Всего лишь через пару минут маленькая поисковая экспедиция была набрана и выслушала его наставления, и машина затряслась по лесной дороге.
После очередного сильного крена, который застал Мери врасплох, Барни бросил:
– Извините, но, мне кажется, она поехала именно этой дорогой.
– Ничего. – Мери потерла голову в том месте, которое пришло в соприкосновение с потолком кабины. – Вы и правда думаете, что Нелли могла упасть с коня или что-то в этом роде? Или я ошибаюсь?
Он кивнул:
– Вполне возможно. Я уверен, что она справится с большинством лошадей, каких я только знаю, но боюсь, на таких безобразников, как Тарквинит, нельзя положиться.
– Безобразников?
– М-м… У них порой развиваются дурные наклонности. Как у некоторых людей… Это все моя вина. Не надо было покупать этого коня. Но он был той стати, которую я давно искал: именно такого мне хотелось бы предложить опытным наездникам, но, когда я дал заявку на торгах и заполучил его, я, разумеется, не догадывался, что у него свои причуды.
– Что это за причуды такие?
– Попросту говоря, он не может свыкнуться с наездником, не терпит никакой ноши; и, более того, он знает отличный способ избавиться от седока, как будто специально придуманный для нашей местности. Вот почему я бы предпочел услышать, что Нелли поехала на нем по рингвудской дороге. В этих зарослях, если только Нелли даст ему шанс почувствовать, что он – хозяин положения, он метнется к ближайшему дереву с низкими ветвями и постарается выбить ее из седла такой веткой. Это как пить дать. – Без всякой паузы Барни лаконично добавил: – Между прочим, Леони наврала сегодня.
Правда?
– Точно вам говорю. Она угодила в западню, которую я ей расставил. Я не говорил: «Нелли не может взять Тарквинита», – и она никак не могла услышать «может» во фразе «Передай Нелли, пусть ни в коем случае – повторяю, ни в коем случае – не пытается оседлать Тарквинита», а сказал я именно это. И пареньку в конюшнях объявил то же самое, но, если Нелли вообразила, что я дал ей свое разрешение, она просто не стала его слушать.
Мери подавила дрожь:
– Но зачем мисс Криспин лгать вам?
– Ума не приложу. Хотя нет, знаю. Она решила, что это сойдет ей с рук: ее слово против моего, и она ведь всегда может заявить, будто плохо расслышала меня. Но на самом деле она сделала это потому, что ненавидит Нелли.
– Но не до такой же степени…
– Чтобы рискнуть здоровьем или даже жизнью девушки? Можно подумать, это ее удержало бы. Но она действительно не выносит ее, и, если с Нелли что-то случится по ее вине… – В голосе Барни явственно прозвучала угроза. Немного помолчав, он добавил: – Наверное, вы уже знаете о Нелли и об этом парне, Кертисе, который погиб? Она до сих пор сохнет по нему.
Выдержав паузу, Мери почти против собственной воли переспросила:
– Вы думаете?
Барни повернулся к ней:
– Вы сомневаетесь в этом?
– И впрямь сомневаюсь. По крайней мере, я предпочитаю верить, что она кипит от ярости, но едва ли сильно страдает.
– Кипит от ярости? То есть злится на Кертиса?
– Не совсем. Он предал ее чувства, и она хотела бы нанести ему ответный удар. Но раз это невозможно, удар обрушится на любого, кто подвернется ей под руку. Видите ли, когда люди пребывают в глубокой скорби, они обычно жаждут участия и благодарны за те крупицы сочувствия, какие могут получить. Как бы сильно эти люди ни страдали поначалу, они не остаются вспыльчивыми надолго, не противятся помощи, как Нелли.
– Вы хотите сказать, что на самом деле она вовсе не так убивается по Кертису, как все мы думаем?
– Я не говорила, что ее скорбь полностью напускная. Нелли любила его, в этом я уверена. Но по-моему, в душе она уже готова расстаться с последними иллюзиями, которые питала на его счет.
Барни в сердцах стукнул ладонью по рулевому колесу:
– Так отчего же она не покончит с этими своими переживаниями, ради всего святого? Мы же только этого и добиваемся! Больше нам ничего и не нужно!
Мери покачала головой:
– Вряд ли она уже готова к этому. Ей нужна новая опора, чтобы оттолкнуться.
– Какая еще опора? Снова влюбиться в кого-нибудь?
– Думаю, она с недоверием встретит новую влюбленность, если только не проявить чудеса осторожности. Нет, на мой взгляд, лучше всего, если бы она узнала наверняка, что Рикман Кертис был совсем не таким, как она о нем думала.
– Разве она недостаточно узнала об этом парне? Что еще можно узнать о нем?
Это подсказало Мери, что Барни, по крайней мере, не разделяет надежд Нелли. Она ответила:
– Мне кажется, узнавать уже нечего. Но если бы это произошло, кое-какие призраки отступили бы от Нелли, и она была бы свободна.
Барни кивнул.
