Большой, неказистый, с крупными застежками, он мало подходил женщине.
— Скажите, это случайно не его портфель?
— Ой!..— воскликнула Лилла, сделав удивленное лицо.— Берци забыл! А я и не заметила.
— Почему он лежит на шкафу?
Немного помедлив, она сказала непринужденным тоном:
— Дети обожают в нем рыться, а Берци им не разрешает. И чтобы они не ревели, он сразу кладет его наверх. Вот и забыл.
— Меня интересует, что в нем,— сказал Кепеш.
— Что вы говорите! — рассмеялась Лилла.— Когда Берящ придет, я у него обязательно спрошу, хочет ли он, чтобы вы проверили содержимое его портфеля. Думаю, у него не будет возражений. Но пока, к сожалению, я не смогу вам этого позволить. Ведь он не мой.
— В таком случае, мне остается только гадать,— вздохнул Кепеш.
— Ничем не могу помочь.
— А когда он опять придет?
Лилла ничего не ответила, и Берта решила, что самое время вмешаться в разговор.
— Скоро! Берци очень любит свою семью! Ну что вы хотите от этой бедной женщины? Неужели не видите, как ей неприятны ваши бестактные вопросы? Берци хороший парень, можете мне поверить! Конь о четырех ногах, и то спотыкается. Берци сделал это только ради семьи!.. Он хотел, чтобы у них все было!
— Берта!— пыталась остановить ее Лилла.
— Вы думаете, ей легко с двумя детьми!— не унималась Микич.— А как он тогда жалел, бедняга, что пошел на это!
Если не ошибаюсь, деньги-то нашлись! Разве это не смягчающее обстоятельство? Знаете, почему он это сделал? Приближалось рождество, а у них ни гроша. По-моему, он не собирался присваивать эти деньги, просто взял их на время... в долг, а потом бы вернул. Так решили и на работе, ведь его же приняли обратно... и на ту же должность.— Она глубоко вздохнула и продолжала:— Он хороший парень! Я бы с ним не развелась! Я и Лиллу за это ругала. По-моему, она поторопилась! Ведь они любят друг друга!
— Ну что ты мелешь, Берта!— закричала Лилла.
— Я знаю, что говорю! Ты его все еще любишь!
— Люблю — не люблю! Я с ним развелась, и точка!
— Неужели мне действительно нельзя заглянуть в портфель?— спросил Кепеш.
— Нет,— твердо сказала Лилла.— Может, все-таки скажете зачем вы пришли? Если вас интересует Геза Халас, при чем тут портфель моего бывшего мужа? Думаете, он прячет там своего дружка? К сожалению, мне некогда. Пора будить детей.
— Еще одну минуту,— Кепеш достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил на стол так, чтобы ее видели обе женщины.— Вы знаете ее?—Это была цветная фотография Жо фии Бакони.
— А кто это?— спросила Микич.
— Она была невестой Гезы Халаса.
Лилла не отрываясь смотрела на фотографию.
— Очень красивая женщина,— с завистью произнесла она.-Рыжая? На цветных фотографиях обманчивые цвета. А глаза у нее... зеленые? Мне всегда хотелось, чтобы у меня были зеленые глаза... Нет, я ее никогда не видела. А почему вы сказали, что она была его невестой? Они расстались?
— Нет. Я сказал так потому, что вчера утром эту женщину нашли мертвой у нее дома. Она повесилась, покончив жизнь самоубийством.
Лилла взяла фотографию в руки.
— Почему она покончила с собой? Такая красавица!
— Мы разыскиваем ее жениха, чтобы ему сообщить.
— Бедняжка.— Положив фотографию, Лилла взглянула на Берту.— Как ты думаешь, где может быть этот Халас?
— Откуда мне знать? Лилла повернулась к Кепешу.
— Я тоже не знаю. Кепеш убрал фотографию.
— Значит, вы не знали эту женщину?
— Нет.
