— Минуточку! Извини, пожалуйста, но там кто-то лезет на твой стол!… ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА! — проворчал он, схватил угол скатерти, стащил ее на пол, завернулся в нее три раза, перекатился в другой конец комнаты и, после отчаянной борьбы, сунул голову из-под скатерти и весело спросил:
— Ну, кто победил? Я?
— Это моя скатерть, — сказал Пух, начиная развертывать Тигру.
— Никогда бы не подумал, что ее так зовут, — сказал Тигра.
— Ее стелют на стол, и на нее потом все ставят.
— А тогда зачем она старалась укусить меня, когда я не смотрел?
— Не думаю, чтобы она очень старалась. — сказал Пух.
— Она старалась, — сказал Титра, — но где ей со мной справиться!
Пух расстелил скатерть на столе, поставил большой горшок меду на скатерть, и они сели завтракать.
Как только они сели, Тигра набрал полный рот меду… и поглядел на потолок, склонив голову набок. Потом послышалось чмоканье — удивленное чмоканье, и задумчивое чмоканье, и чмоканье, означающее: "Интересно, что же это нам такое дали?"
А потом он сказал очень решительным голосом:
— Тигры не любят меда!
— Ай-ай-ай! — сказал Пух, стараясь показать, что его это ужасно огорчило. — А я-то думал, что они любят все.
— Все, кроме меда, — сказал Тигра.
Сказать по совести, Винни-Пуху это было довольно приятно, и он поспешно сообщил Тигре, что, как только он, Пух, справится со своим завтраком, они пойдут в гости к Пятачку, и, может быть, он угостит их желудями.
— Спасибо, Пух, — сказал Тигра, — потому что как раз желуди Тигры любят больше всего на свете!
И вот после завтрака они отправились в гости к Пятачку, и Пух по дороге объяснял, что Пятачок — очень Маленькое Существо и не любит, когда на него наскакивают, так что он, Пух, просит Тигру не очень распрыгиваться для первого знакомства, а Тигра, который всю дорогу прятался за деревьями, то вдруг выскакивал из засады, стараясь поймать тень Пуха, когда она не смотрела, отвечал, что Тигры наскакивают только до завтрака, а едва они съедят немного желудей, они становятся Тихими и Вежливыми. Так они незаметно дошли до дверей Пятачка и постучали.
— Здравствуй, Пух, — сказал Пятачок.
— Здравствуй, Пятачок. А это — Тигра.
— П-п-правда? — спросил Пятачок, отъезжая на стуле к противоположному краю стола. — А я думал, Тигры не такие большие.
— Ого-го! Это ты не видал больших! — сказал Тигра.
— Они любят желуди, — сказал Пух, — поэтому мы и пришли. Потому что бедный Тигра до сих пор еще совсем не завтракал.
Пятачок подвинул корзинку с желудями Тигре и сказал: "Угощайтесь, пожалуйста", а сам крепко прижался к Пуху и, почувствовав себя гораздо храбрее, сказал: "Так ты Тигра? Ну-ну!" — почти веселым голосом. Но Тигра ничего не ответил, потому что рот у него был набит желудями…
Он долго и громко жевал их, а потом сказал:
— Мимы ме мюмят момумей.
А когда Пух и Пятачок спросили: "Что, что?" — он сказал:
— Мимимите! — и выбежал на улицу.
Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил:
— Тигры не любят желудей.
— А ты говорил, они любят все, кроме меда, — сказал Пух.
— Все, кроме меда и желудей, — объяснил Тигра.
Услышав это, Пух сказал: "А-а, понятно!" — а Пятачок, который был, пожалуй, немного рад, что Тигры не любят желудей, спросил:
— А как насчет чертополоха?
— Чертополох, — сказал Тигра, — Тигры действительно любят больше всего-всего на свете!
— Тогда пойдем навестим Иа, — предложил Пятачок.
Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и наконец пришли в тот уголок Леса, где находился Иа-Иа.
