Но в Нью-Йорке Орлову заявили, что работы для него нет и не продлили с ним контракт. (Все это время, с 1951 по 1961 год, Орлов работал на ЦРУ по контракту и не был штатным сотрудником управления.) Тогда Орлов установил контакт со своим новым оператором, сотрудником вашингтонской резидентуры И. П. Севастьяновым, от которого получил деньги для дальнейшего обустройства. Затем он устроился водителем грузовика в издательство «Вашингтон пост», а в 1964 году купил в городе Александрия под Вашингтоном магазин картинных рам, частично заплатив за него деньгами, полученными от КГБ.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. В декабре 1961 года из Хельсинки бежал в США заместитель резидента ПГУ КГБ майор Анатолий Голицын. Он принес в ЦРУ сведения о теории тотального проникновения КГБ во все поры западного общества, в том числе и в разведку. Эта теория нашла отклик у шефа внешней контрразведки ЦРУ Джеймса Энглтона, и в управлении начался масштабный поиск «кротов» КГБ. По данным Голицына, этот «крот» имел в КГБ псевдоним «Саша», был русского происхождения, его фамилия начиналась на «К» и он работал в Германии. Орлов как никто другой подходил на эту кандидатуру, и в 1964 году контрразведка ЦРУ начала его разработку. А в середине 1964 года дело Орлова было передано в ФБР. (Здесь интересно будет отметить, что Копацкий-Орлов проходил в ПГУ КГБ под псевдонимами «Эрвин», «Герберт», «Ричард», но никогда не значился «Сашей».)
В начале марта 1965 года агенты ФБР провели в квартире Орловых обыск, а его самого подвергли проверке на детекторе лжи. Однако никаких улик, а тем более доказательств работы Орлова на КГБ, ФБР не обнаружило. Несмотря на это за домом Орлова было установлено постоянное наблюдение, а сам он регулярно вызывался на допросы в ФБР. В апреле Орлов не выдержал прессинга и тайно обратился в посольство СССР в Вашингтоне за помощью.
После визита Орлова в посольство вашингтонская резидентура в короткий срок разработала план его вывоза вместе с семьей на территорию СССР. При этом Центр намеревался использовать Орлова для проведения активного мероприятия. Планировалось провести в Москве пресс-конференцию, на которой Орлов был бы представлен как разведчик-нелегал, совершивший во время Великой Отечественной войны множество подвигов в тылу у немцев, а потом проникший в самое сердце американской разведки. Однако этот план сорвался, поскольку Элеонора Орлова категорически отказалась ехать в СССР. В результате побег не состоялся и Орловы остались в США. После этого связь Орлова с советской разведкой окончательно прервалась.
Посещение Орловым советского посольства не осталось незамеченным агентами ФБР. Но на их вопрос о причинах прихода в посольство Орлов ответил, что узнавал адрес матери, живущей в СССР. И хотя ФБР не стало закрывать дело Орлова, доказать факт его работы на советскую разведку оно так и не смогло. Однако в 1966 году дело Орлова получило неожиданное продолжение.
Все началось с того, что в марте прибывший в США в краткосрочную командировку сотрудник ПГУ КГБ Игорь Кочнов по личной инициативе пошел на контакт с ЦРУ. Среди всего прочего он сказал, что Игорь Орлов является «кротом» КГБ. Однако в положении Орлова это заявление ничего не изменило. В ФБР и ЦРУ до самой смерти подозревали Копацкого-Орлова в том, что он является агентом советской разведки, но никаких конкретных доказательств добыть так и не смогли.
2 мая 1982 года в возрасте шестидесяти лет Копацкий-Орлов умер. Но и его смерть не принесла покоя семье. В 1985 году в США бежал заместитель начальника 1-го (американского) отдела ПГУ КГБ Виталий Юрченко, и история «Саши» обрела второе дыхание. Юрченко утверждал, что Орлов действительно был агентом КГБ. Но самое главное, в одном из своих заявлений он сказал, что Орлов привлек одного или обоих сыновей к шпионской деятельности на СССР.
В результате в январе 1988 года вдова Орлова Элеонора и два его сына – Джордж и Роберт – вновь подверглись многочисленным допросам. В качестве основания им были продемонстрированы пятистраничные показания Юрченко и их магнитофонная запись. В доме Элеоноры Орловой и в картинной галерее, которой она владела, были проведены обыски, не давшие никаких результатов. В марте Элеонору заставили пройти проверку на детекторе лжи, после чего дело было закрыто. На этот раз окончательно.
Эдвард Смит
Вербовка Копацкого была первым успехом советской разведки в сложном деле проникновения в ЦРУ. Но Копацкий не был штатным сотрудником управления и поэтому не имел доступа к интересующей Москву информации. Что же касается вербовки кадрового сотрудника ЦРУ, то первая удачная попытка относится к 1953 году и связана с командированным в Москву американским разведчиком Эдвардом Смитом.
