Этот человек отверг все искусы зла, и, несмотря на свою нелюбовь ко всякой власти, Конан готов был признать, что вряд ли где-либо еще сыщется король более мудрый, чем Андуран.
Под стать ему была и Афризия. Волей богов принцесса совмещала в себе редкостный даже для мужчины ум, унаследованный от отца, и красоту, доставшуюся ей от матери. А горячие взгляды, которыми они обменивались, были красноречивее любых слов.
— Приветствую вас, друзья мои! — поднялся с кресла Андуран. На этот раз он сменил черные доспехи на богатые пурпурные одеяния. На шее волшебника висел драгоценный кристалл в виде звезды. — То, что мы все совершили, можно назвать великим деянием. И я хочу отблагодарить вас по заслугам.
Вошедшие поклонились.
— Рамазан, что я тебе могу дать еще, кроме искренней своей признательности и расположения?
— Это самая большая награда, на которую может рассчитывать царедворец, — взволнованно ответил Рамазан.
— Мы решили, — улыбнулась старому воину Афризия, — что назовем нашего первенца в твою честь и поручим его твоему воспитанию.
— Ваше Высочество! — Рамазан даже потерял дар речи.
— Джилзан, тебе и твоим наследникам дается право беспошлинной торговли в Киросе.
— Благодарю, Ваше Высочество, — степенно поклонился караванщик. — Теперь я наконец с более вескими основаниями смогу надеяться на обеспеченную старость…
— А кроме того, — улыбнулся Андуран, — тебе дается право свободного доступа к подвалам королевской винокурни. Впрочем, я сам с удовольствием буду составлять тебе компанию.
— О-о-о… — Караванщик открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ни слова.
Конан впервые за время знакомства с Джилзаном увидел купца растерянным.
— Ишмаэль, тебе как ревностному почитателю бога воров я не могу вручить никакого дара…
Юный шемит скроил печальную физиономию и пожал плечами.
— Такова нелегкая стезя подвижника. Ваше Высочество!
— …За исключением той небольшой шкатулки, которую ты так ловко спрятал за пазуху пару мгновений назад, — рассмеялся Андуран. — Но можешь быть уверен, в ней всегда найдется вещица, которая сумеет тебе помочь. И пускай пребудет с тобой мое благословение, а это отнюдь не пустое слово!
Ишмаэль растерянно прижимал руки к сердцу;
— Я попрошу Бела, Ваше Высочество, чтобы он обходил стороной королевский дворец. — Голос юного шемита звучал торжественно. — И знай, стоит тебе только позвать, как я примчусь в мгновение ока!
— Ага, как будто тебе в задницу стручок перца вставили, — еле слышно прошептал за спиной Ишмаэля не удержавшийся от шутки Конан.
— Руфия, можешь быть уверена, что твои мечты сбудутся. Да-да, и эти тоже. — Андуран и Руфия обменялись улыбками. — Ты любишь власть, и твоя любовь будет взаимна. И помни, что бы тебе ни пришлось пережить, твоя красота не потеряет блеска, а ты — силы духа. А на память о нашей встрече прими вот это. — Андуран встал с кресла и, подойдя к девушке, повесил ей на шею свой амулет. — Пускай он скрасит все пережитые тобой ужасы.
Огромная бриллиантовая звезда светилась, точно живая. У Руфии вырвался возглас восхищения:
— Я не могу принять такой бесценный дар, Ваше Высочество. Кроме того, у меня ее вместе с головой снимут!
Андуран покачал головой:
— Чары, наложенные мной на эту безделушку, никому не позволят поднять на нее руку. А кроме того, у тебя надежная охрана! — Волшебник кивнул в сторону киммерийца.
Рыжеволосая офирка прильнула к плечу Конана и потупилась.
— Истинно так, Ваше Высочество!
— А теперь, Конан, — обратился к северянину Андуран. — Нужно решить, чем я действительно могу отблагодарить тебя по достоинству.
— А мне ничего не надо, — пожал плечами варвар. — Лучше позаботься о девушках Тумелара, который пожертвовал своей жизнью, чтобы все остальные смогли уцелеть.
— Об этом, горец, можешь не волноваться, — кивнул Андуран. — Кешанкам с их редким талантом нашлось соответствующее место в свите Афризии. Теперь они никогда ни в чем не будут нуждаться. И все же, Конан, один дар от меня ты уже получил, — после небольшой паузы продолжил волшебник. — Посмотри в зеркало, воин.
Киммериец, недоумевая про себя, подошел к зеркалу и всмотрелся в полированную поверхность. Сперва варвар не мог понять, что изменилось в его лице, а потом…
— Шрамы! У меня нет ни одного шрама! — Он кинул взгляд на радостно ухмылявшихся друзей, потом обернулся к Андурану.
