– Да, вы непременно должны встретить его, – продолжала Эллора. – Это мой приказ, а я – госпожа этого замка, не так ли?
Этим своим заявлением Эллора хотела развеселить Коринну и приободрить, но девушка почему-то вдруг нахмурилась, а потом погрустнела.
Прошло еще какое-то время, и они услышали, как с грохотом поднимаются ворота замка. Затем раздался стук копыт, и Эллора, бросившись к выходу, закричала:
– Он приехал! Быстрее в зал!
Коринна невольно поежилась; на нее вдруг нахлынули какие-то странные предчувствия. Поднявшись на ноги, она заставила себя улыбнуться и спросила:
– Минерва, ты идешь?
– Да, сейчас, – ответила тетка, сидевшая у камина, – Иди, я догоню тебя, моя девочка, – добавила она и с вздохом погладила гадальные камни.
Коринна посмотрела на тетю с удивлением.
– Что ж, я пошла, – сказала она. И тоже направилась к выходу.
Минерва посмотрела вслед своей юной племяннице, и по щеке ее скатилась слезинка. Она видела ярко-синее небо в окне и ослепительное сияние солнечного летнего дня. Однако совсем не удивилась, когда небо вдруг прорезала молния, а бревна старого замка содрогнулись от раскатов грома.
– О, мое сокровище… – пробормотала Минерва. – Как же я буду скорбеть…
Тристан, слушавший рассказ Минервы, невольно вздрогнул; ему почудилось, что в эти мгновения он видит юную Коринну, спускавшуюся в зал Сикреста, и даже чувствует солоноватый вкус слезинки, скатившейся по щеке Минервы.
– И что же случилось потом? – спросил он шепотом.
– Случилось самое худшее… – с вздохом ответила Минерва. – Джеймс и моя Коринна оказались двумя половинками единого целого. Он долгие годы являлся ей во снах. Она была предназначена для него.
Влюбленные долгие недели пытались бороться с собой, чтобы не предавать Эллору, – продолжала Минерва. – Но это было настолько тяжело, что Коринна, в конце концов, заболела. Через несколько месяцев после возвращения лорда Джеймса Коринна пришла ко мне и сказала, что возвращается в Шотландию, сказала, что лучше умрет, чем предаст подругу. Я отговаривала ее, но моя дорогая девочка была слишком упряма.
– Теперь я знаю, что и Хейд всегда верна своей натуре, – с улыбкой заметил Тристан. – И что же, Коринна отказалась от бегства?
– Нет-нет, она попыталась… – Старуха снова вздохнула. – Однажды ночью в самый разгар зимы и только в той одежде, что была на ней, она с мешком сушеной оленины ушла из замка. А Джеймс, когда узнал об этом… Он словно обезумел. Видишь ли, он тоже изо всех сил старался избегать Коринны и заглушить любовь в своем сердце из чувства долга перед Эллорой. Они с Коринной никогда не оставались наедине, но все же Эллора начала что-то подозревать…
Когда же Коринна бежала, Джеймс бросился в погоню, не сказав жене ни единого слова. Ему потребовалось два дня, чтобы найти ее. Но она не могла сразу же пуститься в обратный путь, потому что была едва жива. И Джеймсу пришлось выхаживать ее почти целую неделю, прежде чем они вернулись в замок. Вот тогда все и случилось…
– Что именно? – спросил Тристан.
– Видишь ли, Эллора была очень даже не глупа, – продолжала Минерва. – Когда Коринна с Джеймсом вернулись вместе, она поняла, что потеряла мужа, что он предпочел ей ее единственную подругу. Это был такой удар, какой не каждая женщина способна вынести.
Следующей осенью родилась Хейд, и с тех пор все в замке изменилось. Джеймс считал Коринну такой же полноправной госпожой Сикреста, какой была Эллора, а Хейд – такой же дочерью, как и Солейберт. Но Эллора так и не простила Коринну. Думаю, что и моя девочка не простила себя.
