Серьезный взгляд, сурово поджатые губы, тяжелый подбородок. Кожа воина давно не видела лучей солнца и казалась идеально белой, словно спартанец всю свою жизнь провел в глубокой пещере. До лейтенанта доходили слухи, что Шеф начал профессиональную военную карьеру в возрасте шести лет и, значит, полностью контролировал эмоции и выражение лица. Впрочем, Мелисса видела, что прозвучавшие слова пронзили его подобно пулям. Ничего слишком явного, только чуточку сузились глаза, слегка напряглись уголки губ. Она перевела взгляд на майора Сильву, но тот, если и заметил перемены, не придавал им значения.
– Идея отбирать людей при рождении, промывать им мозги и изменять их тела ошибочна в корне. Во-первых, кандидаты лишаются всякого выбора. Во-вторых, участники программы превращаются в людей-чужаков. В-третьих, весь проект накрылся медным тазом. Знакомы ли вы с трудами Чарльза Дарвина? – продолжал майор. – Нет, вряд ли, поскольку они никак не касаются вопросов войны. Этот самый Дарвин был натуралистом, выдумавшим теорию «естественного отбора». Если коротко, то верил он в то, что выживает сильнейший, а вот менее приспособленные организмы со временем вымирают.
Именно это, Шеф, и произошло с вами – спартанцами. Вы вымерли. Точнее, остался лишь последний из вас. Вот тут-то на сцену и выходит УВОД. Понимаешь, сынок, именно «адские ныряльщики» взяли это плато, а не кучка усовершенствованных недоумков в прикольных доспехах.
Когда мы, спартанец, отбросим назад ковенантов – а я всем сердцем верю в это, – победа станет результатом усердного труда таких людей, как лейтенант Маккей. Людей хитроумных, крепких словно сталь, пропитавшихся до самых костей цветом хаки. Вы меня поняли?
Мастер-Шеф припомнил Линду, Джеймса и всех остальных из семидесяти трех человек, с которыми учился военному ремеслу. Все они были мертвы, все записаны в «психопаты» и отброшены как результат провального эксперимента. Воин набрал воздуха в легкие.
– Никак нет, сэр!
В течение нескольких долгих секунд двое мужчин смотрели друг другу в глаза. Наконец, досчитав до пяти, майор кивнул.
– Понимаю. Мы, в УВОД, тоже дорожим памятью о погибших. Но дела это не меняет. Программе спартанцев пришел конец. Человеческие существа победят в этой войне, и ты тоже, может, на что и сгодишься. Скоро нам потребуется каждый, кто способен держать оружие в руках. Особенно если этот кто-то заработал наград достаточно, чтобы украсить целый полк генералов.
Затем, словно вдруг кто-то нажал на потайную кнопку, вся манера поведения майора переменилась.
– Вольно, – произнес он, приглашая обоих гостей присесть, и приступил к изложению задания, предстоявшего спартанцу.
Разведка подтверждала, что Кейз попал в руки ковенантов, и Сильва намеревался вызволить капитана.
Хотя «Столп осени» серьезно повредил их корабль за свое недолгое путешествие по системе, механики ковенантов быстро приводили в порядок «Истину и Единение». Сейчас, зависнув всего в паре сотен километров от поверхности Гало, судно де-факто превратилось в штаб-квартиру для сил, вознамерившихся собрать урожай древних технологий мира-кольца.
Корабль оказался в самом эпицентре деятельности, развернутой командованием. В коридорах кишмя кишели офицеры элиты, старшины шакалов и ветераны ворчунов. Также мимо то и дело сновали «инженеры» – аморфные создания, перелетающие с места на место в своих газовых резервуарах и способные разобраться в любой сложной технологической штуке, починить ее и перебрать по частям.
Но все они, вне зависимости от своего чина, спешили уступить дорогу Зуке ’Замамею, вышагивавшему по коридорам в сопровождении печального Яяпа. Причиной подобной «почтительности» было не звание воина, но его облик и исходившая от него угроза. Презрительно вздернутая голова, черная, точно космическая бездна, броня, ритмичное клацанье каблуков – воин просто излучал самоуверенность и властность.
Тем не менее, кем бы ни был ’Замамей, никто не мог попасть на командную палубу, не пройдя полной проверки. И шестеро закованных в черные доспехи воинов элиты ожидали их, когда фанатик и его спутник сошли с гравитационного лифта. Если сородич и произвел на стражей какое-то впечатление, те не подали виду.
– Идентифицируйте себя, – грубым голосом произнес один из охранников, протягивая руку.
’Замамей бросил ему личный диск так, словно делал одолжение низшему существу.
Начальник охраны принял идентификационный диск ’Замамея и сунул в ручной считыватель. По экрану справа налево побежала строка данных.
– Вложите свою руку в отверстие.