— Жаль,— сказал Кепеш и, попрощавшись, ушел. Когда они остались одни, Берта спросила:
— Скажи, Лилла, а это не та женщина, с которой мы как-то видели Берци? Помнишь, тогда на улице?
— Да что ты!— отмахнулась Лилла.— Та красотка была блондинкой, А эта рыжая.
— Ты уверена, что она была блондинка? А мне она показалась знакомой.
— Конечно, уверена. Берци нравятся только блондинки. Он терпеть не может рыжих. Разве он тебе этого не говорил?
— Да-да, что-то помню.— Берта наморщила лоб.— И все же эта женщина кажется мне знакомой...
— Тебе, может, и знакома, а мне нет. Давай разбудим детей. Сходи покатайся с ними на канатной железной дороге.
Глава десятая
Когда капитан Пооч получил адрес Берталана Керекеша, то имя хозяина квартиры — Алайош Штефлер — сразу показалось ему знакомым. Проверив по картотеке, он убедился, что не ошибся: у Штефлера в прошлом была судимость.
— Так-так! Два сапога — пара.
Прежде чем позвонить, капитан Пооч внимательно оглядел дом. Одноэтажный неказистый домишко с запущенным садом и густыми кустами сирени возле забора. Растрепанная, неряшливо одетая толстуха, которая вышла из дома, своим видом тоже не внушала большого доверия.
— Милиция.
Женщина остановилась и неприязненно посмотрела на капитана, стоявшего возле калитки.
— Опять милиция! Что вам надо?— резко спросила она.— Мой муж уже второй месяц в больнице. Когда его оставят в покое? Мой бедный Лойзика давно уже не интересуется женщинами. Счастлив, что вообще жив...
— Мне нужен Берталан Керекеш.
— Мой жилец? Что вам от него нужно?
— Вы меня впустите?
Женщина прикидывала, что ей делать. С милицией лучше не , спорить, но и облегчить им работу тоже необязательно, решила она и, подойдя к калитке, протянула руку.
— Покажите ваше удостоверение.
Пооч показал удостоверение, но в руки ей не дал. Штефлер открыла калитку и пошла вперед.
— Сюда, пожалуйста.
Они вошли в кухню. Пооч достал фоторобот.
— Вы знаете этого человека?— спросил он.
— Нет. А кто это?
— Геза Халас. Вам знакомо это имя? Штефлер не торопилась с ответом.
— Распространенное имя,— сказала она.— Я его уже где-то слышала. Дайте-ка фотографию. Вроде бы лицо знакомое. И имя тоже. Вон обойщик на углу — тоже Геза Халас. А этот на фотографии... очень на кого-то похож. Только как будто что-то не так... Толстые губы, здоровенный рот, как-то не подходит к этой физиономии. А если прикрыть... Ой, да ведь это же мой жилец, господин Керекеш! Берци! Да нет... убираю руку — не он. Только напоминает его.— Она посмотрела на капитана.— Нет, этого человека я не знаю.
— Как вы познакомились с Берталаном Керекешем?
— Пришел по объявлению. Вот его комната. Отдельная, можно пользоваться ванной. Тысяча двести форинтов. Это не много, я не собираюсь наживаться. Если бы мой муж не был так болен...
— А что с господином Штефлером?
— Диабет у него. В молодости все ему было нипочем! А теперь вот, на старости лет, уже второй год...
— На нервной почве небось?
— Какое там.— Женщина махнула рукой.— В больнице сказали, от слишком жирной пищи. Мой бедный Лойзика, после того как порвал с женщинами, стал настоящим обжорой. Накинулся на сладкое да на жирное. Растолстел как свинья, и в результате — сахарный диабет. А теперь худой, как спичка. Смотреть страшно!
Пооч терпеливо слушал, но, как только женщина замолчала, чтобы набрать воздуха, он тут же спросил:
— Значит, Керекеш явился к вам по объявлению? А раньше вы не были с ним знакомы?
— Нет, что вы! Тогда мы и познакомились. Хорошо, что судь ба послала нам такого порядочного человека, тихого, скромного, за квартиру всегда вовремя платит.