Эдвард Эллис Смит родился в 1921 году в баптистской семье в Пар– керсбурге, штат Виргиния. В 1943 году он закончил университет Западной Виргинии и пошел служить в армию. Участвуя в боях Второй мировой войны на территории Европы, он был награжден тремя Бронзовыми Звездами за мужество и после окончания военных действий переведен в Вашингтон в армейскую разведку. Изучив русский язык в разведшколе ВМС, Смит в 1948 году был направлен в Москву в качестве помощника военного атташе. В сентябре 1950 года он вернулся в США и был откомандирован в ЦРУ.
В 1953 году отдел SR-9 ЦРУ (отдел Советской России) принял решение направить в Москву, где до этого не было резидентуры, своего сотрудника. Этим сотрудником стал Смит, который хорошо владел русским языком и имел двухгодичный опыт работы в Советском Союзе. В Москву Смит был послан под дипломатическим прикрытием в качестве атташе посольства.
Первым заданием Смита в Москве был подбор тайников для агента ЦРУ подполковника ГРУ Петра Попова, завербованного в январе 1953 года в Вене. Эти тайники предназначались на случай, если Попова внезапно отзовут из Вены и ЦРУ потребуется установить с ним контакт в Москве. Но выполнить это задание Смиту не удалось.
«Смит подыскивал места для устройства тайников и подготовлял их для Попова, – вспоминал бывший оператор Попова Кайзвальтер. – Его выбор был никуда не годен. Попову не понравились места, выбранные Смитом. «Они паршивые», – жаловался тот. Смит, слава богу, не знал, что готовит тайники именно для Попова».
Но на этом неудачи первого сотрудника ЦРУ в Москве не закончились. В том же 1953 году советская контрразведка установила его принадлежность к ЦРУ и начала операцию по его вербовке. К нему подвели под видом горничной агента – девушку по имени Валя. Через некоторое время она сумела соблазнить Смита, а их интимные встречи были засняты на пленку. В результате последовавшего за этим шантажа Смит был вынужден согласиться на сотрудничество. В КГБ ему присвоили псевдоним «Рыжий», так как у него были светло-рыжие волосы. Какие точно материалы передал Смит, неизвестно, но, по свидетельству Пеера де Сильва, в то время одного из руководителей советского отдела ЦРУ, «его работа в Москве не только не представляла никакой ценности, но и во многом была выдумана».
Понимая, что попал в большую беду, Смит в 1956 году нашел в себе мужество признаться своему начальству, что угодил в «медовую ловушку». Его немедленно отозвали из Москвы в США, допросили и, не желая раздувать скандал, уволили из ЦРУ. Однако в управлении были явно напуганы тем, что КГБ удалось выявить и «посадить на крючок» их агента. Позднее один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ Майлер заявил по этому поводу: «Проблема оказалась более серьезной, чем те, которые нам приходилось когда-либо решать. Он признался, что был скомпрометирован, но не сделал полного признания относительно того, что он мог передать Советам».
После увольнения из ЦРУ Смит переехал из Вашингтона в Сан-Франциско, где сделал блестящую карьеру в качестве директора банка и эксперта по СССР. Кроме того, он написал несколько книг, в одной из которых утверждал, что Сталин был агентом царской охранки. Погиб Смит 13 февраля 1982 года. Его сбил автомобиль, которым управлял некий Дональд Пек, находившийся в нетрезвом состоянии. Расследуя происшествие, полиция выяснила, что в портфеле Смита находились заметки для новой книги о КГБ и ЦРУ, но в том, что произошел несчастный случай, никто не сомневался.
Дэвид Барнетт
После отзыва Смита из Москвы советской разведке долгое время не удавалось приобрести нового агента в ЦРУ. Удача улыбнулась только в 1976 году, когда КГБ предложил свои услуги Дэвид Барнетт.
Дэвид Генри Барнетт родился в 1933 году. Окончив Мичиганский университет, он в 1958 году поступил на работу в ЦРУ в качестве аналитика. Одно время он был прикомандирован к подразделениям армейской разведки в Южной Корее и Вашингтоне, а затем с 1965 года работал сотрудником Оперативного управления ЦРУ в Лэнгли.
В 1967 году Барнетт получил назначение в Сурабайю в резидентуру ЦРУ в Индонезии. Его главной задачей была вербовка находившихся там советских граждан. Кроме того, Барнетт принимал участие в операции ЦРУ «Хабринк», целью которой было получение документации на советское оружие, поставляемое правительству Индонезии. Однако карьера Барнетта в ЦРУ продвигалась медленно, и в 1970 году он подал в отставку, хотя и продолжал еще некоторое время сотрудничать с ЦРУ по контракту.