Второе устройство имело форму черной коробочки, парившей над полом. Из прорези в боку механизма выбивалось зеленоватое свечение.
’Замамей подчинился приказу и почувствовал неожиданный, болезненный укол, когда устройство взяло пробу его тканей, необходимую, чтобы компьютер мог сравнить его ДНК с имеющимся образцом. Конечно, причина предосторожностей крылась вовсе не в том, что воин мог оказаться человеком. Все дело было в политической системе ковенантов, ведь только в последнее время произошло несколько заказных убийств.
– Личность подтверждена, – произнес страж. – Как я понимаю, вы тот самый Зука ’Замамей, которому назначено предстать перед Советом Владык. Встреча начнется через пятнадцать единиц, в соответствии с расписанием. Впрочем, вам придется подождать своей очереди. Прошу сдать мне оружие. Зал ожидания находится вон там, но ворчуну придется остаться за дверью. Вас вызовут, когда Совет освободится.
Хотя тяжелое энергетическое ружье носил за ним Яяп, плазменный пистолет ’Замамей держал при себе. Он отстегнул оружие от пояса и протянул его охранникам рукоятью вперед.
Пройдя в импровизированный зал отдыха, воин увидел там и других сородичей, вынужденных дожидаться своей очереди. В большинстве своем они сидели, сгорбившись, погрузившись в раздумья и созерцая пол.
Что было еще хуже, так это то, что не соблюдалась строгая очередность: раньше пришел, раньше вышел. На этот раз основное значение имело звание визитера, и в первую очередь вызывали тех, кто выше стоял в должностной иерархии.
Не то чтобы ’Замамей возражал. Если бы не звание, Совет Владык никогда бы не удостоил его аудиенции. Наконец после бесконечно долгого ожидания воина позвали в зал, где проходило собрание. За длинным столом, огибавшим трибуну, куда предстояло подняться элите, по самому центру в позе лотоса восседал младший пророк. Его тело слегка покачивалось на сквозняке, позволяя догадаться, что тот предпочел не сидеть в кресле, а парить на своем антигравитационном поясе. Впрочем, это могло быть и простой уловкой, напоминающей окружающим о статусе пророка. Подобные условности ’Замамей не только понимал, но и уважал.
На голове существа покоился сложный головной убор. Он был инкрустирован драгоценными камнями и опутан схемами коммуникаторов. С плеч пророка ниспадала серебристая мантия, украшенная изумительным узором из золотых проводков, тянувшихся к микрофону в сухих руках создания. Искусно вышитый красный балахон словно стекал по телу пророка, расстилаясь по полу. Черные, будто обсидиан, глаза следили за каждым шагом воина элиты, поднимающегося на трибуну, а сам их владелец внимательно слушал шепот своего ассистента.
Из-за стола, вскидывая руку, поднялся еще один представитель касты элиты, аристократ по имени Сога ’Роламей.
– Мы приветствуем тебя, ’Замамей. Как поживает твоя рана? Надеюсь, все хорошо?
’Роламей стоял выше своего сородича на добрых две позиции в иерархии званий. И ’Замамей был крайне польщен столь уважительным приветствием.
– Благодарю вас, ваше превосходительство. Я скоро оправлюсь.
– Довольно, – официальным тоном произнес пророк. – Встреча и без того затянулась, давайте переходить к делу. Зука ’Замамей предстал перед Советом Владык, ища особого дозволения оставить возглавляемое им подразделение, дабы найти и уничтожить одного конкретного человека. Весьма странное пожелание, учитывая то, что все они на одно лицо и в равной степени назойливы. Впрочем, если верить архивным записям, человек, о котором идет речь, ответствен за гибель нескольких сотен наших воинов. Однако Совет должен отметить, что офицер ’Замамей получил ранение в сражении с этим существом, и нам приходится напомнить, что традиции ковенантов отвергают принципы личной мести. Просим офицера иметь это в виду при исполнении своих обязательств и не тратить время на посторонние вопросы. Полагаю, ему не помешает чуть большая собранность.
В знак уважения ’Замамей покорно опустил взгляд.
– Благодарю за совет, ваше превосходительство. Но наши шпионы полагают, что искомый человек с самого юного возраста воспитывался как воин, а его тело было изменено хирургическими методами ради улучшения его способностей. Также его снабдили броней, которая, возможно, превосходит по качеству наши собственные образцы.
– Она лучше нашей? – уточнил пророк, и в его голосе явственно прозвучало, что подобное утверждение кажется ему маловероятным. – Думайте, что говорите, офицер ’Замамей. Технологии, использованные при изготовлении той брони, что вы носите, перешли к нам по наследству от самих Предтеч. Говоря подобное, вы вплотную приближаетесь к самому краю ереси.
