- А вы, сэр?
- Несомненно, перевел бы стрелки на два часа.
- Почему несомненно?
- Переводя стрелки на два, я был бы абсолютно уверен в своем алиби на этот час. Переводя на четыре, я мог бы лишь надеяться, что у меня будет алиби. Чтото могло пойти не так, как предполагалось. Я мог оказаться в компании человека, который страдал провалами в памяти, у которого не было часов, и вообще известного лгуна. В первом же случае у меня железное алиби. Я отвел бы стрелки назад, на тот час, когда мог доказать свое присутствие в другом месте. Даже если это убийство и не готовилось заранее, в одиннадцать часов убийцы в заповеднике не было.
Что ж, отсутствием логики его умозаключения не страдали. Возможно. Мне следовало подумать над этим, возможно, и нет.
- Итак, с этим все ясно, - продолжил Амброз. Убийство произошло после одиннадцати. Но когда именно? Едва ли до четверти двенадцатого, иначе убийца не имел бы безупречного алиби. Ему следовало учитывать, что часы имеют тенденцию убегать или отставать на несколько минут. Ему требовалось время, сюда от места алиби, к примеру, от дома. Добрых двадцать минут, если идти пешком, а оставить автомобиль гдето неподалеку он бы не решился. Я думаю, на все он положил бы час. Обеспечил себе алиби на одиннадцать часов, плюс минус пять минут, убил бы в двенадцать и перевел стрелки обратно на одиннадцать.
- Тогда почему не убить мистера Картера в два или три часа дня? Куда безопаснее, если исходить из ваших рассуждений.
- Ленч, - коротко ответил Амброз.
- То есть убийца не мог прервать ленч ради осуществления своих планов? - саркастически осведомился я.
- Я говорю про ленч моего дяде, а не убийцы. Вы же можете определить, когда убитый последний раз принимал пищу?
- Совершенно верно, сэр, мне следовало об этом подумать.
- Дядя Генри всегда ел между половиной первого и половиной второго, поэтому не имело смысла создавать видимость того, что смерть наступила в одиннадцать, если вскрытие могло показать, что он успел съесть ленч. Нет, инспектор, убийство совершено от половины двенадцатого до половины первого, но, скорее всего, ближе к двенадцати.
Что ж, аргументов против у меня не нашлось.
- Хорошо, сэр, - кивнул я. - Его убили в двенадцать. Тем самым мы допускаем, что у убийцы нет никакого алиби на этот час, но он может доказать кому угодно, что в одиннадцать находился совсем в другом месте.
- Согласен с вами, инспектор.
- В таком случае, сэр, позвольте спросить, где вы были в одиннадцать часов?
Амброз расхохотался.
- Я знал, что вы зададите этот вопрос, - он мне подмигнул. - Я это чувствовал.
- Я ни в чем вас не подозреваю, сэр, но мы должны знать, что вы делали в означенный час. Тот же вопрос я задам и остальным.
- Конечно. Дайте подумать. Время в деревне течет незаметно. Значит, так, мои друзья из Уэстона пригласили меня на ленч. Имена я сообщу по первому требованию. Я ушел из дома в начале одиннадцатого, минут пятнадцатьдвадцать поболтал с садовником и шофером. До Уэстона добрался в половине первого. Всетаки четыре мили, по полям, день выдался жарким да я, собственно, никуда не спешил.
- Почему вы не поехали на машине, сэр? Полагаю, шофер мог бы вас отвезти.
- Супруга Майкла собиралась в город за покупками. Кроме того, - он похлопал себя по животу, - пешие прогулки полезны для здоровья.
- Когонибудь встретили?
- Вроде бы нет.
- Ктонибудь знал о том, что вы собрались в Уэстон?
- Да, конечно. За завтраком мы обсуждали наши планы на день. Майкл... да вы, наверное сами спросите у них об этом. Извините.
Мне хотелось знать, чем намеревались заняться родственники убитого, поэтому я попросил его продолжить.
- Майкл всегда привозит с собой ворох бумаг. Он из тех людей, кто работает даже в поезде. Я предложил ему пойти в мою кабинет и обещал прислать чтонибудь выпить. Жене он сказал, что будет занят все утро. Питер и его невеста... Ну, вы понимаете, инспектор, о чем думают только что обручившиеся молодые люди. Пока они вместе, им без разницы, где находиться. Я хотел найти Джону партнера по гольфу, он страстный поклонник этой игры, но агент, или директор театра, или ктото еще пообещал позвонить в одиннадцать. Для серьезной игры это уже поздновато, и Джон сказал, что после звонка потренируется в парке. Я не знаю, чем они занимались в это время, но за завтраком шел вот такой разговор.