– Странно, что Хейд и Солейберт так близки, – в задумчивости пробормотал Тристан.
– Таковы дети, милорд, – ответила Минерва. – Они не думали о чувствах матерей, потому что их обеих любили. Солейберт была в восторге от Хейд. Она была очень одинока до того, как родилась моя фея. А потом… – На глаза Минервы навернулись слезы. – Потом Джеймс пал при Гастингсе, а Коринна погибла, когда сюда явились гнусные норманны, завладевшие Сикрестом. – Минерва с чувством произнесла по-гэльски какое-то проклятие, затем, немного помолчав, вновь заговорила: – Норманны убили мою девочку, когда мы совершали ритуал погребения Джеймса. Они убили бы и крошку Хейд, но сочли ее уже мертвой – в то время она находилась в стране духов:
– В стране духов?
– Ну, эту историю пока отложим. – Минерва встала с постели Тристана и, потянувшись, пробормотала: – Мне пора. Скоро проснется Хейд.
– Постой! – крикнул Тристан, когда старуха уже собралась выйти из комнаты. – Конечно, я многое узнал от тебя сегодня ночью, но как это может мне помочь?
Минерва пожала плечами.
– Я не могу тебе подсказывать, милорд. У тебя свой путь. Я только хотела тебе сообщить, что для тебя наступило время ответственности за Хейд. А думать ты должен сам.
– Ты говоришь, что по решению судьбы мы должны быть вместе и что у нас нет другого пути? – В голосе Тристана прозвучало сомнение.
– Есть и другой путь, – сказала Минерва, открывая дверь. – Если один из вас умрет.
И она вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.
Глава 18
Хейд принялась искать Тристана на следующее утро, вскоре после пробуждения. После их вчерашней ссоры она поняла, что нуждается в его помощи, чтобы совершить путешествие в Шотландию. Увидев его во дворе, неподалеку от входа в зал, девушка замедлила шаги, потом остановилась. Но тут Тристан заметил ее, и она, собравшись с духом, решительно направилась в его сторону. Приблизившись, проговорила:
– Милорд, не могли бы вы уделить мне минуту-другую?
– Да, конечно, леди Хейд, – кивнул Тристан. – Я тоже надеялся поговорить с вами сегодня. Давайте пройдемся немного.
Какое-то время они шли молча, и Хейд было не так-то просто идти в ногу с этим великаном. Она уже собралась заговорить, но Тристан ее опередил.
– Прошу прощения за мое вчерашнее поведение, – сказал он. – Я не хотел вас напугать.
Хейд остановилась, замерла в изумлении. Она-то думала, что он по-прежнему на нее злится. И теперь она не знала, что ему ответить.
– Не мое дело учить вас, как управлять своими людьми, – сказала, наконец, Хейд.
Тристан решительно покачал головой:
– Нет-нет, я был не прав. Я вел себя ужасно.
Хейд посмотрела ему в глаза и увидела в них раскаяние. Раскаяние… и еще что-то такое, чему она не могла найти названия. «Как же ты могла, как ты могла?.. – спрашивала себя Хейд. – Почему ты говорила этому человеку такие обидные слова?»
Почувствовав, что теряет решимость, с которой шла на эту встречу, она сказала:
– Тогда не будем больше вспоминать об этом, хорошо? Я не потому вас искала.
– Да, не будем вспоминать. – Губы Тристана тронула ласковая улыбка. – Что ж, Хейд, пойдемте в башню. – Он предложил ей руку. – А по дороге расскажете мне, зачем вы меня искали.
Хейд нерешительно приняла предложенную руку – и тотчас же пожалела об этом. Прикосновение Тристана вызвало в ней трепет, и сердце гулко заколотилось. Забыв, что хотела сказать, она молча шла рядом с Тристаном, а вилланы, проходившие мимо, с улыбками кивали им:
– Доброе утро, милорд. Доброе утро, миледи. Слыша эти приветствия, обращенные к ним обоим, Хейд чувствовала, что мысли ее путаются. Люди приветствовали их так, словно они с Тристаном – жених и невеста.