– И тем не менее ’Замамей сказал правду, – встрял в разговор ’Роламей. – К нам поступает множество отчетов. И хотя они и противоречат друг другу в отдельных местах, но все упоминают о том, что один или несколько людей носят особенную, активную броню. Если предположить, что такое количество свидетелей не может ошибаться, то этот индивид – или группа – способен устоять под очень тяжелым огнем, не получив персональных повреждений. Кроме того, он обладает исключительными боевыми навыками и проявляет отличные командирские способности. Где бы он – или они – ни появился, остальные люди поднимаются в атаку и сражаются с удвоенной отвагой.
– В точности так, – с благодарностью в голосе произнес ’Замамей. – Вот почему я прошу вас выделить мне специальную поисково-ударную группу, которая смогла бы захватить эту броню и доставить ее для изучения.
– Так и запишем, – замогильным тоном ответил пророк. – Прошу вас удалиться. Совет будет совещаться.
У ’Замамея не осталось другого выбора, кроме как вновь потупить взгляд, пятясь, спуститься с трибуны и направиться к выходу. Впрочем, когда он вышел, прошло лишь несколько единиц времени, как вновь прозвучало его имя и воина опять пригласили в зал. Войдя, он увидел, что пророк и еще один представитель элиты покинули собрание, оставив ’Роламея рассказывать о результатах совещания.
Старший офицер поднялся навстречу, словно сокращая разделяющую их пропасть в званиях.
– Мне очень жаль, ’Замамей, но пророк не уделил отчетам войск ни малейшего внимания, назвав их «военно-полевой истерией». Кроме того, и в этом мы сошлись во мнениях, твоя жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ею ради уничтожения одной-единственной цели. Мы вынуждены отказать в твоей просьбе.
’Замамей понимал, что старший сородич упомянул о слишком большой ценности его жизни только ради того, чтобы смягчить удар, но по достоинству оценил отношение, проступавшее за этими словами. Несмотря на крайнее разочарование, Зука все-таки оставался военнослужащим и должен был следовать приказам, так что он вновь опустил взгляд.
– Слушаюсь, ваше превосходительство. И благодарю, ваше превосходительство.
Яяп увидел, как командир выходит из комнаты, и по его слегка опущенным плечам понял – молитвы были услышаны. Совет Владык отказал воину элиты в безумной просьбе, и теперь тому предстояло вернуться к своему подразделению и нормальной жизни.
Если по пути сюда ’Замамей лучился самоуверенностью, то, отправляясь обратно, он изрядно потускнел. Впрочем, шел он теперь еще быстрее, заставляя ворчуна срываться на бег. Яяп изо всех сил старался не отставать от господина, лавируя под ногами других воинов.
Внезапно он взвизгнул от неожиданности, ударившись с разгона о закованные в броню лодыжки ’Замамея – офицер вдруг почему-то замер, будто вкопанный. Ворчун испытал тревогу, заметив, что руки его командира сжались в кулаки. Проследив за его взглядом, Яяп увидел группу из четырех шакалов.
Те волокли на себе человека, одетого в военную форму.
Кейз только что перенес уже третий допрос. Его заставляли говорить, используя какие-то нейронные средства пыток, и его нервные окончания продолжали пылать, когда чужаки потащили капитана обратно в камеру, выкрикивая какую-то тарабарщину ему в уши и глумясь над измученным пленником. Кейз чувствовал во рту вкус собственной крови.
Его конвоиры неожиданно остановились, когда путь им преградил закованный в черную броню воин элиты, указавший длинным тонким пальцем на пленника:
– Ты! Скажи, где мне найти человека в специальной броне?
Кейз поднял голову, с трудом принуждая себя сфокусировать взгляд, и посмотрел на чужака.
– Не имею ни малейшего понятия, – произнес он, выжимая вялую улыбку. – Но, надеюсь, в следующий раз, когда ты на него напорешься, тебе хватит ума спрятаться.
’Замамей метнулся вперед и отвесил человеку пощечину. Кейз пошатнулся, восстановил равновесие и вытер кровь, побежавшую из уголка его рта. Затем он снова встретился взглядом с чужаком.
– Ну, давай же, пристрели меня.
Яяп понял, что его командиру очень хочется так и поступить. Правая ладонь воина элиты опустилась на пистолет, сжала его рукоять и отпустила. Затем, не произнеся более ни слова, ’Замамей продолжил свой путь, сопровождаемый ворчуном. Каким-то образом, оставшимся непонятым для Яяпа, человек одержал верх.
Глава четвертая

Время с начала высадки: 17:11:04 (по часам Джона-117) / «Пеликан» «Эхо-419», в полете.
Разведывательные вылеты, продолжавшиеся весь день, установили, что у радаров ковенантского судна «Истина и Единение», возможно, есть слепое пятно там, где небольшая гора, находившаяся в стороне от нынешнего положения корабля, препятствовала сканированию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45