Внезапно он вскочил, словно его осенило, и я спросил, в чем дело, потому что у меня тоже возникла интересная идея.
- Его записи! - воскликнул Амброз. - Какие же мы идиоты!
- Я как раз собирался спросить вас о них, - мне действительно пришла в голову мысль о том, что человек, наблюдающий за птицами и их гнездовьями, должен вести подробный дневник, фиксируя увиденное и время каждого сделанного им снимка.
Если бы Амброз не показал мне наблюдательный пункт мистера Картера, я никогда не нашел бы его, приняв за большое засохшее дерево, окруженное кустами. Там и лежал дневник, с последней записью, датированной десятью часами и двадцатью семью минутами.
- Что вы на это скажете? - спросил я Амброза.
- Занятно, - он взял дневник и начал перелистывать страницы. - Особенно после всех наших умных рассуждений. Не мог он просидеть полтора часа, ничего не записав в дневник. О!
- Что такое?
- Последняя запись в конце страницы. Совпадение?
Ответной страницы мы не нашли. Ее тоже выдрали. Мы это поняли по пропуску в мартовских записях. Одна из них обрывалась на полуслове. Да, все сходилось, и на лице Амброза играла довольная улыбка.
Как видите, мой детективлюбитель поработал на совесть, а теперь я расскажу вам, чего добились профессионалы. Мистер Картер успел позавтракать и, если допустить, что к ленчу он приступал в половине первого, убили его в промежутке между 9:45 и 12:30. Поэтому версия Амброза о двенадцати часах, вероятно, соответствовала действительности. Но когда я начал разбираться с алиби, вы помните, убийце оно требовалось на одиннадцать часов утра, а не на полдень, все пошло наперекосяк. Дровосек по имени Роджерс вообще не имел алиби, другие наемные работники видели друг друга на территории поместья, но не могли точно определить, кто, где, когда и чем занимался. Мистер Майкл Картер все утро просидел в кабинете Амброза, во всяком случае, он так сказал. Высокий, властного вида, Майкл выглядел старше своего кузена, хотя и родился на несколько лет позже.
- Никто не заходил к вам? - спросил я.
- Служанка принесла мне виски с содовой. Я ее об этом не просил, но виски выпил.
- Когда она заходила к вам.
- Она, должно быть, помнит. Я - нет, - похоже, он доходчиво объяснял мне, что деловому человеку некогда обращать внимания на подобные мелочи.
Дорис, служанка, подтвердила, что приносила виски, но тоже не смогла вспомнить точного времени.
- Мне велели принести виски в одиннадцать, но Хильда села на осу, я помогала вынимать жало, задержалась и, наверное, зашла в кабинет в начале двенадцатого.
Мистер Питер и мисс Мейфилд, так звали его невесту, обеспечили друг другу полное алиби, так же, как шофер с супруга мистера Майкла. Разумеется, вы можете сказать, что алиби мистера Питера на двенадцать часов могла подтвердить лишь влюбленная в него девушка и достоверность такого алиби вызывала определенные сомнения. Но с моей точки зрения, Питеру вообще не имело смысла переводить стрелки и разбивать часы, если он знал, что мисс Мейфилд подтвердит любые его слова.
Больше всех меня разочаровал мистер Джон Уайтмен. Ему позвонили в половине одиннадцатого, а не в одиннадцать, как он ожидал и на что я надеялся, разговор занял у него пять минут, после чего он взял клюшку и с полдюжины мячей для гольфа и пошел в парк. Время и продолжительность разговора подтвердили телефонистка коммутатора и супруга мистера Майкла.
Анализ собранной информации позволил выявить потенциальных преступников:
1. Майкл Картер. Ему принесли виски в половине двенадцатого. То есть у него было алиби на одиннадцать часов, но не на двенадцать.
2. Джон Уайтмен, который ушел в парк в десять тридцать пять.
3. Роджерс. При условии, что Джон Уайтмен перевел часы, оказавшись один на один с телом убитого, и вырвал страницы дневника. Но зачем он это сделал? Потому что боялся, что его обвинят в убийстве? Из всех племянников он был в самых стесненных обстоятельствах и даже обсуждал с Амброзом возможность получения материальной помощи от дяди.
4. Любой бродяга, опять же с участием Джона Уайтмена. Но эта версия казалась мне неубедительной, поскольку лес находился посреди частного поместья, далеко от основных дорог.
Правда, в трех последних случаях возникал вопрос, а почему Джон перевел стрелки не на половину одиннадцатого, время, на которое у него было алиби, а на одиннадцать, когда никто не мог указать его местонахождения.
Нелогично. Поэтому я с чистой совестью отбросил варианты два, три и четыре. Оставался только Майкл Картер.