Нет-нет, не может такого быть! Вильгельм не мог отменить свой декрет! И ей следует проявить твердость.
Стараясь не замечать улыбки Тристана, Хейд сказала:
– Я хочу попросить вас о милости, милорд.
– Постараюсь сделать все возможное, чтобы услужить вам, миледи.
Хейд сделала глубокий вдох и выпалила:
– Милорд, я хочу отправиться в Шотландию, чтобы поселиться среди родичей моей матери, в ее клане.
Тристан внезапно остановился, словно окаменел.
– В Шотландию? – переспросил он.
Хейд потупилась и, сделав над собой усилие, проговорила:
– Да, в Шотландию. Так было бы лучше для всех. Но для этого путешествия… – Она на несколько мгновений умолкла: каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Чтобы совершить это путешествие, я нуждаюсь в вашей помощи.
Тристан стиснул зубы. Немного помолчав, спросил:
– Значит, вы еще сердитесь на меня? Так сердитесь, что решили бежать?
– Нет-нет! – Она подняла голову, и взгляды их встретились. – Я даю вам слово, что все забыто, я уже не сержусь. А причины, по которым я хочу уехать в Шотландию, не имеют ничего общего с нашей вчерашней ссорой.
Скрестив руки на широкой груди, Тристан спросил:
– Так что же это за причины… Хейд вспыхнула и прошептала:
– Вы прекрасно знаете, почему я хочу уехать. – Она осмотрелась, чтобы удостовериться, что их не подслушивают, и добавила: – И вы сами знаете, что это наилучший выход.
– Но почему? Почему наилучший? – Он чуть повысил голос: – Я не могу понять, почему вы хотите отправиться туда, где никогда раньше не жили. И неужели вы считаете, что тем самым решите все вопросы?
– Прошу вас, говорите потише! – прошептала Хейд в испуге. С трудом овладев собой, она продолжала: – Если меня не будет в Гринли, когда Вильгельм примет решение, для всех станет легче сделать правильный выбор.
– Не говорите глупости, – проворчал Тристан. Пристально посмотрев на нее, он вдруг спросил: – И о каком выборе вы говорите? Похоже, вы забыли, что кое-кто уже сделал выбор. Ведь у Солейберт есть любовник… К тому же я поклялся, что не женюсь на ней, – добавил Тристан, понизив голос.
– Ваша клятва не будет иметь значения, если Вильгельм все решит не так, как вам хочется, – возразила Хейд. – Потому что он – король, а вы – его вассал.
– Но Вильгельм мой друг, – решительно заявил Тристан. Он провел ладонью по щеке девушки. – Скажите мне, Хейд, чего вы боитесь?
– Ничего! – Не в силах выдержать его взгляд, она отвела глаза. – Хотя кое-чего, наверное, боюсь. Неужели вы хотите, чтобы я ожидала здесь решения Вильгельма до тех пор, пока Найджел не пошлет за мной и не заставит вернуться в Сикрест? А я ведь уже говорила вам, что ни за что туда не вернусь.
– Но, Хейд… Хейд, посмотрите же на меня, не отворачивайтесь. Вы что, действительно считаете, что я способен так легко вас отпустить? – Внимательно посмотрев ей в глаза, он спросил: – Что вы от меня скрываете? Я вижу, вы что-то скрываете…
Хейд с вздохом отвела глаза. Было бы намного легче, если бы Тристан перестал прикасаться к ней, если бы не говорил с ней так ласково. Ей было ужасно трудно лгать ему, но все же она сказала:
– Нет, я ничего от вас не скрываю. Просто мое пребывание в Гринли очень опасно. Опасно и для меня, и для вас тоже. – Подняв на него взгляд, она с мольбой в голосе проговорила: – Ах, ну почему вы меня не понимаете?