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Все эти сомнения насчет того, был он один в машине в ту последнюю ночь или же нет. Но вы не станете винить Клайва Дервента в том, что он отказался позволить Нелли искать сбежавшую попутчицу Кертиса, – вопреки всем уликам и свидетельствам?
– Нет, наверное. – Осознав вдруг, что старается победить в уже проигранном Нелли сражении, Мери вздохнула и прикусила губу. Барни вновь повернулся посмотреть на нее.
– Не обращайте внимания. Может статься, кое в чем вы и правы. Насчет того, что она вне себя от злости, а вовсе не сходит с ума от скорби, – осторожно предположил он. – Я бы тоже предпочел в это поверить. Это бы многое упростило…
Он умолк, когда Мери подалась вперед с громким восклицанием:
– Вон там! Впереди, справа! – Она указала через ветровое стекло. – Это, случайно, не конь Нелли?
Барни вгляделся.
– Тарквинит. Но как… – Бормоча нечто среднее между молитвой и ругательствами, он выскочил из машины, Мери за ним.
Крупный гнедой жеребец тихонько пощипывал травку. Барни привязал его к ближайшему стволу и смерил критическим взглядом.
– По-моему, он не скакал во всю прыть. Значит, будем надеяться, Нелли где-то неподалеку… Мы осмотрим окрестности и, если вдруг обнаружим, что потеряли друг друга, вернемся на это место через полчаса. На легкие не жалуетесь? Если что, аукайте на здоровье. Кричите, пока не охрипнете…
Они разделились, чтобы выбрать себе по тропинке, уходящей в чащу, и через несколько минут Нелли нашлась. Ее нашла Мери – та лежала на спине в зарослях папоротника и смогла ответить на ее зов. Барни, искавший неподалеку, прибежал к ним, и Нелли смущенно улыбнулась им обоим.
– Где Тарквинит? С ним все в порядке? – спросила она.
– Да. К черту Тарквинита! Как это случилось? – вопросил Барни.
– Лучше спроси почему. Он шел, как ягненок, потом внезапно, насторожил уши и в мгновение ока оказался здесь. – Нелли кивнула на опасно низкую ветку, на которой все еще болталась ее фуражка. – Я успела нагнуться под первой, но вторая ветка сняла меня с седла, словно нож – кусок пирога. У меня едва было время припомнить историю со Стоуном Руфусом, и что Уильям Руфус, видимо, поддался на тот же трюк, а потом, кажется, я отключилась на минуту-другую…
Она постаралась усесться, но не справилась.
– Вот тебе раз. Я решила, что пострадало только плечо. Но кажется, спина тоже хрустнула. – Она виновато улыбнулась Барни. – Должно быть, ты думал, что я смогу справиться с этим конем, когда разрешил мне взять его прокатиться!
Барни встал на колени рядом с ней:
– Но я не давал никакого разрешения.
– Вот как? Не понимаю. Леони сказала… – В этот момент голос изменил ей. Нелли побледнела от боли, и Барни осторожно вытер капли пота, выступившие на крыльях ее носа и на висках.
– Полегче, милая. Оставь Леони мне. У нее все еще впереди, – шепнул он. И прежде чем Мери смогла возразить, что Нелли, пожалуй, не стоит двигать с места, он подсунул под нее руки и отнес пострадавшую в машину. Его прикосновения, пока он устраивал Нелли на сиденье, были нежными и осторожными, и тогда Мери неожиданно почувствовала, что эта минута что-то изменила в жизни обоих.
Через час Нелли лежала в постели в Куинс-Бичес, ее вывихнутое плечо было закреплено, а нывшая спина на время успокоена болеутоляющим. Врач предписал ей не двигаться несколько дней. Рентгеновские снимки спины покажут, сможет ли она вернуться домой; возможно, это возвращение будет отложено на неопределенное время. Зависит от характера повреждений, но это покажут снимки.
Мери, помогавшая миссис Форд приготовить комнату для больной, не знала, что произошло между Леони Криспин и Барни после их возвращения с Нелли. Но вскоре со стороны гаража послышался скрежет протестующего автомобиля и злобная дробь летевшего из-под колес гравия. И когда Мери спустилась вниз, Барни решительно объявил:
– Ну, когда она объявится здесь снова, это в любом случае будет слишком рано! Но признаюсь, меня провели. Я собирался свить петлю и закинуть ей на шею, но она уверяет, что плохо расслышала, так, будто я сам не гожусь в свидетели, и это несколько выбивает почву у меня из-под ног. Она это распрекрасно понимает. А также и то, что Клайв поверит ей там, где тысячи присяжных потребовали бы ее крови. Что же делать мне? Как мне теперь объясниться с Нелли?
– Будь я на вашем месте, я объяснила бы ей, что мисс Криспин ошиблась, – немного помедлив, ответила Мери.
– То есть… спустить все на тормозах? Позволить Леони уйти от ответа?