Вернувшись через несколько лет в Индонезию, Барнетт попытался организовать собственный бизнес. Сначала он открыл небольшой креветочный завод, а потом занялся экспортом мебели. Однако все его начинания приносили только убытки, и к 1976 году он оказался на грани разорения, задолжав банку 100 тыс. долларов. В его представлении, у него был лишь один выход, и он им воспользовался.
В октябре 1976 года Барнетт пришел в советское посольство в Джакарте и предложил свои услуги КГБ в обмен на 80 тыс. долларов. Барнетта внимательно выслушали и, убедившись, что предлагаемые им сведения имеют большую ценность, согласились на его условия. В феврале 1977 года он вылетел в Вену, где встретился с сотрудниками внешней контрразведки ПГУ КГБ, руководил которыми начальник управления «К» Олег Калугин, представившийся Барнетту как Павел.
В ходе двухдневной беседы Барнетт передал сотрудникам КГБ сведения о приблизительно 100 работниках и агентах ЦРУ, с которыми он сталкивался на Дальнем Востоке, в Индонезии и Вашингтоне. Назвал Барнетт и фамилии семерых сотрудников КГБ, к которым ЦРУ намечало вербовочные подходы. Кроме того, он рассказал о проводимых ЦРУ операциях в Индонезии, направленных против СССР. Так, Барнетт поведал о том, что агенты ЦРУ украли со склада индонезийской армии наводящее устройство ракеты САМ-2 и переправили его в США. В результате американцам удалось оборудовать бомбардировщики Б-52 системами подавления, нейтрализующими эти наводящие устройства. Подобным образом, используя то обстоятельство, что СССР в свое время поставлял в Индонезию большое количество своего оружия, американцы ознакомились с устройством и тактико-техническими данными подводных лодок класса «В», эсминца класса «Рига», патрульных катеров «Комар» и др. После того, как Барнетт рассказал все, что знал, ему была передана оговоренная сумма денег. Кроме того, была достигнута договоренность, что он вновь попытается устроиться на работу в ЦРУ.
Вернувшись в Джакарту, Барнетт приступил к поиску путей возвращения в ЦРУ. Летом 1977 года он дважды летал в Вашингтон, где имел встречи с Дэвидом Кенни из госдепартамента, Джозефом Деннином из Бюро контроля разведки при Белом доме и Уильямом Миллером, начальником отдела кадров сенатского комитета по делам разведки. В ноябре 1977 года Барнетт встретился в Индонезии с сотрудником вашингтонской резидентуры КГБ Владимиром Поповым и договорился с ним о способах связи на территории США.
21 апреля 1978 года, ликвидировав свои дела в Индонезии, Барнетт с женой и сыном вылетел в США и поселился в городе Бетесда, штат Мэриленд, после чего возобновил попытки устроиться на работу в ЦРУ. Встречаясь со многими высокопоставленными чиновниками от разведки, например, с Ричардом Андерсеном из постоянного комитета по делам разведки палаты представителей, Барнетт утверждал, что, оставив государственную службу и заведя собственное дело, не нуждается в деньгах и заинтересован прежде всего в том, чтобы спецслужбы использовали его огромный опыт. Учитывая, что его послужной список выглядел безукоризненно, Барнетт рассчитывал попасть либо в оперативное подразделение ЦРУ, либо в аппарат сенатского комитета по делам разведки. Но его ожиданиям не суждено было сбыться. В январе 1979 года ЦРУ подписало с ним контракт как с временным сотрудником, но направило его на «ферму», где в его обязанности входило обучение агентов поведению на допросе.
Причина такого назначения заключалась в том, что ЦРУ было известно о контактах Барнетта с советской разведкой от завербованного в 1978 году сотрудника резидентуры КГБ в Джакарте Владимира Пигузова, позднее ставшего парторгом Института разведки им. Андропова и расстрелянного в 1986 году. Желая убедиться в том, что Барнетт продолжит встречи с представителями КГБ, ЦРУ предоставило ему работу, во время которой он не имел доступа к секретным материалам. Установленное за ним наблюдение подтвердило, что Барнетт регулярно проводил тайниковые операции на территории США и несколько раз выезжал в Индонезию для личных встреч со своим оператором.
Собрав таким образом доказательства работы Барнетта на КГБ, ЦРУ передало его дело ФБР, агенты которого 18 марта 1980 года арестовали неудачливого «крота» по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Припертый к стенке неопровержимыми доказательствами, Барнетт признал свою вину и был осужден на 18 лет тюремного заключения. В ходе судебного заседания было установлено, что за все время сотрудничества Барнетт получил от КГБ 92 600 долларов.
Эдвин Мур
В том же 1976 году еще один бывший сотрудник ЦРУ попытался предложить свои услуги советской разведке. Им оказался Эдвин Гиббсон Мур II.
Первый раз Мур поступил на работу в ЦРУ в 1952 году и занимался главным образом картографией и вопросами материально-технического обеспечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44