулся концом копья к морде зверя, а потом вонзил его прямо в пасть; древко копья вырвалось из его рук, рабыни снова взвыли от ужаса.— Он все еще жив! — закричал Горм.— Отойдите от него, — приказал Ивар Раздвоенная Борода. — Опасайтесь челюстей.При помощи цепей и шестов тело курии удалось вытащить из зала. Мы бросили его на землю за стенами палисада. Начало светать.Я встал рядом с ним на колени.Он открыл глаза.— Ты меня знаешь? — спросил я.— Нет, — ответил он.— Это маленький курия, — заметил Раздвоенная Борода. — Обычно они гораздо больше. Обрати внимание на белые полосы. Он болен.— Надеюсь, — сказал я, — что он пришел в зал не из-за меня.— Нет, — успокоил меня Раздвоенная Борода. — Они прекрасно видят в темноте. Если бы он искал тебя, ты был бы уже мертв.— Почему он осмелился войти в зал? — спросил я.— Курии очень любят человеческое мясо, — пояснил Ивар Раздвоенная Борода.Я знал, что люди, как и другие животные, — для курий всего лишь вид пищи.— Почему он не попытался убежать и не стал сражаться? — спросил я.Раздвоенная Борода пожал плечами.— Он ел, — сказал Ивар. Потом наклонился над зверем. — Ты уже охотился здесь раньше? — спросил он у курии. — Это ты убил верра и боска?— И в зале, — ответил курия, оскалившись, — я убил человека.— Кончайте с ним, — приказал Ивар Раздвоенная Борода.Четыре копья поднялись в воздух, но ни одно из них так и не опустилось.— Нет, он уже мертв, — сказал Ивар Раздвоенная Борода. Глава 8. ХИЛЬДА ИЗ СКАГНАРА — Значит, именно этими духами пользуются высокорожденные женщины Ара, когда отправляются на песенные представления в Эн-Кара? — с любопытством переспросила светловолосая девушка.— Да, леди, — заверил я ее, кланяясь и стараясь говорить с акцентом жителя Ара.— Он слишком вульгарный, — сморщила она носик.— Это счастливый запах, — продолжал уговаривать я.— Для низкорожденных, — презрительно бросила она.— Лаламус! — позвал я.Мой помощник, парень мощного телосложения, но явно глупый, гладко выбритый, как и все продавцы духов, одетый в бело-желтый шелк и золотистые сандалии, поклонился и поспешил ко мне. В руках он держал поднос, уставленный флаконами.— Я не знал, — вынужден был признать я, — что на Севере есть леди, обладающие таким тонким вкусом.Возможно, мой акцент не смог бы ввести в заблуждение жителя Ара, но на тех, кто не часто слышал быструю, гладкую речь южан, мелодичную и экспрессивную, он производил нужное впечатление. Мой помощник, к несчастью, не мог говорить.Глаза Хильды Надменной, дочери Торгарда из Скагнара, вспыхнули.— Вы, южане, думаете, что на Севере живут одни лишь варвары! — резко сказала она.— Какими же мы были глупцами, — признался я, опустив голову.— Я могла бы зажарить вас в жире тарска, — заявила она, — или сварить в масле тарлариона!— Сжалься над нами, великолепная леди, — застонал я, — сжалься над теми, кто никак не ожидал найти на Севере такую знающую и утонченную госпожу.— Возможно я вас прощу, — снизошла она. — А еще какие-нибудь духи вы привезли?Мой помощник подобострастно поднял флакон.— Нет, — прошипел я. — Эта женщина через секунду поймет, что мы ей предлагаем.— Дай-ка понюхать, — приказала Хильда.— Да тут нет ничего особенного, леди, — с тоской протянул я, — хотя среди высокорожденных и самых красивых женщин Ара этот аромат пользуется большой популярностью.— Дай понюхать, — настаивала она.Я вытащил пробку и отвернулся, словно сгорал от стыда. Хильда поднесла флакон к носу.— Отвратительно воняет, — проговорила она.Я быстро закрыл флакон пробкой и сердито всунул в руки своего смущенного помощника, который поставил его на место.Хильда сидела в большом кресле, на котором красовался знак Скагнара — нос корабля-змея. Ручки украшали головы оскалившихся слинов. Хильда холодно улыбнулась.На ней было роскошное платье из зеленого бархата, закрытое до самой шеи и украшенное золотом.Она взяла следующий флакон, который я для нее открыл.— Нет, — сказала Хильда и вернула мне флакон.В ее длинных волосах, заплетенных в косы, сверкала золотистая лента.— Я и не представляла, — заявила она, — что в Аре такие убогие товары.