— Здравствуй, Иа! — сказал Пух. — Вот это — Тигра.
— Кто вот это? — спросил Иа.
— Вот это, — в один голос объяснили Пух и Пятачок, а Тигра улыбнулся во весь рот и ничего не сказал.
Иа обошел вокруг Тигры два раза: сначала с одной стороны, потом с другой.
— Как, вы сказали, это называется? — спросил он, закончив осмотр.
— Тигра.
— Угу, — сказал Иа.
— Он только что пришел, — объяснил Пятачок.
— Угу, — повторил Иа.
Он некоторое время размышлял, а потом сказал:
— А когда он уходит?
Пух стал объяснять Иа, что Тигра — большой друг Кристофера Робина и он теперь всегда будет в Лесу, а Пятачок объяснил Тигре, что он не должен обижаться на то, что сказал Иа, потому что он, то есть Иа, всегда такой угрюмый; а Иа-Иа объяснил Пятачку, что наоборот, сегодня утром он необыкновенно весел: а Тигра объяснил всем и каждому, что он до сих пор еще не завтракал.
— Ох, так и знал, что позабуду, — сказал наконец Пух. — Тигры всегда едят чертополох — вот почему мы пришли к тебе в гости.
— Спасибо, Пух! Очень, очень тронут твоим вниманием!
— Ой, Иа, я не хотел сказать, что мы не хотели тебя видеть…
— Понятно, понятно. Словом, ваш новый полосатый друг хочет позавтракать. Вполне естественно. Как, вы говорите, его зовут?
— Тигра.
— Ну, тогда пойдем сюда, Тигра.
Иа проводил Тигру к самому колючему кусту чертополоха и для верности показал на него копытом.
— Этот кустик я берег для своего дня рождения, — сказал он, — но, в конце концов, что такое день рождения? Сегодня он тут, а завтра его нет. Пожалуйста, Тигра, угощайся.
Тигра сказал "спасибо" и неуверенно покосился на Пуха.
— Это и есть чертополох? — шепнул он.
— Да, — сказал Пух.
— Тот, который Тигры любят больше всего на свете?
— Совершенно верно, — сказал Пух.
— Понятно, — сказал Тигра.
И он храбро откусил большущую ветку и громко захрустел ею. В ту же секунду он сел на землю и сунул лапу в рот.
— Ой-ой-ой, — сказал он.
— В чем дело? — спросил Пух.
— Жжется! — пробормотал Тигра.
— Кажется, — сказал Иа, — наш друг проглотил пчелу.
Друг Пуха на секунду перестал трясти головой (он пытался вытрясти колючки) и объяснил, что Тигры не любят чертополоха.
— Тогда зачем было портить такой отличный экземпляр? — сурово спросил Иа.
— Но ведь ты сам говорил, — начал Пух, — ты говорил, что Тигры любят все, кроме меда и желудей.
— И чертополоха! — крикнул Тигра, который в это время бегал с высунутым языком, описывая огромные круги.
Пух грустно посмотрел на него.
— Что же мы будем делать? — спросил он Пятачка.
Пятачок знал, что ответить. Он сказал не задумываясь, что нужно пойти к Кристоферу Робину.
— Вы найдете его у Кенги, — сказал Иа. Потом он подошел поближе к Пуху и сказал громким шепотом: — Не могли бы вы попросить вашего друга перенести свои спортивные упражнения в какое-нибудь другое место? Я сегодня собираюсь обедать, и мне не очень хочется, чтобы весь мой обед истоптали ногами. Конечно, это пустяки, прихоть, можно сказать, но всех у нас есть свои маленькие капризы. Пух важно кивнул и позвал Тигру.
— Пошли! Мы сейчас пойдем к Кенге, уж у нее обязательно найдется для тебя куча всяких завтраков.
Тигра закончил последний круг и подбежал к Пуху.
— Жжется! — объяснил он, широко и приветливо улыбаясь. — Пошли! — И побежал первым.
Пух и Пятачок медленно побрели за ним. По дороге Пятачок ничего не говорил, потому что он не мог ни о чем думать, а Пух ничего не говорил, потому что думал о новом стихотворении, и, когда он все хорошенько обдумал, он начал:

Что делать с бедным Тигрой?
Как нам его спасти?
Ведь тот, кто ничего не ест,
Не может и расти!
А он не ест ни меду,
Ни вкусных желудей —
Ну ничего, чем кормят
Порядочных людей!
Он даже отказался
Жевать чертополох,
Чем вызвал в нашем Обществе
Большой переполох!
Так что ж нам делать с Тигрой?
Как нам его спасти?
Ведь Тигре очень нужно
Немного подрасти!

— Да он ведь и так уже очень большой, — сказал Пятачок.
— На самом деле он еще не очень большой.
— Ну, он кажется очень большим. Просто огромным.
Пух, услыхав это, задумался и пробормотал про себя:

Не знаю я сколько в нем Метров,
И Литров, и Килограмм,
Но Тигры, когда они прыгают,
ОГРОМНЫМИ кажутся нам!

— Теперь стихотворение закончено, — сказал он. — Тебе оно нравится, Пятачок?
— Все, кроме Литров, — сказал Пятачок. — По-моему, они тут ни к чему.
— А они обязательно хотели встать сзади Метров, — объяснил Пух. — Вот я их и впустил туда, чтобы отвязаться. Вообще это самый лучший способ писать стихи — позволять вещам становиться туда, куда они хотят.
— Этого я не знал, — сказал Пятачок.
Тигра тем временем весело прыгал впереди, поминутно возвращаясь, чтобы спросить: "Сюда идти?" И вот наконец показался домик Кенги, и там был Кристофер Робин. Тигра бросился со всех ног к нему.
— Ах, это ты, Тигра! — сказал Кристофер Робин. — Я знал, что ты где-нибудь тут.
— А я сколько всего нашел в лесу! — с гордостью сказал Тигра. — Я нашел пух, и пятачок нашел, и еще иа нашел! А вот завтрака я нигде не нашел.
Пух и Пятачок подошли к Кристоферу Робину обнялись с ним и рассказали, в чем дело.
— Ты, наверно, знаешь, что Тигры любят? — спросил Пух.
— Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню, — сказал Кристофер Робин. — но я думаю, что Тигра сам знает.
— Я знаю, — сказал Тигра, — они любят все на свете, кроме меда и желудей и еще — как эти жгучки называются?
— Чертополох.
— Да и еще кроме этих.
— Ну что же, ладно. Уж Кенга накормит тебя завтраком.
Они вошли в дом, и когда Крошка Ру сказал "Здравствуй, Пух", и "Здравствуй, Пятачок" (по одному разу), и "Здравствуй, Тигра" (два раза, потому что это очень забавно звучало и, кроме того, он ведь никогда еще так не здоровался), они рассказали Кенге, зачем они пришли, и Кенга очень ласково сказала: "Ну что ж, милый Тигра, загляни в мой буфет и посмотри — что тебе там понравится". Ведь Кенга сразу поняла, что, хотя с виду Тигра очень большой, он так же нуждается в ласке, как и Крошка Ру.
— А можно мне тоже поглядеть? — сказал Пух который уже начал себя чувствовать немножко одиннадцатичасно, и, получив согласие, он разыскал небольшую банку сгущенного молока. Что-то, видимо, подсказало ему, что Тигры не любят сгущенного молока, и он тихонечко унес банку в уголок и спокойно занялся ею.
Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну, то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашел все, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Кенгу:
— Что же теперь будет?
Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок — все стояли вокруг Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил: "Может, не надо?" — а Кенга говорила: "Ну-ну, милый Ру, вспомни, что ты мне обещал".
— Что это там такое? — шепнул Тигра Пятачку.
— Это ему лекарство дают, — сказал Пятачок. — Витамины! Он их ненавидит!
Тигра подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Ру. И вдруг он высунул язык, послышалось громкое "буль-буль", и, подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: "Ох!" — и ухватила ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез.
— Господи, Тигра, милый! — сказала Кенга.
— Он мое лекарство принял, он мое лекарство принял, он принял мое лекарство! — в восторге запищал Ру, решивший, что это отличная шутка.
Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его пошел ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворенная улыбка, и он сказал:
— Так вот что Тигры действительно любят!



Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру.
— Но я лично считаю, — говаривал в таких случаях Пятачок Пуху, — я лично считаю, что он и так достаточно крепкий!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ КРОЛИК ОЧЕНЬ ЗАНЯТ И МЫ ВПЕРВЫЕ ВСТРЕЧАЕМСЯ С ПЯТНИСТЫМ ЩАСВИРНУСОМ

Все предвещало, что у Кролика опять будет очень занятой день. Едва успев открыть глаза, Кролик почувствовал, что сегодня все от него зависит и все на него рассчитывают. Это был как раз такой день, когда надо было, скажем, написать письмо (подпись — Кролик), день, когда следовало все проверить, все выяснить, все разъяснить и, наконец, самое главное — что-то организовать.
В такое утро непременно надо было забежать на минутку к Пуху и сказать: "Ну что ж, отлично, тогда я передам Пятачку", а затем к Пятачку и сообщить: "Пух считает… Но лучше я сначала загляну к Сове". Начинался такой, как бы вам сказать, командирский день, когда все говорят: "Да, Кролик", "Хорошо, Кролик", "Будет исполнено, Кролик" и вообще ожидают дальнейших распоряжений. Кролик вышел из дому и, принюхиваясь к теплому весеннему ветру, размышлял о том, с чего начать.
Ближе всех к нему был дом Кенги, а в домике Кенги был Ру, который умел говорить: "Да, Кролик" и "Хорошо, Кролик", пожалуй, лучше всех в Лесу; но, увы, в последнее время там безотлучно находился еще один зверь — непослушный и неугомонный Тигра. А он, как известно, был такой Тигра, который всегда сам лучше вас все знает, и, если вы говорите ему, куда надо идти, он прибегает туда первым, а когда вы туда доберетесь, его и след простыл, и вам даже некому гордо сказать: "Ну вот, мы у цели!"
— Нет, к Кенге не надо, — задумчиво сказал Кролик, подкручивая усики. И, желая окончательно удостовериться в том, что он туда не идет, он повернул налево и побежал прямехонько к дому Кристофера Робина.
"Что ни говори, — твердил Кролик про себя, — Кристофер Робин надеется только на меня. Он, конечно, любит Пуха, и Пятачка, и Иа, я — тоже, но у них у всех в голове опилки. Это ясно. Он уважает Сову, потому что нельзя не уважать того, кто умеет написать слово "суббота", даже если он пишет его неправильно, но правильнописание —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20