— Как давно он у вас живет?
— Пятый месяц.
— А до этого?
— До этого...— Штефлер потупилась.— До этого он жил в тюрьме. А еще раньше у своей жены. Но пока он отбывал срок, жена с ним развелась. Ох, ну и особа! Вы бы ее видели! Страшна как смертный грех! А уж орет как базарная баба!
— Так вы ее знаете?
— Она здесь была два раза. Сейчас я сварю кофе. Уж я-то знаю, как обращаться с милицией. Ни капли спиртного! Но чашечку кофе, надеюсь, можно... Свежемолотый.— Она зажгла газ.
— Мы говорили о жене Керекеша,— напомнил ей Пооч. Штефлер принялась суетиться, протерла чашку и блюдце и поставила перед следователем.
— Ужасная женщина! Во что бы то ни стало хотела войт в комнату господина Керекеша. Я, разумеется, не пустила. Так она подняла такой шум, что все соседи сбежались. Пришлось пригрозить ей скалкой. В другой раз была уже потише. Поняла что со мной шутки плохи.
— Когда она была здесь в последний раз?
— Когда же это было?— Штефлер отложила полотенце.— Представьте, как раз вчера! Вчера утром.
— В котором часу?
— Да так в половине десятого.
— А зачем она приходила?
— Ей нужен был Берци, но его не было дома.
— Где ж он был?
— Как где? В семь утра ушел на работу.
— Значит, он ушел в семь?
— Как всегда, ровно в семь. Я обычно сплю, но вчера проснулась, потому что он случайно хлопнул дверью. Как сейчас помню — так грохнул!.. Сегодня я тоже рано проснулась, хотя и воскресенье. Зазвонил будильник. Я дала Берци свой будильник, он в шесть утра встал... Пожалуйста, вот ваш кофе. С молоком? С сахаром? Извините, я тоже выпью немножко, я еще не пила. Вчера под утро сон видела, что я на стрельбище... И тут как раз эта особа... с чего она взяла, что он будет дома в половине десятого?
— И что же... она так и ушла?
— Просила передать, чтобы господин Керекеш обязательно зашел к ней в тот же день. Вчера то есть. Я передала, когда Берци пришел домой.
— А когда он пришел?
— Да как раз тюленей показывали по телевизору.
— Что же он сказал?
— А ничего. Сказал, что это неважно. И ушел принимать ванну.
— А потом?
— Потом? Сказал, что пойдет в «Максим».— Штефлер усмехнулась.— Не думаю, чтобы он туда пошел.
— А как вы думаете, куда?
— Ну, скажем, в кино. Такой скромный человек! Пять месяцев никуда не ходил, а тут вдруг «Максим»! Да вы что!
— Когда он вернулся?
— Этого я не знаю. У него есть ключ. Я после фильма сразу заснула.
— Так-так.— Пооч залпом выпил кофе.— Спасибо. Действительно вкусный. Вы всегда этот сорт пьете?
— Да нет,— замялась Штефлер,— для меня это дорого. Берци принес. Как раз вчера.
— Взгляните-ка еще разок на эту фотографию. Женщина посмотрела на портрет.
— Вот те раз!— воскликнула она.— Вылитый господин Керекеш! А если приглядеться получше, так вроде бы и не он.
— Как вы не побоялись пустить к себе человека, имеющего судимость?
— О, я сразу поняла, что передо мной порядочный человек. Ну один раз сбился с пути... Что ж, это и с господином Штефлером было... В общем, мы не обманулись. У нас ни одной булавки не пропало! Вот эту осо6у, его жену, я бы ни за что не пустила! Сразу видно, что такая на все способна! У меня глаз наметан, можете мне поверитъ! Уж я-то в женщинах разбираюсь. Она и сейчас еще без ума от Берци... Убить из-за него может! Ну а теперь скажите, чья это фотография?
— Я же вам сказал - это Геза Халас.
— А кто он? Я вижу, что не обойщик из углового дома.