— Да, я не только вылечил раны, нанесенные Зебубом, но и полностью обновил твое тело. — Волшебник кивнул Конану. — Я — постарался хоть в малой степени вознаградить тебя за пережитые зло и боль, горец. Твои кости и внутренние органы стали намного прочнее. Теперь тебя очень тяжело убить или вообще серьезно ранить. Ты сам удивишься, когда увидишь, как быстро будешь оправляться после ранений. Ибо немало ждет их тебя впереди. Я смог лишь краем глаза заглянуть в твое будущее, Конан. И будет одна битва сменять другую, ибо таково твое предназначение — бороться со злом и помогать людям. И какой бы грозный вызов тебе ни бросала судьба, знай, если ты отступишь, то принять его будет некому…
— А я, волшебник, никогда не отступаю, — пожал плечами Конан. — И никогда не перекладываю на плечи других людей то, что должен сделать сам.
— Знаю, — кивнул Андуран. — Поэтому и вмешался в твою судьбу. Но в твоих глазах, горец, я читаю вопрос. О чем ты хотел спросить?
— Я вижу, что с принцессой Афризией, — Конан вежливо склонил голову, — хвала Вещему Ворону, все в полном порядке. Но мне хотелось бы знать, что произошло на самом деле, раз уж выяснилось, что Зебуб к ее похищению не причастен.
Кто же ее украл?
— Я, — просто сказал Андуран.
Глядя на замершего от удивления Конана, Афризия тихонько рассмеялась:
— Я все объясню тебе, северянин. Дело было так…
…Две сотни лет назад Андурану, не уступавшему мудростью небожителям, смертельно надоели люди с их жадностью, глупостью и мелочностью. Устав от их бесконечных просьб и нытья, он воздвигнул себе небольшой замок на облаке. Волшебник покинул землю, решив отдохнуть от соплеменников.
Мудреца манили бескрайние просторы неба, холодные ветра, заснеженные вершины гор, чью девственную белизну не оскверняла нога человека. Андурану интереснее были тайны мироздания, нежели тайны политики. Его привлекали поиски истины, а не власти.
Волшебное облако среди тысяч и тысяч ему подобных плыло в небесах.
Многие годы лишь золотые драконы были собеседниками Андурана. Росли сила и мудрость мага.
В один прекрасный миг само время потеряло власть над этим воистину могучим чародеем. Десятилетия сменялись десятилетиями, и в конце концов Андурану захотелось узнать, как идут дела на грешной земле.
Издревле он практиковал магию зеркал, и любая полированная поверхность служила для Андурана дверью в мир. На первый взгляд, ничего внизу не изменилось. Те же три силы определяли ход человеческой истории: деньги, власть и личное могущество. Все так же люди плакали, смеялись, воевали и любили. Как же это все было скучно и однообразно!
Но лишь до той поры, пока случайно в одном из своих путешествий по зеркалам Андуран не увидел плачущую красавицу. Ее слезы, упавшие на поверхность волшебного зеркала, сработанного лично Андураном, связали их судьбы навеки.
Маг, чей возраст исчислялся веками, словно мальчишка, влюбился в юную принцессу, которой было девятнадцать лет от роду. Андуран, привыкший считать, что он навеки отринул земные страсти и привязанности, совершенно потерял голову Не желая медлить ни единого мига, волшебник погрузил руки в зеркало и перенес Афризию из дворца Фараха к себе на облако…
— Разве могла я когда-нибудь подумать, что свершится заветная мечта любой девчонки попасть в замок Бенкизер? — сказала Афризия. — Конечно, сперва я испугалась и совершенно не понимала, что происходит на самом деле. Я решила, что угодила в руки палачей Золотого Павлина…
— …И чуть не убила меня своим костяным гребнем! — рассмеялся Андуран. — Знали бы вы, чего мне стоило справиться с этой дикой кошкой. Я с ног до головы был покрыт синяками!
— Я хорошо усвоила твои уроки, дядя Рамазан, — кивнула, соглашаясь с волшебником, принцесса.
…Удивлению принцессы, уяснившей, кто ее похитил на самом деле, не было предела. А через несколько дней огромный интерес и уважение к кумиру ее детства сменила неподдельная страсть.
— Это действительно была любовь с первого взгляда! — воскликнула Афризия, беря в свои узкие ладошки мощную руку Андурана.
Влюбленные обменялись взглядами. У Конана даже екнуло в груди: он знал этот взгляд, именно так смотрела на него его прекрасная Белит…
Волна чувств, обрушившаяся на Андурана и Афризию, закружила их в вечном, как мир, водовороте, заставив забыть обо всем на свете. Свитки, содержавшие ответы на сокровенные вопросы человечества, пылились на столе; удивленные драконы улетали, не дождавшись хозяина; судьба далекого Кироса — все было забыто и принесено в жертву на алтаре Любви. Бенкизер бесцельно плыл по бескрайнему океану воздушных просторов, послушный воле ветров. Подлинная страсть сжигала время и расстояние.
Так, один за другим текли дни, открывая влюбленным сокровенные тайники души друг друга. И лишь накануне дня, на который была назначена свадьба с Зебубом (казалось, это было вечность назад!), Афризия стряхнула с себя сладкое наваждение. По просьбе принцессы Андуран показал ей Кирос и ее отца Фараха. Кто может описать ужас девушки, увидевшей, во что превратился могучий и крепкий мужчина за время ее отсутствия?