Я уже успел поздравить себя с успешным завершением расследования, но тут появилась Дорис. Она еще раз попыталась вспомнить, что она делала утром рокового дня, обговорила все с Хильдой и пришла к выводу, что не могла принести виски раньше полудня. Отсюда следовало, что Майкл не убивал дядю. Получалось, его никто не убивал.
В тот вечер я долго думал над создавшейся ситуацией. Удобно устроился в моем большом кресле, набил трубку, поставил рядом стакан виски с содовой, положил ноги на стул. Мой шеф намеревался влезть в это дело, и мне хотелось назвать ему имя убийцы до того, как он успеет приписать себе все заслуги или позвонит в СкотлендЯрд.
Более всего мне не давали покоя часы.
Убийца основательно потрудился, чтобы задурить нам голову. Смотрите, что получалось. Полоска от ремешка на левом запястье указывала, что мистер Картер носил часы именно на этой руке, а на правую их надел ктото другой. Страница, вырванная из дневника, также говорила за то, что от нас хотели скрыть истинное время убийства. Вывод логичный и единственный.
- Единственный, - произнес я вслух. - Единственный, - повторил с изумлением в голосе и продолжил. - Убийца сделал все, чтобы у нас в этом не осталось ни малейших сомнений.
Глупо, конечно, с моей стороны, но раньше эта мысль не приходила мне в голову. А зря. Убийца положил столько сил, чтобы убедить нас, что жизнь мистера Картера оборвалась не в одиннадцать часов только по одной причине: его убили именно в тот момент. Видите ли, если бы он разбил часы и оставил их на левой руке, у него не могло быть полной уверенности в том, что мы согласимся с установленным им временем смерти, куда бы он ни перевел стрелки. Потому что все знают, что часами убийца может поступить, как ему заблагорассудится. И он пошел на двойной обман. Надел часы на правую руку, создавая видимость, что их разбил тот самый удар, что сломал руку мистеру Картеру, но при этом оставил нам ключ для разгадки его маленьких хитростей. В действительности мистера Картера убили именно в одиннадцать, но преступник всеми силами старался подвести нас к мысли, что это не так.
Майкл Картер мог убить своего дядю. На одиннадцать у него алиби не было. В десять тридцать пять дом опустел и он оставался один до двенадцати, когда Дорис принесла ему виски. Я опустил ноги на пол, сказав себе, что нашел убийцу... потом вновь положил на стул, признавая свою ошибку. Потому что мистера Картера могли убить и Амброз, и Джон. У них тоже не было алиби на одиннадцать часов. Поэтому я наполнил опустевший стакан, набил трубку табаком и опять погрузился в раздумья.
Мотив преступления и возможность его осуществления указывали на то, что виновен ктото из племянников. Если он пытался убедить нас, что у него твердое алиби на одиннадцать часов, раз ве ему не следовало позаботиться о том, чтобы хотя бы у одного из оставшихся племянников было бы такое же алиби? Только тогда он мог бы чувствовать себя спокойно. И что из этого следовало? Знал Майкл, где будет находиться Амброз в одиннадцать часов? Нет. Амброз мог быть, где угодно. Так же, как и Джон. Знал Джон, где будут находиться остальные? Он понятия не имел, где может быть в это время Амброз, а если и предполагал, что Майкл в кабинете Амброза, то не мог знать наверняка, сможет ли Майкл доказать, что не покидал кабинета. А Амброз... тут я подскочил в кресле, ударил правым кулаком в левую ладонь и воскликнул: "Амброз!"
Он распорядился, чтобы в одиннадцать часов Майклу принесли виски. Вот оно, алиби Майкла! Он знал, что Джону должны позвонить в одиннадцать. Это алиби Джона. В том, что оба алиби лопнули, его вины нет. Амброз! Детективлюбитель, который вел меня за собой, не позволив упустить из виду ни след от ремешка на левом запястье, ни перевернутые часы, ни вырванную страницу дневника. Он полностью обезоружил туповатого деревенского инспектора, выложив перед ним все козыри. Амброз, который опросил всех за завтраком, чтобы узнать планы каждого. Амброз, который ненавязчиво сообщил мне, что у двух его кузенов есть алиби на одиннадцать часов. Амброз, который столь убедительно доказал, что убийство совершено в двенадцать, время, на которое ни у кого из племянников алиби не было! Амброз!
Такое вот дело, сэр. Если бы он ни был так умен, если бы не расследование, проведенное им в лесу у меня на глазах, я бы никогда не додумался до этого. Он мне очень помог, этот детективлюбитель. Но доказательства. Ихто и не нашлось и убийца остался безнаказанным, хотя, как я и говорил вам с самого начала, мы знаем, кто убил мистера Картера.

1 2