— Сидел в одной камере с Берталаном Керекешем.
— Здесь его точно не было!
— И Керекеш о нем не упоминал?
— Нет, никогда. Я бы запомнила.
Пооч положил фотографию в портфель и достал другую.
— Вы знаете эту женщину?—это была цветная фотография Жофии Бакони.
Штефлер доставила чашку и открыла рот, точно собираясь что-то сказать.
— Ну что?— спросил Пооч.
— Эта женщина живет где-то поблизости?— Она наморщила лоб.— Как ее зовут?
— Жофия Бакони.
— Этого имени я никогда не слышала.
— Невеста Гезы Халаса. Вчера утром она умерла. Ее обнаружили повешенной в собственной квартире.
— Убийство!..— с перекошенным от испуга лицом прошепта ла Штефлер.— Только этого мне не хватало! Вы думаете. это сделал Халас? Ее жених? Вы потому его и разыскиваете Но господин Керекеш не поддерживал с ним никаких отношении Что вы! Такого человека я и на порог не пущу! А эту жен щину... нет, я ее не знаю.
— Но вы ее где-то видели?
— Да.— Штефлер отодвинула от себя чашку. Руки ее дрожа ли.— Мне кажется, видела. Как сейчас, помню ее лицо, вед; рыжих не так много. Я еще тогда подумала, как рыжим идет зеленый цвет. На ней было зеленое платье, и она сидела в светло коричневой машине. Что-что, а цвета я точно помню. Она испуганно посмотрела на следователя.
— Где и когда вы ее видели?
— Недавно... и где-то здесь, поблизости. Нет, не здесь! Оком рынка. А рынок в пяти остановках отсюда. Пожалуй, где-то там.. Может, неделю назад.
— А машина, в которой она сидела? Чья это машина. Женщина в замешательстве провела рукой по лбу, ее смущение все возрастало.
— Так как же?— настаивал капитан. Озабоченное лицо Штефлер вдруг просветлело.
— Откуда ж мне это знать?— воскликнула она.— А у господ! на Керекеша нет машины!
Пооч откланялся. Он узнал, что хотел. Подозрение, возникшее у него при виде фотографий, присланных из картотеки, все больше подтверждалось. Какая странная женщина! Лейтенант Кепеш не мог забыть взгляд Лиллы — недоверчивый и вместе с тем испуганный. Почему она была так агрессивна? И так нервничала? Неужели только из-за беспорядка на кухне?
Правда, посещение милиции ни у кого не вызывает радости. Особенно у тех, к кому милиция заглядывала не без основания. А Лилла Керекеш уже имела дело с законом. И хотя правонарушителем был ее муж, неприятностей и ей хватило.
— Конечная остановка!
Как только Кепеш вышел из автобуса и увидел впереди море грязи, он сразу же все забыл.
— Что за черт? Откуда грязь в такую жару?— На нем были его лучшие ботинки. Кепеш нерешительно огляделся, но другого пути не было, и он полез в лужу.
Тисаи возился в огороде. Увидев Кепеша, он тут же стал оправдываться:
— Вот беда! Ну что тут сделаешь?
— Могли бы положить доску.
— Пятиметровой доски нет. Идемте, я дам вам щетку,— с готовностью предложил он, радуясь Кепешу, точно желанному гостю.— С тех пор как вы у нас были, жена чувствует себя гораздо лучше! Говорит, что вы хороший человек и нам уже ничего не угрожает. Сегодня даже принялась стряпать, сейчас чистит картошку. Курицу зарезала, будет делать жаркое. Давно не была такой веселой. Входите, входите, пожалуйста!
— Вы получили деньги?— сердито спросил Кепеш, но старик не обратил внимания на его тон.
— Нет. Но это к лучшему. Жена говорит, что они все равно пошли бы на гроб.
— Значит, этот человек так и не появлялся?
— Слава богу, нет. И жене так спокойнее.
Пожилая женщина, наклонившись над столом, так старательно чистила картофель, точно это было очень важное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24