– От ответа она не уйдет, – сказала Мери. – Но так как доказать ее вину вы не можете, не стоит усугублять ее отношения с Нелли. Они враждуют, но не могут объявить друг другу войну по всем правилам: обстоятельства заставляют их молчать при встрече и сохранять спокойствие.
Барни с неохотой кивнул:
– Угу. Это из-за Клайва? Но рано или поздно их противостояние выйдет наружу и если ему придется выбирать между подружкой и сестрой… – Замолчав, он потеребил свою нижнюю губу. – Послушайте, что получается. Нелли придется жить рядом с ним, и, если только она не обвинит Леони и не добьется справедливого разбирательства, он вообще не захочет слышать об этом.
– Что-то в этом роде. Мне кажется, мистер Дервент не поверит Нелли, если она скажет о ненависти, питаемой его… вашей кузиной. И без доказательств он воспримет такое обвинение как признак неприязни со стороны Нелли.
Барни снова кивнул:
– Да, так и есть. Только я не несу ответственности за то, до чего Нелли может додуматься самостоятельно. – Замолчав, он уставился на Мери. – Кстати говоря, знаете, что Клайв вообразил, когда я позвонил ему? Он решил, будто что-то случилось с вами.
– Со мной?
– То есть не с Нелли. Я старался рассказать помягче и говорю: «Знаешь, тут случилось несчастье…» Но прежде чем я смог произнести хотя бы имя, он выпалил: «С кем? С Мери?..»
Мери покачала головой:
– Вы, должно быть, ослышались. Он сказал бы «мисс Смит». Не «Мери».
– Хотите верьте, хотите нет, он сказал «Мери». Ну, так и что с того?
– Ничего, разве что он не называет меня иначе как «мисс Смит».
– Да? Ну, значит, он называет вас Мери про себя, – не согласился Барни. Он и не представлял, как хотелось Мери поверить в это.
Глава 5
На протяжении двух недель, истекших прежде, чем Нелли позволили вернуться домой, Мери далеко продвинулась в работе над рукописью. Пожалуй, слишком далеко… Ибо, приступая к окончательной редактуре, она подсчитала, что «пары месяцев», предположительно отпущенных на эту работу, ей может и не понадобиться.
И что тогда? На сей раз никакой работы «про запас». Вместо этого – целый маленький мир, который она теперь разделяла, но который, по всей вероятности, очень скоро позабудет о ней, стоит ей только повернуться к нему спиной. И никто в этом мире – мире Клайва Дервента – не узнает, что, покидая его, сердце Мери будет разрываться от тоски. Никто ей не посочувствует.
Потому что в тот вечер, когда Нелли была сброшена с коня, она поняла, что действительно могла надеяться, что Клайв Дервент назвал ее «Мери» в телефонном разговоре.
Само по себе это ничего не значило. Свою офисную секретаршу он называл «мисс Траскотт», или «Эмили», или даже «Эмили Т.», – совершенно непредвзято. Стало быть, если он опустил формальное «мисс Смит», с его стороны это ни на дюйм не повышало уровень их близости. Нет, это имело значение потому лишь, что ей хотелось, чтобы он думал о ней как о «Мери». Сказанное Барни принесло ей искорку радости, которая осветила для нее остаток дня, и слишком живо показало ей: она сама выдумала причину или даже несколько причин для благодарности. Тот единственный поцелуй не выражал даже холодного интереса с его стороны, но как же ей хотелось получить подтверждение обратному…
Это было бы чудесно… Нет, это пугало Мери, казалось опасным. Да, но поцелуй ведь был! Она любила этого человека и сама не знала, когда и с чего все это началось.
Столбняк, который напал на нее при известии, что он помолвлен, должен был предупредить ее; ей следовало догадаться ранее, когда Нелли спросила, как это весь мир может быть перевернут с ног на голову одним-единственным человеком, и ее мысли немедленно обратились к Клайву. Неужели она сознательно закрывала на это глаза? – снова и снова спрашивала Мери. Или ей не с чем было сравнить свои чувства, поскольку раньше не доводилось влюбляться? Просто не было опыта, который мог бы подсказать, настоящая это любовь или надуманная. Так или иначе, уверенность не покидала ее: да, это настоящее чувство, та глубокая привязанность, которая толкает женщину в объятия мужчины, хочет она того или нет.
И что теперь? – задавалась она вопросом той темной ночью. Сколько самообладания ей потребуется, чтобы сохранить свою тайну? Сколько выдержки – для того чтобы мужественно принять безнадежность ситуации и дождаться, пока чувства не ослабеют с течением времени?
Паника, охватившая ее поначалу, сменилась уверенностью: «Кончай сомневаться и уезжай. В непрошеной любви есть нечто романтическое, но жизнь под знаком ревности – сущий ад». Тем не менее, вопреки очевидной мудрости этого совета, она прибегла к защите своего неписаного долга – перед Нелли и перед незавершенной работой, которая уже завладела ее воображением и которую Клайв доверил ей довести до конца. Ей мешало и еще что-то… та ноющая боль в сердце, которая была сродни неутоленному голоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25