– Я понимаю гораздо больше, чем вам кажется, – возразил Тристан. – А вот вы совершенно не понимаете самого главного: здесь, рядом со мной, вам нечего опасаться.
– Но я не могу остаться, – прошептала Хейд. – Пожалуйста, отпустите меня.
Тристан наклонился к ней и прижался лбом к ее лбу. Они замерли на несколько мгновений, потом он отстранился и сказал:
– Что ж, давайте заключим договор. Дайте мне слово, что останетесь в Гринли, пока Вильгельм не примет решения. А если после этого вы все равно захотите уехать в Шотландию, то я помогу вам. Согласны, Хейд?
Она долго медлила с ответом. Наконец пробормотала:
– Но ведь глупо оставаться в Гринли, когда Найджел так близко… – Хейд не сомневалась, что Дональд выполнит свою угрозу, если она откажется помогать Найджелу. Хотя, с другой стороны, если Вильгельм все-таки отменит свое решение и Тристан обретет свободу, лорд Найджел уже не будет представлять опасности. Но что в таком случае произойдет с Берти? Позаботится ли о ней ее таинственный возлюбленный – или ее вернут обратно в Сикрест, обреченную на позор и гнев Найджела и Эллоры?
– Хейд, пожалуйста, – Тристан поцеловал ее в уголок рта, – не покидай меня сейчас.
Она закрыла глаза и, прижавшись к нему, прошептала:
– Тристан, я не… не знаю. Видишь ли, все это слишком… – Она умолкла, не в силах найти подходящие слова, чтобы выразить свои чувства.
– Останься хоть ненадолго. – Он снова ее поцеловал. – Останься, а потом посмотрим…
И тут Хейд вдруг почувствовала, что все прежние мысли покинули ее. А тело словно наполнилось силой из какого-то таинственного древнего источника, и сила эта придавала ей храбрости и решительности. «Ну чего, же я боялась? – спрашивала она себя. – Неужели я действительно хотела оставить Тристана?»
Внезапно раздался ужасный грохот, и Хейд, вздрогнув, отпрянула от Тристана. Но он посмотрел на нее с удивлением и проговорил:
– Это всего лишь Баррет. Он вернулся из Сикреста, чего ты испугалась, дорогая?
Хейд сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Да-да, конечно, – прошептала она, отводя глаза. – Ты должен идти.
– Не уйду, пока ты не дашь мне слово, – решительно заявил Тристан. – Мы ведь с тобой договорились? Ты останешься в Гринли, пока не вернутся из Лондона мои гонцы?
Хейд молча кивнула.
– Нет, скажи это, – потребовал Тристан.
– Клянусь, что останусь в Гринли до тех пор, пока не будет получен ответ Вильгельма. А потом ты отправишь меня в Шотландию?
– Да, если ты этого пожелаешь. – Тристан лукаво улыбнулся и прижался губами к ее лбу. Отстранившись, прошептал: – Приходи сегодня вечером ко мне в спальню. Придешь?
Хейд уставилась на него в изумлении.
– О чем ты говоришь? Конечно, не приду!
– Не придешь? А у меня кое-что для тебя есть!
– Не сомневаюсь, – пробурчала Хейд. – Поэтому и не приду.
Тристан запрокинул голову и расхохотался. Потом развернулся и направился к дверям башни.
– Идем, Хейд! – крикнул он, обернувшись. – Клянусь, что не трону тебя, если ты этого не захочешь.
«Беда в том, что именно этого я и захочу, – думала Хейд. – И я ничего не смогу с собой поделать».
– Что же ты молчишь?! – крикнул Тристан, подходя к двери. – Значит, придешь?
– Посмотрим, – ответила Хейд.
– Я буду ждать! – Тристан подмигнул ей и, снова улыбнувшись, исчез за дверью.
– Входи! – раздался голос Солейберт.
Переступив порог, Хейд вошла к сестре. Берти, сидевшая у окна, даже не обернулась, и было видно, что ее что-то тяготит;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33