— Я решила, что всему виной мое исчезновение. — Голос Афризии дрогнул. — Я проклинала себя за то, что совершенно забыла про отца! Но Андуран, умевший видеть истинную суть вещей, сразу заметил, что с Фарахом было что-то не так.
— По облику человека всегда можно определить, что у него похищена душа, — кивнул волшебник.
Для столь опытного и мудрого чародея не составило труда докопаться до истины. Истина же оказалась страшна. Андуран прекрасно сознавал, какая опасность нависла над миром. Ему была ведома настоящая мощь Огненной Птицы. Но он до сих пор был уверен, что Золотой Павлин надежно заперт. Ни один маг на земле не имел понятия, что продавшийся силам Зла некромант Улхаш с помощью страшных чар сумел призвать Глаз Павлина на землю.
Удивительна воля Случая, этого настоящего господина всего сущего. Глаз Павлина питал силой Зебуба. Пока же кровавое око висело у гхазского колдуна на шее, оно было надежно укрыто сильнейшими чарами от взора любого мага. Но не от взгляда простого смертного! И надо же такому случиться, что Андуран начал свои поиски именно в тот миг, когда глаз демона оказался в руках Ишмаэля.
— На весы была брошена судьба рода людского. А благодаря Афризии я снова чувствовал себя одним из его представителей. Хвала Силам Света, мне вовремя удалось разгадать, с кем придется иметь дело, — проговорил Андуран, — и я сумел подготовиться к магическому поединку. Но до последнего мгновения я не был уверен, что моих сил хватит, чтобы справиться со страшным демоном. Чем все закончилось, вам самим ведомо, поскольку все вы в той или иной мере участвовали в этих событиях.
Но главный герой этого поединка — это ты, северянин, — обратился Андуран к Конану. — Если бы не твое вмешательство, не твои сила воли и беспримерное мужество, нам всем было суждено стать горстью праха под пятой Зебуба. Именно ты, Конан, окончательно избавил наш мир от Посланца Тьмы, когда уничтожил Глаз Павлина. Ибо до тех пор, пока кровавый камень оставался цел и невредим, в распоряжении Зебуба была вся страшная сила Огненной Птицы.
— Так что же это получается? — удивился Конан. — Если бы ты не украл Афризию, она вышла бы замуж за Зебуба. Тогда бы ничто ему не помешало стать королем Кироса, накопить сил и обрушить свою ересь на мир!
— Точно, — согласился Андуран. — Более того, зло само себя перехитрило! Если бы Юсиф не отдал Руфию в руки палачей Золотого Павлина или просто промолчал об этом, у тебя не было бы никаких причин лезть в их логово! И стало быть, ты не оказался бы в нужное время в нужном месте, не уничтожил бы Глаз Павлина и не избавил мир от Зебуба!
— Чудны дела ваши, боги! — покачал головой окончательно запутавшийся Конан.
— Не стоит над этим ломать голову, горец, — посочувствовал киммерийцу Андуран. — Добро всегда найдет тот или иной способ противостоять злу. А тебе, северянин, не впервой воздавать злодею по заслугам.
— Дело говоришь, — согласился Конан с Андураном.
— Ну вот и пришло время прощаться, друзья мои. Надо ли говорить, что все вы мои дорогие гости на нашей свадьбе? Перед тем же, как отправиться по своим делам, подумайте, нет ли у вас ко мне каких-нибудь просьб, — обратился к присутствующим волшебник.
Все были вознаграждены по заслугам, и никто не хотел искушать судьбу. Лишь Конан о чем-то глубоко задумался. Наконец совсем мальчишеская улыбка озарила лицо киммерийца.
— Знаешь, волшебник, я всегда завидовал птицам, которые смотрят на наш мир из поднебесья. Но как бы высоко я ни поднимался в горы, все равно мне не удавалось охватить взглядом весь мир. Сейчас же ни ты, ни Афризия, — рассудил Конан, — не можете покинуть Кирос. А сразу же после твоей свадьбы, волшебник, мы с Руфией, — Конан обнял девушку за плечи и крепко прижал ее к себе, — отправляемся в Кот. — Так вот, не одолжишь ли ты на эти две седмицы нам свой летающий замок?
Даже Ишмаэль присвистнул от такой наглости. Но, к удивлению друзей, Андуран не счел просьбу киммерийца чрезмерной.
— Да будет так. Я прекрасно тебя понимаю и сам с удовольствием составил бы тебе компанию, но увы… — Волшебник вздохнул и развел руками. — Ты совершенно прав. В ближайшее время вряд ли мне представится возможность покинуть землю. Как я ни старался убежать от дел людских, судьба распорядилась по-другому. Теперь, — Андуран с нежностью посмотрел на Афризию, — я в ответе не только за себя, но и за народ своих будущих детей. — Он посмотрел долгим взглядом на Конана: — И знаешь, мне это по душе, хотя не думаю, что ты сейчас со мной согласишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16