Ар, богатый людный город, самый большой на Горе, считался символом высококачественных товаров. Знак Ара, одна-единственная буква, которая стоит на его Домашнем Камне, горианское написание названия города, часто подделывается торговцами-мошенниками, которые ставят его на свои собственные товары. Этот знак совсем нетрудно подделать. Однако, несмотря ни на что, его ни разу не меняли; это часть традиции. Лично я считаю, что товары Ко-Ро-Ба столь же хороши или даже лучше, чем те, что производятся в Аре, но что верно, то верно — Ко-Ро-Ба не имеет репутации величайшего города юго-востока. Ар считается законодателем мод и хороших манер. Многие модницы предпочитают носить одежду, сшитую, «как в Аре», за которую платят значительно больше, чем стоят изделия из гораздо более доброкачественных тканей; «как в Аре» — эту фразу можно услышать довольно часто. Я ничего не имею против моды. После реставрации Марленуса из Ара в 10119 Контаста Ар, со дня основания Ара, на пиру, посвященном одержанной победе, он объявил о том, что отныне рабыни, принадлежащие государству, будут носить платья еще на два с половиной дюйма короче. Этот закон был мгновенно принят в Аре, а затем и во всех остальных городах. Следуя моде, я тоже ввел эти скандальные изменения в собственном доме; я совсем не хотел смущать своих девушек, вынуждая их носить чрезмерно длинные туники; по правде говоря, я даже переплюнул убара из Ара, заставив невольниц укоротить подолы еще на четверть дюйма. У большинства горианских рабынь великолепные ноги; с каждым днем я все больше и больше в этом убеждаюсь; интересно, сколько девушек знает, что свободные мужчины могут любоваться их ножками благодаря тому, что давным-давно, перебрав на победном пиру, Марленус из Ара решил внести изменения в одежду рабынь Ара. Еще один обычай, практикуемый далеко на Юге, ниже горианского экватора, в Тарии, например — прокалывать рабыням уши. Хотя это уже давным-давно делается на далеком Юге, на Севере эта практика не получила особого распространения до тех пор, пока не стала популярной в Аре. Во время пира Марленус, в качестве специального угощения, приготовленного для высших военачальников, показал им танцовщицу, рабыню с проколотыми ушами. В ушах у нее покачивались золотые кольца — крайняя степень унижения; ей даже не дали закончить танец. По знаку Марленуса рабыню схватили, бросили на пол, где она только что танцевала, после чего ею попользовались более ста человек. С тех пор прокалывание ушей начало быстро распространяться на Севере. Частенько хозяева и работорговцы насильно подвергают своих невольниц этой процедуре. Интересно, что протыкание носа для ношения кольца считается рабынями не таким страшным наказанием, как прокалывание ушей. Возможно, причина в том, что на далеком Юге свободные женщины народа фургонов носят в носу кольца; а может быть, дело в том, что отверстия не видно — я не знаю. Прокалывание ушей считается страшным унижением для рабыни. Любая женщина, у которой проколоты уши, рассматривается как рабыня.— Вы оскорбляете меня, — заявила Хильда Надменная, предлагая такой жалкий товар! Неужели в великом Аре нет ничего лучше?Если бы я действительно был торговцем из Ара, то наверняка разозлился бы. Духи, которые я ей предлагал, Ивар Раздвоенная Борода захватил на корабле из Коса. Это были настоящие духи из Ара, тончайшие и изысканные. «Кто такая, — спрашивал я себя, — эта Хильда, дочь варвара, неотесанного северного пирата, живущая в высокой деревянной крепости на берегу моря, чтобы с таким презрением рассуждать о духах из Ара?» Можно подумать, что она и в самом деле величайшая леди, а не дерзкая, хотя и соблазнительная, дочь морского разбойника.Я лишь низко поклонился и зашуршал бело-желтыми шелками своего одеяния.— О величайшая леди, — пролепетал я, — лучшие духи Ара слишком слабы и грубы для леди такого исключительного происхождения и вкуса.На руках у Хильды красовалось множество колец. На шее висело четыре золотые цепочки с медальонами. Запястья украшали золотые и серебряные браслеты.— Покажи мне остальные духи, человек с Юга, — высокомерно бросила она.Снова и снова пытались мы ублажить дочь Торгарда из Скагнара, однако удача нам не улыбнулась. Она морщилась, строила презрительные гримасы или просто с отвращением махала руками.Мы уже почти закончили с флаконами, стоявшими на нашем подносе.— У нас есть еще один аромат, — заявил я, — достойный убара из Ара.Я открыл флакончик и осторожно поднес его к ее ноздрям.— Ну, этот еще ничего, — сказала она.Я с трудом сдержался. Мне было хорошо известно, что эти духи были получены лучшими мастерами Ара после долгих трудов из сотен разных цветов. Они добавляли в них масло из дерева тентис; экстракт из шейных желез речного урта; вытяжки из камней длинного кита ханджера, которые образуются у него в желудке. К счастью, иногда эти камни удается находить в морской воде — они попадают туда вместе с испражнениями кита. На изготовление подобных духов уходит более года.— Возможно, они мне подойдут, — проговорила Хильда, я видел, что она довольна.— Они стоят всего восемь золотых стоунов, — подобострастно сказал я.— Я возьму их, — холодно заявила Хильда, — как подарок.— Подарок! — воскликнул я.— Да, — сказала она. — Вы меня разозлили. Мне пришлось проявить немалое терпение. Однако я начинаю его терять!— Сжалься над нами, достойная леди! — зарыдал я.— А теперь оставьте меня, — заявила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44